***
Судорожно перебирая свой гардероб, Мия пыталась найти хоть одну подходящую для вечеринки вещь. Это платье слишком строгое, эта юбка слишком короткая, а все остальное было слишком мрачным. Благо, Блум, у которой был тот же размер, великодушно предложила ей собственное платье — красное, с разлетающейся юбкой, длиной чуть выше колена, и изящным декольте. На Мие оно сидело идеально. Выгодно подчеркивало яркую зелень ее глаз и белизну кожи, а также узкую талию и хрупкие плечи. Никогда в жизни девушка не выглядела так мило. Хотя, наверно, стоит дать ей сигарету в одну руку, а бутылку с алкоголем в другую, и Мия будет выглядеть последней стервой. — Я, конечно, понимаю, что ты фея огня, но у тебя есть что-то не красное? — с беззлобной усмешкой спросила девушка. — О! Это говорит мне темная фея, у которой нет не чёрных вещей? — не осталась в долгу Блум. — 1:1! — посмеиваясь, вела счёт Аиша. В комнату тем временем влетела Терра с коробкой для ланча в руках и стала суетливо носиться по комнате. — Вы ещё не готовы? Скоро начнётся! А что если мы не успеем? Придём, а все уже будут в усмерть пьяные! Отложив алую помаду, Мия подошла и положила руки на плечи феи земли, заставляя взглянуть ей в глаза. — Успокойся. Глубоко вздохнув, Терра уселась на диван и почти со скучающим видом провожала снующих по комнате соседок. — Как потрясающе! — довольно выдохнула Муза. — Спасибо, Мия! Теперь она впитывала исходящее от феи земли умиротворение и наконец могла чувствовать гармонию с самой собой. — Если бы я не знала их, — скептично протянула Аиша, вышедшая в общую комнату. — То подумала бы, что они накуренные… — Насчёт курения не знаю, — она аккуратно выудила из контейнера Терры кусочек брауни и втянула специфический запах. — Но травку она где-то все же нашла. Мия сделала укус и довольно промычала. Сам десерт был невероятно вкусным, а добавка делала его ещё лучше. Терра, постепенно возвращавшая свою эмоциональность, улыбнулась, а Аиша лишь пораженно подняла брови. За ее спиной возникла радостная Блум и, оглядев всех на предмет готовности, с улыбкой произнесла: — Девочки, ну пойдёмте уже!***
Они шли в сторону восточного крыла, когда вдруг случайно наткнулись в коридоре на Сильву. Он поднял на Мию взгляд полный боли, а она в ответ послала ему внушение, уменьшающее ее. Однако лучше ему не стало, и значит не боль от ран терзала его. — Идите, — сказала Мия подругам. — Я вас догоню. А сама пошла навстречу директору. Он встал к ней боком, развернувшись к окну, а она встала рядом с ним. — Куда вы такие нарядные? — скрывая хитрую усмешку, спросил Сильва. Мия смутилась и ответила что-то неопределенное и невнятное. — Такие пьянки проводят каждый год и все ещё думают, что мы ни о чем не догадываемся, — выдохнул мужчина. — Знали бы, что эту традицию начал я… На его губах появилась легкомысленная улыбка, совершенно несвойственная человеку, которому осталось не больше суток, а потом вдруг сменилась скорбью… — Иди веселись, — как-то подавленно, но вместе с тем нетерпеливо, прогонял ее Сильва. — Я и так тебя задержал… Мия и правда шла пить и веселиться, но слова и интонация, с которой они были произнесены, оскорбили ее. — Предлагаешь мне нажираться, пока ты умираешь? — вспылила девушка. — Черт! Они говорят, что на поиски сожжённого послали лучших выпускников, но ты выглядишь так, будто не продержишься и до утра! Я думала, что тебе лучше, Сол. Но в таком состоянии я тебя не брошу! Его имя, впервые сорвавшееся с ее уст, звучало несколько неловко, будто Мия стеснялась нарушать границы, но так отчаянно и чувственно, что Сильва бы слушал это вечно. А оттого было лишь невыносимее разбивать хрупкое девичье сердце. — Директор Сильва! — жестко исправил ее он. — Соблюдай субординацию. О моем состоянии не волнуйся, тебя оно не касается, а свои последние часы я бы хотел провести с дорогими мне людьми, а не глупым ребёнком. Так что ты можешь идти и напиваться со своими друзьями. Хорошего вечера. Холодное спокойствие, с которым он читал ей эту нотацию, не оставило сомнений в правдивости этих слов. Все будто встало на места. Будто было так, как и должно. Он учитель, она первокурсница. Между ними ничего не могло быть, и то, что он великодушно терпел ее, было лишь проявлением уважения к ее чувствам, но не более. Однако теперь у Сильвы не хватало на это терпения. Он был прав. Свои последние часы ему нужно было провести в компании дорогих его сердцу людей, а Мия к ним и близко не относилась. Какими бы надеждами она ни тешила себя перед сном, действительность была такой: мрачной и жестокой. Девушка переводила слезящиеся глаза из одного угла в другой и прикусывала губу, чтобы не заплакать. — Спасибо, директор Сильва, — выдавила она, проклиная дрогнувший голос. — Надеюсь, мы все же встретимся утром. Он кивнул ей в ответ, не удостоив и словом, потому что не смог бы произнести ни звука. И, глядя вслед удаляющемуся красному платью, спросил у Фары, притаившейся в тени: — Что она чувствует? Даулинг не хотела расстраивать друга, но знала, что он не отстанет, пока не докопается до истины. — То же, что и ты, Сол. Боль, — тихо произнесла она. — Но так для неё будет лучше… Лучше, — подумал Сильва. — Девочка напьётся, и к утру вся ее боль превратится в ненависть. Она плюнет на мою могилу, но не будет лить над ней слёзы. Так действительно будет лучше…