Сокрушенные

День 443 14:55 Гермиона медленно перекладывала принесенные Мэрил из госпиталя баночки с зельями и мазями из коробок на полке деревянного стеллажа в чулане, мысленно отмечая, что жить в одном доме с колдомедиком было весьма выгодно. Вам не приходилось каждый раз судорожно ставить котел, забрасывать в него нужные ингредиенты и следить за бурлящим процессом по часам. Все было куда проще. Уже готовые закупоренные склянки поставлялись двумя большими коробками раз в две недели вместе с провиантом, но сегодня женщина забрала зелья с мазями напрямую, когда была в Мунго. Пока шатенка расставляла последние склянки, Мэрил вновь дежурила в подвале. Целительница решила, что с нее на сегодня хватит муторной работы, и потому оставила Гермиону в чулане, а сама размеренно направилась к нужной двери. Сказать по правде, когда Грейнджер осталась в помещении одна, она расслабленно выдохнула, словно сбрасывая весь груз с плеч. Ей было некомфортно под пронзительным взглядом голубых глаз женщины, которыми та следила за каждым движением девушки, отчего Гермиона практически была готова взвыть. Она не любила такой контроль над своей работой. Складывалось впечатление, что целительница просто не доверяет гриффиндорке столь важное дело. Может, Мэрил все еще помнила то, как Гермиона, очнувшись впервые в этом доме, снесла все склянки с рядом стоящего стола, а может, это Терри за одной из дружелюбных бесед успел рассказать женщине о том, что его напарница бывает неуклюжей. Грейнджер не знала этого наверняка, но ей это определенно не нравилось. Когда последняя баночка была опущена на деревянную длинную полку, Гермиона выдохнула, разминая затекшие плечи и шею. Она быстро собрала в охапку теперь уже пустые коробки и засобиралась вниз, чтобы сбросить их в отведенный для картонок угол. Девушка спешила как можно скорей освободиться и вернуться в свою комнату, чтобы наконец просмотреть найденную тетрадь, пока у нее было время до дежурства. Проходя вдоль коридора первого этажа, Гермиона едва успела удержать одну из коробок, которая начала съезжать из рук, из-за чего шатенке пришлось остановиться, чтобы перехватить их поудобнее, но она вскоре замерла, услышав доносящиеся голоса из-за приоткрытой двери подвала. Оба разговаривали на повышенных тонах, но все же Грейнджер не могла отчетливо разобрать каждое из слов и слышала только оборванные фразы. ...придержи язык, мальчишка... ...осмелела только после развода с Мальсибером? До этого ты не была такой смелой... ...все тебе уже сказала... ...Алессандр будет рад встрече... ...опять шантажировать моим сыном... Гермиона не могла уловить всей сути их разговора, но все же кое-что для себя новое она открыла. Малфой и Мэрил определенно ругались между собой, более того, они уже знали друг друга, что уже вызывало у девушки несколько напрашивающихся вопросов. Ей непременно хотелось бы получить на них ответы, но Гермиона не намеревалась давать понять целительнице, что она наглым образом подслушала их разговор, ведь Мэрил и так не раз заставала Грейнджер у закрытых дверей, где шло собрание, за что девушке до сих пор было неловко. Однако помимо такого удивительного открытия, как заочное знакомство двух людей в подвале, было кое-что еще. Фамилия Мальсибер казалась для Гермионы смутно знакомой, но шатенка не могла сказать наверняка, откуда знала ее. Она перебирала в памяти любые моменты, где бы уже слышала это имя, но быстро поняла, что ничего не помнит, однако смутные подозрения не покидали сознания девушки. Когда, в очередной раз задумавшись, Гермиона громко зашумела коробками, два голоса в подвале быстро притихли, и гриффиндорка решила, что самое время ретироваться, дабы не привлечь к себе еще больше внимания. Уже находясь в гостиной, шатенка вновь и вновь прокручивала в голове услышанную фамилию, пока разбирала картонки и складывала их в углу. Гермиону не оставляло чувство дискомфорта с момента, как Парвати и Роджер ушли на миссию, и девушка вынужденно осталась один на один с Мэрил под одной крышей и Малфоем за решеткой в подвале. Поэтому открывшиеся обстоятельства того, что два последних человека были знакомы — не вызывало никакого доверия. Все, что гриффиндорка знала о Мэрил, ограничивалось парой фраз о том, что она являлась колдомедиком и некоторое время даже работала в Святом Мунго. На этом информация заканчивалась, и если раньше подобная осведомленность не вызывала должных переживаний со стороны девушки, то в этот раз все было иначе. Не долго думая, Гермиона решила заглянуть в комнату Терри и наглым образом порыться в записях его блокнота, который он вел уже год. Девушка знала, что тот в основном прописывал там планы миссий, разрабатывал стратегии и также, как и Маркус Белби, фиксировал имена орденовцев, с которыми они могли пересекаться на общих миссиях и имена пожирателей, которые были замечены или убиты. Это было обязанностью капитана каждой команды. В комнате Бута было холодно и темно, а запах пыли, что за последние пару дней успела собраться в помещении, отчетливо ощущался в воздухе. Здесь было нечем дышать. Комнату никто не проветривал, отчего Гермиона чуть не закашлялась, переступив порог двери. Она не знала, где обычно Терри хранил свой блокнот, поэтому действовала интуитивно, осматривая стол и прикроватную тумбочку. Однако девушка вскоре осознала, что его нигде не было. Успев мысленно чертыхнуться, Грейнджер задержала взор на кровати, а уже в следующую секунду подступилась к ее основанию, начав похлопывать руками по покрывалу, постепенно проникая под него. Ощупав всю поверхность, девушка решилась на последнюю попытку, приподнимая старый матрас чуть наверх. Наконец-то. Подцепив пальцами заветную книжицу, Гермиона быстро прошла в сторону стола, который располагался рядом с окном, и начала вскользь просматривать листы, изредка останавливаясь на определенных страницах. Блокнот был практически переполнен записями, чертежами и исчерканными каракулями. Это все заметно усложняло поиск необходимой информации, но Грейнджер не планировала сдаваться так быстро. — Роули, Роверти, Хезер... не то, все не то, — бубнила себе под нос Гермиона, продолжая наскоро переворачивать страницы, иногда возвращаясь назад. В некоторых местах чернила поплыли от постоянных погодных условий, в которые попадал хозяин блокнота, находясь на миссиях, поэтому многие данные были превращены в большие кляксы. — Уэзерби, Диксон, Олдли, Ларкинз... нет, опять мимо. Сделав глубокий вдох, Гермиона закрыла и вновь открыла книжицу на первых страницах, сосредотачиваясь на каждой строчке. Дойдя уже до середины блокнота, шатенка все же заметила знакомое расплывчатое сочетание букв. Фамилия Мальсибер была смазана, но контур все еще был сохранен, поэтому Грейнджер смогла распознать имя. Карие глаза забегали по странице в надежде на то, что этот человек являлся одним из членов Сопротивления, которого она благополучно забыла, но, найдя две черные пометки в самом низу, Гермиона не захотела верить написанному. Девушка вернула взор на дату и краткое описание миссии, и нахлынувшие воспоминания не заставили себя ждать. Грейнджер знала этого человека. Его знало все волшебное сообщество, благодаря новостям. Мальсибер был одним из тех людей, кто подвешивал тело Министра Магии на шпигель Министерства... По спине гриффиндорки пробежали мурашки, пока в голове крутились то услышанные слова Малфоя о Мэрил и ее разводе с Мальсибером, то выдержки из ранее выпущенных газет Пророком. Тряхнув головой и захлопнув блокнот, Грейнджер уставилась взглядом в стену напротив. Она бы хотела в эту секунду мыслить рационально, но внутренние тревога и негодование мешали этому. Сейчас Гермиона больше всего на свете хотела бы, чтобы хоть кто-то из ее товарищей вернулся в этот чертов дом. Нет, она не боялась. Девушка всегда могла постоять за себя. С ее палочки не раз слетали самые страшные заклинания, поражающие людей. Дело было в другом. Она просто не хотела оставаться здесь одной. 18:38 Когда на часах стукнуло тридцать минут седьмого, девушка молча спустилась на кухню из комнаты Терри, где провела все оставшееся время, перепроверяя записи его блокнота. Гермиона наскоро заварила в двух плошках готовый суп из пакетиков, которые они с ребятами нашли во время мародерства неделями ранее, а после, решив захватить с собой заветную тетрадь, про которую вновь благополучно успела забыть за другими делами, отправилась на дежурство. Мэрил, вернувшаяся из подвала минутами ранее, была еще более задумчива и молчалива, чем обычно. Она вовсе не стала задерживаться на первом этаже и, приготовив себе такой же суп, удалилась в свою комнату. В очередной раз спускаясь по лестнице вниз, шатенка думала о том, как эта женщина вообще оказалась в Ордене, ведь Штаб не мог не знать о ее прямой связи с пожирателем. Вопросы кружились в голове девушки сильным вихрем, и ответов ни на один из них у нее не было... Малфой сидел, сложа руки на груди, и смотрел куда-то в потолок, не обращая внимания на появившуюся в помещении Грейнджер. Сейчас ему было не до этой раздражающей ведьмы. Он думал о своем последнем разговоре с Мэрил. Блять! Ему ведь практически удалось уговорить женщину помочь, но та в самом конце, словно выйдя из-под гипноза, отказалась. Дерьмо. — Ты брать собираешься? — послышался девичий голос где-то очень близко с Драко, и теперь он был вынужден опустить голову и пересечься взглядом с Грейнджер, которая стояла напротив решетки с протянутой в руке плошкой и ждала. Малфой сумел уловить встревоженность и нервозность во взгляде шатенки, поэтому решил не накалять обстановку и благополучно изьял еду. Ему сейчас еще одни споры поперек горла не встали. Оба волшебника сидели молча в разных углах, не обращая больше друг на друга ни малейшего внимания. Разговаривать не хотелось, издеваться тоже. Они прекрасно сосуществовали вместе в одном помещении, но только в тишине. Он не раздражал ее своими ненужными нравоучениями-оскорблениями, она не вымораживала его блядски бесячей самоуверенностью во всем на свете. Гермиона даже успела поймать себя на мысли, что не будь слизеринец тем, кем он является, то, возможно, девушка не испытывала бы столько отвращения к его персоне, но она быстро смахнула это наваждение, тряхнув головой и вернув внимание к плошке в своих руках. Это все бред. Спустя еще минут сорок, когда Малфой громко опустил посуду на пол и откинулся на спинке стула, прикрыв глаза, Грейнджер решила, что теперь у нее есть возможность спокойно просмотреть принесенную тетрадь, что находилась за поясом ее брюк на спине. Девушка удобней устроилась на стуле и, поставив одну ногу на сидушку и оперевшись о колено локтем, наконец принялась медленно просматривать содержимое. Записей было не так много, и все они находились в хаотичном порядке, а большинство страниц вовсе пустовали или были выдраны. В основном здесь присутствовали ничем не приметные заметки о провианте по типу тех, что она утром составляла вместе с Люпином, а также одни сплошные числа без каких-либо пояснений. Некоторые из них были зачеркнуты, другие обведены в круги, а остальные просто располагались вдоль строк. Это не походило на даты, время или координаты, также здесь не прослеживалось никакой закономерности. Просто набор чисел. Подогнув кончик листа, чтобы вернуться к этому чуть позже, девушка продолжила листать. Следующий разворот, который заставил Гермиону остановиться, был посвящен прошедшим миссиям двухнедельной давности. Тут тоже не было ничего нового, чего бы она не знала, ведь сама принимала непосредственное участие в трех из них, поэтому долго задерживаться на этих страницах не стала. Следом шел список перечеркнутых имен людей с пометками «СС», «ЮС», «ЗС», «ВС». Шатенка быстро сообразила, что речь шла о Сопротивлениях, а все те фамилии, вдоль которых пролегала черная линия чернил, принадлежали орденовцам, которые были уже мертвы. Среди них она сумела найти знакомые имена бывших однокурсников, что на некоторое время заставило Гермиону удалиться в собственные воспоминания. В следующий раз девушка остановилась уже только на середине тетради, ведь предыдущие листы не несли никакой ценности. Здесь были выведены какие-то строки, но разобрать их не представлялось возможным, так как все они были усердно зачеркнуты. Грейнджер сумела разобрать только пару фраз. «134 погибших» «чертов психопат» «в следующем месяце» Сама страница не была датирована, поэтому девушка не могла определить наверняка, в какое время была сделана эта запись, но ее определенно заинтересовала фраза про психопата. К сожалению, автор далее не пояснял, о ком шла речь, и Гермиона решила продолжить изучение страниц. Дойдя фактически до конца и практически приняв тот факт, что тут нет ничего сверхважного, девушка уже хотела было закрыть тетрадь, пока случайно не наткнулась на два склеенных между собой листа, которые сразу поспешила разъединить. Разворот был полностью исписан так, что не оставалось ни единой свободной строки. Почерк был мелким и слегка корявым с пятнами чернил в некоторых местах, что немного затрудняло чтение, но все же шатенка разобрала каждое слово. «Какая-то нескончаемая херня. Мы все тут как животные из потешного зверинца, который развел этот псих. Мы выполняем команды — за это нас награждают отсутствием пыток. Мы верны — он к нам благосклонен. Блядство. Но проблема лишь в том, что если ты не справляешься, тебя не могут сдать в приют или выкинуть на улицу, тебя просто убьют и возьмут нового зверька. Какова ирония то...» Грейнджер оторвалась от чтения, слегка округлив глаза. Она чувствовала, словно вторгается в чужую жизнь, мысли человека. Каждая буква была выведена с таким напором, что они отпечатывались на обороте страниц. Тот, кто писал это — явно был на эмоциях. «Даже блять поговорить не с кем. Сижу строчу в эту тетрадь, которую мне выдали в знак отличной службы. Маразм. Будто эта тетрадка сумеет восполнить хоть что-то в моей прогнившей душе. Еще этот дед-маггл, который вздумал думать, что видит меня насквозь. И ведь это чертова правда. Действительно видел, но мне не сдалось его понимание. Вообще ничье не требуется. Но кто его тянул за язык произносить все вслух? Когда это было только мыслями в моей голове — было проще. А сейчас я каждый раз вспоминаю его слова, когда нахожусь один. Я блять устал. Мне хочется просто лечь и больше не проснуться в этом чертовом мире, но даже этого сделать не могу. Он не станет держать их в живых, а просто убьет и даже глазом не поведет... Хотя Нарцисса...» У девушки перехватило дыхание, когда она осознала, чья тетрадь попала ей в руки. Гермиона слишком резко вскинула голову наверх, уставившись на спокойного Малфоя, чьи веки оставались прикрытыми, а дыхание ровным. Быть того не может. Она еще раз перечитала имя женщины, а затем опять посмотрела на блондина. Шатенка только что вторглась в жизнь никого иного, как Драко Малфоя, который сидел в нескольких метрах от нее. Судорожно сглотнув, Гермиона вернулась к строчкам. «Хотя Нарцисса быстрей сама наложит на себя руки, когда узнает, что я мертв. Нет, херня какая-то. Я положил слишком много, да свою жизнь я положил на все это. Умереть сейчас самому — слишком легко, слишком бессмысленно». На этих словах страница закончилась, и шатенка быстро пролистнула еще пару листов вперед, но тетрадь оказалось пустой. Это был, видимо, единственный раз, когда Малфой решил излить все свои чувства и эмоции на бумагу, потому как подобных записей больше не наблюдалось, кроме той, что была усердно перечеркнута. Гермиона еще раз вернулась и перечитала те строки, а после на некоторое время задумалась, усваивая все, что ей сейчас открылось. Она крепче сжала тетрадь в руках, боясь того, что Драко даже издалека сумеет заметить знакомую вещицу, и гриффиндорка не хотела знать, чем тогда это обернется. Малфой был олицетворением хладнокровности, бесстрастности, надменности и жестокости. Девушка никогда не видела в нем ничего положительного, точнее, даже не пыталась этого разглядеть. Грейнджер была убеждена, что слизеринец — пример всего плохого, что она знала. По ее мнению, этот человек не был склонен к благородству или состраданию. Его душа не была наполнена величием, она была разорена и бедна, поэтому все то, что шатенка сейчас прочитала, никак не укладывалось в голове. Гермиона внимательней всмотрелась в страницы, взглядом цепляясь за дату записи — 8 ноября 1996г. Практически год назад. Грейнджер постаралась вспомнить любую информацию о Малфоях, которую слышала за последние двенадцать месяцев, но поняла, что не знала совершенно ничего. Новости о его семье не печатались в газетах, Орден тоже не был осведомлен, либо успешно умалчивал такие подробности. Девушка ни разу не видела ни Люциуса, ни Нарциссу с момента начала войны. Оба словно испарились в воздухе, будто их и не существовало вовсе. Всех, кого Гермиона видела из этого семейства — Драко, с которым они пересеклись от силы раза три за все это время. Она вновь взглянула на блондина, заостряя внимание на его спокойном лице. Казалось, что шатенка прожжет в нем дыру в попытках что-то понять для себя. С одной стороны — не верить написанному Гермиона не могла. С другой — с момента записи прошел практически год, и никто не знал, что за это время произошло в душе парня. — Может хватит? Девушка вздрогнула, поднимая глаза чуть выше и встречаясь с уставшим взглядом Малфоя. Неизвестно, как давно он заметил, что его разглядывают, но Гермионе не нравился факт того, что ее застали врасплох. — Что? — единственное, что осилила произнести в этот момент шатенка, прижимая тетрадь ближе к себе и обхватывая ее руками так, чтобы не было понятно, что конкретно она держит. — Не строй из себя идиотку. Хватит на меня пялиться, Грейнджер, — его голос был ровным и чуть хриплым из-за недавнего разговора на повышенных тонах, что не внушало никакого доверия. — Я задумалась, а не пялилась. — Да? — Малфой чуть наклонил голову вбок. — Позволь узнать о чем, раз ты задумалась глядя прямо на меня? Девушка понимала, что не может рассказать ему правды. Это было бы верхом глупости с ее стороны. Она вообще планировала скрыть факт наличия этой тетради от всех. Поэтому Гермиона произнесла вслух первое, что пришло ей на ум. — Ты ни разу не обозвал меня грязнокровкой за все то время, что мы с тобой пересекались. Почему? Шатенка заметила, что своим вопросом она затронула какие-то особые струны внутри Малфоя, потому как тот слегка скривил уголок губ и нахмурил бровь. Блондина мало, что могло привести в замешательство, Гермиона поняла это из бесед с Бутом и Роджером, которые неоднократно допытывали слизеринца в первые дни плена. Теперь ей действительно стало интересно получить ответ. Шатенке даже показалось, что Малфой не ответит вовсе, ведь он молчал в течение минуты, сверля гриффиндорку стальным взглядом, но все же неожиданно заговорил. — У меня нет для тебя конкретного ответа, Грейнджер. Однако не принимай это только на свой счет, — Драко оперся руками о колени, подаваясь корпусом вперед. — Не пойми меня неправильно, но я не пропитался чувствами к людям твоего происхождения, просто изменились обстоятельства, — послышался мужской смешок. — Какие? — вопрос слетел так быстро, что Гермиона даже не успела этого осознать. Мысленно она ударила себя по лбу за такую непредусмотрительность. — Ты чрезмерно любопытна и любишь совать нос не в свои дела. Я не стану удовлетворять твой интерес. Все? Это все, что ты хотела узнать на сегодня? Девушка промолчала. За сегодняшний день в ее голове образовалось столько вопросов к двум людям, с которыми она делила одно жилье, что Гермиона напросто не знала с чем ей начать разбираться сперва: с Мэрил и ее тайным прошлым или с Малфоем и его непонятным настоящим. Из двух зол шатенка решила выбрать наименьшее, а потому решила задать еще один волнующий вопрос пожирателю. Он то точно должен был знать. — Что ты можешь рассказать мне о Мальсибере? На какой-то промежуток времени воцарилась тишина, пока Малфой вновь встретился взглядом с карими глазами, расплываясь в ухмылке и щуря глаза. Он знал, что сегодня днем гриффиндорка была возле двери подвала. Она слишком громко шумела коробками. Но вот о чем Драко мог только догадываться — слышала ли девушка их разговор. Теперь ответ был найден. Слышала. — Не читаешь газет? Мне кажется, ему была посвящена целая колонка в Ежедневном Пророке после падения Министерства, — Малфой решил зайти издалека, сделав вид, что не знает, для чего она все это спрашивает. Ему было интересно посмотреть, как быстро Грейнджер себя выдаст. — Читаю, — фыркнула девушка. — Но я спрашиваю тебя о другом. Кто он? Что из себя представляет? В статье в большей мере уделили внимание его выходке, а не его биографии. — И для чего тебе нужно столь близкое знакомство с его личностью? — он изучал ее лицо, которое хорошо подсвечивала лампа, но был вынужден признать — сегодня Грейнджер держала себя в руках гораздо лучше. Не было этих ее вечных истерик со срывающимся голосом, не было трясучки всего тела. Да, она была взволнована чем-то, скорее всего своим новым открытием о Мальсибере, как решил Драко, но в целом голос шатенки был ровным, поза расслабленной, а взгляд не запуганным. Настроение гриффиндорки явно скакало ото дня в день, и сегодня ему посчастливилось застать собранную Грейнджер, а не размазню. — Я пересекусь с ним на следующей миссии, — девушка наглым образом пыталась врать, пока щеки покрывались румянцем. Ее совесть выдавала неумелую лгунью с потрохами, и оставалось надеяться, что Малфой не заметит красных пятен на лице в полумраке помещения. — Хочу знать врага в лицо. Слизеринец едва слышно хмыкнул. Он быстро распознал ложь, ведь самолично знал, что та не умеет врать. Частично менять правду — да, лгать — нет. К тому же, если бы девушка хоть немного изучила данный вопрос, то знала бы, что Мальсибер не участвует в миссиях последние три месяца. Мужчина был ранен и теперь лежал прикованным к больничной койке во Франции, куда был отправлен Волдемортом. Однако Малфой решил не посвящать Грейнджер в такие подробности, к тому же это разрушило бы всю ее ложь в одно мгновение. — И с чего ты решила, что я стану делиться с тобой чем-то подобным? Мне нет выгоды сдавать своих же людей. Я не сделал этого на допросе двух твоих дружков, отказавшись от сотрудничества, так с какой стати мне делать это сейчас? — он топил ее своими словами, и Гермиона это прекрасно понимала. Ответ пришел неожиданно сам. — Днями ранее ты предлагал мне взаимный обмен информацией, — ей казалось, что сейчас Малфой точно заинтересуется. — Давай так. Ты рассказываешь мне некоторые детали о Мальсибере, например, о его семье, детях, а я рассказываю, что хотел узнать ты. Она даже затаила дыхание, всматриваясь в глаза блондина. Они не разрывали зрительного контакта, никто не хотел отступать. — Мне это больше не интересно, Грейнджер. Найди причину получше, — он практически усмехнулся на фразе про семью и детей, но сдержал себя. Малфой видел, как слегка поднятые уголки губ самоуверенной гриффиндорки опускаются вниз, и эта картина не могла не забавлять. Я на шаг впереди тебя. Девушка еще пару раз предприняла попытку, но вскоре поняла, что тот не даст ей ни единого ответа. День 444 19:13 Сегодняшний день на удивление вновь прошел спокойно. Еще утром волшебницы получили известие из госпиталя о том, что Бут наконец пришел в себя, и уже идет на поправку. Гермиона даже выдохнула, услышав громовещатель. Терри открыл глаза, он был жив, и это было самым важным. Бут не умер по ее вине, и теперь у нее будет возможность извиниться перед ним лично. Мэрил пересчитывала бинты, делая пометки в учетном журнале, который выдавался каждому колдомедику. Все вписанные туда данные автоматически отображались в ведомствах Св. Мунго, что позволяло больнице узнавать о состоянии необходимых средств у каждого целителя и наполнять посылочные коробки только тем, что было нужно именно этому волшебнику. В это время гриффиндорка сидела за спиной женщины на кушетке, пока над ее головой витала диагностическая система. Мэрил решила проверить слух девушки по прошествии некоторого времени, для чего и позвала ее к себе в кабинет. Обе волшебницы молчали, и слышался только редкий голос целительницы, которая вслух проговаривала насчитанные числа. Однако Гермиону разрывало от желания узнать правду. Она понятия не имела как подступиться к этой теме, ведь они не были подругами или хотя бы приятельницами. Девушка не вела с ней задушевных бесед, как это делала Парвати по вечерам на кухне за чашкой чая. По сути шатенка была никем, чтобы Мэрил решилась ей открыться. — Спрашивай, иначе твой мозг сейчас разорвется на куски, — Мисс Уилсон даже не повернула головы в сторону Гермионы, продолжая делать пометки в журнале и передвигаться по кабинету от коробки к коробке. — Вы... Как? — единственное, что нашлась ответить девушка после такого неожиданного поворота. — Думала, что ты еще вчера набросишься на меня с расспросами, — усмехнулась Мэрил, переворачивая заполненную страницу. — Я знаю, что ты была у подвала и наверняка слышала обрывки моего разговора с Драко. Как много ты слышала — мне неизвестно, поэтому и говорю — спрашивай. Мысленно Грейнджер вернулась во вчерашний день и свою беседу с Малфоем. Значит ли это то, что он изначально был в курсе того, что девушка стала невольной свидетельницей его спора с Мисс Уилсон, или же об этом было известно только женщине. Гермиона слегка покрылась красными пятнами на лице от неловкости, но взгляд ее был серьезен. Она не собиралась тушеваться. — Кто вы на самом деле? — решила начать шатенка. — Я колдомедик, ты это знаешь. Задавай правильные вопросы. — Как вы попали в Орден? — Восемнадцатого февраля того года Аластор помиловал меня и взял в ваши ряды в качестве целителя на испытательный срок в полгода, — женщина также находилась спиной к девушке, поэтому Грейнджер не видела тех эмоций, что отражались на лице Мэрил. Только когда та поворачивалась вполоборота, рукой в воздухе вырисовывая числа, которые потом сложит воедино, Гермиона могла наблюдать немного нахмуренные брови колдомедика. — За что вас помиловали? Мэрил отложила перо в сторону, наконец повернувшись в сторону девушки. Взгляд Мисс Уилсон был задумчивым и слегка напряженным, но с виду нельзя было понять, что женщина испытывала самые худшие чувства. — Я расскажу тебе всю свою историю, но после ты не задашь ни одного вопроса, идет? — дождавшись кивка, она продолжила. — Думаю, ты уже в курсе, что моим мужем был Мальсибер, — женщина бросила короткий взгляд на Гермиону, убеждаясь в своих словах, когда Грейнджер стыдливо отвела глаза в сторону. — Он считался одним из самых верных пожирателей. Дважды даже сидел в Азкабане за свою чертову верность. Я же была еще совсем юна, когда беспамятно влюбилась в него, а после приняла его предложение выйти замуж. Я часто закрывала глаза на всю его деятельность, считала, что это так, временное помутнение. Вскоре я забеременела и у нас родился сын. Мальсибер заверял меня, что теперь он отойдет от дел и посвятит всего себя семье. Какой же наивной дурой я была, — в порыве эмоций Мэрил стукнула журналом о столешницу, рядом с которой стояла. — Эта семейная идиллия продлилась год, после чего все вновь вернулось на круги своя. Каждый день он говорил мне о том, что этот раз точно станет последним. Они все были так помешаны этой идеей превосходства их чертового Хозяина, что я не могла до него достучаться, — женщина устало прикрыла глаза, мысленно возвращаясь в те безрадостные года. — В какой-то момент я не выдержала и предложила ему помощь, сказав, что сейчас я ему помогаю, а после он забывает о своей службе этому чокнутому волшебнику. Идиотка. Я так сильно его любила, что самолично подписала себе приговор. После первой помощи последовали уже прямые просьбы с его стороны. Как ты могла догадаться — ничего не прекратилось, все стало только хуже. Моя репутация была запятнана. Как только в больнице прознали, чья я жена и что сделала, меня сразу же уволили. Я осталась с маленьким ребенком на руках и одержимым мужем, которого все еще любила, в которого все еще верила. Гермионе показалось, что на глазах женщины выступили непрошеные слезы, но уже через пару мгновений от них не осталось и следа. Лицо Мэрил ожесточилось. — Этот мерзавец сделал из меня чертового пожирателя... Не смотри на мою руку, я не приняла метку, — целительница заметила взгляд девушки, прикованный к предплечью, а потому поспешила развеять сомнения, закатав рукав, под которым была лишь чистая кожа. — Больше полугода наш общий дом являлся каким-то пристанищем для всех его друзей-товарищей. Я даже помогала им. Делала все, что от меня требовали, чтобы только никто из них не трогал моего сына, который рос во всем этом кошмаре. А потом случилось неожиданное. Темный Лорд исчез, а Мальсибер первый раз попал в Азкабан, откуда я помогла ему выбраться. Эту часть истории я заведомо умолчу, поверь, там нет ничего праведного и законопослушного... Я верила, что теперь-то мы сможем наконец построить нормальную семью, но это продлилось всего пару месяцев, после чего он вновь сорвался со своими пожирателями на очередные похождения, а в последствии опять оказался за решеткой, откуда я не стала его больше вытаскивать. Женщина сделала небольшую паузу, присаживаясь на столешницу и отодвигая руками стул для большего удобства. Она видела, что Гермиона удивлена всем услышанным, но рассказ еще не был окончен. Точка не поставлена. — Через пару лет я узнала о том, что он сбежал с группой пожирателей. На тот момент сыну было уже семь лет, и я полностью посвятила себя его воспитанию. Изредка подрабатывала в качестве домашнего лекаря. Я представлялась другой фамилией, поэтому проблемы возникали очень редко. Спустя практически год, когда я успела забыть о побеге мужа из Азкабана, он заявился на порог двери нашего общего дома, бросившись к моим ногам. Он вымаливал у меня прощения. Говорил, что безумно любит, не может без нас с сыном. В общем-то вся та лапша, что он навесил мне на уши, благополучно там и осталась. Я впустила его обратно в свою жизнь, — Мэрил невесело усмехнулась. — А через еще семь лет их Хозяин вернулся, и начался новый круг ада. До 1996 года наш дом стал временным местом собраний Темного Лорда с пожирателями, а после я не выдержала. Я развелась с ним. Для меня до сих пор остается загадкой, как он на это согласился, но суть одна. Мы расторгли брак, и я первым же делом выслала сына в другую страну. И вот тут я и осталась одна. Без мужа, без ребенка, без работы, без смысла жизни в целом, — женщина отодвинулась от стола, взяла журнал в руки и вновь отвернулась от девушки. Целительнице оставалось рассказать самую жалкую часть своей истории, и она не хотела видеть сочувствия со стороны Гермионы в этот момент. — Когда твоя жизнь теряет смысл, и ты перестаешь понимать, зачем вообще ежедневно просыпаешься, зачем пытаешься сделать вид, что все хорошо. Это страшно. Тебя начинают посещать разного рода мысли, и ни одна из них не бывает хорошей. Ты просто уже не знаешь, каково это. Гермиона чувствовала, насколько Мэрил сейчас тяжело было говорить. Если шатенке было жутко не по себе от всего рассказа, то она не могла представить, как женщина в принципе пережила это все. Вся ее жизнь походила на сплошной ад, за исключением сына, которого целительница явно любила всем сердцем. — Восемнадцатого февраля того года я практически наложила на себя руки в собственной ванне, если бы на мой дом не был совершен налет орденовцев во главе с Аластором Грюмом. Уже позже он объяснил мне, что их Штаб получил информацию о том, что Мальсибер был замечен в окрестностях, а затем они смогли найти и мой адрес. Аластор спас меня, затем допросил и после решил помиловать. Безусловно, ему было известно все о моем прошлом во всех подробностях, но он все равно позволил мне взять еще одну попытку искупить все. С тех пор я являюсь негласным членом Ордена, — закончив длительный рассказ, целительница вновь вернулась к прежнему занятию. Гермиона, которая все это время молчала, даже если бы и хотела, ничего не смогла спросить у женщины, ведь она ранее пообещала ей не задавать ни одного вопроса. Спустя пять минут, когда Грейнджер испытала неловкость из-за того, что продолжает сидеть на кушетке и смотреть в спину Мэрил, кареглазая поспешно поднялась на ноги и, смахивая руками диагностическую систему над своей головой, направилась в сторону выхода. Уже у самой двери ее настиг голос женщины. — Гермиона, не все люди, имеющие связь с пожирателями, — по-настоящему ужасны. Я поплатилась за свою слепую любовь чистотой души, но это не значит, что я ужасный человек... Послышался тихий стук двери, оповестивший целительницу о том, что теперь она осталась в помещении одна. 22:42 Шаги за окном заставили напрячься двух женщин, что сидели сейчас на кухне за поздним ужином. Каждая вытащила свою палочку и крепче сжала в руке, готовясь отражать любую атаку. На улице стояла непроглядная тьма, поэтому невозможно было разглядеть никаких силуэтов, к тому же этому мешал и свет в помещении. Гермиона тихим стуком пальцев по столешнице привлекла внимание Мэрил, головой кивая в сторону коридора. Женщина быстро разобрала план гриффиндорки, медленно поднимаясь со стула и направляясь за девушкой. На первом этаже была одна входная дверь и всего две комнаты с окнами: гостиная и кухня. Поэтому Грейнджер быстро сообразила, что лучше всего будет занять позицию в коридоре, откуда есть обзор на все три объекта. Оперативно оказавшись в нужной точке, обе волшебницы выставили перед собой палочки и приготовились встречать врага. Повторные шаги раздались со стороны входной двери, отчего Гермиона крепче сжала древко и напрягла зрение. Главное не промахнуться. Послышался щелчок в скважине, а после мужская рука пролезла в щель между косяком и дверью, сдвигая цепочку на верхнем замке. Как только мужской силуэт начал наконец показываться, Гермиона, не раздумывая, выпустила Ступефай, обездвиживая человека. — Эй, вы чего тут? — послышался знакомый голос, а после в проеме во весь рост предстала Парвати, у ног которой лежал поверженный Роджер. Мисс Уилсон и Грейнджер быстро переглянулись, судорожно выдыхая. Свои. 22:54 Свет на кухне. Голоса Дэвиса и Патил. Обжигающий чай. Та же тьма за окном. Ребята рассказывали о том, как прошла их миссия. Оба были в синяках, а у девушки так вовсе сломана кисть руки, о которой Мэрил уже успела позаботиться, но в целом два волшебника были целы и здоровы. Дважды Роджер извинялся перед Мэрил с Гермионой за то, что непроизвольно напугал их, а после почесывал затылок, который ушиб при падении. Они решили долго не засиживаться, поэтому как только Грейнджер передела всю важную информацию, полученную от Люпина, группа волшебников решила разойтись по комнатам. День выдался тяжелым у всех без исключения. 00:00 Парвати только вернулась из душа, о котором мечтала последние два дня, и сейчас стояла напротив окна своей комнаты, вглядываясь в макушки деревьев вдали и просушивая мокрые волосы полотенцем. Она чувствовала сильную усталость, но все же не смогла отказать себе в походе в душ перед сном. Внезапно над лесом появилось яркое свечение, а после некоторые деревья начали валиться на землю. На какой-то момент все прекратилось, и чувство страха покинуло скованное тело девушки. Однако Парвати не спешила отходить от окна, она продолжала всматриваться во тьму. Уже через пару секунд над лесом взмыли вверх десятки взрывающих заклинаний, которые напрямую стали уничтожать все вокруг. Пожиратели — пронеслось в голове волшебницы, а после она обернулась на звук открывающейся двери. Сзади нее стояла Мэрил с палочкой в руках. — Разбуди всех.