Смелость — это сопротивление страху, а не его отсутствие. М. Твен
Власть и сила — то ли это, что ищут люди, когда погрязают на дне преступных переплетений, с каждым разом погружаясь в это болото, что утягивает так незаметно, все больше и больше? Знала бы Сара ответ на этот вопрос, тогда, быть может, и не решилась никогда вновь прийти к казино и искать там Аарона Хилла, но жизнь все решила за неё. Жизнь оказалась слишком жестока по отношению к юной особе, никогда доселе не видевшей ничего жёстче, чем смерть ее родителей. Брат укрывал ее от всего говна, что творится в их городе, но жизнь поступила подло: она отняла бессовестно и так быстро у нее того, кто был для О’Нил всем. Зачем? Знать бы Саре ответ и на этот вопрос, однако его тоже нет. Быть может, жизнь хотела показать ей, что она не так прекрасна, какой ее видит Сара? Что нет никаких добрых людей, что никто не интересуется твоими делами до тех пор, пока ты ему не нужен. Никто и поддерживать не станет, когда тебе плохо, потому что каждого беспокоит лишь собственное эго. Это хотела ей показать жизнь? Или то, что все ее окружение разом показало все свои самые настоящие мотивы, сняв со своих лиц с приветливыми улыбками маски? А, может, и это. Уже ничего не важно. Важен лишь один единственный факт, что навсегда приклеится к ней, как клеймо, высеченное на коже. Она одна. Абсолютно одна. Ни Дерек, что до смерти Эндрю был так приветлив и мил с ней, каждый раз предлагая помочь ей с передвижениями по городу, прогуливался с ней до магазина и водил ее в бар. Ни Джон, который, оказывается, был влюблен в нее целых три года, но так тщательно это скрывал, что О’Нил этого даже и не замечала. Ни даже Тёрнер, которого она считала капельку своим приятелем, потому что он ведь всегда ей помогал. Никто. Никто не смог ее нормально поддержать, а уж тем более помочь, поэтому она и решилась стать частью чего-то такого эфемерного и большого, властного и сильного. Кто знает, вдруг ей помогут там? Хотя бы на некоторое время. Хотя бы совсем чуток. Драконы ведь считаются семьёй. Только станут ли они семьёй ей? Или так же будут делать вид, что им есть до нее какое-то дело, а по факту просто хотеть ее тела, чтобы удовлетворить свои потребности? О’Нил не знает. Просто следует слепому чувству мести, что движет ей каждую секунду. Она засыпает и просыпается, представляя, как подставляет ко лбу убийцы Эндрю пистолет, произносит слова ненависти и выносит ему приговор в виде смерти, стреляя. Делает эту красивую и аккуратную дырочку в его лбу, а потом любуется, ощущая, как ее наконец-то отпустило. Только тогда Сара станет по-настоящему свободной. Сейчас студентка в оковах, нет, в железных кандалах, носящих название мести, что так сильно давят на руки и не дают ничего другого, кроме как желание убивать и добиваться правды. Любыми способами. Цель оправдывает средства, и теперь это злосчастное правило стало ее девизом на оставшуюся часть жизни. — Мисс О’Нил, может быть, вы соблаговолите почтить нас вашим вниманием и ответить на мой вопрос? — темноволосая женщина с округлыми очками на переносице и в строгом костюме обращает на Сару свой требовательный взгляд, пытаясь вывести ту из состояния своих мыслей. Класс истории как всегда полон народу, ведь занятия миссис Эванс прогуливает только самый отчаянный идиот, и отчаянность на этот раз оставила шатенку. Она ещё не настолько глупа, чтобы не приходить сюда, ведь тогда ее ждёт кара в виде четырех докладов, пяти рефератов и трёх эссе на какие-нибудь идиотские темы, информации на которые не найти даже в самой большой библиотеке мира. Поэтому она приходит, но присутствует лишь телом. Душа и разум витают в облаках, что таят с каждым днём всё сильнее, ведь суровая реальность своим кислотным дождем прожигает в них дыры, превращая жизнь студентки в сущий ад. Хотя… Так было и раньше, просто раньше рядом был брат, а теперь нет и его. И кислотные осадки заполняют ее голову, вытесняя все хорошее, что там есть. Джон толкает подругу в бок, и она поднимает на него раздраженный взгляд, ничего не понимая. Парень пытается намекнуть на преподавательницу истории, что сейчас, кажется, разорвется от подступившего к ней гнева из-за невнимательности и рассеянности О’Нил, но шатенка лишь фыркает, обращая свой взгляд обратно на окно. Погода просто прекрасна, и оторваться от летающих птичек, беззаботно перемещающихся с одной ветки на другую, — слишком сложно. — Сара, мисс Эванс тебе вопрос задала еще минуты три назад, ответь ты ей уже! — Холл еще раз толкает подругу в бок, и тогда Сара поднимает на преподавательницу свой взгляд, замечая осуждение и гнев в чистом виде, а далее следует то, чего студентка точно не ожидала услышать от взрослого человека, считающего себя педагогом. Ну или ожидала. Она успела понять за эти две с половиной, почти три недели, как же лживы люди в этом городе, и как много масок на их прекрасных лицах. Ее уже ничего не удивляет. — Ну, что вы, мистер Холл, у мисс О’Нил есть дела поважнее, чем занятие историей. Я все понимаю, девушка, — женщина закатывает глаза, раздраженно мотая головой, а потом выпускает сквозь нос воздух, продолжая свою речь. — У вас случилось горе в семье и вам тяжело, но раз вы приходите на занятия, то будьте добры присутствовать на них не только телом, но и разумом. Одной лишь задницы на стуле не достаточно, должны работать еще и мозги, если они у вас вообще имеются, в чем я сильно сомневаюсь, судя по вашим последним результатам. Негодование и ненависть пронзают мозг О’Нил своими острыми зубками, а кулаки под столом крепко сжимаются, готовые пуститься в пляс и изуродовать лицо преподавательницы, что позволила себе говорить с ней так, но она сдерживается. Молча встаёт со своего стула, окидывает женщину гневным взглядом, показывает ей средний палец и уходит с занятия под оглушительные и негодующие возгласы своих одногруппников и крик исторички. Пошло все к чертям! Делать ей ещё больше нечего, как выслушивать в свою сторону такие выпады со стороны взрослых людей. Да и зацикливаться на этом попросту нет желания. Теплый ветер начинает обдувать каштановые пряди девушки, как только она выходит на улицу. Руки тянутся в карман, вытаскивая пачку с ментоловыми сигаретами. Одна папироса оказывается сжатой в губах, пока вторая рука пытается нащупать в кармане зажигалку, но мозг случайно выдает картинку, где так сейчас нужная вещь выпадает из кармана на первой паре. Зажигалки нет, а ведь так хотелось покурить и успокоить собственные нервы. Она курит уже где-то лет с пятнадцати, тщательно скрывая это от брата. Просто иначе никак. Остальные способы расслабления ей никогда не приносили в жизнь такого минутного спокойствия, как выкуривание сигареты. Разве лишь секс, но не использовать же для этого постоянно Джона, да и девушка она приличная и спать просто так — не ее стиль. Сейчас же отсутствие зажигалки ее бесит, лишая этого спокойствия. — Дать огоньку, принцесса? — знакомый голос, а потом уже и силуэт целиком появляется перед взором О’Нил, прикуривая ей сигарету. Красивый он всё-таки. Белая футболка, синие джинсы и кожанка, которую он, кажется, никогда не снимает. Ещё эта лучезарная улыбка и голубые, как небо, глаза. В них можно утонуть, и девушка успешно бы этим занялась, встретившись они хотя бы месяц назад. Сейчас же ей просто не до парней и не до чувств. Вишня старается выглядеть серьезно, будто бы его интересует то, какого мнения она о нем останется. Или интересует? Он так и не понял, но случай, произошедший почти две недели назад, так его и не отпустил. Да, ведомый мужскими инстинктами и своей любвеобильностью к женскому полу, дракон повел себя, мягко говоря, некрасиво. И то, как девушка его опрокинула, отшила, да ещё и назвала практически лжецом, его задело. Он не такой. Совершенно не такой. Просто выпил лишнего. И вот, если уж прям совсем быть честным, то она сама виновата отчасти. Вырядилась так, что его мужской потенциал сказал ему здравствуйте и мозг тупо отключился, пропустив вперёд младшего Вишню, тут же давшего о себе знать лёгким позывом ниже пояса. Но теперь мужчина все осознал, и раз Хилл попросил его встретить эту девчонку сегодня вечером около казино, чтобы поговорить с ней по поводу ее вступления в банду, то им придется видеться чаще. И ему бы очень не хотелось, чтобы она его избегала и считала обыкновенным легкомысленным дураком, ведь он совсем другой. У него ещё будет возможность ей это доказать и показать, а пока надо заслужить ее прощения и освободить совесть от злостных мучений. Даже у бандитов есть совесть. Да-да, даже у них, а, может, только у них она и есть, потому что, судя по последним происшествиям, обыкновенные люди не лучше преступников. — И что ты тут делаешь, Лжеаарон Хилл? Его аккуратные кудрявые пряди, разлетающиеся на ветру, привлекают ее внимание, на несколько секунд завораживая и заставляя ее почувствовать себя в плену этого захватывающего зрелища, действующего на мнительное женское сознание. Вишня замечает ее заинтересованность и осторожно поправляет волосы, делая это так обворожительно, что она готова простить ему все. Да и не злится она так сильно на него, просто обидно, что он так подло хотел ей воспользоваться. Всё-таки она не игрушка, которую можно отнести в кровать, привязать и делать, что хочешь, а потом наиграться и выбросить. — Вообще, — дракон обводит ее стройную фигурку своим профессиональным взглядом искусителя, оценивая внешний вид. Это аккуратное, лёгкое платье цвета морской волны в белый крупный горошек отлично подходит к ее волосам цвета рыхлой земли после дождя, что так незатейливо расположились на ее плечах. Красивая. А вот сигарета в зубах ей совершенно не идёт. Девушка ведь, а не какая-нибудь женщина сорок плюс, успевшая повидать все за свои длинные годы жизни, а теперь от этого ужаса ей лишь и хочется, — курить и пить, отравляя свой организм. Нет, Сара другая. По крайней мере в его представлении. — Я никогда не извиняюсь. Реально не помню, чтобы просил прощения у кого-то, кроме матери. Однако наше знакомство было таким глупым, и я не прав, поэтому хотел бы принести тебе свои самые искренние извинения и ещё раз с тобой познакомиться. Я Вишня, можно просто Ви, ягодка, Вишенка. Большая мужская ладонь оказывается протянута Саре, а улыбка на его лице становится широкой и приветливой, словно он и правда никакой не преступник, а обыкновенный парень. Вот снял бы свою кожанку, и тогда бы точно стал похожим на обычного парня. О’Нил вкладывает свою руку в его, усмехаясь. Ещё раз познакомиться? Серьезно? Ладно, так и быть. Почему бы и не так? Всё-таки он не такой уж и плохой, не сделал ведь ей ничего противозаконного, да и не прикоснулся к ней ни разу так, чтобы это можно было назвать домогательством. Может, просто перепил в прошлый раз? Или понравилась она ему, и он решил таким способом привлечь к себе внимание? Да плевать. Красивый, добрый, вроде бы, а гиперактивность в плане секса можно и потерпеть. — Сара О’Нил, — подыгрывает ему, выкидывая сигарету в другую сторону, — а у ягодки есть настоящее имя? Или оно покрыто тайной? — Оно давно забыто и не имеет никакого значения, поэтому я его и не называю никогда. Знаешь, бывает такое, когда отказываешься от собственной сущности, потому что больше не хочешь иметь ничего общего с тем, кем ты был раньше, — Сара кивает на его высказывание, всё-таки решаясь заглянуть в эти голубые омуты. Секунда, и больше нет Сары О’Нил. Они каким-то магическим образом заволакивают ее в свой плен, заставляя забыть обо всем на свете буквально на пару секунд. Она бы хотела, чтобы в ее жизни был человек, в глаза которого можно смотреть часами и ощущать себя спокойно, прямо как сейчас с Вишней. — Вот поэтому я и Вишня, и мое имя похоронено глубоко в моем сердце. Возможно, я всё-таки когда-нибудь тебе его озвучу. — А ты смешной, — Сара обхватывает себя руками в попытках согреться. Ветер хоть и теплый, однако она слишком мерзлячка, чтобы стоять на улице так долго в одном лишь платье. Дракон замечает ее жест и снимает с себя кожанку, накидывая ей на плечи. Раньше Сара никогда не знала, что такое запах секса, но готова поклясться, что сейчас почувствовала именно этот запах. Он пахнет изумительно. Все рецепторы усиливаются, а глаза чуть ли не закатываются от удовольствия. Ещё и такой заботливый жест. Ладно, он совсем не плохой. Очень даже ничего. — Спасибо, это очень мило с твоей стороны. Сам не замёрзнешь? Вместо ответа мужчина лишь тепло улыбается, хватает ее за руку и несильно тащит в сторону своего мотоцикла, что припарковал на заднем дворе. Она не сопротивляется. Уверена: он не сделает ей ничего плохого. Стал бы человек давать свою куртку тому, кого собирается убить? Нет. — Я хочу загладить перед тобой свою вину и отвезти тебя в одно очень интересное место. Позволишь мне? Садится на мотоцикл, снимая тот с подножки и дожидаясь ее ответа. Его не надо ждать. Шатенка просто садится сзади, обхватывая обеими руками мужскую грудь, а носом утыкаясь в его шею. Да, он точно пахнет сексом. Или как ещё назвать этот странный запах? Мужественность вперемешку с силой и красотой? Или веселье, погруженное в оболочку страсти, секса и смелости? Загадка, такая приятная загадка. Как же будет глупо, если она сейчас ему доверится, а он окажется убийцей ее брата. Или Аарон, что вчера был таким… Волшебным. Или тот же Майкл… Как бы ей не хотелось, чтобы это был кто-то из них. Не хотелось бы. Они все добры к ней, пусть и каждый по-своему, и если вдруг кто-то из них и правда окажется убийцей, то ее сердце разорвется на части. — Да, лучше, чем выслушать от директора речь о том, что нельзя показывать преподавателям фак и сбегать с занятий. — А ты чертовка, Сара, — улыбается сам себе, чувствуя, как маленькие ладошки приятно и очень стыдливо, стараясь не показывать этого, оглаживают его грудь. Точно чертовка. Нежность вкупе со смелостью, страстью и отчаянием — это Сара для него. Хилл рассказал Вишне ее желание отсосать ему в его кабинете, и ягодный так расстроился, что не был на его месте. Только вот о возникновении у него разбитой губы почему-то умолчал, но пришел вчера такой счастливый, что Вишню чуть не вытошнило. Он уверен: это связано с О’Нил. Однако ягодный бы очень не хотел, чтобы именно Аарон начал иметь хоть какие-то отношения с Сарой. Кто угодно, но не он. Нет, Хилл не должен прикасаться к этому бриллианту. Он ее испортит своей темной сущностью. Пятнадцать минут езды по лесу, и мотоцикл останавливается около скалистой местности, с которой открывается обзор на дикую природу. Пение птиц, свежий воздух, удивительной красоты деревья и просто восхитительный вид практически с высоты птичьего полета на волшебный лес, который ранее не был знаком Саре, со всеми его обитателями. Сара садится на край обрыва, свешивая ноги вниз. Вишня присаживается рядом, подбирая ноги под себя. Они несколько минут молча рассматривают местность, а именно — лесных жителей. Серый зайчик весело прыгает через пни, играясь с солнечными лучиками. Птички устроили, кажется, соревнование, выясняя, кто быстрее доберется до следующего дерева. А вот и олень почтил своим присутствием людей, вытянув свою большую мордочку к дереву, чтобы сорвать с него листик, но незадача: рога мешают. Повороты головой, телом, и рогатый достает до листика, поглощая его. То с каким восхищением за происходящим наблюдает О’Нил, заставляет Вишню улыбнуться. Он придвигается ближе и приобнимает шатенку за талию, прижимая к себе. Она не противится. Ей даже так лучше. Ей не хватало такого вот единения с природой и нескольких минут спокойствия, когда никто не задаёт никаких вопросы. Просто крепко обнимают и дают возможность подумать, насладиться свежим воздухом и красивым видом, успокоить себя и свои нервы. Постараться забыть о том, что так сильно гложет, заставляя мучиться и разрываться изнутри. — Когда мне было шесть, я потерялась в лесу. Знаешь, была такой маленькой и глупенькой. Убежала за зайчиком и потерялась. Родители места себе тогда не находили, а брат целые сутки искал меня по лесу с отрядом волонтеров. Когда они меня нашли, то были в диком шоке, потому что боялись, что я буду дрожать и избегать любых людей, а я сидела на куче сухих листьев и гладила зайчика, которого всё-таки умудрилась поймать спустя несколько часов пребывания в лесу. Спасибо тебе, — укладывает голову на его плечо, обхватывая руками предплечье. — Спасибо, что дал мне эти несколько минут спокойствия. Мне не хватало их. Мне вообще не хватает в последнее время спокойствия и брата… Эндрю был для меня и мамой, и папой в одном лице. Он растил меня восемь, даже почти девять лет один, а теперь его нет. Это так…внутри пустота какая-то, такая большая дыра, и меня затягивает в нее… Сильно, очень сильно. Эндрю О’Нил… Вишня помнит его. Очень хорошо его помнит. Его, вообще, помнят все участники драконов, потому что сложно забыть того, кто нарушил всевозможные правила и законы их существования. И ради чего? Собственного превосходства он не получил, зато получил лютую ненависть со стороны каждого из группировки, а в особенности его и Аарона. Им он насолил больше всего. Еще и обманывал всю свою жизнь бедную девчонку, что до сих пор думает о гибели родителей в авиакатастрофе. Ягодному слишком сложно представить, что будет с ней, когда вся правда вскроется. А она вскроется… Какой бы жесткой не была правда, за сколькими бы замками и печатями ее не прятали, как бы не старались ее скрыть и упрятать подальше, — она все равно вылезает наружу в самый неподходящий момент. Вишня знает об этом, и ему бы совсем не хотелось, чтобы эта и так потрепанная жизнью девчушка узнала о том, что на самом деле происходит за ее спиной. Всегда происходило… — Эта твоя дыра, — он осторожно ставит руку ей под сердце, едва задевая ткань платья. Улыбается, ловя на себе полные боли карамельные глаза, в которых он теперь хочет утонуть. Какой пронзительный взгляд, и сколько там боли. — она затянется, принцесса. Да, останется большой рубец, что будет напоминать тебе обо всем этом, но, как только дыра начнет заживать, ты ощутишь свободу. Тебя током ударит, молнией или еще чем-то сильным, произойдет какое-то перерождение, и ты поймешь — вот оно твое освобождение. Время лечит, лечат и другие люди. Если ты станешь частью нашей семьи, то ты обязательно почувствуешь нашу поддержку. Мы умеем поддерживать, принцесса, мы настоящая семья, и нам не хватает такой красивой участницы. — Моя дыра заживет лишь тогда, когда я отомщу за брата, Ви, — ставит свою ладонь поверх его, нежно гладит большим пальцем, рассматривая его лицо. Улыбчивый такой и взгляд понимающий. Нет, он совсем не дурак. Совсем не такой, каким был тогда в казино. Этот мужчина явно умеет сопереживать и понимать людей. О’Нил чувствует всеми фибрами своего организма его понимание и от этого ему доверяется, разрешая даже к себе прикасаться. — Как принимают в вашу банду? Явно ведь не анкету надо заполнить. Что вы делаете? Есть какие-то испытания? Ага, взял он ей и выложил все то, о чем они вчера так долго спорили с Хиллом, еле-еле договорившись и сойдясь на одном верном решении. Конечно, у них есть испытания, но за последние несколько лет в банду принимались исключительно представители мужской половины человечества, и их испытания, мягко говоря, были ужасными. Сара бы просто не выдержала ни одного из них. Смогла бы эта девчонка залезть в полицейский участок и выкрасть оттуда документы, подтверждающие, что Бурый действительно ограбил банк и случайно засветился на единственной камере, что стоит у входа. Или же поджечь склад конкурентов по сбыту алкоголя тогда, когда там полно охраны? Вряд ли, а ведь Хилл хотел ей поручить что-то подобное, и если бы не ягодный, то О’Нил ждал бы явно плохой конец. — Всему свое время, принцесса, тебе все расскажет и покажет Аарон, но я бы еще разок на твоем месте подумал о том, действительно ли тебе нужно это все, — встает, протягивая ей руку, чтобы помочь подняться. — Нужно, это мой шанс…минимальный, но шанс, — принимает его руку, поднимаясь. — И все-таки, меня ждет что-то страшное? Или можно не волноваться? Мы просто поговорим, или Аарон снова со мной будет спарринговать? Два плюс два будет четыре, верно? Вот и Вишня теперь складывает свои двоечки и получает единственно верный ответ на свои вопросы. Разбитая губа друга и слово «спарринг» складываются в решение, и ему почему-то становится дико смешно. То есть это его Сара так избила? Девчонка смогла ударить грозного главаря драконов, еще и оставить на его теле след от этого удара? Вот она дает! Да Вишня бы взял ее в банду после этого и безо всяких испытаний. Аарон, походу, поплыл перед ней и показал себя слабым. Или что там такое произошло? Черт, у него теперь очень много вопросов. Ну, ничего, задаст их все сегодня Хиллу и пусть он только попробует от них отвертеться. Интересно ведь, как так вышло, что Сара смогла ударить его, даже избить! Дракон видел отчетливый синяк на его предплечье, что проглядывался сквозь ткань футболки. Вот он будет долго смеяться, когда Аарон расскажет ему эту увлекательную историю. — Просто будь смелой и все, хорошо? И да, — дракон делает паузу, как бы заостряя внимание девушки именно на этой своей фразе, давая ей понять всю серьезность того, что ждет ее, если она всё-таки окажется в банде, — никто тебя не заставляет ничего проходить. Ты сможешь отказаться в любой момент, но, оказавшись в банде, назад дороги не будет. Никогда. Только если тебя случайно не выгонят. Запомни это, а пока поехали, я отвезу тебя домой. Переоденься, выпей чаю, поспи немного, а к шести приходи. Я встречу тебя там. Могу прислать за тобой Тёрнера, и он тебя отвезет. Хочешь? Он бы и сам за ней приехал, но нет же мистер чёртов Хилл жить без него не может и подготовить это идиотское испытание самостоятельно тоже не может, потому что Вишня ведь отвечает за такие дела. Лучше бы он отвечал за Сару, с ней приятнее, чем с тем, с чем ему приходится каждый день иметь дело. — Нет, я сама. Мне комфортно одной, я привыкла. И мне не нужна дорога назад, я все уже решила. Я больше не хочу быть той Сарой, что жила в тени всех событий, происходящих в нашем городе. Я хочу быть сильной и смелой. Хочу стать другой, достойной своего брата. — ловит на себе одобрительный взгляд Вишни и такую же улыбку. Достойной? Только бы знала она, что он совсем не такой, каким был для нее. Знала бы, наверное, тогда бы и не решилась на все это, но она в неведении, и поэтому позволяет себе такие высказывания. Для Сары Эндрю — пример смелости, заботы, силы и мужественности. Он всегда ее защищал и заботился так сильно, как о ней даже родители иногда не заботились. Водил в кино, покупал игрушки, учил кататься на велосипеде и коньках, заплетал ей малышке косички, гладил ей платья и блузки лет до тринадцати и позволял чувствовать себя в практически полноценной семье, заменив ей родителей собой. Только все это лишь видимость, маска, которую он использовал только с ней. С драконами этот парень был совсем иным, не таким, и Вишня даже в какой-то степени рад, что его больше нет. Только О’Нил жаль… Садятся на мотоцикл, начиная дорогу назад. Молча. Если быть честной перед самой собой, то Сару теперь напрягают слова Вишни. От чего она может отказаться? Что такое можно придумать, чтобы это было таким страшным и могло заставить передумать? И почему дороги назад не будет? Так ведь не бывает. Всегда есть путь назад. Хотя она бы и не ушла никуда до тех пор, пока не нашла бы убийцу своего брата. Вот как только найдет, тогда ей уже будет все равно, что с ней сделают. Могут даже убить. Не велика потеря. Дом оказывается слишком быстро перед взором шатенки, и она неохотно спускается с мотоцикла, благодарно улыбаясь Вишне, что не упускает возможности, протягивается и оставляет теплый поцелуй на ее щеке, вкладывая в него всю свою поддержку и все то, что теплится на его сердце. Нет, он не влюбился, но трепет эта девчонка у него явно вызывает еще с момента их знакомства и того раза, когда она ушла из казино, только заметив его силуэт. А ведь он хотел с ней тогда поговорить, но, видимо, тогда было не время, зато сейчас она так смущенно ему улыбается, что он не может не улыбнуться в ответ. Вот ее настоящая сущность, а не все эти сигареты и идиотское желание покарать преступника. Обычная студентка со своими розовыми мечтами и таким же милым характером, а не та роковая девушка, которой она старается быть. Он уверен: О’Нил не пройдет испытания, просто не сможет, и его, пожалуй, этот факт обрадует больше всего. Ей не нужны все преступные хитросплетения их с Аароном жизней, что кажутся привлекательными только на первый взгляд. На деле же, надо быть очень отчаянным и смелым человеком, чтобы выдерживать все то, что сваливается на их плечи. Осуждение со стороны практически всех жителей города, ненависть некоторых, пустые обвинения. Если кто-то что-то сделал в городе, то это обязательно драконы, и первым, кто оказывается за решеткой, обычно бывает Вишня. Хилл вечно вытаскивает его, подставляя свой зад. В этом и состоит их дружба, но надо ли все это ей? Кое-кто женского пола уже однажды связался со всем этим и умер, погиб, пал… Вишне бы не хотелось, чтобы с Сарой произошло что-то подобное, поэтому он будет молиться всем богам, в которых не верит, лишь бы у нее не получилось пройти это чертово испытание. — До вечера, принцесса, и помни: ты не обязана делать того, что тебе не нравится. Непонимание выражается на ее лице высоко вскинутыми бровями, а попытка задать вопрос заканчивается лишь тем, что ягодный шлет ей воздушный поцелуй, забирает свою куртку очень осторожно и уезжает, оставляя ее в собственных размышлениях. Он предупредил. Дальше ей решать самой. Только приняла бы правильное решение и не пришла сегодня к казино.***
Особая любовь драконов к коже сыграла с воображением Сары в отличную игру, отсюда и такой выбор наряда. Ей хочется понравиться, заманить их в свои сети, вторгнуться в доверие и показать, какая она раскрепощённая, сильная и достойная быть в их рядах. Кожаные легинсы в сочетании с белой майкой на широких бретельках и небольшим декольте идеально подчеркивают достоинства ее фигуры, выделяя те самые нужные места, а грубые ботинки на шнуровке с тракторной подошвой придают образу комфорта и дерзости. Волосы она заплетает в конский хвост, глаза подчеркивает аккуратными стрелками и обилием туши, а на губы наносит лёгкий блеск. Во всем должна быть мера, и сегодня она выглядит именно так — сексуально, дерзко и одновременно очень строго. И мужская половина драконов оценит, и женская чуть позавидует, ведь есть чему. Вот только помог бы ей кто-нибудь страх из груди убрать, было бы вообще отлично, а то внешний вид так и отдает смелостью, а внутри липкое ощущение страха и чего-то волнительного, особенно после слов Вишни. Что они там придумали? Заставят ее прыгать с обрыва вниз головой и лететь, пока она не скажет, что сдается? Или приведут ее в полицейский участок, посадят под арест, а потом скажут, чтобы выбралась оттуда любым способом? Если бы Сара могла прочесть их мысли, то сделала бы это непременно, но она не может, поэтому остаётся только гадать, пока ноги сами ведут ее к знакомому бетонному сооружению, под суровой оболочкой которого прячется казино. Почему она должна быть смелой? Этот вопрос тревожит ее мысли своей силой, отдаваясь неприятным током в груди. Смелость… Она не смелая, нет, она трусиха. Боится пауков, жуков и остальных летающих и ползающих тварей, но больше всего О’Нил боится людей и их личности, что тщательно скрыты под улыбками и добрыми взглядами. К вечеру погода ухудшается. Ветер превращается из теплого в холодный, а пение птиц утихает, предавая ее и так взбалмошному настроению ещё больше негативных окрасов. Краски сгущаются, перетекая из теплых и ярких тонов в холодные и темные — так бы написал художник, если бы описывал состояние Сары в данную минуту. Но художника тут нет, поэтому все, что может сказать О’Нил: ей хуево. Бетонное сооружение в двух метрах, а вот и Вишня, что тепло улыбается и протягивает ей свою сильную руку, в которую она непременно вкладывает свою. Теперь ей спокойнее. Странный он всё-таки человек, с ним как-то необыкновенно спокойно. Он что-то шепчет ей на ухо, пока они проходят в казино, но тревога вновь разливается под кожей своим ядом, когда они сворачивают не в сторону того коридора, в котором она была в прошлый раз, а уходят куда-то вглубь темного, спускаясь по бетонным ступенькам. Запах гнили, сырости и духота играют с Сарой в злую шутку: если ей сейчас не объяснят, куда ее ведут, то она заработает паническую атаку, ведь до жути боится замкнутых пространств, а это место отлично подходит под такое пространство. Ещё и темно. Лишь рука ягодного, в которую она вцепилась мертвой хваткой, даёт ей хоть какую-то надежду, что ее там никто не грохнет. Пару минут по темному и вонючему помещению, и они оказываются в небольшом помещении. Здесь уже имеется хотя бы какой-то свет. Одна единственная лампочка, болтающаяся на тонком проводке и дающая тусклый свет. Полное отсутствие окон, от чего тут просто невозможно дышать. Душно, жарко и очень неуютно. И света катастрофически мало, видно лишь стул посреди помещения и ещё какие-то тени по углам. Ей теперь страшно, потому что Вишня молчит, переставая бубнить ей на ухо своим приятным голосом. — Может быть, ты объяснишь мне, куда ты меня привел? — одергивает свою руку, принимая возмущенную позу и складывая руки на груди. — Я объясню, — из темноты движется тень, но Саре не надо видеть ее, чтобы узнать, кто только что с ней говорил. Аарон выходит на свет, окидывая фигурку Сары любопытным и восхищённым взглядом. Она же поднимает свой взор на его разбитую губу, и мысленно победно ухмыляется. — Ты хотела в банду, и я даю тебе шанс стать частью «Черных драконов», но прежде тебе надо доказать нам, что ты достойна нашего общества. Перемена настроения шатенки улавливается главарем драконов в ту же секунду. Требование сменяется волнением, и ему эта затея кажется уже глупой. Да она чертова трусиха! А они ведь даже не приступили к самому главному. И где ее огонь, что он заметил вчера? Где этот восхитительный взгляд смелой львицы? Где ее стержень и ее уверенность? Неужели спрятала под своими обсидиановыми глазами? А вот и ее рука тянется обратно к руке ягодного, и тогда Аарон кивает другу в сторону, чтобы тот отошел дальше. Если уж пришла, то пусть остаётся смелой до конца. Соплей ему ещё тут не хватало и этих милых рукопожатий. А, собственно, чего это они за ручки держатся? Ладно, с этим он разберётся позже. — И как? Избить всех твоих подчинённых? Или выкрасть из твоего кармана портмоне? — О’Нил ухмыляется, чуть ли не позволяя себе рассмеяться, но желание оказывается подавлено в ту же секунду, когда Хилл кивает кому-то из темноты, и на стул усаживают избитого парня. Кровавая дорожка из носа, подбитый глаз, что-то непонятное на губе и такой умоляющий взгляд, умоляющий его отпустить скорее на все четыре стороны. Он так и просит, чтобы его не трогали, словно он не виноват. Теперь Саре непонятно ничего, и взгляд ее мечется от избитого к Хиллу, а потом на пустоту возле себя. Ещё и Вишня отошёл. — Дракон означает смелость и мудрость, Сара, — Аарон заносит руку в карман своей куртки, начиная что-то оттуда доставать. Саре уже ничего не нравится. Совсем не нравится. Что за парень? Что достает Аарон из кармана? Что за смелость? Можно домой и спать? Там, вроде, кино какое-то интересное показывали. Не надо ей больше в банду. Надо вкусно кушать и с кем-нибудь обниматься. — И каждый, кто вступает в наши ряды, должен показать нам, насколько он смел. Мудрость приходит с годами, а смелость должна быть вторым именем каждого участника, — он говорит громко и четко, заостряя внимание на своих словах и на своем грозном баритоне, от которого, кажется, сейчас даже стены рухнут. Ну или у страха Сары глаза просто велики. — Докажи, что ты смелая, что достойна быть в драконах. Убей его, Сара, и тогда станешь одной из нас. Черные, как смоль, волосы Аарона блестят на свету, и только в этом блеске шатенка сейчас видит что-то хорошее. Хилл вытаскивает из кармана пистолет. Полностью черный с выгравированным на рукояти золотым драконом. Настойчиво протягивает его девушке, что принимает оружие, пока что пребывая в шоке. — У-что? Убить? Зачем? Зачем убивать невинного человека? Вы с ума сошли?! Как это докажет мою смелость?! Я не буду никого убивать! На глаза девушки наворачиваются слезы, а сердце бешено стучит. Убивать… Но как? Зачем? Он ведь смотрит на нее таким невинным взглядом, так просит, чтобы его оставили в покое. Выстрелить в живого человека? Навредить кому-то просто так? Без объяснения причины? За что его надо убить? Что он сделал не так? Что за тупое задание?! Тело предательски содрогается от дрожи, а к горлу подступает ком. Тени, стоящие за пределами видимости, пристально на нее смотрят, и лишь Аарон недовольно мотает головой, разочаровываясь. — Так ли ты уверена, что он не виновен? Может, он убивал людей или насиловал женщин? А, может, грабил бедных, откуда ты знаешь, Сара? В данную минуту он твой враг, а врагов следует уничтожать, даже не задумываясь о том, виновны они или нет. Или ты так же собиралась мстить за своего брата? Взять пистолет, а потом реветь, как школьница, не в силах тупо спустить курок? — главарь драконов усмехается, вылавливая ее прячущийся от него взгляд. Эти два красивых кофейных зерна пропитаны страхом, а тело, кажется, уже давно сковало это ужасное ощущение. Он не умеет ощущать запахи человеческих чувств, но этот чует за версту. От нее буквально несёт страхом, и это так глупо. Глупо было сюда приходить, раз она такая трусиха. — Но…как? Я даже не умею стрелять… И убивать…это…ты сейчас серьезно? Убить человека за просто так? Если он и преступник, то должен сидеть в тюрьме. Ты не имеешь права решать, кому жить, а кому умирать! Кричит, что есть мочи, но страх такой сильный и разрушающий, что ее голос просто смешивается в воздухе, превращаясь в отчаянную попытку самозащиты и оправдания. Ее трясет, как ни трясло никогда еще. Хилл делает шаг к ней навстречу, и в этот момент его лицо приобретает гневные нотки. От вчерашнего доброго мужчины, что так заботливо убирал с ее лба влажные пряди, не осталось ничего. Сейчас он зверь, готовый убить кого-то потехи ради, чтобы устроить какую-то тупую проверку ей. Убить просто так… Это же уму непостижимо! — Черт, стреляй уже! У тебя ровно минута, если не сделаешь этот грёбаный выстрел, то можешь валить отсюда и забыть о банде! Давай, время пошло, и оно играет не в твою пользу! — Хилл повышает на нее голос, сотрясая помещение своим рычанием, от которого ее барабанные перепонки сейчас разорвутся, а сердце больше никогда не сможет приобрести нормальный ритм. — Я сказал: стреляй, О’Нил! Что он за чушь несёт? Какое нахрен убийство? Они, вообще, банда или какой-то детский сад, а точнее ясельная группа, где главный из малышей решил поразвлечься и просто так убить человека? То есть вот этим занимается самая серьезная группировка в городе? Убивает людей за просто так. Захотелось и убивают… Молодец, О’Нил, ты снова нашла не тех людей. — Я думала, вы настоящие. У вас есть принципы и какие-то моральные устои, и вы не трогаете простых людей, а вы… Вы не банда, вы какой-то цирк. Сборище каких-то идиотов, что решили взять на себя право распоряжаться чужими жизнями… Да ещё и убиваете ради какого-то развлечения, показуху тут устраиваете. Вы не черные драконы, вы какое-то подобие! Опускает взгляд на паренька, что по-прежнему сидит молча и буравит ее своими умоляющим зелёными глазами, а потом поднимает голову и видит разочарование в глазах Аарона. Он отмахивается от нее рукой, как от какого-то мусора, играет желваками и раздражённо бросает, не забывая придать голосу как можно больше ненависти и обиды: — Ты жалкая слабачка, О’Нил! И это звучит так обидно и неприятно, что Саре становится как-то не по себе. Нет. Она не слабачка! Не трусиха! Не будет она убивать этого паренька, не будет, но свою смелость докажет. Опущенные руки с пистолетом резко поднимаются вверх, и ствол оказывается направлен на Аарона. Какая ее муха укусила в этот момент, О’Нил так и не поняла, но доля секунды, испуганный и ничего непонимающий взгляд Хилла, и она стреляет. В него. — Я не слабачка! — только и успевает произнести она, когда слышит звук выстрела, сильно зажмурив глаза. Ничего не падает. Никто не кричит. Не отбирает пистолета. Ничего не происходит. Кажется, все замерли и ожидают чего-то, боясь совершить хоть одно лишнее движение и произнести хоть один лишний звук. Она открывает глаза, и пистолет выпадает из дрожащих рук, громко ударяясь об пол. — Теперь вижу, что нет, — Аарон выдыхает, только сейчас вспоминая, что пистолет-то был заряжен холостыми патронами, и ничего, кроме звука выстрела бы и не произошло. Пуля осталась внутри. Но когда на тебя направляют дуло, ты забываешь и об этом. И всё-таки она молодец. Он не сомневался в ней, хотя и думал, что она сможет выстрелить в парня, но она превзошла все его ожидания и выстрелила в него. — Марти, вставай и иди смывать раскраску с лица. Рэй, вруби уже наконец-то нормальный свет. Ани, забери пистолет и принеси Саре воды в мой кабинет. Ви, ты идёшь с нами. Череда каких-то непонятных для Сары указаний, после которых парень со стула спокойно себе встаёт и идёт в сторону выхода. Свет в помещении загорается, и теперь шатенка видит огромное количество людей в фирменных куртках. Только вот Майкла нет. Ну и правильно. Он бы точно был бы против такого. Какая-то девушка поднимает пистолет, а Вишня подхватывает ее за обе руки и ведёт за Аароном. Что это сейчас было? О’Нил ничего не понимает. Когда они проходят в кабинет, то она вырывается из рук ягодного и налетает на Аарона с кулаками, обрушаясь огромной серией ударов на его грудь. Хилл лишь крепко прижимает к себе шатенку, ласково гладя по голове. — Это была проверка, Сара. В пистолете был холостой патрон. Избитый парень — дракон, его Марти зовут. И ты права, мы не убиваем никого просто так. Но мы должны были убедиться в твоей смелости. Ты прошла испытание, — чувствует ее расслабление, а потом и ладошки на своей спине. — Ты молодец, принцесса, — из уст Вишни это звучит слишком грустно, словно он и не хотел именно такого исхода. — То есть я теперь дракон? Вы меня принимаете? Глаза загораются детской радостью, приобретая обратно оттенок молочного шоколада, а руки расцепляются, и девушка чуть отходит от главаря драконов, вставая так, чтобы было видно обоих мужчин. Хилл кивает Вишне, и он вытаскивает из шкафа кожаную куртку с золотым драконом на спине, протягивая вещь девушке. — Теперь ты черный дракон, Сара О’Нил, — Аарон произносит это с гордостью в голосе, пока Вишня накидывает на ее плечи теперь ее собственную косуху. — Носи эту вещь с гордостью и знай, что теперь мы твоя семья, и мы поможем тебе, обязуясь пожертвовать своими жизнями, если тебе будет угрожать опасность. И ты, в свою очередь, обещаешь тоже самое. В семье принято защищать друг друга, и мы следуем этому правилу. Сегодня ты показала, что на тебя можно положиться, если вдруг что-то произойдет. Ночью будет празднование в твою честь, — улыбается, — Одно только я так и не понял: почему ты стреляла в меня, а не в парня? Бокал с виски материализуется перед О’Нил, что внимательно и с замиранием сердца слушает своего главаря, пока Вишня проявляет свою заботу таким образом. Почему в него? Выбесил. Назвал просто так трусихой. Ещё и кричал на нее. — Ты меня выбесил, вот и все. В ту минуту ты показался мне куда более опасным, чем тот парень. Он, кстати, отлично сыграл избитого, — шатенка делает глоток обжигающего напитка, ловя на себе восхищённый взгляд Аарона, что чокается своим бокалом об ее. Огонь и зажигательная смесь, пожалуй, таким был бы их союз, если бы они на него решились. Она бы его поджигала, а он бы горел специально для нее. Вечное сопротивление. Страсть, секс и похоть. Сейчас эти чувства пляшут в их глазах, направленных друг на друга. — Марти раньше играл в местном театре, — отзывается Вишня, расстроенно отходя назад и присаживаясь на подоконник. Им совершенно нет до него дела. У них своя атмосфера. Он попросту лишний. Кабинет пополняется ещё одним драконом, а именно Ани, что приносит стакан воды, который уже никому не нужен. Она подходит к Аарону, ставя стакан на стол, окидывает Сару изучающим взглядом. Мнется некоторое время на месте, а потом всё-таки решается задать так сильно волнующий ее вопрос. Уж очень ей интересно. Девушки ведь такие любопытные. — А ты и правда сестра Эндрю О’Нила, что раньше был в драконах? Или вы просто однофамильцы? Имя брата заставляет Сару оторвать свой игривый взгляд от Хилла, с которым они до этой секунды пересматривались, пожирая друг друга, и обратить его на блондинку. Непонимание. Переваривание информации. Эндрю, что, был раньше драконом? Почему был? Кто его выгнал? За что? Готовится задавать Аарону вопросы, пока Вишня выставляет блондинку за дверь. Вот теперь Сара и узнает всю правду. Теперь ей ответят на все вопросы. Теперь ведь она дракон.