Хроместезия

— Не верится, что я это пережил, — устало выдыхает Мью, выключая свет в ванной комнате. Галф лениво, расслабленно смотрит на своего парня, звёздочкой распластавшись на кровати. — Правда, Галф. Твои родные оказывается ещё большие гуляки, нежели мои. — Ну это да, — с улыбкой кивает Канавут, прослеживая нерасторопные движения Суппасита. — Я просто никогда не ездил, — и встречает немой вопрос, — ну из-за музыки. Какой праздник без неё? — Кстати о ней, — Мью присаживается на край кровати, с полной серьёзностью смотря на Нонга. Его эта тема волнует не первый год, а теперь, особенно теперь, когда они стали по настоящему близки, это стало являться важнейшей темой и бельмом на глазу. — Ты и правда стал терпимее и сдержаннее. Неужели правда игра Джеймса помогла тебе? Галф приподнимается на локтях, в наглую рассматривая оголённое тело напротив. Он момента «серьёзной беседы» не разделяет изначально, потому что сосредоточен только на Мью. А что ещё ему надо? Все эти проблемы, трудности и препятствия, что были, есть и будут, всего лишь препятствия, и нет в них ничего страшного, смертельного и непреодолимого. Суть ведь в отношении ко всему этому, верно? Суть в нём — Галфе, ведь речь о его жизни. Любая трудность преодолеется, чёрная полоса пройдёт, и самое приятное, что всё это можно проживать с улыбкой. И Галф это понял именно здесь, в этом сельской местности, которая, казалось, ничему не может научить, но оказывается и у мест есть душа, и у мест есть голос, и порой этот голос, что созвучен умиротворяющей тишине, говорит громче любого децибела. Верно говорят, что важно найти своё место в жизни — во всех смыслах, и именно с этого начинается и начинаешься ты и твоё. — Нет, — честно отвечает Галф. — Ну просто его музыку слушать не так противно, она мне правда нравится на звучание. Знаешь, — Галф садится, ностальгически улыбаясь. — Джеймс с детства пытался писать музыку, чтобы я мог слушать её. Его мелодии… они… также пугали меня, как и всё остальное. И я чувствовал свою вину за это. Цвета… они… везде цвета, понимаешь? Сейчас я вижу разницу. Цвета его мелодий мягкие и нежные, они… такие аккуратные. Я бы сказал… пастельные. Очень приятно смотреть, — и глупо смеётся, смотря на Мью. — Звучит тупо, да? — Нет, — тихо отвечает Суппасит, беря в ладонь руку Нонга. — Это не глупо. — Многая музыка, что я теперь слышу и вижу… резкая и неприятная. Многие цвета не созвучны… и… ну порой глаза режет, но когда я с вами, то всё это теряется на фоне. Всё больше и больше, понимаешь? Я приехал сюда в попытке сбежать от собственной слабости и собственного недостатка, и именно здесь я понял и принял, что нигде в мире не смогу сбежать от самого себя. Хроместезия — я. Она во мне. Я с ней един, и единственный шанс жить спокойно и счастливо — принять её. В конце концов, это не так уж и страшно оказалось. Хотя порой подташнивает. Суппасит уже тысячу раз побледнел за этот диалог. Он так давно хотел узнать и понять чувства и мысли своего Нонга, своего возлюбленного, и вот, спустя столько лет, он сидит с ним на одной кровати, держит его за руку и слушает душевное откровение. — Эй, — мягкая ладонь ложится на щёку Пи, нежно поглаживая, — ну чего ты погрустнел?.. — Я помню с детства, что ты плакал и кричал, стоило где-то заиграть музыке, но тогда не знал, почему… ты — особенный, знаешь это? — и с острой нежностью смотрит в сверкающие глаза Канавута, который так и не смог настроится на серьёзный лад, несмотря на важность всего диалога. — Ещё как знаю! — чуть прикрикнув, радостно отвечает Канавут, притягивая к себе Мью за шею. — Я встречаюсь с лучшим парнем во вселенной! Суппасит не сдерживает широкой, мягкой улыбки, чуть прикрывая глаза. Ладони опускаются на талию Нонга, осторожно поглаживая, следом чуть надавливая, призывая Галфа лечь. — Почему ты такой? — голос Суппасита отдаёт головокружительной хрипотцой. Нос утыкается в изгиб между шеей и плечом. — Како-о-о-о-ой? — игриво уточняет Галф, кончиками пальцев поглаживая спину возлюбленного. — Очаровательный, — широкий мазок языка и ощутимый укус на ключицу. — Ах! — Самый очаровательный, — продолжает шептать между влажными поцелуями Мью, одной рукой хватаясь за бедро Канавута, закидывая на свою поясницу. — Самый милый, — нежная кожа шеи оказывается в плену горячих губ и жадно-влажного языка, пока пальцы пробираются под ночные шорты, и блаженный выдох, когда пальцы не чувствуют под ними ничего. — Такой невинный, красивый, — смотрит в помутневшие от переизбытка приливших страстных чувств глаза Нонга, — такой мой, — и кончиком языка проникает между пухлых губ, сразу начиная ласкать верхнее нёбо. Галф несдержанно стонет в поцелуй, закидывая вторую ногу на Мью. Он плавится от сильных и нежных касаний, плавится под тяжестью и теплом чужого тела, вот только… — М-Мью, ах! Кто-то может зайти… м-м-м… — Я закрыл дверь. — И всё же, Мью… — Галф… — Суппасит недовольно рычит в шею, смачно всасывая тонкую кожу. — Не провоцируй меня. — Братик, — тихий голос за дверью с последующим аккуратным стуком, а Канавут отпихивает от себя Пи, самодовольно улыбаясь: мол, а я знал, а я говорил. — Можно? — Да, заходи, — отвечает Канавут, кладя подушку на свой пах. — Мы… — Джеймс неловко мнётся, косо смотря на Суппасита, забирающегося под одеяло. — Мы с Сэйнтом гулять уходим. Хочешь с нами?.. — Не-е-е-е-ет, — покачиваясь из стороны в сторону, с расслабленной улыбкой тянет Галф. — Я уже душ принял, да и устал честно. Двое суток гуляли. Хех, — невольно вспоминается картина, где дедушка и отцом, уже знатно повеселив, под воспоминания, прикоснулись к запретному деревенскому алкоголю, и что кончилось всё это потом на катере Суппаситов. — Ну и что, — недовольно фыркает Джеймс, — гулять надо, пока гуляется. — Но я правда устал, — Галф устало выдыхает, — вы идите, конечно. Если что — звони. Джеймс с минуту шаркает ногой, но затем, что-то недовольно буркнув себе под нос, уходит из комнаты брата, где его чрезвычайно громко встречает Сэйнт. — Я не нравлюсь твоему брату, — смеясь, говорит Мью, тяня Нонга за руку на себя. — Он просто ревнует, — сладко поёт Галф, почти забираясь на старшего сверху. — Я и говорю, что не нравлюсь ему, — фыркает Суппасит. — Малыш ревнует, понимаю. — А мне нравится, — забираясь окончательно на Мью, довольно говорит Галф. — Жалею, что раньше не позволял ему приблизиться к себе… — Ну зато теперь он от тебя не отлипает, и вряд ли когда-то отлипнет. — Мью… — М? — Я так счастлив, — шёпотом произносит Галф, смотря на возлюбленного широко раскрытыми глазами. В них читается вся нежность, невинность и искренность, которая далеко за пределами всех возможных границ. — Я тоже счастлив, — Суппасит расплывается в широкой улыбке, заваливая Нонга на спину. Его сердце бешено колотится в груди, пока руки Галф обхватывают его шею. — Безумно счастлив. — Мы сегодня одни, — полушёпотом произносит Канавут, ёрзая, укладываясь удобнее. Суппасит слегка удивлённо и игриво вскидывает бровями: — На что это ты намекаешь, мой пошлый малыш? — Эй! — и щипает Мью за сосок, хотя сам млеет от услышанного. — Ничего я не пошлый… забыл уже, что вытворял со мной, когда твой папа в комнату зашёл? — М? — наигранно удивляется Суппасит, всасывая нижнюю губу младшего. — Тебе вроде понравилось. Или я не прав? — а глаза буквально искрят от остроты вскипающего возбуждения. Галф молчит, языком проскальзывая между мягких губ, но Мью отстраняется: — Ответь мне, Нонг Галф. Тебе понравилось, то, что, я, делал? Суппасит явно забавляется и заводится всё сильнее, пока рука поглаживает бёдра с внутренней стороны. Он чувствует жар, исходящий от интимного места Галфа, и сразу же поддаётся соблазну, касаясь кончиками пальцем набухшей плоти. — Не слышу ответа-а-а-а-а, — дует прямо в ухо, покусывая мочку. Пальцы Канавута сильнее сжимают кожу спины старшего, пока тело наливается негой. — Да… Едва слышно. — М? Ладонь мягко массирует яички, плавно хватаясь за член Галфа. Безупречное чувство, когда он становится твёрдым. — Понравилось, Мью, — ласково произносит Галф прямо в губы. Он смотрит в глаза возлюбленного, и если доселе млел Канавут, то теперь и Суппасит. — Очень понравилось… — Боже, — едва слышно произносит Суппасит, помогая Нонгу лечь к себе лицом. — Ты меня с ума сведёшь… На этом слова кончаются. Мью притягивает к себе Нонга, жадно начиная лапать пятую точку младшего. Поцелуи не прекращаются ни на секунду. Языки глубоко и влажно исследует рты друг друга, пока руки беспрерывно ласкают тела. Не сказать, что Галф не предполагал, что может произойти дальше, а вернее сказать предполагал, да ещё как, вот только несмотря на то, что обоим уже дышать нечем, между ног всё ноет и тянет, они оба даже не разделись, и кроме типичных лапаний, ничего не происходит. Да. Галф помнит, какие ощущения ему подарил Суппасит пальцами. Помнит и хочет ещё, и… да что он, псих какой-то, чтобы не хотеть секса с таким парнем, как Мью? Он хочет его слишком сильно, к тому же желание подпитывают былые рассказы Саппа о том, какое удовольствие может принести секс, особенно если ты в роли пассива. Канавут не думал о том, что ему придётся просить, ведь был уверен, что Суппасит сам всё поймёт, сам всё сделает, как и до этого было, но что если он просто не хочет брать на себя ответственность, что если он просто несерьёзен и не хочет лишать Галфа невинности, что если… — Мью… — с громким чмоком разорвав поцелуй, тяжело дыша, Канавут продолжает сжимать упругую грудь Пи. Мью одним взглядом задаёт необходимый вопрос, но впрочем, Канавут бы и так продолжил. — Ты меня не хочешь?.. — Чего? — нервно посмеивается Суппасит, изнеженно смотря на Галфа, как на дурачка. — Это я-то не хочу? — и возвращает ладонь Нонга на свой член. Да. Стоит каменно. — Ты не хочешь заниматься со мной сексом… Губы дует изящно, умело, привлекательно. Они блестят и манят, а глаза затуманены и уже давно там нет здравого рассудка. Суппасит чуть отстраняется, сосредоточенно изучая лицо Нонга. — С чего ты взял? — Может потому что мы им не занимаемся?! — вспыхивает Канавут, легонько толкая старшего в грудь. — Ха, ха-ха-ха! — Чего ты смеёшься?! — Боже, — Суппасит приподнимается над Нонгом, просто не веря в услышанное. — Ты чудо. Просто чудо. Но ты не думал, что я просто не хочу торопиться… проявляю свои серьёзные намерения, уважение, — а сам указательным пальцем водит по пухлым губам, которые с большой охотой принимают его вглубь рта. — Не хочу, чтобы ты чувствовал себя использованным… От взгляда Галфа у Мью снизу живота всё сжимается. Он лбом соприкасается со лбом Канавута, пока тот изощрённо ласкает его палец языком. — Я хочу, Мью, — покусывая палец, шепчет Галф. — Хочу… Суппасит и правда хотел и старался держаться. Он думал побольше подразнить Нонга, залюбить его, чтобы тот стал зависим от него, но, кажется, Галф уже давно обогнал его в этом желании. Раздеть Нонга — секунды, жадно пожирать взглядом изящное сексуальное тело — вечность. Язык и губы жадно, смачно исследуют каждый участок кожи, начиная с шеи. Ключицы покрываются багровыми засосами, пока Нонг продолжает сходить с ума от нежного тепла, что возрастает в его теле. Это не просто горячие поцелуи и интимные касания, от страсти которых дышать тяжело; здесь заложено нечто большее, и это самое прекрасное. Суппасит нависает над Галфом, пронзительно смотря в любимые глаза: — Ты уверен, малыш? Нам не обязательно торопится… — Да я помру скорее, — цокает Галф, насильно притягивая к себе Мью в глубокий поцелуй. — И почему, — в перерыве, — на тебе всё ещё есть одежда? — Прости, — смеётся Суппасит, стягивая с себя штаны. — Так лучше? — и зачёсывает чёлку назад, исподлобья смотря на Галфа, свободной рукой водя по собственному члену. У Галфа мучительные спазмы снизу живота, а головка члена блестит. Как же хочется. — П-прекрати смущать меня… — Не буду, — мягко улыбается Суппасит. — Но нам нужны смазка и презервативы, а без них… — да, он отчаянно хватается за шанс оттянуть этот невероятный момент. — Возьми в бельевом шкафу, в дальнем левом углу, — полушёпотом произносит Канавут, начиная медленно дрочить себе. Главное не кончить раньше времени. Это самое искреннее удивление за весь вечер. — Да не моё это, — ухмыляется Канавут. — Сэйнта. Суппасит ещё пару минут пребывает в шоке, про себя поражаясь такой резкой смене в настроении возлюбленного, и счастливо улыбается: ну повезло же! — Я так хотел тебя побаловать подольше, — шепчет Суппасит, раздвигая ноги Галфа. — Но ты такой нетерпеливый… Канавут внимательно прослеживает за движениями Пи, и почему-то такие смущающие вещи запоминаются так отчётливо: Суппасит раскатывает презерватив по двум пальцам, смазывая их смазкой. — Расслабься… Глубоко вдохнув и выдохнув, Канавут укладывает голову на подушку, выполняя просьбу Мью. Он чувствует аккуратное поглаживание по своему анусу, с последующим надавливанием. Галф дышит медленно и глубоко, стараясь лишний раз не напрягаться. Пока отсылку к словам друга он не чувствует, но и радует отсутствие боли. Непривычно, но не больно. Однако когда Мью разводит пальцы в стороны, Галф напрягается, испуганно поднимая голову с подушки. — Тише-тише, — Мью свободной рукой берёт член Галфа, начиная медленно ласкать. — П-просто войди… — шепчет Канавут. Его потряхивает от нервов. — Тебе будет больно, Галф, — спокойно произносит Суппасит, продолжая заниматься растяжкой парня. — Первый раз всегда больно, — канючит Галф. — Мне это не нравится. Войди. — Ты слишком напряжён, — но пальцы достаёт, опускаясь к возлюбленному в долгом поцелуе. — Я боюсь, Мью, — кристально чисто шепчет Галф, крепко обнимая Мью за шею. Его пронизывает дрожь, и он чувствует, а вернее вообще себя не чувствует. — Я тоже… — Ты-то чего, — нервно посмеивается Галф, толкая Суппасита в грудь. Тот молчит, уголки губ чуть приподнимаются, пока он надевает презерватив. — Я лишаю девственности любимого человека, — словно сам себе под нос бормочет Мью. — Как тут не нервничать. — Мью… Суппасит подхватывает ноги Галфа под коленями, чуть сгибая. Он подносит головку ко входу, надавливая, но парень под ним напрягается, что заставляет Мью остановиться. — Галф, расслабься… иначе не получится. — Пытаюсь… Подождав пару минут, пока Канавут расслабиться, Суппасит чуть толкается вперёд. Ощущение тесноты, в которой он оказался, тепла, срывает тормоза, и сейчас он совсем не думает о Галфе. Глаза Канавута широко раскрываются, а рот открывается, но ни звука не вылетает. Он слегка в шоке. И нет, ему не больно, но чувство крайне странное, неприятное. Он чувствует сильное давление внутри и снаружи, а так же крайне чётко ощущает чужой член в себе. «Ну хоть не больно». Нервно хихикает Галф. Он грубо сжимает грудь Суппасита, пока тот пытается отдышаться. Он сейчас с ума сходит от ощущения, что дарит ему Галф, от чувства, что ему доверяют настолько сильно, что в нём так нуждаемся. — Прости… — приглушённый шёпот. — За что? — Галф чуть хмурит брови, никак не привыкая к новому чувству. Член уже не такой твёрдый, и он начинает его поглаживать. — Я… прости, Галф, — Мью опускается на возлюбленного, крайне тяжело дыша. — Давай остановимся… Чего? Канавут хватается за чёлку Мью, сильно оттягивая. — Ай! — Охренел что ли? — скалится Канавут. — Остановишься — снизу будешь ты. Мью поражённо смотрит на возлюбленного, словно ему сейчас признались в любви. Так сильно его поражает такая напористость и искренность, что он готов заплакать, но вместо это прикрывает глаза и, тепло улыбнувшись, делает первый короткий толчок. Галф резко прикусывает губу, не разрывая зрительного контакта с Мью. Он медленно кивает ему, давая понять, что в порядке, и глубоко вдыхает, когда Суппасит делает более резкий толчок, который отзывается тихим шлепком в ушах. — Ха-ха-ха, — Канавут громко смеётся, пытаясь расслабиться полностью. — Чего ты смеёшься? — хрипит Суппасит, начиная ласкать языком шею парня. — Это наш первый шлепок. Мью прыскает в шею Галфа: — Чего? Первый шлепок? Я думал у нас тут первый секс. — Первый секс с первым шлепком! — довольно мурлычет Галф, обвивая ногами таз Суппасита. Мью пронизывает новая волна нежности, лишая контроля окончательно. Двигаться в Галфе тяжело. Несмотря на то, что парень расслаблен, всё равно слишком узко, но с тем же и приятно. — Ах, Мью! — Галф сжимается, испуганно смотря сверкающими глазами. Пульсирующий жар, что он только что испытал отдалённо напоминал то, что он испытывал от пальцев Суппасита, только в разы сильнее, и это сильно напугало. — Приятно? — Не знаю… ах… Мью… Каждый новый толчок отдаётся новой пульсацией по всей сути Галфа. Истома заполняет всё его тело, а бабочки разносят наслаждение в каждую клеточку тела, в каждый чертог разума, и лёгкий дискомфорт от собственной узости лишь подливает масло в огонь. Глаза Канавута широко открыты, изо рта то и дело срываются громкие, глубокие стоны, и стоит ему на секунду прийти в чувство, понять, что сейчас происходит, он чуть выгибается в пояснице, начиная часто моргать, чтобы сбить выступающую влагу с глаз. Шлепки становятся громче, как и хлюпающий звук смазки, которую Мью не пожалел. Галф стонет всё откровеннее, а ноги, хоть и жутко ноют, задирает выше, короткими ноготками скребя по спине своего парня. Он с ума сходит сейчас, его член, кажется, становится всё твёрже и твёрже, а опустив глаза вниз и увидев, что именно там происходит, Канавут совсем теряет связь с реальностью, впиваясь в губы напротив смачным, страстным поцелуем. Он активно двигает языком, в такт движениям старшего. и поясница, и задница непременно будут болеть, но оно того определённо стоит. — Хочу кончить, — бубнит Канавут, почти не вытаскивая языка со рта Мью. Смотрит из-под полуприкрытых ресниц, и сейчас его глаза отражают истинную красоту бесконечной души. — Кончи, малыш, — шипит Суппасит, у которого выдержка вот-вот взорвётся. Не кончать он больше не может. Держится с самого начала, чтобы не разочаровать Галфа, но, чёрт возьми, внутри так упруго, тесно, жадно… да, жадно утягивающе в ещё большее наслаждение. — Кончи, — Суппасит поднимается, грубо хватая парня за тазовые косточки. Канавут со стоном расслабляет ноги, опуская ступни на икры Суппасита, и просто продолжает громко и искренне стонать, порой срываясь на немой крик, пока длинные пальцы не обхватывают его истекающей смазкой член, и не делают несколько завершающих движений. Канавут лежит несколько минут в почти бессознательном состоянии, едва понимая, что происходит. Его впервые накрыло таким удовольствием и эйфорией: — Я в шоке… — Я пока тоже, — слабо смеётся Суппасит, которому самому сил хватило только Галфа вытереть. Мью двигается к Галфу, прижимая к себе. — Хочешь тоже побыть снизу? — невинно спрашивает Канавут, нежно целуя подбородок парня. — Чего? — Мью слегка опешил от такого вопроса, хмуря брови. Он даже не совсем уверен, что правильно понял вопрос. — Но это приятно, — Галф пытается приподняться, но сил нет во всём теле, — правда. — Ха… ха-ха… ха-ха-ха… — Чего ты смеёшься? — полусонно спрашивает Канавут. — Ничего, — Мью целует в висок возлюбленного, чувствуя, как и сам начинает засыпать. — Мы это позже обсудим… Галф засыпает, а следом за ним и Мью, полностью удовлетворённые и счастливые. И правильно, и верно, и истинно всё, и их предназначение в друг друге, и нерушимой бесконечностью их соединяет единственность друг для друга.