Раффаэлки

      На Минхо его любимая белая рубашка из шёлка в сочетании с несколькими каплями "скинвера" на шее и на запястье с дорогими часами. Он на них то и дело поглядывает, потому как Хёнджин собирается в два раза дольше своей подруги, которая тем временем ждёт рядом с "хёндаем" и любуется хозяином данного автомобиля, который облокотился безупречным задом на капот. — Почему он так долго, — риторически вздыхает Ли, упираясь взглядом в окно дома. — Это же Хёнджин, — Наён пальцем проводит по его манжету, парень переводит иступлённый взгляд на неё. — Надевай эту блузку чаще, — ему нравятся полностью открытые плечи, обнажённые ключицы, хочется смотреть бесконечно. — Красиво.       Ким улыбается уверенно, локоны специально за спину убирает и получается эффектно, словно она на съёмках какого-нибудь видеоклипа. Долгожданный Хван выходит не менее эпично, поправляет окрашенные в тёмный цвет волосы, затем розовую курточку и серебряный браслет. — Натуральность тебе к лицу, — подмечает Минхо. — Спасибо, — сомнительный комплимент хёна заставляет лицо Хёнджина окраситься в пунцовый и теперь он сливается со своей одеждой. — Ты тоже хорошо выглядишь. — Ох, — Наён закатывает глаза, садится вперёд. — Поехали уже, нам ещё за Феликсом заезжать.       Дорога в Порён как обычно заняла больше полутора часов. Дом Бан Чана, а вернее его родителей, томился в ожидании своих гостей, а сам организатор вечеринки пока ждал своих друзей успел порядочно утопиться в алкоголе. Пусть у всех повод хороший, день студента как никак, у Чана повод один — Чонин уехал вчера из страны, толком не попрощавшись только с ним. Но парень вовсе не в обиде на младшего, говорит себе, что сам во всём виноват, знает, что врёт даже себе, но от таких мыслей почему-то легче. Он выпивает третий, затем сразу же четвёртый стакан бренди "граф дерби", пятый и шестой с интервалами минут по пять, и когда седьмой наготове умоляет влить себя внутрь, Чан слышит звонок в дверь. — Синячишь уже? — усмехается Сан с порога. — И тебе привет, Санёчек. — Братишка! — Лэс едва не сбивает Чана с ног, тот закатывает глаза, ведь они виделись с утра. — Скучал? — По ним - да, — он приобнимает Уёна, затем Ксэюн, которая после объятий по-хозяйски идёт в гостинную и раскладывает привезённую из ресторана еду из пакетов. — Ну и зачем хавка? В прошлый раз мы большую часть выкинули. — Ну это просто меня не было, — Лэс ложится на диван, обнимая маленькую кожаную подушку. — А жаль, — произносит Ксэюн. — Весело было, мы даже в море купались. — Да, — кивает Сан, помогая своей девушке. — А потом кое-кто неделю болел. — Ой, — она закатывет глаза. — Не важно, знаешь, сестрёнка, может сегодня тоже пойдём? — Эм... сестрёнка? — Уён уже на баре перебирает ассортимент алкоголя, изучает этикетки, но смотрит на девушек, услышав разговор. — Дай-ка подумать, — Лэс саркастично трёт подбородок. — Ноябрь. 8 градусов. Звучит хайпово, конечно, но не. Можно застудить себе всё на свете, мне нужны здоровые дети и племянники. — Дети? — снова прерывается Уён. — Племянники? — Ну да, — соглашается Ксэюн, теряясь под взглядом Сана и девушки. — Тут ты права... — Где их черти носят? — Чан пальцы тянет к кимбапу. — Жрать охота. — Оппа! — Ксэюн бьёт его по руке. — А говорит еды не надо, сам голодный. — Не будь такой бессердечной. Между прочим, у меня одного парочки нет, дай хотя бы едой заполнить душевную пустоту... имею право как хозяин этого дома, в конце концов. — Когда ты стал его хозяином, интересно? — Лэс садится. — Когда ты нашла свою вторую половинку, — Чан тычет на Уёна, который перестал рассматривать бутылки, и теперь оперевшись подбородком на кулак наблюдал за остальными, как истинный бармен. — А моя половинка теперь в Лос-Анджелесе... и почему люди не рождаются целыми? — Будешь ныть, мы тебе путану закажем, — в гостиной появляется Минхо, за ним Наён, Хёнджин и Феликс. — Минхоша, слава всем богам, — Чан вскидывает руки к небу. — Привет, хён.       Долгие объятия, пустые разговоры, много выпитого алкоголя и всё как обычно бывает. Время пролетает незаметно, на улице стремительно темнеет и Ксэюн, закрепившая за собой звание зачинщика всяких ненормальных идей предлагает пойти к бассейну. — Я и купальник взяла! — пищит она, Сан скептически закрывает лицо рукой. — Ну а что, у тебя же бассейн с подогревом, да, Чан-оппа? — С подогревом, — смеётся тот. — И что? На улице холодно очень. — Блин, ну вы такие скучные, старые что ли? — Ну вообще да, — усмехается Наён. — Ты тут главная макнеша. — И дурёша, — добавляет Уён. — Да пофиг, — вдруг встаёт с диванчика Хёнджин, скидывает свою куртку. — В этот раз я "за". — Да ты в дребезги пьян, малыш, — тянет его обратно Феликс. — Я с вами, — руки тянет Лэс. — А что? Гулять так гулять. — Всем похер, что завтра пары, да? — спрашивает Наён. — Ты серьёзно? — гримасничает Хван. — Ну не у всех, — Ксэюн косится на сестру Чана. — Кто-то просто забил на учёбу. — Не припоминай это при наших братьях, — произносит та, ловя на себе строгий взгляд Уёна. — Ну всё, я пошёл, — не выдерживает Хван. — Подожди, Джинни, — останавливает его Чан. — Надо же всё включить там, — они уходят, Ксэюн и Лэс берут свои бокалы, бутылку начатого вина и идут следом, остальные переглядываются. — Просто посижу там, — Сан встаёт тоже. — Мало ли. — Ревнуешь мою сестру к моей девушке? — ухмыляется Уён. — Знаешь на что способны пьяные девчонки? Советую тебе тоже пойти.       Феликс, не долго думая, уходит к остальным, Сан кидает взгляд на подозрительно молчаливого весь вечер Минхо и на Наён, затем тоже идёт с Ли. Уён вздыхает, лениво поднимается с дивана и направляется в сторону двери. — Мы же не останемся дожидаться их здесь? — спрашивает Наён у парня, который по карманам шарит в поиске "мальборо". — Выйдя к бассейну ты при всём нежелании окажешься в нём, — Минхо достаёт бело-золотистую упаковку. — У меня есть идея получше, — он встаёт, тянет пустую ладонь девушке, та заинтересованно улыбается краешками губ и отвечает на жест. — Сходить с тобой на балкон покурить? — На улицу. — Покурить. — И покурить. Кстати, хотел спросить, не раздражает ли тебя эта привычка? — Ты же знаешь я не из тех девушек, которые что-то запрещают своим парням. — А я твой парень? — он улыбается и останавливается, когда они идут по ступенькам. — Нет. — Что? — он раздосадованно морщит лоб, Наён громко выдыхает и подходит вплотную. — Ты просто мой, — она целует его в нос, парень его тут же морщит и расплывается в улыбке.       Они выходят на свежий воздух, что приятно бодрит разум после вина и бренди. Минхо эстетично поджигает сигарету, глубоко в лёгкие тянет ядовитый дым. Наён рядом стоит, руками своими обхватывает плечи; холодает, зубы начинают подрагивать. — Замёрзла? — Нормально.       Сделав третью затяжку, Ли идёт дальше по выложенной дорогой плиткой дорожке, которая ведёт к припаркованным автомобилям; девушка по сторонам смотрит и рядом шагает, под ноги не глядя совершенно. Минхо, достав заранее ключи из кармана новых чёрных джинс, снимает блокировку и выкидывает недокуренную сигарету куда-то в сторону. Секундным взглядом даёт Наён понять, чтобы та села в машину, садится сам, практически неслышно хлопнув дверью. — Далеко собрался? — На пляж, — Минхо поворачивает ключ зажигания, давит на газ. — Хочешь въехать в воду? — Я совершенно трезв.       Ким откидывает голову на кресло, ухмыляется незаметно. Она доверяет ему. Если нужно будет готова и жизнь доверить. Потому что с ним ей спокойно, уютно и совсем не страшно. Потому что к чёрту послала всё, что было до; они официально вместе только четвёртый день и эти четыре дня без сомнения лучшие в её жизни. В жизни Минхо тоже.       Песок скрипит под шинами "акцента", который в лунном свете кажется совсем-совсем серебром облитым, блестит красиво как и океан шумный. От ветра волны живописно расходятся по морской глади, щекочут белой пеной пляж. Ли паркуется близко к воде, ему кажется это романтичным донельзя, хотя на самом деле никогда романтиком себя назвать не мог. — Иди ко мне, — Минхо по бёдрам упругим хлопает жилистой рукой, от чего кажется вены отчётливей виднеются, и короткий взгляд на Наён бросает.       Девушка не торопится. С приоткрытым ртом вздыхает, а Минхо ещё сильней от этого хочется её себе. Она же неловко глаза отводит, смотрит в окно справа, в лобовое, и только потом на парня, который ждёт спокойно, не повторяет просьбу. Она к нему на ноги не против сесть, чтобы потом целоваться долго и громко стонать от жгучего желания и ощущения Минхо внутри, однако представив всё в голове - немного смущается. Щёки порозовевшие пальцами трогает, и не спеша привстаёт, поправив юбку и пригнувшись, делает крохотный шаг к парню, стараясь не задевать устройство коробки передач. Наён руками опирается на плечи Минхо, садится к нему на колени, а лицом мгновенно ощущает тёплое мужское дыхание. Парень инстинктивно кладёт свои ладони на её спину, касается поясницы. Длинные волосы Наён щекочат лицо, когда она устраивается, они пахнут ягодным шампунем и Минхо в этот аромат давно влюблён. Девушка глотает тяжёлый ком, поворачивает голову и их глаза так близко становятся, так волнительно быть на таком близком расстоянии друг от друга. — Не так, — хрипло мурлычет Минхо. — Перекинь ножку.       Слушается и не знает почему. Ей хочется бесприкословно подчиняться этому парню, лишь бы ему нравилось; хочется принадлежать полностью и без остатка. Приподнимается снова и через мгновение оказывается прямо напротив соблазнительного Минхо. В голове автоматически проплывают флэшбеки, потому что внизу живота возбуждение растёт, тянет как тогда, в его комнате. А у Ли виски пульсируют от одного присутствия. Он сам не понял как стал зависимым и теперь ненавидя себя за своё поведение, шепчет: — Прости меня... — Снова извиняешься, — она убирает прядь своих непослушных волос за ушко, возвращает пальцы на плечо Минхо, но они сами тянутся к шее.       Долго смотрят друг на друга, между ними не просто искра - опия, которая подчинила себе давно уже. Минхо не выдерживает первым: в следующий момент их губы сливаются воедино, в один пламенный танец, извергающий вулкан желания. Сразу же решительный, чарующий и влажный поцелуй, никаких нежностей, лишь возбуждающий разум и тело порыв. У Ли губы вкуса пепла и никотина, но Наён напоминают корицу и кубик сахарный. Она задыхается от прилива гармонов счастья, которые по венам растекаются ссадящей истомой, а парень руками под юбку проникает, сжимает ягодицы грубо и вынуждает проехаться промежностью прямо по ширинке брюк. Снова и снова, потому что ему нравится когда вот так сквозь одежду соприкасаются их тела, умоляя о большем. — Минхо...— в рот ему выдыхая, Наён жмётся к крепкому телу сильнее, потому что его касания такие приятные, что кричать готова.       Парня это лишь сильней заводит, он губами шеи девичьей касается, так и наровит оставить багровые отметины, которые наутро заметят все. Ким от удовольствия голову слегка запрокидывает, открывая к коже больший доступ и Минхо пользуется, оставляя от мочки до ямочки под горлом влажную дорожку поцелуев которая холодеет в те же секунды; изучает ключицы обветренными губами. Одну руку поднимает вперёд, чтоб снять так сильно нравящуюся ему блузку, однако не торопится: приспускает ниже одними лишь пальцами и ухмыляется, осознав, что девушка не стала теснить себя бюстгалтером сегодня. Льнёт к декольте, к сексуальной ложбинке и кожу с россыпью жемчужных мурашек целует изнеженно, пока Наён, теряя самообладание, ближе прижимается к его лицу, тихо мычит и глаза закатывает. — Ты такая красивая.       Ей слова Минхо в такой соблазнительный момент кажутся ещё более приятными, голос его тихий с хрипотцой от вожделения возбуждает и заставляет испытывать какую-то неумеренную радость. Желание вяжет внизу живота потоками пульсаций, Ли освобождает аккуратную грудь от ткани, потянув за края вверх. Наён руки поднимает, позволяя раздеть себя, немного смущена, а Минхо дьявольски нравится её в краску вгонять. Он изгибы обнажённого тела рассматривает, где каждый сантиметр идеально подходит его сильным рукам, ладонью сжимает полушарие, касается губами и скользит языком к персиковой ареоле, вызывая тем самым сладостный стон вперемешку со своим именем. — Минхо...       Парень поочерёдно ласкает упругую грудь, кусает, оставляет засосы, сжимает своими пальцами, пока Наён острыми ноготками мнёт шёлк рубашки на предплечьях; ёрзает нетерпеливо на бёдрах, ощущая как природная смазка пачкает кружево белья. — Сладкая моя, — отстранившись шепчет Минхо, руками скользя ниже к обнажённой талии.       Наён отвечает мокрым поцелуем, втягивая верхнюю губу, зубками царапает фильтрум. Ли высунув кончик языка проводит им по каждой складочке губ девушки, обильно слюной мажет. Под плотной тканью брюк член больно ноет, просится внутрь от каждого трения влажного лона Ким. — Ты тоже невыносимо красив, — в рот горячий произносит Наён, ускоряя трение их интимных органов.       Парень улыбается, мычит в поцелуй сдавленно, задирает юбчонку и тянет пальцы к кромке белья Наён, которая начинает расстёгивать ненавистные пуговицы рубашки. Она невесомо проводит подушечками по мужской груди, рельефу мыщц и ниже, обводя руками талию парня и обнимает, пока Минхо отодвигает осторожно ластавицу и касается влажных половых губ, сам при этом отстранившись за реакцией девушки следит, а та, кажется, хныкать готова. — Сильно намокла, — замечает Минхо, зная что его фразы учащают сердцебиение Наён, словно при отравлении беладонной; она прикусывает нижнюю губу и прикрывает глаза, её тихое мычание ласкает слух Ли, — Девочка моя, — он пальцами тонкими водит вокруг влагалища как бы дразня, размазывая прозрачную смазку.— Нравится? — слетает с его губ вопрос, но не дождавшись ответа, он фалангами среднего и указательного пальцев внутрь проникает. — Да... — у Наён от нетерпения всё тело дрожит; она сама бёдрами насаживается, двигается реще.       Движения Минхо властные и смелые, а пальцы — умелые; орудуют внутри правильно, но несмотря на всю превосходность и яркость ощущений хочется ощутить в себе твёрдый и горячий член. Смазанно целуя, Наён переводит руки с поясницы на шлёвки, целяет ногтем язычок на ширинке и приподнимается едва ли, сразу чувствуя пустоту внутри. Минхо пальцы вытирает о внутреннюю сторону бедра и позволяет Ким расстегнуть молнию, спустить джинсы. Она на должном уровне ахает замечая отсутствие белья, а Минхо понимая её удивление поясняет шелковым полушепотом: — Так свободней.       Наён коротко облизывает губы, оценив член парня, что сочится от возбуждения и подрагивая от её касаний умоляет, чтобы ему уделили внимание наконец и в горячее лоно позволили проникнуть. Ли знает, что у него и размер, и строение шикарные, как и он сам, следит за похотливым взглядом девушки горящими глазами, а губы в тонкую линию сжимает. Локоны её изящно на грудь падают, и парень их убирает за спину, чтобы не отвлекали от такого очаровательного вида. Это действие заставляет Наён целоваться, ощущая кончики ресниц на своих скулах. Она одной рукой сжимает горло Ли, второй охватывает ствол. Медленно крайнюю плоть оттягивает, обнажая головку и большим пальцем размазывает небольшое количество предэякулята. Минхо задушенно стонет в её рот, сводит брови на переносице, разрешая девушке мастурбировать ему в отместку. Она пальцами ощущает каждую дерсальную венку, каждую артерию, а у парня от её касаний пожар в груди; дышит часто, окна начинают запотевать.       Ли руками сильно сжав ягодицы заставляет Наён вернуться в исходное положение, так что теперь эрекцией касается отодвинутой ткани женского белья. Наён сама член направляет под себя, мажет по нему лоном, смешивая бесцветные жидкости, сгорая от удовольствия до тех пор пока нетерпеливый организм не раскалывается на дольки, утопая в оргазме. Девушка кончает, но не прерывается, надеется Минхо не заметил её сокращений, однако парень ухмыляется уголком губ, целует в челюсть смазанно, но сочно. — Так даже лучше, — произносит он на выдохе, ощущая как собственный член стал мокрее от женского семени. — Мне нравится.       Он заставляет Наён смутиться пуще прежнего, особенно своей коварной улыбкой; она отводит взгляд, переложив руки на мужские запястья и приподнимается в очередной раз, потому что понимает что Минхо ввиду имеет. Сама по прежнему изнемогает от предвкушения почувствовать его в себе, несмотря на недавний оргазм.       Минхо касается слегка: направив пульсирующий член отправляет руку считать рёбра, вторую снова беззвучно кладёт на округлый зад Наён. Горячая плоть головки обжигает чувствительные стенки, заставляя девушку не просто шумно вздохнуть, а издать что-то наподобие стона, потому что тесно и адски приятно. — Посмотри на меня, — просит парень, проникая медленно.       Наён затуманнеными зрачками глядит в самую душу, а Ли теряя голову от сладких ощущений и разрывающих его на части эмоций входит на всю свою идеальную длину. Наён двигается вверх и вниз, постепенно темп наращивая, она доминирует и Минхо не против, он готов позволить ей всё, лишь изредка направляет, водя тонкими пальцами по бархатистой коже. Они не прерывают голодного зрительного контакта, что опьяняет с нещадящей силой, позволяют чувствам управлять их сумасшедшими друг от друга душами.       Ким жадно ртом воздух хватает, потому что парень выбивает его из лёгких. От быстрых движений во рту пересыхает, красивая грудь то и дело вздымается, пока Минхо не прижимает девушку к себе, позволяя соприкасаться полуобнажённым телам. Стёкла становятся совсем влажными, как и тела, а салон наполняют хлюпающие пошлые звуки от глубокого скольжения Минхо внутри девушки, которая себя уже не сдерживает, стонет громко, на парне буквально прыгая. Наён упирается в его мокрый лоб своим, от коктейля ощущений забывает о дискомфорте в правом колене, что неудобно вдавлено в дверь.       Хочется заниматься любовью всю ночь напролёт, не думая о последствиях, потому что целый мир перестаёт существовать. Минхо и этого мало, он откинув голову на подушку сидения глаз влюблённых с Наён не сводит и сам не замечает как распадаясь на моллекулы, перекатывает свои стоны в горле. — Наён... — перенося руку с рёбер на её хорошенькое лицо, Ли осаждает её пыл, вынуждает двигаться размереннее. — Я очень люблю тебя, — у девушки всё внутри замирает от неожиданного признания, а Минхо повторяет на всякий случай. — Так сильно люблю,— Наён останавливается, ощущая заполненность парнем ещё сильнее, не зная что ответить. — Что?... — Такой котик, — выдержав паузу Ким сухие губы облизнув давится усмешкой, думает "нашёл же время для нежностей", а потом понимает, насколько же это прекрасно. — Тут такое дело... — она читает в глазах Минхо нарастающее волнение, он смотрит внимательно, не смыслит в её игре. — Чт... — Минхо, — она смеётся и в нос чмокает. — Я тоже тебя очень сильно люблю, безумно просто.       Парень выдыхает с беззвучной ухмылкой и слегка шлёпает Наён по ягодице, вынуждая ту продолжить движение на нём. Она усмехается в ответ и они снова целуются беспорядочно, кусаясь и рыча.       Хриплые стенания смешиваются с шумом морской воды и её ударов о берег, что напоминают двух влюблённых в блестящем "хёндае". Влажные тела дрожат, руки трясутся и температура растёт, образуя дефицит кислорода. Наён пальцами зачёсывает чёлку Минхо назад словно расчёсывая, оставляет руку тонуть в шёлке его волос. С открытым лбом и в цвете ночного мрака Минхо выглядит как самый настоящий нефилим, плод любви ангела и демона, манящий и соблазнительный. Он целует секундно посиневшие губы, смотрит внимательно в лицо девушки, чувствуя приближение долгожданной развязки. Вишнёвым нектаром кровь скользит к члену, обостряются все ощущения, а внезапное расслабление сменяется таким же внезапным напряжением. Минхо кусает собственные губы и закатив глаза, толкается в Наён грубее и ещё реще, пока тугая струя спермы не заполняет её полностью. Ощущение горячего семени внутри вновь вызывает у девушки прилив гармонов; она приподнимается на колене, опускается и повторяет эти манипуляции пару раз, пока белая густая жидкость стекает по всё ещё каменному члену, пачкает бельё, которое точно придётся снять. Перед глазами прекрасный и такой уставший Минхо, с опухшими зацелованными губами и бисеринками пота на лице и шее. У Наён внизу живота опять тянет липкой карамелью, мышцы сокращаются ритмично и она кончает, всё ещё не выпуская Минхо из себя. Он обнимает девушку крепче, чувствуя как дрожит всё её тело, ощущает как стенки влагалища приятно сжимают член. Ли губами мажет по хрупкому плечу, трогает ладонью подбородок, чтобы утянуть в новый мягкий поцелуй. Он готов так всю ночь просидеть, хотя по душе больше идея после небольшой передышки отыметь Наён и на заднем сидении; опробовать во всех известных ему позах, чтобы вспышки наслаждения не контролировать снова и снова.       Достойная порция дофамина делает своё дело, на обоих находит дремота. Наён встать хочет, отстраняется, но Минхо не отпускает: — Давай немножко ещё так посидим. — Тебе удобно? — Никогда ещё так удобно не было.       Наён не говорит, что у неё нога затекла, ради такого прекрасного Минхо и его ласкового взгляда она готова терпеть до рассвета. Целует его в солоноватую мочку уха, кусает, а серебро серьги стучит по зубам. — Я люблю тебя больше всего на свете, — изнеможённо шепчет Ли. — Это не так, — прямо в ушко отвечает Наён. — Что? — Сначала котята, потом я, — продолжает Наён, изучая языком ушную раковину, а Минхо, кажется, снова возбуждается от таких прикосновений. — А, — парень смеётся. — Я имел ввиду людей... но если в целом...то...мм... — Что? — она немного отстраняется, смотрит в его безупречный профиль. — Если ты не остановишься мне не придётся вытаскивать член из тебя, клянусь... я готов трахать тебя всю ночь... перестань... — Думаю необязательно делать это в машине... — Хочешь выйти и заняться сексом там? — он кивает в сторону моря. — Может потерпишь до лета? — Минхо, — хихикает Наён и снова привстаёт, на этот раз парень её не удерживает. — Открой бардачок, — просит он, помогая Наён встать, чтобы вернуться на своё кресло. — Там есть салфетки, просто... нам придётся вернуться к ребятам, — он давит смешок. — Не очень удобно ходить так... — он смотрит на свой влажный член, пока Наён выполняет просьбу. — Кстати... — Я разберусь, — словно читая мысли отвечает Наён, достаёт пару салфеток из пачки себе и тянет упаковку парню. — Но больше так не делай. — Ты слишком ахуенная, чтобы я кончал куда-то ещё, — оправдывается Ли, проводит тканью по чувствительному органу, кидает салфетку прямо под ноги.       Девушка вновь усмехается, а Минхо выходит из машины: то ли чтобы удобнее застегнуть джинсы с рубашкой, то ли, чтобы не смущать и без того стесняющуюся Наён, то ли, чтобы просто покурить. А может всё одновременно. Девушка, приведя себя в порядок и одевшись, выходит следом.       Ноябрьский морской бриз бодрит моментально, саднит кожу на раскрасневшемся лице. Она замечает Минхо у самого берега. Тот задумчиво следит за горизонтом, неспешно делая глотки горького дыма. Холодный ветер путает его волосы, щекочет глазные яблоки. Девушка подходит ближе, и Ли говорит, не слыша и не видя, но словно чувствуя её приближение сзади: — Замёрзнешь, — проигнорировав его правоту, она оказывается сбоку, смотрит тоже куда-то вдаль. — Иди сюда, — Минхо вытягивает руку, призывая обнять себя; у парня тело горячее всегда, несмотря на время года и погоду за окном, но Наён пока только предстоит узнать об этом.       К удивлению отсутствующей почти больше полутора часов пары, их друзья оказываются всё ещё у бассейна. Минхо саркастично усмехается, Наён пожимает плечами, потому что такая картина была вполне ожидаема.       Хёнджин и Феликс увлечены игрищами в воде и друг другом, прерываются на короткие взрослые поцелуи. На одном из шизлонгов лежит Уён, а на его груди спящий Сан, оба закутаны в тёплые одеяла, хотя у бассейна довольно тепло. На соседнем шизлонге Лэс, наблюдающая за парочками и немного ревнуя своего парня к его лучшему другу. А Ксэюн и Чан единственные, в кого всё ещё лезет алкоголь; они сидят на диване цвета хаки за крошечным столиком, перешёптываются и громко смеются, словно две сплетничающие подружки. Завидев Минхо и Наён, Бан машет им рукой и кричит, пробуждая тем самым Сана: — О! Привет! — он изрядно пьян, а, возможно, даже принял таблетку экстази. — Вы вернулись! — Чё делали? — подхватывает его сестра, заставляя их переглянуться. — А то ты не знаешь, — смеётся Чан, показывают непристойные жесты, чем вызывает у Ксэюн и Лэс громкий смех. — Детский сад, — вздыхает Уён. — Вы тут такое пропустили! — хлопает в ладоши блондинка, когда Минхо подходит к ним, берёт бокал Чана и делает из него глоток. — Ага, мы играли на желания, — кивает старший. — Угадай чё я загадал. — Какую-нибудь пошлятину, — равнодушно отвечает Ли, оборачивается на Наён, которая садится на шизлонг с Лэс. — Ну не... я загадал Феликсу позвонить Чонину. — Ебанутый, и зачем? У них разве не ночь? — Ой да, ладно тебе, — усмехается Ксэюн. — Просто прикольнулись. — Пиздец у вас пранки, верно Уён говорит - детский сад. — С каких пор ты с ним на одной стороне? — Это херня, — доносится какой-то обидчивый голос Сана. — Расскажи чё ты девчонкам загадал. — Ну хватит уже ныть, — возмущается Ксэюн, Чан кивает. — Что такое? — спрашивает Наён. — Заставил их, — Уён поочередно пальцем показывает на Ксэюн и Лэс. — Целоваться. — Да хватит ревновать, — щурится Лэс. — Хочешь Сана поцелуй. — Чё? — Чхве от испуга перекатывается с шизлонга и падает на пол. — Вы поэтому в обнимочку лежите? — улыбается Наён. — Мстите? — Дай пять, — Лэс протягивает ладонь девушке, та отвечает.       Хёнджин и Феликс оказываются вне бассейна, мокрые и замёрзшие, младший полотенцем накрывает высокое тело. — А ты? — Мне не холодно, хён, — ямочки на лице Феликса заставляют ему верить. — Почему они такие милашки? — риторически произносит Наён. — Хочу писать, — вслух произносит Лэс. — С тобой сходить? — оживляется Уён. — Странно... — вздыхает девушка. — Ты тоже всё ещё не привыкнешь к тому, что мы теперь пара, а не лучшие друзья? — А, ой...       Лэс отлучается, оставив свой шизлонг Наён. Она наблюдает за Минхо, который на диване расположился, и когда они глазами встречаются, улыбаются друг другу, как подростки, при том испытывая исключительно счастье. Парень её пальцами манит, зовёт и Ким подходит, рядом садится. — Только ноги не раздвигай, — шепчет он на ушко, обнимая одной рукой за плечи. — Я помню, — краснеет Наён, ей кажется Минхо нравится её стыдить, учитывая, что он решил оставить у себя предмет её нижнего гардероба.       Она незаметно смотрит на Уёна, потому что предательские воспоминания о том, как он сделал практически тоже самое несколько дней назад колют волнением в область солнечного сплетения. Она даже не понимает как за такое короткое время переменилось сразу несколько жизней. Наён почему-то становится интересно вспоминает ли Уён о том вечере, но потом понимает, что он тоже наконец-то счастлив и как-то облегчённо вздыхает, уверенная, что тот порыв страсти останется их маленькой тайной. Парень краем глаза замечает её взгляд, поднимает кофейные глаза и тут же отводит, словно смутившись. Наён упирается лицом в плечо Минхо, стараясь прогнать размышления и, к её счастью, возвращается Лэс.       Температура на улице стремительно падает, а время переваливает заполночь.