Vendetta

Единственный способ отделаться от искушения — поддаться ему. Оскар Уайльд

      Женщина и глупость, кажется, давно стали синонимами, ну и иначе, как Аарон может объяснить этот странный поступок со стороны Ани? Он лично всем провел поучительную лекцию о том, что при Саре нельзя обсуждать Эндрю, его членство в драконах, правду о смерти ее родителей и ничего не говорить о его убийстве и вообще о том дне. Ани была на этом собрании, и была она в первых рядах, кивая на каждую его фразу, как бы подтверждая, что ей все понятно, но откуда тогда сейчас взялся этот тупой вопрос? Господи, седых волос на его голове сегодня точно прибавится. Эта шатенка сведёт его когда-нибудь с ума, она уже и сейчас сводит его с ума.       Ну кто? Кто приходит к нему в таком виде? Черт, он расплавился ещё в тот момент, когда увидел ее в подвальном помещении. Она шикарна. Эти кожаные легинсы так аппетитно выделяют ее пятую точку, и Хиллу даже немного стыдно, что он так бессовестно на нее пялился практически все то время, когда она стояла к нему спиной. Ах, а эта родинка над одной из ключиц, что он не заметил вчера… Дьявольское отродье, а не девушка. Ну как? Как можно быть такой красивой? Мозги покинули его голову ещё вчера, когда он увидел ее такую мокрую, уставшую, в своих руках, крепко прижатую к своему горячему телу… Это ненормально. Он сошел с ума, наверное. Или что, черт возьми, с ним такое происходит, если он просто не может оторвать от нее своего взгляда, а в голове лишь одна мысль: «Чувак, трахни ты ее и все! Ты не сможешь долго противиться самому себе».       И ведь внутренний голос чертовски прав, потому что сейчас он явно думает не головой, а своим мужским достоинством, уже несколько раз представив, как разложил ее сначала на столе, а потом на подоконнике, а дальше увез бы ее к себе и сделал бы с ней там что-то очень противозаконное. Например, связывание? Или порка? Ох, им было бы очень хорошо вдвоем. Она ведь такая… Смелая и невообразимо красивая, а как она держала пистолет и направляла его на него… Какой огонь был в ее глазах, какая страсть и лютый гнев! Он увидел в ней в тот момент, в тот самый, когда она спустила этот чёртов курок, настоящего дракона, а точнее свою королеву. Если он главарь, то она была бы его госпожой, и плевать, что ее истинная цель кроется в раскрытии убийства брата. Нет, он так просто ее от себя не отпустит. Сделает своей госпожой, а сам будет ее господином, и будут они наслаждаться силой, властью и друг другом, разгораясь и тлея, подобно самым сильно воспламеняющимся предметам.       Минута молчания, чтобы ещё раз убедиться в том, что только что было услышано новоиспеченным драконом. Сознание не готово принимать такую информацию, оно попросту отказывается верить, что брат когда-то был связан с криминалом и тщательно от нее это скрывал. А, что, если это ещё не вся правда, которую она о нем не знает? Внутри так противно… Неужели ее всю жизнь водили за нос, подобно глупенькой и маленькой девочке, не давая ни единого шанса знать, что за жизнь скрывается за пределами той вселенной, что придумал для нее Эндрю?       Банда и брат. Уму непостижимо. Сара садится на один из свободных стульев, устало массируя виски. Эндрю был в драконах? Когда? Как она упустила этот момент? Но почему был? Вишня говорил ей, что дороги назад нет. Получается, что его за что-то выгнали? Но за что? Голова сейчас разорвется от огромного количества вопросов, что прилетают в ее сознание своими острыми наконечниками, подобно стрелам, летящим в цель. Сейчас их цель — мнительное и доверчивое сознание Сары О’Нил, что уже готова поверить во что угодно, лишь бы избавиться от всех стрел в своей голове.       Чтобы не позволить шатенке задавать слишком много вопросов и попытаться ими загнать себя в угол, Аарон решает первым начать их беседу, пресекая тем самым ее любопытство. Она не глупая. Она сможет догадаться, кто и в чем замешан, если он случайно упустит хотя бы одну нить в своем повествовании. Надо быть предельно осторожным, и Хилл будет таковым. Нет ничего важнее благополучия его банды и его друзей, ведь это, по сути, смысл его серой жизни. Ему надоело терять все те ростки счастья, что были когда-то. Хватит. Если уж и жить дальше, то без глупых девчонок и их таких же вопросов. Она не получит от него ни дюйма правдивой информации, касающейся смерти ее брата, да и вообще Эндрю в целом. Это табу. Он лучше ее трахнет, чем будет потом разгребать то, что студентка может вытворить, когда узнает все.       — Да, твой брат когда-то был частью нас, но после смерти твоих родителей я позволил ему самостоятельно покинуть банду, чтобы он растил тебя. Всё-таки ему не нужен был криминал, ведь его первостепенным планом было твое воспитание. Все, вопрос закрыт?       Слава и хвала умению Аарона выкручиваться из сложных ситуаций и находить абсолютно любой выход. Руководить бандой на протяжении двенадцати лет — большой опыт. Он руководил ей даже тогда, когда это сборище из пяти парней-молокососов, да-да, им всем было по семнадцать-восемнадцать лет на тот момент, называть бандитской группировкой попросту нельзя было. Однако за три года Аарон возмужал, возросли и ряды уже настоящей банды, появилась фирменная кожанка, и они начали заниматься серьезными вещами. Тогда Аарон и познакомился с Эндрю. Только Саре вовсе не надо копаться в этом его прошлом. Оно его прошлое, и ее касается разве лишь одним процентом. Ах, ну и тем случаем, когда она, будучи малышкой, залезла на его байк. Это он тоже помнит. И даже тогда она уже была такой смелой и безрассудной, ведь залезла же на чужое транспортное средство. Не побоялась ведь, не убежала, поджав коленки, а смотрела на него тогда так восхищённо, достойно покинув свое место преступления.       Пожалуй, в семье О’Нил единственным настоящим драконом с самого детства можно считать именно Сару, ведь тот случай с мотоциклом был не первым разом, когда Аарон имел возможность видеть эту малышку и ее смелый дух, а также наблюдать воочию отчаянность ее действий. Он никогда не забудет, как случайно наткнулся на девочку около дома О’Нилов, когда шел к ее брату, и как увиденное поразило его до глубины души. Малышка Сара подняла с земли птенчика и несколько раз пыталась залезть на дерево, и когда Хилл уже собирался ей помочь, то она оказалась на высокой ветке, усаживая выпавшего стрижа в его гнёздышко. Ей было страшно, он видел, но она отчаянно пыталась оседлать дерево и сделала это, пусть и упав несколько раз с маленькой высоты. В ней всегда была сущность дракона, и она явно больше заслуживает этого звания, чем ее брат.       — Да, спасибо за ответ. Это просто как-то неожиданно. Я и не знала, что он был в ваших рядах. Но зачем вы тогда его убили, раз он когда-то был частью вашей группировки? — О’Нил встаёт и вплотную подходит к Аарону, буквально проедая его мозг своим пристальным и холодным взглядом, требующем зажечь в ней огонь своим ответом.       Снова война двух горящих миров. У них одинаковые глаза. Один оттенок, цвет молочного шоколада, кофейных зёрен или крепко заваренного чая — не важно, как называть эти два омута, в которых сейчас разгорается огонь. Словно чиркнули спичкой и подожгли, оставив за собой пламя, пределов которому нет. Секунда, и оно заполняет пространство их тел, заставляя Сару плавиться под его напором, а Аарона гореть изнутри, осознавая всю тяжесть того ощущения, что он сейчас имеет возможность видеть и испытывать.       Они так увлекаются прожиганием друг друга взглядами, играя в игру, в которой нет правил и нет победителей, что не замечают, как Вишня покидает кабинет. Ему незачем им мешать. Он лишний. У них своя атмосфера. Она выбрала его, ещё в самый первый день, когда пришла к казино и отчаянно хотела знакомства именно с ним. Однако, сдаться было бы глупо, и он не позволит себе такой оплошности. Покажет, что есть в нем такой же пожар, который она могла бы разжечь и в нем. Да и разве сердцеед Вишня может проиграть? Нет! Он во всем превосходит Хилла: возраст, красота, сексуальность и даже мужественность. Разве лишь не начальник, но это тоже поправимо.       — Сара, — Хилл отрывает взгляд от ее глаз, перемещая его на открытые ключицы. Как бы было прекрасно их попробовать, поцеловать, изучить, прикусить эту молочную кожу и оставить свою отметину, а ещё обвести язычком восхитительную родинку, что так и манит его своей причудливой формой. — Эндрю был убит три недели назад. Полиция провела расследование. Убийца так и не найден. Я говорил с ребятами, никто из них не совершал этого убийства. Отвечаю и за себя с Вишней: мы тоже этого не делали.       Интересно, а он звучит сейчас также убедительно, как в своей голове? Или его голос хриплый и сексуальный, потому что, Аарон не знает, как себя ощущает Сара, но он на грани того, чтобы разорвать на ней всю одежду и жёстко отыметь. Чертовка она ещё та! Подумать только: главарь преступной группировки, видевший за свою жизнь сотни различных женщин, получивший множество самых приятных ласк, сейчас стоит и млеет от вида этой… студентки, что закусывает свои губы от волнения, сама не осознавая того, как это эротично выглядит. Какая-то она особенная, раз ему так сильно хочется ей насладиться. Или просто секса у него давно не было. Надо будет это исправить. Вдруг поможет избавиться от мыслей о ней.       — Но кто тогда? У него была такая же куртка, мотоцикл, да и ростом он, как ты и Вишня. Эндрю явно его знал, раз позволил приблизиться к себе так близко! Зачем ты пытаешься меня увести в другую сторону? Кого ты покрываешь? — она грубо хватает его за грудки, но не трясет, а смотрит на его реакцию, ожидая дальнейших действий.       Если быть честной, то Сара попросту боится Аарона. Боится его разозлить и разбудить в нем зверя, от которого ей по головке не ласка достанется, а какой-нибудь удар или оплеуха. Видела О’Нил уже сегодня, как он кричал на нее, требуя того, чтобы она выстрелила в парня. Это было, конечно, дико сексуально. Его эти венки, что взбухли на руках, а потом и на шее, но страшно. Дико страшно. Шатенка все боялась, что механизм бомбы, именуемой Аарон Хилл, даст сбой и детонатор сработает, взорвавшись своим потоком неконтролируемого гнева именно в ее сторону.       — Я никого не покрываю, малышка Сара, — убирает ее ладони, перехватывая и сгребая в свою одну, разворачивает спиной, грубо прижимая свободной рукой за талию к своей груди. Отпускает ее руки, все ещё вжимая в себя, а потом осторожно ставит одну конечность ей на живот, заведя ее под майку и ведёт вверх, останавливаясь на левой стороне грудины. На области сердца, не сильно надавливает, играючи щекоча, и шепчет на ушко, заставляя Сару потерять дар речи и вообще способность адекватно воспринимать то, что происходит. Горячо. Слишком интимно. — В следующий раз, Сара О’Нил, целься прямо сюда. Если пуля попадет в сердце, шансов на дальнейшую жизнь у человека нет. Ты смелая девушка, Сара, но тебя предстоит обучить ещё очень многому.       Он чувствует, как она напрягается, натягиваясь, подобно гитарной струне. Кроткая, тихая, возбуждённая. У нее безумно мягкая кожа, очень нежная. Оставляет лёгкий поцелуй на ее шее, медленно опуская руку вниз и не забывая при этом коснуться каждой выпирающей реберной косточки, щекоча кожу. Майка оказывается опущенной, а девушка повёрнутой к нему лицом и настойчиво отодвинута чуть вперёд. С нее хватит. И так стоит с раскрытым ртом и пытается сообразить, зачем он сейчас все это сделал. Да и с него хватит, а то точно не разложит на столе или на полу. Уже не столь важно, где именно.       Раз, два, три. Вдох. Раз, два, три. Выдох. И так до бесконечности, пока дыхание не оказывается восстановленным. Что это сейчас было? Он хотел ее возбудить или показать, куда надо стрелять? Если второе, то получилось именно первое, потому что она готова поспорить, что ещё несколько минут и лишилась бы всего рассудка. В какие игры он с ней играет?! Это способ заставить ее забыть о мести? Или что? Только если это реально способ заставить ее забыть о мести, то не выйдет.       Мозг каждую секунду напоминает ей об этом, отдаваясь лёгкой болью в груди. Ещё ведь и вступила в ряды тех, кто убил ее брата. Чувствует она, что по головке за это ее никто не погладит, но это ведь реальный шанс узнать все, что так сильно нужно. И Сара начнет именно сегодня, во время празднования. Отличный, кстати, повод со всеми поболтать, познакомиться и невзначай задать парочку вопросов, как бы чисто ради интереса.       — Не делай так больше, — О’Нил продлевает руки в рукава куртки, сглатывая, — я легко обучаюсь. Уверена, ты и глазом моргнуть не успеешь, как я стану лучше тебя. А раз ты никого не покрываешь, мистер Хилл, то скажи мне, откуда у убийцы куртка с вашей меткой и мотоцикл, прям как твой? Может, это ты убил Эндрю? Может, он тебе чем-то насолил? М?       Секундное замешательство, и в голове мужчины возникают различные образы. Господи, да она такая же упрямая и неугомонная, как и ее братец! Только если Эндрю он мог выгнать из своего кабинета и послать нахер, то Сару просто хочет взять и поцеловать, чтобы заткнуть ее уже наконец, а то он ведь реально вытащит из шкафчика наручники, посадит на свое кресло, пристегнет обе руки железными оковами, скрепив их за ее спиной и будет…долго издеваться, воспаляя ее желания, а потом наслаждаться музыкой ее стонов и выкриками своего имени из этих поганых губ. Сколько мужчин их целовали до сегодняшнего дня? Скольким она позволила увидеть свое шикарное тело без всего? Чьи имена она выкрикивала, когда ей было хорошо? Как бы Аарон хотел это знать…       Только вот нихрена он не знает, да и не узнает, наверное, никогда, потому что она хочет лишь одного: узнать все о смерти своего брата и отомстить за него. Не найти себе любимого человека и жить долго и счастливо, как пишут во всех романах и показывают в кино, а убивать и добиваться правды любым способом, что точно не подходит под ее внешность. Но зато так идеально раскрывает ее внутренний огонь. Да, она определенно дракон до глубины души, до самых мельчайших частиц в своем теле, но Аарон чувствует: это ее погубит. Девчонку нужно как можно скорее спасать из лап коварной мести, что утягивает ее в свой, кажущийся только ей одной сладостным, плен, иначе сгниет, так и не поняв, что же такое жизнь.       — Ага, а ещё я кровь девственниц пью и убиваю младенцев по ночам. Делать мне больше нечего, как выжидать твоего братца и убивать его. Да, мы больше не общались с момента смерти твоих родителей, — какая наглая ложь, но он просто обязан защитить ее от правды, которую она не выдержит. Какой бы сильной она не была, ее сломает то, что он знает. А ломать и так поломанную игрушку, знаете ли, лёгкое дело, только восстановить потом этот сломанный механизм вряд ли выйдет. Собрать по кусочкам — возможно, даже больше да, чем нет, но придать ему ту же форму и то же внутреннее наполнение — нет, это попросту невозможно. — Однако, я бы не убил никогда того, кто был мне когда-то практически братом. Так что, засунь все эти свои мысли в задницу и хватит устраивать мне допрос, О’Нил. Между прочим, я твой босс, а не ты мой, поэтому заткни свой ротик и пойдем на улицу. У нас ещё празднование на носу. В баре.       Открывает перед ней дверь и указывает рукой на выход, чтобы выйти вместе с ней. Или ещё минута, и тут начнут тлеть угли их страсти. Заколебала его уже своими вопросами и подозрениями. Что ему сделать? Поклясться ей в своей невиновности? Ох, чует его сердце, оберется он с ней проблем. Ой как оберется. Ещё сто раз пожалеет, что позволил себе к ней приблизиться и впустил ее в свою семью. А, может, оно того стоило? Красивая ведь…горячая.       — Ты грубый, Хилл. Неотёсанный. У тебя вообще есть что-то нежное внутри? Или все спалил огонь твоей драконьей сущности? Или ты такой, потому что тебе нравится, когда перед тобой пресмыкаются? Что тебе нравится, а, Аарон? — останавливается, закрывая ему дорогу собой. Почему он такой грубый с ней? Царь и бог? Сейчас выяснит, — Нравится, когда перед тобой ползают на задних лапках или показывают свою слабость, вознося твое превосходство ввысь? Ах, нет, подожди, когда ты окидываешь всех своими грозными омутами и видишь, как все отводят глаза в сторону, потому что боятся? Тебе нравится, когда тебя боятся? Ты получаешь от этого оргазм? Или ты его вообще не получаешь? Судя по тому, какой ты вспыльчивый, у тебя его точно давно не было, — язвительно улыбается, замечая на себе полные раздражения и непонимания глаза мужчины. И чего это она на него наехала? — Забудь. Ты меня бесишь. Слишком высокого о себе мнения. Только я уверена: ты внутри не такой. Что-то да есть в твоём сердце, просто надо снять с тебя драконью чешую и раскроется настоящий Хилл, а не вот этот…грубиян.       Вот же девица! Какая оказалась проницательная и догадливая, и как ловко все разложила по полочкам. Да, ему нравится власть и сила, ему нравится, когда его боятся те, кто ему безразличен. Аарон Хилл всегда любил быть превосходящим всех, но не высокомерным и заносчивым, а именно лучшим в каком-то деле. Так, например, выиграл в пятнадцать круглую сумму денег, став победителем в нелегальных боях без правил, зато заработал сам, пусть и восстанавливался потом около месяца после всех побоев. Очень догадливая девчушка. И про секс как хорошо подметила, а, может, ему всё-таки реально ее трахнуть, чтобы точно больше свой ротик не открывала на него?       — Ох, ты права, О’Нил, — замечает, как ее фигурка удалилась, практически выйдя в зал, но перехватывает за руку и припечатывает к стене, грубо обхватывая ладонью горло. Умоляющий взгляд и страх вкупе с бешеной страстью. — Я люблю доминировать, Сара. Знаешь, когда лишаешь девушку способности к сопротивлению, а потом долго над ней измываешься, задевая все самые приятные точки, а она сладко стонет тебе на ушко. Да, в такие моменты я упиваюсь своей превосходностью, — чуть сильнее сдавливает горло, раздвигая коленом ее ноги и встречая на себе уже не мольбу отпустить, а продолжить. Скользит пальцами свободной руки по внутренней стороне правого бедра, а губами практически накрывает ее губы, но останавливается, слыша за спиной тихий кашель.       — Чего тебе, Тёрнер? — не поворачиваясь, спрашивает он, все ещё продолжая ловить на себе затуманенный страстью взгляд О’Нил.       Тёрнер? Фамилия приятеля становится отрезвляющим глотком холодной воды для Сары, и она, совладавшая с диким возбуждением, что до этого не позволяло ей двигаться свободными руками, отталкивает от себя Хилла. Грубо, жёстко и очень быстро, чтобы остаться незамеченной Майклом, но уже слишком поздно. В момент побега на улицу О’Нил успевает увидеть на себе два осуждающих и очень расстроенных зелёных омута. Да и плевать. Не маленькая. Может тут хоть со всеми переспать и ничего ей за это никто не сделает. Достали уже все учить уму разуму, тут не школа, не колледж, а тем более не какие-нибудь курсы по прокачке поведения. Все, надо на улицу. Там хоть покурить можно будет себе спокойно.       — Какого фига ты делаешь, Хилл? Она ведь ребенок ещё. Зачем ты ее в банду принял? И что это за хрень? Ты бы ее ещё трахнул прямо здесь… — Майкл неожиданно для самого себя повышает голос, тут же замечая, как главарь драконов разворачивается и пронзает его тело своим грозным взглядом, заставляя поежиться и замолкнуть.       — Тёрнер, не перегибай палку. Нравится малышка? Удачи, только вот ей, кажется, нравятся другие парни, — Аарон ухмыляется, все ещё не понимая, как позволил ей заполнить его голову собой, да ещё и говорить о ней на каждом шагу.       — Аарон, она ведь… — Майкл вспоминает, какой разбитой была Сара три недели назад, когда пришла к казино и пыталась высмотреть убийцу, имени которого он и не знает до сих пор, —Ты ведь ее обманываешь. Зачем? Кто убил ее брата? Ты или Ви? Я знаю, что вы оба его недолюбливали. И оба готовы были убить из-за…       — Не смей произносить ее имя! — Хилл хватает парня за грудки и грубо трясет, чуть ли не поднимая высоко над землёй.       Несколько мучительно долгих для Майкла минут потряхиваний и отсутствия возможности к сопротивлению заканчиваются тем, что Аарон откидывает его в сторону, добавляя надрывно и практически сорванным голосом:       — Никогда, слышишь, никогда больше о ней не говори! Это тебя не касается! — успокаивается, чуть смягчая тон, проводит ладонью по лицу и криво улыбается, — Поднимайся и шуруй на улицу, ты везёшь О’Нил в бар!       Теперь Тёрнер хочет узнать не меньше О’Нил, что же за тайна такая между Аароном и Вишней, и почему он не может произносить этого имени? Кажется, он поможет Саре. Очень даже поможет. Ему просто интересно, почему его не подпускают к этой тайне? Нет такого доверия как к Вишне? Или что скрывают эти двое? Ещё и приняли Сару к себе, хотя изначально ведь не хотели. Что-то тут очень нечистое. Надо во всем разобраться и все понять.       Они либо оба сговорились и прихлопнули ее братца, либо кто-то один, а второй нагло покрывает, потому что они друзья. Ага, нашлись, блин, друзья на его голову. Взяли эту малышку к себе. И ведь специально его не пригласили на ее испытание, потому что понимали, что он будет против. Тёрнер был против ещё две недели назад, когда Аарон просил его приглядеть за Сарой в колледже и сообщать ее каждый шаг. Дракон ещё тогда понял, что малышка заинтересовала его босса, и он теперь ее так просто от себя не отпустит. Умеет же О’Нил в себя влюбить. Даже Хилл вон уже теряет хватку, а вместе с ней и рассудок, принимая в свои ряды девчонку, а потом чуть ли не набрасываясь на нее в коридоре. Ведь и она была не против. Видел парень ее страстный взгляд…       Дело плохо. Ее надо спрятать от него как можно дальше. Аарон не тот, за кого себя выдает. Нет, он не убивает направо и налево, не насилует, но уж точно не умеет любить. Он — это грубость, это сила и жесткость, перемешанные с властью и сексом. Она же — это нежность и дерзость в одном флаконе, это чистое сердце и добрая душа. Это как свет и тьма. Они попросту загубят друг друга. Саре нужен другой… Моложе, нежнее, горячее с зелёными глазами… Да черт с ним, ей нужен такой, как он! Они бы прекрасно сошлись.       Сумерки накрывают Сентфор своей темной пеленой, закрывая от взора шатенки все, что происходит дальше пяти метров. Городские власти, видимо, постарались и не установили тут фонари, ну либо же драконы решили, что это не надо, потому что место тайное. Ага, настолько, что о его существовании знала даже Сара. Очень тайное место. Или тут работает принцип: спрячь на видном месте? Хотя какой принцип… Тут же шериф играет, их никто и не собирается ловить. Всех и все устраивает. Деньги льются рекой, а азарт выливается наружу, заманивая в свои сети всех любителей потрепать себе нервишки и спустить зарплату.       Сигаретный дым витает в воздухе, как и Сара в своих мечтаниях и размышлениях. Что с ней происходит? Помог бы кто-то дать ответ на этот вопрос, потому что сама она точно не в силах. Слишком много всего навалилось. Странные ощущения, смешанные, словно окунули в ледяную воду, а потом облили кипятком, и ты стоишь, онемевший, ничего не понимая и не чувствуя. Дыра… Внутри эта чертова дыра и ничего не может ее закрыть. Ещё и все вокруг пытаются ее защитить от правды, скрывая ее. Зачем? Всегда ведь говорят, что нет ничего лучше, чем горькая правда. Зачем обманываться иллюзией сладкой лжи? Это глупо!       — О’Нил, тебе сколько лет?! — Тёрнер хватает девушку за руку, грубо разворачивая к себе. От его напора и неожиданности таких действий сигарета выпадает изо рта, оказываясь на асфальте, а Сара закатывает глаза.       Боже, дайте ей сил, чтобы не прибить его сейчас. Какого хрена он на нее налетает? Что это за цирк? Она ему, что, девушка? Сестра? Дочь? Нет! Пусть оставит свои попытки спрятать ее за семью замками и валит куда подальше, а то она точно выместит весь свой гнев на этом милом личике.       — Тёрнер, отвали! Не включай папочку, ты возрастом не подходишь, больше Хиллу бы подошло.       Папочка… А, что, неплохо было бы обращаться так к Аарону. Надо будет ей попробовать. Он точно оценит. Подавится слюной или виски. А, быть может, прикусит язык? Лицо явно будет разгневанным, а чертики в кофейных глазах начнут плясать танго. Вообще, он сегодня ведёт себя слишком плохо. Надо бы потрепать его нервишки и показать, кто в этом месте может себя так вести. Решил ее возбудить? Ни на ту напал!       Мысли снова утекают далеко-далеко, в страну имени Аарона Хилла, но рыжая макушка, мелькнувшая перед глазами, заставляет вернуться в реальность. Тёрнер зол, требует ее ответов, а разочарование так и просачивается сквозь его организм, заставляя ее усмехнуться. О да, разочарование — это третье имя Сары после отчаяния. А, если честно, то плевать она хотела с высокой колокольни на его разочарование и осуждение. Только лишь глаза его смущают. Зелень стала такой неродной. Какой-то слишком отстраненной.       — Он тебя уничтожит, Сара, — Майкл протягивается ладонью к ее макушке и очень осторожно снимает резинку с волос. Каштановые пряди мягко спадают по аккуратным плечам, чуть прикрытым курткой, образуя игру оттенков. Кофе перемешивается с молоком, и это выглядит невероятно! — Ты ведь такая нежная, красивая, — закусывает губу, утопая в ее глазах. Нужно срочно звонить в службу спасения. Парня больше нет. — Драконы… Это не то, что тебе нужно, маленькая.       — Я не нежная, Майкл, — стряхивает его руку, сильно сжимая кулачки, — прекрати решать за меня, что мне нужно! Уничтожит? Да плевать я хотела на твоего Хилла! Может делать, что хочет. У меня совершенно другие цели, Майки. И не надо мне мешать, если, конечно, не собираешься помочь.       Лисий оскал О’Нил встречается с короткой улыбкой Тёрнера. Он хочет ей помочь, но правда ли ей это надо? Надо ли копаться в грязном белье? Хочет ли она знать правду? А, вообще, хочет ли он действительно так сильно ей помочь или просто хочет быть чаще рядом? За эти две недели коротких встреч на переменах в колледже Майкл поймал себя на мысли, что она ему симпатична. Всегда была, вообще-то. Не зря ведь ей с химией помогал, да и терпел ее присутствие в их доме, когда она ночевала у Бобби, будучи ещё школьницей. Только не осознавал парень всего этого раньше, зато сейчас понял, когда увидел, как грубо ее зажимает в коридоре Хилл, и как она на него смотрит.       Ему такой взгляд доставался разве лишь однажды… Года два назад, когда О’Нил пришла к Бобби, чтобы он помог ей с биологией. Они долго занимались в комнате его брата, а потом Саре захотелось выпить водички, и девушка по-хозяйски вышла в кухню, зная, где и что можно взять. Их огромная кухня обычно пустовала, но в тот вечер воскресенья ей руководил Майкл, готовя себе тосты с сыром. Спортивные шорты тогда были единственной вещью, что закрывала его тело. Шатенка оказалась в кухне, и сюрприз стал таким неожиданно приятным. Пожалуй, парень никогда не забудет, как Сара зависла на пару минут, рассматривая его. А ведь было на что посмотреть. Упорные тренировки дали свой результат, подарив ему прекрасное тело. Все как и положено: широкие плечи, пресс с отчётливыми кубиками, впалые косточки, ровные изгибы и россыпь родинок. Тёрнер тогда хотел рассмеяться, но увидел этот взгляд и запомнил его на всю свою жизнь…       У каждого ведь цвет имеет свои ассоциации. Кто-то сравнивает карие глаза с кофе, с шоколадом, с землёй или с чаем, а Майкл считает, что такие глаза сравнимы лишь с опалом. Когда он был маленьким, мама отвела его на экскурсию в музей драгоценных камней, и он буквально влюбился в коричневый опал. Этот камень показался ему таким теплым, спокойным и невероятно красивым, со своими причудливыми вкраплениями и овальной формой. Теперь Тёрнер всегда сравнивает карие глаза с этим драгоценным камнем, ведь они так похожи. И у О’Нил именно такие глаза. Ах, точно, взгляд. Два больших опала смотрели на него восхищённо, а демоны внутри них поджигали огонь, заставляя розоветь ее щёчки и расширять зрачки. Сегодня Сара смотрела так на Хилла, и Майклу стало неловко, обидно.       Парню тут же захотелось накостылять своему боссу и отобрать у него Сару, крепко прижав к себе. Сделать ее своей. Идиотское желание, но такое притягательное, как и она сама.       — Я могу тебе помочь, но для начала ты должна знать всю правду, О’Нил. Всю правду об…       — Тёрнер, я передумал, — Хилл перебивает парня, одаривая его убийственным взглядом, и ласково берет Сару за руку, чуть подталкивая в свою сторону. — Сара поедет со мной. Хочешь прокатиться на моем байке? Кажется, ты когда-то хотела…будучи малышкой.       Обида разливается в груди Майкла, когда Сара уходит, даже не удостоив его коротким взглядом. Она буквально загорается и крепко хватается за руку Аарона, даря ему свое восхищение. Блеск своих глаз. Глаз, которые Майклу хотелось бы видеть куда чаще, чем раз в день.       — Ты меня помнишь? Но как? Ты же не знал, как меня зовут! — Сара откидывает в сторону слова Тёрнера, даже не зацикливаясь на них, и идёт слепо за тем, кто явно не достоин ее внимания. По мнению рыжего.       А зря идёт. Майкл единственный мог бы рассказать ей всю правду, но теперь она не получит никакой информации даже от него. Дракон сам проведет расследование. Сам докопается до истины, а потом принесет ее О’Нил на блюдечке. Вот тогда Сара поймет, кто действительно ей нужен. Но сейчас он видит, как шатенка садится на байк главаря драконов, крепко обхватывая его грудь своими маленькими ладошками. Она утыкается носом в его шею, а телом практически полностью наваливается на его спину, и Тёрнер чувствует жжение в области сердца. Это ревность, да? Как странно и необычно. Майкл Тёрнер ревнует девушку, а не его ревнуют. Не из-за него дамы вырывают друг другу волосы и бросаются погаными словечками, а он готов испортить лицо своего босса, да и не только лицо, лишь бы больше не видеть О’Нил в его компании.       Если же Вишня пахнет сексом, то Аарон пахнет силой, властью и страстью. Какой восхитительный получается букет. Сара бы всю жизнь его ощущала. Он чуть выше Вишни. Чуть меньше в плечах и спине, но такой же атлетичный. Едет аккуратно и даже шлем ей хотел надеть, но она отказалась. Теперь же его угольные волосы попадают ей в лицо, и она немного жалеет, но запах… Он сводит ее с ума. Плевать на волосы. Надо наслаждаться таким моментом. Когда ещё у нее получится так к нему прижиматься, не ощущая при этом никакого страха и не имея желания провалиться под землю от стыда за свои пошлые мысли.       — Спускайся, — сухо бросает он, когда они останавливаются около бара. Только Сара не движется. Она прирастет к сиденью и замирает.       «Афродита»… Он специально, да? Специально привез ее именно сюда? Зачем нужно было устраивать празднование тут? Места лучше не было? Сначала тут убивают ее брата его люди, а теперь он решает устроить тут праздник в ее честь? Господи, идиотизм! Ещё и название у бара, оказывается, такое раздражающее. Богиня любви, да? Должна нести любовь и счастье? Ох, конечно, едва ли убийство брата можно считать счастьем!       Больно. Картинка вновь всплывает в голове, отдаваясь горячими уколами в области сердца. Мотоцикл. Запах жженой резины. Много дыма. Мужчина в куртке, как сейчас на ее теле. Брат. Ничего не подозревающий и ждущий ее. Они ведь даже не обнялись напоследок. Она так и не услышала его голоса в последний раз, не смогла с ним даже попрощаться. Мужчина подходит к Эндрю. Блеск лезвия. Один четкий удар прямо в сердце. Нож вытирается об джинсы, и мужчина уезжает. Холодное тело брата. Много людей. Всюду голоса. И боль. Много боли. Слишком много.       Слезы заполняют глаза О’Нил, а руки закрывают лицо. Она всхлипывает и начинает дрожать, сотрясаясь в рыданиях. Снова пережила этот момент. Опять все накатило в двойном размере. И желание убить снова поселилось в сердце.       — Хилл, что ты с ней сделал?! — Вишня слезает с байка и подбегает к шатенке, садясь перед ней на корточки. Пытается убрать руки с ее лица, но она отворачивается.       — Ничего я не делал, Ви. Приехали, а она в слезы, — безразличие так и прёт из Аарона, прикуривающего уже вторую папиросу. Ей больно, а ему попросту плевать. Он давно отказался от своих эмоций и желает ей того же. — Сара, блять, с байка слезь и рыдай сколько угодно в другом месте. Я уже выпить хочу! Твои сопли не к месту, О’Нил! У меня сейчас терпение закончится!       Главарь драконов рявкает, ожидая увидеть то, как девушка спускается тихо с его транспортного средства, но она его удивляет. Вновь. Утирает слезы ладонями, встаёт и грубо отталкивает Аарона в сторону, подходит ещё раз и снова толкает и так, пока он не упирается своим телом в стену бара. Обескураженный. Он просто не смог ей противиться. Ее гневу в глазах. Этой страсти и этой силе, что резко появилась в ее руках. Вот она — сущность дракона внутри хрупкой девушки.       — Ты ненормальный! Ты… Господи, да иди ты к черту, Хилл! Хочешь выпить? Ах, хорошо, — замечает в руках у выходящего из бара посетителя бутылку с пивом и отбирает ее за секунду. Незнакомец и возразить не успевает, лишь видит, как она выплескивает жидкость на Хилла, тяжело дыша. — Пожалуйста, Аарон, пей, сколько тебе влезет!       Пиво стекает по груди Хилла, неприятно обволакивая кожу запахом алкоголя и хмеля. Аарон сильно ударяет кулаками о стену, пытаясь успокоиться, чтобы не избить ее, но у него просто не получается. Что она сейчас сделала? Как она вообще посмела так себя вести? С ним! Не с кем-то другим, а с ним! Сучка! Он надерет ей зад, а лучше выпорет, а потом грубо трахнет где-нибудь здесь. Бар все равно на три четверти принадлежит ему, да и кабинет тут его имеется.       — Ты ее не тронешь, — Вишня успевает перехватить друга за локоть, чтобы не допустить его к убежавшей в бар Саре.       — С чего бы это вдруг? Она меня изрядно заебала уже за несколько часов. Кем она себя возомнила? Даже ты себе такое не позволяешь! — Аарон никак не может подавить свой гнев. Его рвет внутри на части, а запах пива лишь раздражает ещё больше, заставляя жалеть о принятии девушки в их ряды.       Всякое бывало за годы его жизни, но ещё никто не позволял себе такого поведения с ним. И даже Вишня, что часто злоупотреблял доверием лучшего друга, не мог похвастаться таким завидным списком идиотских поступков, совершенных за один день. О’Нил заставила сегодня испытать его всю палитру эмоций: от восхищения и гордости до гнева и желания ее прибить. Прямо сейчас. Только прибить и трахнуть, кажется, для него сейчас одно и тоже, потому что, произнося ее имя, он видит лишь то, как Сара стонет под ним, пока он вбивается в нее до упора, шлепая ягодицы.       — Ты сам привез ее туда, где было совершено убийство ее брата, Ар, а потом ещё и так безразлично отреагировал на ее слезы. Она, хоть и дракон теперь, но девушка первоочередно, — Вишня замечает, как друг успокаивается, и отпускает его локоть. Они закуривают, пока все остальные заходят в бар и начинают свою попойку. — Ей важно, чтоб ее понимали и давали возможность чувствовать все, а ты просто вдавил ее чувства в землю, списав все на желание выпить. Вот и выпил.       Желание рассмеяться появляется у Вишни так же быстро, как и исчезает, когда он видит все тот же гнев на лице друга. О’Нил сводит его с ума, и ягодный не может этого не замечать. Аарон буквально горит желанием узнать девушку ближе, но просто не умеет быть нежным. Он такой вот грубый. Вишневый привык, но Сара явно нет. Наверное, поэтому у Хилла и нет девушки до сих пор. Бывали раньше, но единственной он так и не нашел.       — Тёрнер ей чуть всю правду о брате не выложил, — Хилл сменяет гнев на серьезность, окончательно подавляя желание убить Сару. Увидит — по головке не погладит, но убивать точно не станет. Ремень снимет и отвесит пару хлестких по ее красивой попе, но не более.       — Я поговорю с ним, чтоб больше этой дуристикой не занимался. Только правда ведь все равно вскроется… — Вишня сдавленно улыбается, прокручивая раз за разом в своем воображении приятные черты лица Сары.       — Да, но она будет уже готова. Ладно, пойду поговорю с ней, — в него тут же прилетает грозный взгляд вишнёвого, но Хилл лишь отмахивается. — Поговорю, Ви, а не убью, но сначала переоденусь.       Зал сменяется дверью в уборную, где Сара умывает лицо и стирает с него макияж. Она отмывает руки от пива, прикасаясь к холодному зеркалу. Кайф. Какое успокоение. Приятный холод разносит в кровь необходимую температуру, и гнев отходит на второй план, предоставляя свободное место коварным мыслям о мести. Бар. Здесь должны быть записи с камер. Для этого надо проникнуть в комнату охраны, но как?       Решение приходит само по себе, когда О’Нил вспоминает симпатичного молодого парня в охранной экипировке. Супер. Тут можно взять телом. Снимает бюстгальтер, убирая его в карман куртки. Благо он бескостный и очень легко помещается в кармане. Набирает в ладонь воды и брызгает в небольшое декольте, оставляя пару мокрых следов рукой и на груди, чтобы белоснежная ткань чуть просвечивала то, что привлечет внимание охранника. Встряхивает головой, располагая волосы аккуратнее и выходит из уборной, быстрым шагом пересекая зал и оказываясь в коридоре для персонала. Несколько минут блужданий, и Сара оказывается перед дверью в комнату охраны. Стучится, но та встречает ее пустотой. Ещё лучше. Не придется никого соблазнять.       Входит и тут же садится за стол, где стоит небольшой ящик-монитор, клавиатура, а ноги упираются в большой процессор. Apple Macintosh. Сара узнает этот компьютер из тысячи, ведь много раз имела возможность работать за ним благодаря брату, что пять лет назад купил им такой. Сейчас же на экране красуется сетка из девяти маленьких прямоугольников, на каждом из которых двигаются люди, что и означает записи с видеокамер. Благо, О’Нил знает, как работать за компьютером, поэтому найти записи за первое мая не составляет труда. Спасибо всем богам, что они хранятся на жёстком диске около двух месяцев. Чёрно-белое изображение начинает свой полет, но в нужное время заместо двигающихся картинок присутствует черный фон, словно кто-то вырезал этот кусок и удалил. Черт! Черт! Черт! Там ничего нет. Эта чертова уличная камера нихера не показала, потому что кто-то уже позаботился об этом.       — Так-так, — громкий баритон обжигает своим приятным звучанием слух Сары, заставляя содрогнуться. Хилл… Пивом не пахнет. Переоделся, что ли? — И что ты тут делаешь?       — Пытаюсь узнать правду, но кто-то удалил запись. — разворачивается, поднимаясь со стула и собирается уже уйти, но слышит, как дверь закрывается на ключ. — и что дальше? Убьешь меня?       Но мужчина ничего не отвечает, а лишь опускает руки к своему ремню, расстёгивает его и вытаскивает из хлястиков, складывая кожаную вещь вдвое. Она его достала. Ей не помешает несколько уроков хорошего воспитания. Сразу же видно, что растили девчонку без порки, а она бы ей точно пригодилась в некоторых моментах. Была бы Сара тогда послушной девочкой, но она очень плохая. А плохих девочек принято наказывать.       — Выпорю за твое поведение, О’Нил! На попе месяц сидеть не сможешь! — ударяет себя легко по руке, проверяя силу.       Отлично. Все в меру. Взгляд скользит к ее груди, где скопились капельки воды, а потом и ниже, вылавливая слишком сильно оттопыренные соски. Черт, да она без белья! Ох, кажется, в комнате повышается градус, и сейчас будет ядерный взрыв.