Искажённые реальности

В школе я всегда чувствовала себя не в своей тарелке. Списывала я, конечно, всё на неверное первое впечатление, ведь в свой первый день я пришла в школу в своем любимом свитере с объемными вязаными котятами. Я думала, что стану звездой, но меня засмеяли и посчитали ненормальной. Как грубо. И вот теперь, переезжая в огромный город, по лучшим традициям, я задумывала начать жизнь с чистого листа. Без нелепых свитеров и пушистых котят. — Лиззи, мы скоро приедем, просыпайся, - мама попыталась выдернуть меня из мира мечтаний, где я как раз покоряла свой первый конкурс лучших учеников новой школы. Дом был неприглядный, и, как мне показалось, немного косой. Нависая над нами неприветливой горой, он не сулил ничего приятного. Входила я туда, скрестив пальцы и отчаянно надеясь, что внутри он не такой уродливый. В целом, моё желание было исполнено. Там не было трещин, крыс и плесени. Уже хорошо. — Ну что, раз мы ждем, пока привезут остальные наши вещи, давайте отдыхать, — сказал отец преувеличенно весёлым тоном. Мы все устали, и напоминания отдыхать не требовалось. Разбитая и нервная, я направилась в свою комнату, вернее, в помещение, которому только предстояло ею стать. В углу уже стояло несколько коробок с вещами, прибывшими сюда до нашего приезда. С тяжелым вздохом я принялась за поиски надувного матраса. Перелопатив добрую половину вещей, я, наконец, нашла сморщенный мешок на самом дне одной из коробок. Ощущая лютую ненависть к этому грустному сдутому предмету, да и много к чему ещё, я принялась накачивать свое нехитрое будущее ложе, то и дело вздыхая и причитая о своей горькой судьбе. По ощущениям, прошло не меньше года, пока я качала воздух в злосчастный матрас. С чувством глубокого удовлетворения, я, не раздеваясь, плюхнулась на него, предвкушая расслабление каждой мышцы тела. Но, в этот день вся вселенная была против моего сладкого отдыха. Раздался негромкий жалобный свист выходящего воздуха, и матрас стал быстро сдуваться. Твердо уверенная, что я ни за что не пошевелюсь, я упрямо не хотела покидать свое гнездышко, которое строила с таким упорством. Но матрас был неумолим, и через минуту я уже лежала на холодном бетонном полу. Выругавшись, я кое-как поднялась на ноги и бросила взгляд на вещи, которые сама несколько минут назад и свалила в огромную кучу. Я пожала плечами и улеглась прямо сверху. Хоть было и не совсем удобно, но я лежала, и никто и ничто не могло помешать мне наслаждаться бездельем. Я думала о новой школе, о том, как я войду туда в первый день, и, вся такая нарядная и остроумная покорю сердце каждого, кто меня увидит. Потом мои мысли потекли в направлении новых уроков, учителей и лабиринта коридоров, в которых я точно не раз потеряюсь, но буду обязательно спасена своими многочисленными поклонниками. Ещё немного помечтав о своей грядущей популярности, я не заметила, как провалилась в сон. Тук-тук-тук. — Элизабет, уже утро, спускайся к нам, иначе пропустишь завтрак, Саюша уже ворчит, — раздался голос матери из-за двери. Крякнув, я со всей поспешностью попыталась подняться на локтях и тут же провалилась во что-то мягкое. Перина? Я огляделась. Вокруг была совершенно незнакомая роскошная комната, оформленная в викторианском стиле. В углу стоял мраморный резной столик с мерзкими кружевными салфеточками, а на потолке висела дюжина хрустальных сосулек, в которых я опознала совершенно отвратительную люстру. Лежала я на огромной кровати, явно слишком большой для одного человека, а над головой был балдахин из блестящей розовой вуали. Усердно стараясь не запутаться в многочисленных слоях полупрозрачной ткани, я осторожно поднялась с пухлой кровати. Мой мозг лихорадочно работал и выдавал совершенно бредовые идеи. Впрочем, одна была здравой — это все сон. Ну конечно! Как я сразу не догадалась? А раз это все сон, я могу творить все, что придет мне в голову. Осознанные сновидения — штука весьма приятная. Ощущая себя хозяйкой положения, я прошествовала к гардеробу и, ни капли не удивившись безвкусию нарядов, выбрала наименее отвратительное из платьев. Пока я одевалась, я слышала возню в доме и звон столовых приборов. Около двери то и дело быстро топали маленькие ножки. Собравшись с духом, я вышла из комнаты и воровато огляделась по сторонам. — Мисс Элизабет! — пропищал высокий голосок. Я повернула голову и увидела самого настоящего домового эльфа. Точь-в-точь Добби, только в чистой белой наволочке и прямо передо мной. — Вы выглядите потерянной, мисс Элизабет. Я решила не подавать признаков удивления, но, видимо, у меня плохо получалось. — О, да ничего, я просто... ммм... только проснулась и собираюсь умыться. Ты приготовил мне ванную? — Я подумала, что в обязанности домовика может входить такой пункт как приготовление ванной. А если нет, то я попрошу его пройти со мной и принести полотенце, например. — Да, мисс, можете проходить, Саюша все сделал, там пушистые полотенца и ароматные масла, все как любит мисс Элизабет. — Домовик расплылся в широкой улыбке и указал сухой ручкой в сторону правого коридора. Ну, вроде бы я вела себя как следует в этом доме и даже смогла узнать направление ванной и имя домовика. Поблагодарив Саюшу, я направилась туда, куда он указал. Ванную комнату я нашла без труда и быстро сделала все необходимые дела. Вышла я посвежевшая, ароматная, но немного обеспокоенная: уж слишком реально все выглядело. Вдалеке я увидела Саюшу, который как раз выходил из моей комнаты и спускался вниз по лестнице. Я решила потихоньку последовать за ним, уверенная, что столовая должна быть на первом этаже, а он направляется туда. Я не ошиблась. Столовая занимала большую часть первого этажа, и, как и все остальное в доме, была неприлично роскошной. — Лиззи, какая же ты соня, — раздался серебристый смешок, — проходи, завтрак почти остыл. — Мама? — Да, милая? — она немного нахмурила брови — не нравится, когда я задаю вопросы. Хоть что-то не изменилось. — А когда спустится папа? — я осторожно решила прощупать почву. — Детка, дорогая, такие шутки не уместны. — Она поджала губы, и они превратились в сухую жесткую черту, а между бровей залегла складка. — Ты же знаешь, насколько болезненна эта тема для всего нашего семейства. — Да, действительно, извини, глупо вышло. — Я снова уставилась в тарелку, ни слова не поняв из того, на что намекала мама. Дальше что-то спрашивать я побоялась, ведь у мамы уже был озадаченный вид, и она то и дело бросала быстрые тревожные взгляды в мою сторону. Но через пару минут ее подозрения улетучились, и она начала беззаботно щебетать. По крайней мере поначалу мне так показалось. — Чудесная сегодня погода, верно? И даже у Саюши вышел вполне сносный завтрак. — Тут она резко сменила тему и обратилась ко мне, — Лиззи, дорогая, а ты не думала найти работу в мире маглов? В конце концов, после смерти отца я же не смогу содержать тебя вечно. А твои запросы растут с каждым годом, выдать замуж тебя за чистокровного волшебника я не смею, никто не захочет взять тебя в жены. Моё поместье всегда открыто для тебя, ты же понимаешь, но всё же, таким как ты не слишком рады в нашем мире, не находишь? — она снова мило хихикнула, словно серебристый колокольчик. Я поперхнулась. В голове пронесся рой вопросов, ответы на которые я не могла найти при всем старании. Смерть отца? Как? Работа в мире маглов? Учитывая размеры ее поместья? Её поместья? Какие еще запросы? Почему никто не захочет взять меня в жены? С чего ей вообще вздумалось выдавать меня за кого-то? И в конце концов: как вернуться в реальность? Паника нарастала, а я все молчала и не смела поднять глаза от тарелки. Это был уже не сон, а кошмар. А мама тем временем скорбным голосом продолжала вещать, будто мой ответ ей и не требовался: — В наше время так тяжело держать на шее совершеннолетнюю дочь. Я ведь так мало прошу! Всего лишь уехать отсюда и иногда на Рождество навещать меня, дорогая. Я так несчастна, я ведь потеряла мужа, и теперь мое состояние тает на глазах. Всего два раза в год я выезжаю на наш остров, а что будет потом? Я не могла поверить свои ушам. Конечно, у нас с матерью были не самые доверительные отношения, но та женщина, которую я видела перед собой, не была на неё похожа даже близко. Если бы взгляд мог прожигать, то в моей тарелке определенно была бы сейчас дыра. Мне отчаянно хотелось покинуть эту комнату и поговорить с кем-нибудь, кто был в курсе дел, но в доме кроме матери был только домовик. Можно ли доверять существу, которое должно безоговорочно подчиняться хозяину? Но я ведь тоже хозяйка этого дома, разве нет? — Лиззи, милая, не воспринимай все всерьез, я просто рассуждаю вслух. Ты же не думаешь, что я когда-нибудь тебя брошу? Мы с тобой проживем долгую счастливую жизнь, а то, что я здесь болтаю, так это ерунда, — она снова захихикала, — Ты же понимаешь, Лиззи? — Да, мама. Она явно считала меня полнейшим кретином, который не понимает, о чём идет речь. Так и не притронувшись к завтраку, я встала из-за стола и направилась в сторону гостиной, которую я заметила, пока шла сюда. Подальше от этих разговоров, подальше от неё. Подумать. — Лиззи, зайди ко мне в кабинет, пожалуйста, пока ты не убежала по своим неотложным делам, — в ее словах сквозила жёсткая ирония. — Ты же так занята. И конечно, спрашивать, что это за кабинет и где он находится, я побоялась. А вдруг это не сон? А вдруг вся моя прошлая жизнь была сном? Терзаемая внутренними сомнениями, я поспешила за мамой, чтобы не искать её кабинет в собственном доме. Он представлял собой огромную круглую комнату, больше походившую на королевскую спальню с бесконечными горизонтальными поверхностями для отдыха. Я зашла за матерью в комнату и закрыла за собой дверь с ощущением, что добровольно запираю себя в пыточной камере. Повернувшись, я увидела, что мать стоит напротив меня и направляет мне прямо между глаз волшебную палочку. — Я знаю, что ты не моя Элизабет. Кто ты? Отвечай! — В её голосе звенела сталь, а на лице была написана решительность. Это было слишком для моих потрясенных нервов. Мир стал меркнуть, вращаться, а после и вовсе погас. Я упала в обморок.