Хроместезия

— Подъём! — громкий голос с последующей болезненной тяжестью на теле. Перепуганный Канавут подрывается, сталкиваясь лбом с носом Джеймса. — Больно, блин! — Чего так пугаешь… — Хватит спать потому что, — фыркает Джеймс, недовольно зыркая в сторону просыпающегося Суппасита. — Слышь, мелкий, — шипит Галф, заваливая брата на кровать. — Хватит кукситься, — шепчет на ухо, щекоча. — Я его люблю и тебя люблю! — Ха-ха, да бесит он меня, ха-ха! — Что же я тебе такого сделал, — сонно бормочет Суппасит, прижимаясь к Галфу. Щурясь, приоткрывает глаза, с озорством смотря на надувшегося Джеймса. — Я пойду вниз, — пытается встать Джеймс, но Галф крепко держит младшего. — Хватит ревнова-а-а-а-ать, — тянет Галф, подставляя щёку под поцелуи Суппасита. — Кто ревнует?! — вспыхивает Джеймс. — Вы бы хоть оделись! Вас на завтрак внизу ждут… — Мм, — сонно тянет Суппасит. — Вы во сколько вчера пришли? — обращается он к уходящему Джеймсу. — Бабушка и дедушка приехали сегодня в восемь утра, а мы в шесть пришли… — Чего?! — подскакивает Канавут, и Джеймс громко смеётся, да и Мью не сдерживается от слабого хихиканья. — Чего? — Тебе нужно причесаться, братик, — улыбаясь отвечает Джеймс, покидая комнату Галфа. Возмущение Канавута прерываются утренними поцелуями со стороны Суппасита. Они валяются просто так ещё полчаса, просто нежась в объятиях друг друга, и только спустя ещё час они спускаются вниз, где, якобы, их должны были ждать на завтрак. Разумеется, никого за столом нет, а вот еда есть, и двое голодных парней с большой радостью приступают к трапезе. Канавут не может удержать свою улыбку, которая наползает на лицо из-за переизбытка положительных чувств, и счастье, которое поселилось в его сердце и душе, требует выхода в желании делиться и согревать всех и всё. Даже сегодняшний день такой солнечный и тёплый, и на душе тепло. Широко открытые занавески на окнах, открытая на веранду дверь, и отовсюду рвутся прозрачные тёплые лучи солнца, особенно прекрасно падая на изящное лицо Суппасита. Галф ни один раз засматривается на своего возлюбленного, не веря в своё счастье. И как вообще один спонтанный поступок из-за собственных страхов и проблем, мог привести к такому удивительному началу чего-то нового? Все непонимания и боль просто рассыпались в пыль, а ветер, что сроден смирению, унёс эту пыль из души. Галф больше не злится на родителей. Чтобы не было — это прошло, и каждый извлёк свои уроки, главное, что Галф сам нашёл в себе силы преодолеть свои страхи, главное, что сам Галф этого захотел. Отчаяние, что зародилось в замкнутости собственной личности, побудило к побегу, с верой в верность и логику своих действий. И ведь не сказать, что не помогло. Пусть всё вышло немного не так, как предполагал Канавут, а даже лучше. Галф не только смог преодолеть собственный страх и открыться миру, но и обрёл давно потерянное чувство. С того дня, как были решены вопросы с родителями, жизнь Галфа приобрела ещё большую густоту, а это при условии, что он даже не в городе живёт. Суета навелась сама. Мью был погружен в работу с документами, а потом и вообще стал пропадать на теперь уже своём пруду. Наверное, целый месяц парни не могли спокойно увидеться, потому что Суппасит лично всё контролировал, да и сам участие принимал: там и убраться надо, и траву подстричь, а следом уже и рыбу завезли, и оставалось только ждать, когда пойдёт потомство. Галф в это время тоже особо не скучал. Он то ездил с бабушкой и дедом на поля, хотя это быстро ему наскучило. К ручной работе его так и не подпустили, не говоря о документации, так что время Галф начал проводить с родителями Мью. В чете Суппаситов его приняли с распростёртыми объятиями, а в особенности Джосс, который то и дело подшучивал над Галфом, а заодно, с превеликим удовольствием рассказывал всякие разные истории про своего брата. А вечером Галф гулял с Сэйнтом и Джеймсом, которые уже стали «своими» среди сельской молодёжи. Джеймс не отлипал от Ома, а Сэйнт был главным заводилой каждого вечера, успокаивать которого, выпала честь Канавуту. Впрочем, не сказать, что Галфу что-то не нравилось. Это месяц без Мью Канавут провёл просто огненно и ярко. Начиная с обычных лазанья по деревьям, заканчивая походами по заброшенным кладбищам и домам в недалеко стоящей заброшенной деревне. Жути тогда было неописуемо. Кучу легенд и историй, всё рассказывалось в ночи под скрип старых ветхих дверей. Да там даже дышать страшно было! Постоянные шорохи, тени, даже кто-то доказывал, что слышал чьи-то шаги, но настоящий стресс испытал Канавут, когда заметил пропажу Джеймса. Ох, как же он взметался! А затем, найдя брата у дерева перед входом в деревню целующимся с Омом, отвесил ему подзатыльник, чуть ли не плача. Джеймс долго не мог понять, что случилось с Галфом, но Сэйнт со смешками прокомментировал: «Да он просто перепугался! Подумал, что тебя духи утащили!» А вот под окончание лета встал вопрос: что делать дальше? И правда, что? Галф почти сразу сообщил, что не передумал остаться жить здесь. Это место ему легло на душу, поселилось прямо в ней. Здесь было комфортно и уютно, и здесь хотелось остаться. Всё семейство Канавутов приняло решение Галфа, а вот с Джеймсом всё оказалось сложнее. Чувствительный мальчик совсем не хотел уезжать, к тому же оставлять здесь Ома, с которым только-только началось бурное развитие. Но учёбу просто так бросить нельзя. Слёз было много, много криков, но стоит признать, что Ом быстро решил эту проблему, правда что именно он сказал младшему Канавуту, Джеймс так и не признался. Сэйнт же вообще с большим удовольствием принял предложение Галфа остаться здесь с ним. Решения о собственной судьбе он ещё не был готов принять, поэтому решил остаться вместе с другом, да и лето всё-таки оказалось для него скрашено попытками Прука принести свои извинения. Включив настоящую сучку, Сэйнт помыкал и игрался с Панитом, который заваливал его всякими подарками и не жалел ласковых слов. Ну а что? А почему нет? Может быть, конечно, срываться на одном человеке за прошлые неудачи неправильно, но и этого человека нельзя назвать невинностью. Думаю, здесь допустимо обозначение бумеранга, который коснулся Зи. А ещё, мало по малу, Канавут начал вспоминать прошлые моменты с Мью. Те самые, с детства. Помнил всё равно крайне расплывчато, но вот в душе даже от этой незначительности разливалось такое густое тепло, что хотелось порхать, как бабочка навстречу солнечным лучам. — Ну, — тяжело выдыхает Галф, — скучно. — У бабули и дедули работа, — подбадривает брата Джеймс. — Да и я скоро уеду… — а тут уже настроение пропадает, и Канавут подрывается, понимая, что может начаться новая истерика. — Ну чего ты! Можешь приезжать хоть каждые выходные! — подсаживается он к брату, гладя того по щекам. «Они так с Сэйнтом похожи. Словно братья они…» — Но это не то, — грустно, — это лето стало таким ярким и… — А дальше будет больше! — подхватывает вошедший в зал Сэйнт, прижимающий к себе кошку. — Галф, к тебе гости, — и идёт сразу к Джеймсу, который опять начал носом шмыгать. Что тут поделать? Такая атмосфера, которую они все прожили этим летом здесь, на самом деле необычная тем, что обычная. Такая здоровая и тёплая, что Сапп достаточно в полной мере разделял грусть Джеймса, но в с тем же верил, что разъезд проблем не доставит. Они, в конце концов, не по разным странам разъезжаются, так что время встреч лишь добавит остроты до очередного безудержного веселья! Подскочив с пола, даже ничего не спросив, Канавут пулей вылетает из комнаты, точно зная, кто приехал. Он так долго ждал, и вот… — Мью! — прямо в руки стоящему у двери парню, который даже разуться не успел. — Скучал! Безумно скуча-а-а-а-а-а-ал! — всё с широкой улыбкой. А глаза горят. — Мой сладкий мальчик скучал, да? — в улыбке расплывается Суппасит, покрывая шею возлюбленного поцелуями, приподнимая. — Скучал, — мягко подтверждает Канавут, смотря на парня поплывшим взглядом. — Так рад, что ты вернулся, Мью… — и осторожно касается губ напротив, словно спрашивая разрешения. — Я хочу, — Суппасит пронзительно смотрит на Галфа. — Чтобы ты поехал сейчас со мной кое-куда. — Хорошо! — сразу соглашается Канавут, обувая сланцы. — Или надо одеться? — уточняет Галф, ведь он в обычной футболке и шортах. Ему совсем всё равно, куда именно его повезёт Суппасит, ведь важнее всего, что он, наконец-таки, рядом. — Нет, пойдём, — отмахивается Мью, хватая за руку Галфа. Он выводит его, ни слова не говоря, и вряд ли Галф ждёт этих слов. Просто улыбается, с любовью глядя на своего мужчину, и довольствуется бурлящим в душе чувствам. «Какой же я счастливый!» По пути Канавут сам понимает, что Суппасит его привёз теперь уже в свои владения. Он не отлипает от окна, то и дело нахваливая просторы и красоту этого места. — Иди уже ко мне, — вытягивает Суппасит Галфа из машины, у которого эйфория заполнила весь мозг. — Привёз меня похвастаться, да? — с озорством щурится Канавут, крепко хватая Мью за руку. Вот только на лице Мью нет улыбки, а вот задумчивое выражение лица заставляет напрячься. — Эй! Ты же меня сюда не бросить привёз! — дерзит Канавут. Ну а что? Лучшая защита — нападение. — Нет, конечно! — серьёзно воспринимает слова любимого Мью. — Я просто… нервничаю… — А ты не нервничай, — улыбается Галф, беря Суппасита за руки. — Я всё приму. — Фух, — Мью пытается перевести дыхание. По нему видно, что он и правда нервничает, и это умильно смущает Галфа. — Скорее всего, ты скажешь, что это нелепо, — усмехается Суппасит, почёсывая затылок, но… думаю, ты знаешь, что я чувствую к тебе. Я люблю тебя, и я хочу быть с тобой. И всегда хотел, и то, что ты жил в городе, а сейчас вернулся, и я, а потом… — Тихо, — хихикает Галф, который чувствует, что вот-вот растает. — Соберись. Я люблю тебя, Мью, люблю, — заглядывает в лицо Суппасита, освещая его широкой улыбкой. — И я рад, что вернулся сюда. Мы это судьба, разве нет? Глаза Суппасит широко раскрываются, а сердце замирает в груди: — Ты… вспомнил?.. — Не особо чётко, но некоторые моменты я припоминаю… — чуть хмурится Канавут. — А ещё я вспомнил, почему перестал с тобой общаться! Я пришёл к тебе и услышал, как ты говорил плохие вещи про меня… — Давай поженимся! Чего? — Кх-а, кх-а! — сильно закашливается Канавут, поперхнувшись слюной. — Ч-то?.. — Я прошу твоей руки, — хватает Суппасит ладони любимого, и Галф поражённо смотрит на них — у Мью руки дрожат. — Хочу, чтобы ты стал моим мужем, — и открыто смотрит на своего любимого человека, и в этих глазах Галф от чего-то видит отражение ночного неба, когда они впервые поцеловались. — Муж и муж… — произносит под нос Галф, нежно смотря на Суппасита, а потом заливисто смеётся. — Муж и муж! Ха-ха-ха! — Чего смешного-то, — с лёгкой обидой бубнит Мью. — Где моё кольцо, жених? — а можно ещё шире улыбнуться? А можно стать ещё светлее и теплее? — А, да, — и резко достаёт небольшую синюю коробочку, открывая её. Галф, как и подобает в подобной ситуации, элегантно подаёт свою руку, игриво потрясывая безымянным пальцем. Мью не сдерживает улыбки, оставляя лёгкий поцелуй на руке, следом надевая кольцо. Тихий шелест зелёной травы и пресный запах огромного пруда окутывает парней своей прохладой и чувством свежести. Их тепло щедро окутывает друг друга, позволяя познать всю сладость этого момента.