Сокрушенные

День 441 14:30 Громкий хлопок аппарации раздался в глубине улицы, а после из-за угла невысокого здания показались два человека с небольшими сумками, развешанными по всем сторонам их кожаных ремней, которые орденовцы надевали всякий раз, когда отправлялись за провизией. Южная часть Эшфорда была разбита пожирателями около недели назад, поэтому многие предметы быта еще не были растасканы местными обывателями. Пока Терри накладывал защитные чары от магглов на улицу, Гермиона аккуратно прошла вперед, бросая взгляд на разрушенные дома с выбитыми стеклами окон и раздробленными дверьми. Кругом царила неприятная атмосфера чего-то безжизненного. Девушка представила, как еще неделями ранее здесь била ключом жизнь, из-за стен зданий раздавались голоса людей, а по лужайкам бегали собаки. Некогда наполненный красками Эшфорд окрасился в серые и черные цвета, и подобная картина каждый раз вызывала у Гермионы щемящее чувство в груди. — Предлагаю разделиться, — послышался из-за плеча шатенки голос Бута, который уже закончил накладывать чары и нагнал подругу. — Я пойду осматривать правую часть улицы, ты левую, встретимся через час. — Хорошо. Девушка медленно ходила по домам, лишь изредка заглядывая на фотографии в настенных рамках, которые были практически в каждом из помещений, где она оказывалась. Еще месяцами ранее Грейнджер строго настрого запретила себе проникаться скорбью к уже мертвым хозяевам пустующих жилищ, ведь иначе ее затягивала эта неподвластная душераздирающая боль, которая заставляла чувствовать вину каждую секунду. Теперь Гермиона быстро отводила глаза в сторону и бесстрастно продолжала поиски необходимых вещей. Дома для нее больше не имели своих историй. Они стали безликими, и так было гораздо проще. Вся мебель была перевернута и раскидана по разным углам, что порой затрудняло передвижение, поэтому приходилось затрачивать несколько больше времени, чтобы отыскать в этих завалах что-то пригодное для использования. Иногда девушка подбирала совершенно разные вещи, которые с легкостью можно было бы потом трансфигурировать, но в основном получалось забирать с собой еще целые простыни, одеяла и подушки, а если везло, то в чуланах обнаруживались консервы, которые также погружались с помощью заклинаний в сумки на ремне. Заходя в уже четвертый по счету дом, Гермиона устало оперлась на кухонную перегородку. Физические нагрузки все еще давались ей с трудом, особенно после недавних ушибов и ожогов, которые периодически беспокоили гриффиндорку. Когда девушка наконец оторвалась от временного пристанища, до ее слуха долетел непонятный глухой звук с улицы, а после послышался знакомый голос Терри. Быстро добежав до крыльца, Грейнджер заметила напротив дома, где сейчас находилась, Бута, держащего за шиворот кофт двух детей. — Посмотри, кого нашел. Волшебница видела напуганные глаза мальчика лет двенадцати и девочки, возможно, лет пяти. Оба ребенка крепко держались за руки, пока над ними возвышался Терри, заинтересованно смотрящий на собственную находку. — Все хорошо, спокойно, мы не причиним вам вреда... Давно вы тут? — девушка аккуратно приблизилась к детям, подгибая колени, чтобы поравняться с их лицами. Осознав, что те даже не собираются раскрывать рта, она кинула встревоженный взгляд на командира. — Мерлин, Терри, да их трясет, как осиновый лист, где ты их нашел? — За коробками в чулане. Видимо, услышали, что я зашел в дом и спрятались, да только конспираторы из них никакие. — Неправда! — впервые воскликнул мальчик, крепче хватая руку сестры. — Это была чистая случайность! Другие нас ни разу не находили! Два волшебника переглянулись между собой, а затем Гермиона решилась первой задать интересующие вопросы. — Другие? Тут еще остался кто-то из жителей? — Нет же... Они, они были другими... в черных мантиях и со страшными лицами. В момент, когда мальчик начал описывать до боли знакомые для волшебников черные фигуры, маленькая девочка заметно сжалась и отступила назад в попытке укрыться за Бутом, который также быстро, как и его напарница, осознал, что дети пережили встречу с пожирателями. — Сколько их было? Как часто они тут бывают? — Терри наконец отпустил ребят и быстро обвел улицу взглядом, чтобы убедиться, что тут никого кроме них больше нет. — Около пяти, мы видели их лишь один раз, но запомнили голоса, поэтому узнали их в следующий раз, когда прятались. Они были здесь дважды за эту неделю, искали кого-то. Грейнджер переглянулась с Бутом, молча обмениваясь понимающими взглядами. Оба осознавали, что дети являлись магглами, и это создавало ряд проблем. Они не могли оставить их тут одних, зная, что пожиратели в любой момент могут вернуться, но и взять ребят с собой тоже не представлялось возможным, ведь тогда придется воспользоваться чарами забвениями, что было весьма опасным для еще несформировавшегося организма детей. Сильный поток магии мог просто напросто навредить головному мозгу, и последствия были бы непоправимы. Первым решил заговорить Терри. — Так, хорошо, а вы почему тут? У вас есть ближайшие родственники? — Нет, вся семья погибла при взрыве, когда те люди напали на нашу улицу, других родственников у нас нет, поэтому решили остаться здесь, — мальчик закончил и с вызовом посмотрел в глаза Терри. — Занятно. Подождите здесь пару минут, мы отойдем поговорить. Бут одним кивком головы подозвал к себе Гермиону, удаляясь от детей на два метра. По его лицу было заметно, что командир находился в замешательстве. — Предрекая твои слова, — парень устало потер пальцами переносицу, поворачиваясь спиной ребятам. — Скажу сразу, у нас нет времени на то, чтобы заниматься устройством этих двоих, мы должны вернуться в убежище через двадцать минут. За это время нам даже не удастся добраться до ближайшей больницы или полицейского участка. — Терри, тебе когда-нибудь говорили, что ты бываешь чрезмерно жесток в отношении окружающих? Это дети! Они ни в чем не виноваты, мы не можем просто сделать вид, что никогда их здесь не встречали, — Гермиона тихо шипела на командира так, чтобы брат с сестрой не услышали ее. — Позволь нарушить твои правила хоть раз! Если мы им не поможем, то в следующий раз пожиратели могут найти и убить обоих, и тогда их смерти будут на наших руках! Девушка закипала, ее раздражала эта черта характера командира. Он всегда действовал исключительно в соответствии с предписаниями Штаба. Даже она, вечно правильная в свое время гриффиндорка, иногда нарушала всевозможные правила, когда того требовала ситуация. — Всего один раз, Терри. Я всегда следовала твоим указаниям, и ты это прекрасно знаешь, но сейчас... — Гермиона сочувственно посмотрела на прижимающихся друг к другу детей, продолжая говорить, — Сейчас позволь поступить иначе. Мы поможем им, взамен я лично отчитаюсь за это перед Орденом, если будет необходимость. Еще минуту Терри с тяжелым взглядом разглядывал напарницу, а затем громко выдохнул, поднимая в согласии руки. — Хорошо. Когда оба волшебника вернулись и сообщили детям о том, что они доставят брата с сестрой в ближайший медицинский центр, чтобы тех осмотрели врачи на наличие травм, то девочка неожиданно воспряла духом и впервые улыбнулась, чего нельзя было сказать о мальчишке, который незаметно дернул за руку сестру, когда Гермиона с Терри вновь отвернулись, что-то обсуждая. — Послушайте, мы с Эллис согласны, только мы можем вернуться в наш дом, забрать некоторые вещи? Терри подозрительно взглянул на ребенка. Буту явно не нравилось все происходящее. — Ладно, только поступим вот как. Я схожу с тобой, а дамы подождут нас здесь, идет? — Идет, — мальчик умело скрыл некое волнение и быстро двинулся в сторону здания, нервно сглатывая. 15:20 Пока мужская часть отсутствовала, Гермиона всячески пыталась разговорить малышку, которая уже охотно шла на контакт. Девочка успела поделиться историями о своих родителях, любимых игрушках и рисунках, которые часто рисовала вместе с матерью. — У тебя прекрасная семья, Эллис, — Грейнджер не рискнула говорить о ее родителях в прошедшем времени, боясь лишний раз напоминать о случившейся трагедии. — А твой брат? — Ооо, Дениз меня очень любит. Он самый лучший братик на свете. Он даже согласился помочь им, чтобы мне не делали больно, Дениз мой герой! Даже мама го... Осознание от сказанных слов пришло практически моментально, и с лица Гермионы медленно упала улыбка, а в глазах зародилось страшное предположение. — ...Кому им? Тем дядям в черной одежде? — девушка старалась как можно мягче разговаривать с ребенком, чтобы не напугать ту, но дрожь в голосе выдавала ее. — Д-да... только Дениз просил меня об этом никому не рассказывать. Прошу, не говорите ему о том, что я проболталась, он и так всегда обзывал меня болтливой, — девочка испуганно глянула на Гермиону. Гриффиндорка только собиралась успокоить Эллис, когда увидела в небе приближающиеся черные дымки. Выскользнув из секундного оцепенения, Гермиона набрала побольше воздуха в легкие, чтобы в следующий момент прокричать имя командира. Она понимала, что своими действиями явно пугает ребенка, но у нее не было другой возможности оповестить Бута об опасности. Девушка оставила свою зачарованную монету в убежище, а вызывать патронуса было сомнительной идеей при Эллис. В следующую секунду шатенка припала на колени лицом к малышке, аккуратно хватая ту за предплечья. — Эллис, будь послушной девочкой. Сейчас мы немного поиграем с тобой в героев и те... — ...Прямо как Дениз? — на полуслове оборвала гриффиндорку девчушка. — Да, прямо как твой брат. Слушай меня внимательно. Тебе необходимо спрятаться за тем домом и сделать так, чтобы тебя никто не заметил, пока мы не вернемся за тобой, — Гермиона беспокойно смотрела на приближающиеся силуэты где-то в конце улицы, продолжая держать ребенка в своих руках. — И тогда Дениз перестанет обзывать меня, потому что я тоже стану героем, как и он? — Да-да! Все так, Эллис, а теперь беги туда! Гермиона проводила взглядом убегающую девочку, а после моментально поднялась на ноги и помчалась в сторону, куда ранее ушли Бут и Дениз... 16:00 Обитатели убежища услышали мужской стон и громкий детский крик с улицы, где секундами ранее раздался хлопок аппарации. — Это все вы! Это все из-за вас, мой Дениз умер из-за вас! Быстро переглянувшись, Роджер с Мэрил бросились в коридор. Женщина дернула на себя дверь, выбегая на крыльцо, где ей предстала жуткая картина: Гермиона в багровых каплях на лице и одежде держала крепко в руках вырывающуюся маленькую девочку, которая не прекращала плакать и кричать, а у их ног полулежал трясущийся Терри, вымазанный кровью с жуткими волдырями на спине. — Что за черт, — из-за спины Мэрил выглянул шокированный Дэвис, расширяя глаза до предела. — Прошу, помогите., — Гермионе еле хватало сил говорить, удерживать ребенка и самой стоять на ногах. Сориентировавшись, Мэрил начала руководить процессией, раздавая указания Роджеру, который уже заносил тело командира в дом. Женщине не нужно было спрашивать, что произошло, вся картина говорила за себя, но также целительница понимала, что Гермиона привела к ним ребенка-маггла, и это было единственным, что вызывало вопросы, ведь это прямое нарушение правил, но Мэрил решила оставить это все на потом, сейчас нужно было заниматься раненым Бутом. Они все вместе переместились в гостиную на первом этаже, где Роджер уже укладывал товарища на кушетку, которую трансфигурировал из софы секундами ранее. Парень слышал, как Терри сквозь зубы старается сдерживать собственные крики, и это зрелище заставляло нервно сглатывать всякий раз, когда глаза Дэвиса встречались с лицом капитана. Парвати, которая неожиданно появилась из-за двери подвала, сначала замерла по середине комнаты, а затем, оценив взглядом обстановку, бросилась в сторону Гермионы, понимая, что Буту окажут должную помощь. Грейнджер в этот момент всячески старалась успокоить Эллис, у которой явно началась истерика, поэтому девушке пришлось воспользоваться безобидными заклинаниями, чтобы малышка просто не потеряла сознание от шока. — Гермиона... она? — Патил осторожно опустилась рядом с подругой, беспокойно вглядываясь в глаза ребенка. — Да, она маггл. Парвати, долго объяснять. Ее брат и семья мертвы, я знаю, что это нарушение правил, я знаю, что я виновата во всей этой ситуации, но я не могла оставить Эллис там! — на удивление голос гриффиндорки звучал уверено, будто все произошедшее никак не отразилось на девушке, но это было лишь состояние аффекта, которому Грейнджер сейчас несказанно радовалась. Ей еще нужно было отчитываться перед Люпином и решать проблему с ребенком, поэтому было не время для собственных истерик. — Гермиона, — послышался из-за спины голос Мэрил. — Ты слышала какие заклинания угодили в Бута? Я с такой темной магией еще не сталкивалась. Женщина явно переживала, но она не на секунду не прекращала лечить раны Терри, который уже успел отключиться. Волдыри на его спине постоянно наливались кровью, лопались и растекались неприятной жидкостью по коже, а затем вновь набухали и снова лопались. Этот процесс не прекращался, и он явно забирал все жизненные силы из Бута. — Из всех я успела расслышать только Круциатус, дальше кругом стояли крики, и я занималась тем, чтобы вытащить нас оттуда. — Понятно, что ж, Роджер, мне нужна горячая вода, любые чистые тряпки и бинты из моего кабинета. Парвати, принеси из чулана бадьян и противоожоговую мазь, эти чертовы волдыри жгут ему кожу. Гермиона, дай девочке успокоительное и отправляйся вместе с ней в Штаб, дальше мы разберемся сами. 16:44 Деревянный кабинет. Знакомое надоедливое тиканье часов. Лампа на круглом столе. — Я считаю, что они оба поступили безрассудно! — ворчал Грюм, осуждающе поглядывая одним глазам на девушку, что стояла перед мужчинами возле стола. — Еще и додумались забрать с собой маггла в убежище. Мы не сможем держать девчонку у себя, ей в нашем мире не место, мы обязаны стереть ей память. Грозный Глаз отодвинулся от края столешницы на стуле, вытянув руку вперед и постукивая пальцами по дереву. — Это моя вина, сэр. Терри был против, я настояла, — Гермиона действительно испытывала гложущее чувство вины, но лишь за то, что не успела вовремя спасти Дениза и Бута, а не из-за того, что в принципе решилась на эту авантюру. — Но я не считаю, что мы поступили неправильно. Мы не могли знать, что мальчик будет иметь связь с пожирателями. — Чертовы гриффиндорцы... — Грюм громко хмыкнул. — Прошу, Аластор, вспомни себя в их годы, — заговорил до этого молчавший Люпин, — может они и ошиблись, как делают многие из нас, но разве не в этом смысл войны? Спасать магглов от опасности, — подождав, пока Грозный Глаз хоть как-то среагирует, Ремус продолжил, — Однако, Гермиона, Аластор и впрямь прав, но только в том, что ты решилась взять девочку с собой. Ты и сама понимаешь, что она должна будет забыть обо всем, но вот последствия от заклинания могут быть разными, и еще неизвестно спасла ли ты ее или подписала приговор. — Я понимаю, Профессор... Люпин вышел из-за стола и медленно прошелся вдоль комнаты, держа руки в замке за спиной. Сегодня в Штабе из командиров отсутствовал только Кингсли, что Гермиона заметила сразу же, как только вошла в помещение. Также от нее не ускользнули некоторые изменения в кабинете. Теперь здесь было больше карт, развешанных по стенам, и бумаг, собранных в дальнем углу стола в одной громоздкой стопке. А еще тут было мрачней обычного. — Поступим так, — громко произнес Аластор. — Мои ребята займутся памятью девочки и устройством ее жизни в привычном мире, а что до вас двоих, — мужчина ткнул пальцем в сторону шатенки. — Вы оба нарушили главное правило волшебников и применили магию в присутствии магглов, что обязано караться законом, и ты это прекрасно знаешь, Грейнджер, — Грюм, сузив глаза, посмотрел на гриффиндорку, которая не опускала головы и не отводила взгляда. Такая уверенность вызвала у Грозного глаза усмешку, что весьма удивило девушку. — Но. Все мы сейчас находимся в иных жизненных условиях, и потому нам всем нет никакой выгоды судить двух глупых нерадивых волшебников из Ордена. У нас на счету каждый боец, поэтому все мы будем молчать о случившемся. Новость не дойдет до стен Министерства, так как оно разбито, а Министр вовсе мертв, поэтому суд не узнает. Твой рапорт будет уничтожен. А теперь... можешь быть свободна. 23:19 Гермиона держалась из последних сил, сохраняя невозмутимое выражение лица. Лишь раз по ее щекам пробежали слезы, когда шатенка помогала целительнице с Роджером залечивать раны Терри. В голове Грейнджер до сих пор урывками звучал жуткий крик Бута, предсмертный вздох Дениза и душераздирающий плач Эллис, которая трясла мертвое тело брата. Девушка смахнула наваждение, когда ее плеча коснулась Парвати. — Гермиона... если ты... — Нет, все нормально, я подежурю. — Ты уверена? Может тебе пойти спать? — Парвати, я уверена! — голос шатенки прозвучал несколько грубее, чем хотелось бы, отчего Грейнджер тут же виновато посмотрела на подругу, которая лишь понимающе кивнула и отступила в сторону. Впервые перспектива отсидеть дежурство, а к тому же двойное, не вызывало у Гермионы чувства неприязни, как это было еще утром. Сейчас девушка даже была рада, что ей не удастся поспать, таким образом она точно избежит кошмаров, которые обязательно бы ее замучили. Все, что гриффиндорка взяла с собой вниз, так это небольшой плед и недочитанную книгу — ночь обещала быть длинной. Уже спустившись в подвал, Грейнджер заметила в конце помещения сидящего за решеткой Малфоя в привычной позе, который с интересом смотрел на появившуюся гостью. Драко знал, что сегодня что-то произошло, пусть стены и заглушали большинство звуков, но даже отсюда он сумел расслышать звонкий детский крик и торопливые шаги волшебников прямо над его клеткой. Полдня с ним сидела Парвати, которая со страхом косилась в его сторону каждый раз, когда Малфой двигался на стуле, а потом она и вовсе убежала наверх, когда услышала шум. После девушка вернулась уже минут через сорок с печальными глазами и слега трясущимися плечами. Драко даже дважды попытался выведать у гриффиндорки, что такого произошло, но та, не став церемониться, просто наложила временное Силенцио и провела оставшееся время дежурства в полной тишине. Сейчас на смену странной Патил уже пришла Грейнджер, которая выглядела не лучше подруги, а даже хуже. Подранные джинсы, пыльные рукава и низ кофты, а также растрепанный хвост с выбившимися прядями, обрамляющие лицо. Зоркий стальной глаз также сумел разглядеть багровые пятна на одежде и немного на теле, когда девушка прошла к центру помещения. Весь ее внешний вид говорил за себя, а нахмуренные брови и задумчивое выражение лица только подтверждали мысли о том, что шатенка вновь пересеклась с пожирателями. В полумраке невозможно было заметить печальных карих глаз, да и сама Гермиона не хотела, чтобы Малфой видел ее слабость, что дало бы ему лишний повод для издевок, как это было на протяжении нескольких лет в школе. На самом деле, Грейнджер действительно ожидала, что слизеринец начнет бросаться колкостями, но юноша молчал, и он еще не знал, что своим безмолвием сохранял шаткое спокойствие гриффиндорки, которая уже успела тихо устроиться на стуле и накинуть на плечи плед. Первые сорок минут она пыталась прочитать хоть несколько строк в книге, но весь текст двоился и превращался в кашу, а поток мыслей мешал сосредоточиться. Гермиона постоянно возвращалась подсознательно в момент, когда пожиратели наставили палочки на Бута, который всячески старался закрыть своим телом испуганного мальчика, не перестающего извиняться. Вновь разозлившись на собственную медлительность, Грейнджер звонко захлопнула и откинула книгу и шумно выдохнула, зажмурившись. Она была виновата...виновата в том, что не успела добежать двадцать метров, чтобы предотвратить весь этот кошмар. Сделав несколько глубоких вдохов, девушка наконец открыла глаза и встретилась со взглядом пожирателя, который, сложа руки на груди, сидел и глядел на нее. — Что? — не выдержав, огрызнулась шатенка, выпрямляя спину и сильней кутаясь в плед. — Что ты смотришь, Малфой? — Не хами, Грейнджер, — его ледяной тон заставил девушку встрепенуться. С минуту Гермиона сидела, не разрывая зрительного контакта, а затем в ней что-то щелкнуло, и шатенка резко заговорила. — Ответь мне на один вопрос. Как у вас рука поднимается убивать детей!? Что они вам сделали? Они даже не осознают и половины того, что происходит в этом чертовом мире. Это просто дети, которые по вашей вине больше никогда не вырастут! Может ты тоже убивал их!? — кудрявая заметно повысила к концу голос, а руками крепче ухватилась за подлокотники стула. — Молчишь? Вы все просто чокнутые люди, и вы не щадите никого! — Ты судишь так, как удобно тебе, — Драко все с тем же ледяным голосом и бесстрастным выражением лица прервал речь девушки, пока она не наговорила еще какого-нибудь бреда. — Я не убиваю детей, если тебя это так волнует. Ты видишь меня большим чудовищем, чем я есть. Малфой благополучно забыл, что планировал вновь вывести гриффиндорку на разговор, касающегося наличия еще одной женщины в доме. Он считал, что нынешнее состояние кудрявой было наиболее уязвимым для того, чтобы выложить все карты после очередной колкости с его стороны, но в один момент желание подстегивать девушку отпало, когда та заговорила о смертях детей. Пусть блондин не был самым добропорядочным человеком и вовсе являлся пожирателем, но даже для него эта тема вызывала неприятные эмоции. Слизеринец не смел поднимать палочки на ребенка. — Думаешь, я поверю твоим словам только из-за того, что ты так сказал? Ты из раза в раз доказывал обратное, Малфой, и я сейчас говорю не о последнем годе, о нет, я о гораздо большем промежутке времени. Ты всю свою жизнь поступаешь неправильно и... Гермиона хотела продолжить, но тут ее перебил помрачневший Драко. — А что правильно, Грейнджер? В этом блядском мире нет ничего правильного. Не все живут так, как хотелось бы им самим. И не делай вид, будто знаешь обо мне хоть что-то. Научись смотреть за собой, а не за другими, начни блять с себя. — Я знаю о тебе достаточно, чтобы судить. Ты только манипулируешь и давишь на больные точки людей, делаешь так, как будет выгодно только тебе, спасаешь только себя, — ее голос начал срываться на некоторых словах. — Чтобы судить... — он усмехнулся. — Ты кто, судья? Или может быть ты у нас святая? Протри глаза, Грейнджер, ты такая же, и отличаемся мы только стороной. — Не смей сравнивать нас! Гермиона неосознанно повысила голос и поднялась со стула, сбрасывая с плечей плед. Теперь она смотрела на пленного с высока, вытянув при этом указательный палец руки вперед, словно тыча им в пожирателя. Атмосфера в подвале накалялась, и холод, вечно пробирающий до костей, больше не чувствовался так сильно. Оба замолкли. Малфой в ожидании следующих действий гриффиндорки, Грейнджер в попытке успокоить собственные нервы. Но, видимо, сейчас чаша переполнилась. Малфой видел, как девушку начинает потряхивать, а лампа рядом со стулом заметно подсвечивала в карих глазах собирающиеся слезы. Шатенка молча придвинулась к центру подвала, останавливаясь напротив решетки так, чтобы отчетливо видеть лицо пожирателя. Все, что девушка успешно держала в себе весь чертов день, все, о чем молчала и не говорила никому − просто полилось наружу. — Ему было едва двенадцать, Малфой! Двенадцать, ты понимаешь? Чертов маленький ребенок, пытающийся защитить свою младшую сестру! Ребенок, который под угрозой жизни девочки, решился помогать таким, как вы! Ты это понимаешь? — она на пару секунд замолчала, судорожно смотря на блондина, а затем продолжила. — Твои дружки уничтожили маггловскую улицу, забрали жизни невинных людей, забрали жизни родителей этих детей! Этого и так уже слишком много, но нет! Пожиратели захотели большего, Малфой. Вы всегда хотите большего, вам вечно мало... Драко не заметил, в какой момент из глаз бравой гриффиндорки наконец брызнули предательские слезы, а все ее тело начало лихорадить, но он успел отметить для себя самый неожиданный факт. Слизеринец действительно понимал о чем говорила девушка, ведь сам узнавал в маленьком мальчике себя, а также разделял чувства гриффиндорки, касающиеся безрассудных поступков пожирателей. Он часто презирал псов, когда те переходили грань. Гермиона плакала и обвиняла во всем войну, прихвостней Волдеморта, Малфоя, но неожиданно начала винить саму себя. Скорей всего шатенка даже уже не осознавала, что говорит и кому, слова просто лились из нее. — Я... я пыталась помочь, пыталась спасти, пока они издевались над Терри, пока Дениз что-то кричал! Я пыталась спасти! Но я не успела добежать, не успела бросить ответных заклинаний. Я только смотрела, как его маленькое тело обмякает и валится на чертов асфальт, а потом закричала Эллис, и только тогда мне удалось прийти в себя, но это ничего не изменило, Дениз был уже мертв, а Терри сильно ранен из-за меня! Я хотела... хотела... Почему они его убили!? Зачем!? Он же просто спасал сестру, он все делал это только ради нее... Новый поток слез подступил к глазам, и Гермиона в бессилии прикрыла ладонями лицо, качая головой в разные стороны. Драко же нехотя признал, что у девушки началась самая настоящая истерика, и он порой не мог разобрать всех слов, потому что она захлебывалась собственными рыданиями. Ни один мускул его лица не смел дрогнуть, но Малфой был несколько удивлен. Удивлен тем, что хваленая гриффиндорка впервые была слаба перед ним. Однако он не столько видел сейчас ее терзания, сколько распознавал собственную боль, с который жил ежедневно. Многие слова, вылетающие из уст Грейнджер, отдавались неприятным знакомым уколом в сердце. У него эхом в голове все еще звучало ее «Он же просто спасал сестру, он все делал это только ради нее», и как же это было ему блядски знакомым... — Прекрати истерить, Грейнджер, — Драко прервал очередной поток ее неразборчивых слов, заставив гриффиндорку вновь вздрогнуть от холода в мужском голосе. — Хочешь услышать правду? Да, ты виновата, ты не успела, проебалась. Но тебе не спасти всех. Ты не Мать Тереза, Грейнджер, смирись. — Замолчи... — Что, не такую ты правду хотела услышать? Ждала, что тебе скажут, что ты тут не при чем, а потом пожалеют? Ты при чем, и от себя не убежать. Каждый, кто попытается оправдать твои ошибки — еще больший глупец. Малфой говорил все эти слова больше для себя, нежели для девушки. Перед его глазами отчетливо сейчас стоял образ матери, которая на каждую его ошибку, на каждое совершенное им убийство смотрела с болезненным пониманием, но она никогда не пыталась оправдывать его. Нарцисса знала, что многие поступки сына просто нельзя было списать на «у него не было выбора». Выбор был всегда, только его последствия не нравились Драко, поэтому он выбирал иные пути, тем самым оставляя родителей в живых. И сколько бы мать не просила собственного ребенка перестать этим заниматься, сколько не умоляла отпустить ее и отца, ничего не менялось. Наверное, Драко был эгоистом, но он просто не мог позволить им умереть. А Гермиона, слушавшая все это время слизеринца, нехотя признавала где-то внутри, что тот был прав. Чертов пожиратель был прав. Немыслимо. Силы покинули ее тело также быстро, как и появились, поэтому девушка медленно отошла к стене, оседая на пол. Хоть стул и был по близости, она выбрала сейчас холодный камень, вместо теплого дерева с пледом. Грейнджер больше не хотела говорить, однако у Малфоя явно были другие планы. — Не только пожиратели могут быть чудовищами, подумай об этом в следующий раз, когда решишь вновь обвинять меня во всех смертных грехах только из-за того, что у меня есть метка. Ты не такая всезнающая, Грейнджер, как тебе кажется. — Хватит... Но он продолжал. — Ты считаешь, что Орден всегда прав? Всегда поступает правильно? Тогда ты полная идиотка, если не видишь правды. Думаешь, только пожиратели бесчинствуют, только мы совершаем ужасные поступки? — Хватит... — Что делал твой хваленый Орден, когда пожиратели убивали магглов в Лондоне? Ничего. Хочешь сказать, что в тот момент у вас не было информатора? Был, даже не отпирайся, мне это известно. — Замолчи! — послышался громкий вскрик. Гермиона обхватила голову руками в попытке заглушить голос Малфоя. Он был прав... прав. Сколько раз она лично задавалась вопросами обо всем, что творится на этой войне, сколько раз не понимала многих правил, которые раздавал Орден, сколько раз сомневалась. И сейчас Малфой только озвучил это вслух, будто в подтверждение ее мыслям. Грейнджер запуталась в этой чертовой войне, где воевала против всего: пожирателей, собственных кошмаров, чужих предрассудков. Казалось, что все кругом рушилось, пока она находилась в самом эпицентре происходящего. Драко видел, что девушка на грани еще одной истерики, но он хотел вдолбить ей в голову очевидные вещи, чтобы та перестала смотреть на мир однобоко. Возможно, таким образом Малфой оправдывался сам, но только до конца не понимал этого. Он хотел было сказать что-то еще, но был прерван скрипнувшей дверью подвала. Ему не было видно того, кто показался в проеме, ведь гость не торопился спускаться вниз. Но вот послышались первые шаги, и уже через пару секунд Малфой лицезрел женщину средних лет, что с беспокойством склонилась над гриффиндоркой. — Гермиона? — Мэрил осторожно коснулась плеча шатенки, привлекая ее внимание. — Давай, девочка, пойдем. Тебя сменит Роджер. Целительница заметила безжизненные опухшие глаза и покрасневшие губы девушки, которую все еще трясло. Мэрил решила оставить свой медицинский пост рядом с Терри, когда услышала приглушенный крик из подвала и не прогадала. По всем признакам у Гермионы случилась истерика, и оставлять ее здесь и дальше целительница была не намерена. Мэрил ни разу не бросила взгляда на пленного, когда поднимала тело девушки и уводила ту в сторону выхода, но вот Малфою женщина показалась весьма знакомой по одному лишь голосу. Он уже слышал его ранее, но все не мог понять где именно.