Магия обаяния и ловких рук

За последнюю неделю у неё появилась довольно странная традиция: едва освободившись от собственных занятий и мельком пробежавшись по главам, заданным на дом, Мия немедленно бежала на тренировочное поле. Обычно Стелла составляла ей компанию, и на этих коротких, но регулярных прогулках Мия лучше узнавала свою соседку. С каждым днём она все меньше казалась ей бесчувственной стервой. Принцесса Солярии, конечно, сопротивлялась их сближению, но иногда срывалась на откровение или на жалобу на жестокость матери и преследующее ее одиночество. Однако, достигнув места тренировок специалистов, девушка расходились. Стелла занимала скамейку в тени дерева, а Мия шла прямо к Сильве. Подходя ближе, она скрывала себя ото всех, кроме него, и лишала его боли. Потому он чувствовал ее издалека и позволял себе довольную полуулыбку. Было что-то странное в том, что все своё свободное время она проводила рядом. Что-то неправильное. Но ничего неправильного они никогда не делали. Вели разговоры лишь об учёбе. Сильва рассказывал ей об ошибках первокурсников или напротив указывал на сильные стороны других специалистов. Они прекратили индивидуальные тренировки из-за ран директора, но он настаивал, что даже такое наблюдение может помочь ей совершенствоваться в бою, а улучшению контроля ее магии способствует долговременное влияние на специалистов. Сильве нравилось ее присутствие. Он убеждал себя, что это лишь оттого, что девушка уменьшает его боль, но все чаще ловил себя на мысли, что скучает по ней, когда Мии нет рядом. Она с легкостью поднимала ему настроение и отгоняла мрачные мысли. Директор бессознательно искал ее улыбку, идя по коридорам Алфеи, особенно, когда по долгу службы заглядывал в крыло фей. А потом выслушивал нотации от Фары, которой явно начинало надоедать то, что его голову занимали мысли лишь о смеющихся зелёных глазах, а сама девушка на занятиях постоянно вспоминала его суровый профиль и скупо приподнятые уголки губ. — Она фея, Сол! Для сильной магии ей нужны сильные эмоции, так пускай думает о тебе, если это ей помогает. Но то, что у тебя играют гормоны, как у первокурсника, меня настораживает. — Не понимаю, о чем ты, — сухо произнёс он. — Ты в мыслях разве что на столе ее ещё не разложил! — повысила она голос, а потом наткнулась в его сознании на то, что только что описала. — Черт, Сильва! Он смутился от мысли, которая сейчас мелькнула в его голове. Мия была привлекательна. Несомненно. Но специалист никогда до этого не рассматривал её, как девушку. Не думал о том, какого было бы прижать ее к себе и слушать сбивчивое от волнения дыхание, какого было бы прикоснуться к ее щеке и смотреть, как доверчиво она бы прильнула к грубой ладони, прикрыв глаза, и уж точно Сильва никогда не думал о том, какого было бы прикасаться к её чувственным губам поцелуем. Не думал никогда до этого момента. И сейчас, выйдя из раздумий заметил насторожённый взгляд старой подруги. Ей не нужно было применять магию, чтобы знать, о чем он думает. Все и так было написано на его лице. — Не помню тебя таким, — призналась Фара, без издевки. — Ты влюблялся хоть раз в жизни? Сильва хотел было ей возразить, но понял, что это ни к чему. Сколько бы он не врал и не сопротивлялся самому себе, сейчас был вынужден признаться, что и правда влюблён… — Даже пару раз. Когда ещё учился здесь, — произнёс он задумчиво, а потом добавил с ностальгической улыбкой. — Даже не смогу сосчитать сколько кругов я пробежал вокруг пруда за то, что меня заставали с девушкой в моей постели. А сейчас, таким занимаюсь я. Но воспоминания о начале неизбежно навевают мысли о конце. — Сколько тебе осталось? — подавленно спросила Фара. Сильва был удивлён, что она заговорила об этом. Он помнил, что его дни сочтены и в лишнем напоминании не нуждался, а оттого вопрос близкой подруги отдавал особенной горечью. — Бен говорит, что не больше пары дней. Даулинг сделала рваный вздох и прикрыла глаза, в которых собрались слёзы. Ей было невыносимо мучительно думать о его смерти, но разговор сейчас не о ее чувствах. — Она привязалась к тебе, Сол. Слишком сильно. Твоя смерть сломает её, и, вполне возможно, Мия лишится своей магии, — подчёркнуто холодно сказала Фара. — Я не хочу, чтобы ты страдал в свои последние дни, но просто необходимо сделать, что должно, чтобы ей не пришлось страдать всю жизнь. — Ты не можешь просить меня об этом! — Сильва резко поднялся с кресла и согнулся от боли, что прошибла все тело. Она поднялась и подошла ближе, чтобы помочь ему устоять на ногах. Фара чувствовала его сомнения, слышала голос разума, утверждающий, что она права. — Мне очень жаль, Сол, но пусть лучше она ненавидит тебя за разбитое сердце, чем мучается из-за твоей смерти. Он отвернулся, взглянув в окно, и неосознанно стал искать знакомую фигуру с чёрными волосами и в излюбленной ею чёрной куртке. Контрастно темная на фоне ещё по-летнему зелёной травы. Не нашёл. Наверняка сидит в комнате и сплетничает с соседками. Наверняка улыбается. Как и всегда. Но сможет ли Мия улыбаться, пережив его смерть? Вряд ли. Сильва снова перевёл взгляд на Фару и кивнул. Это согласие отдалось ему ещё более мучительной болью, чем та, что он чувствовал от ран. Эту боль придётся пережить и Мие, но Даулинг права: пусть лучше она ненавидит его за разбитое сердце, чем мучается из-за его смерти.