Искажённые реальности

Следующие несколько недель прошли в беспокойном ожидании. Мысли о том, что я увидела в ночь перед трагедией, причиняли мне физическую боль. Если все, что было, окажется правдой, то это означает, что борьба отца тщетна. Также это поневоле настраивало меня против матери, хотя она не давала мне повода. Ведь если событиям из моего кошмара суждено сбыться, пусть и в другом ключе, то и с мамой должны будут произойти изменения. Но когда? Прокручивая в голове все, что случилось в ту ночь, я искала связь с реальностью. И больше не считала это обычным ночным кошмаром, напротив, почти уверовала в неотвратимость грядущих событий и с опаской ожидала развития событий в настоящем. Уильям не показывал признаков загадочности, и мы стали хорошими друзьями. Он, и Мег с Карой поддержали меня тогда, когда мне больше всего нужна была помощь, хотя они практически меня не знали. Это сблизило нас, и я очень привязалась ко всем троим. После школы мне не хотелось сразу идти домой, и мои новые друзья поддерживали меня и оставались вместе со мной, выдумывая разные предлоги. Я была им благодарна. Мы часами сидели в библиотеке, сочиняли глупые рассказы, рисовали дурацкие комиксы. Но каждый раз мне неизменно приходилось покидать этот островок безмятежности и отправляться в мир, полный горя и болезненного ожидания. Ближе к вечеру я приходила к отцу в больницу и рассказывала ему истории, реальные и выдуманные, лила слезы, умоляла его вернуться, но он не отвечал мне. Я надеялась, что он слышит меня, но просто не может вернуться. Пока. В моем сердце не оставалось места отчаянию, там было слишком много других чувств. Я обещала сама себе, что буду сильной. Папа бы этого хотел. Снова и снова я возвращалась в неприветливый дом с тяжелым сердцем и пульсирующим напряжением в висках. Говорят, что трагедия сближает, но нас с мамой она почему-то отдалила. Мы редко разговаривали, и я не чувствовала потребности в общении. Видимо, она тоже. Запираясь на ночь в своих комнатах, мы с ужасом ждали наступления следующего утра, которое могло принести роковые новости. За этими тревогами и сомнениями прошло два месяца моего пребывания в большом городе. Поначалу я жутко боялась заснуть и вновь оказаться в той ужасной вселенной. Больше всего меня страшило то, что эта параллельная реальность сулила одни беды, и если я снова там окажусь, то здесь произойдет что-то ужасное. Но шли недели, а я туда не возвращалась, и, понемногу, тот мир из кошмара стал превращаться в пугающее воспоминание. Ночи стали чуточку спокойнее. И вот, в одну из таких ночей я заснула в одном месте, а проснулась совершенно в другом. На мне было то же платье, что и в прошлый раз, и лежала я на той же мягкой перине под тем же тошнотворным блестящим балдахином. У меня вырвался стон отчаяния. Я поднялась с постели и огляделась. На вид ничего не изменилось — в углу стоял тот же трехногий диванчик, на потолке висела мерзкая хрустальная люстра, а за окном было такое же солнечное утро. Раздался стук в дверь. — Мисс Элизабет, время завтрака, — раздался из-за двери тоненький голосок. Я насторожилась. А вдруг все, что было тогда, повторится? Одно я знала точно — ничего хорошего внизу меня не ждет. Раздумывая о побеге, я подошла к окну в поисках выхода. Но мои усилия были напрасны — оказалось, что с окна сняты все ручки, а сами рамы закрыты намертво, видимо, запечатанные каким-то заклятием. Я завыла от страха и отчаяния, а в моей пустой голове не было никакого плана действий. Закрыв лицо руками, я пыталась спрятаться и защититься. Понемногу страх начал уступать место слепой решимости. Я даже не представляла, что я буду делать, но была точно уверена, что нужно что-то предпринимать. В коридоре меня снова встретил обеспокоенный Саюша: — Мисс Элизабет, Вы... — Саюша, мне нужна твоя помощь, — не дала я договорить услужливому домовику. — Все что угодно, мисс Элизабет! — Мне нужно, чтобы ты ответил на мои вопросы. — Я слушаю, мисс, — с полной готовностью кивнул Саюша, будто ждал этого момента. — Понимаешь, я... не отсюда, — замялась я. — Все это похоже на параллельную вселенную, в которую я попадаю, засыпая. Знаю, звучит как бред сумасшедшей. Но я уже была здесь, лишь однажды. Ты тогда почуял, что со мной что-то не так, что я не похожа на твою хозяйку, верно? — Да, мисс, — ответил Саюша, не показывая признаков беспокойства. — Ты что-то знаешь об этом? — догадалась я. — Да, мисс. — Расскажешь мне? — Нет, мисс Элизабет, никак не могу, — домовик замотал головой и его огромные уши затряслись, словно он собирался взлететь. — Почему? — настаивала я. — Мне было запрещено. Запрещено рассказывать Вам о... — домовик шустро приложил ладошки ко рту, не давая словам вылететь из него. — Мне запрещено, мисс. Это строжайший секрет. — Хорошо, я понимаю, — смирилась я. — Есть ли что-то, что ты можешь мне объяснить. Например, положение вещей. Где мой отец? Почему моя мать ведет себя так... необычно? Домовик виновато огляделся по сторонам и вдруг взял мою ладонь в свои маленькие сухие ручки и торопливо залопотал: — Я помогу, мисс, обязательно. Но здесь говорить больше нельзя, могут быть лишние уши. Спуститесь, позавтракайте и ведите себя тихо. После возвращайтесь к себе в комнату, никуда не заглядывая. Я зайду к Вам. Ждите! И главное — не смотрите никому в глаза! Глаза — ключ! — с этими словами он выпустил мою ладонь и с негромким хлопком трансгрессировал. Ошеломленная, я последовала его совету. Пока я спускалась по лестнице, я пыталась выровнять дыхание. На удивление, получалось неплохо. Меня успокаивала мысль о том, что надежда есть, что в этом мире я не одна и мне помогут. Опустив голову, я зашла в столовую, где уже с невинным видом поглощала овсянку странная версия моей мамы. Стараясь не обращать ее внимание на себя, я села за дальний угол стола, где меня сиротливо ждала тарелка с двумя ломтиками поджаренного хлеба. Я боялась поднять голову и посмотреть на мать. Мне казалось, что случится что-то непоправимое, если мы встретимся взглядами. Глупость какая. Глаза — ключ. Что это может значить? Я лихорадочно вспоминала свой прошлый визит сюда. В сознании снова зароились нескладные версии и нелепые предположения. Мы сидели в абсолютной тишине, нарушаемой лишь быстрым топотом ног Саюши, подливающего матери кофе и забирающего пустые тарелки. Я попыталась привлечь его внимание, но он будто специально не замечал меня, вихрем проносясь мимо каждый раз, когда я поднимала на него глаза. — Элизабет, ты не забыла, что сегодня у тебя урок с мистером Бруком? — вдруг обратилась мать ко мне. Я подняла глаза примерно на уровень ее тарелки, опасаясь прямого взгляда и вдруг заметила Саюшу, яростно кивающего головой за спиной матери. — Да, мама, — решилась ответить я. — А во сколько он? — в тоне матери чувствовалось подозрение, будто она решила проверить меня. Тем временем Саюша за ее спиной костлявым пальчиком начертил в воздухе цифры — 13:00. — В час дня, мама, — я старалась не дышать, чтобы не выдать свое волнение. — Хорошо, — бросила мать. Судя по тону, она была удовлетворена ответом. От нахлынувшей радости я чуть было не расхохоталась за столом. Подумать только, мою мать обманывает ее же слуга, да еще так нагло и ловко. Какой у меня замечательный союзник. Хозяйка дома встала из-за стола и тут же направилась к выходу, судя по всему, в свой кабинет. Я тяжело выдохнула. Получилось. Если бы не Саюша, я бы, наверно, сейчас снова лежала на том мраморном полу под прицелом волшебной палочки. Домовик не сказал ни слова, лишь многозначительно посмотрел на меня, потом на выход, потом снова на меня. Повторять не требовалось. Я почти бегом добралась до комнаты, закрыла дверь на маленькую хлипкую щеколду и принялась ждать. Спустя примерно полчаса с негромким хлопком посреди комнаты появился Саюша. — Мисс Элизабет, у меня мало времени, — торопливо начал он, — Вы спрашивали про мистера Брауна. Он погиб несколько лет назад в той страшной аварии. Все так, как Вы думаете, мисс! Это ужасно, просто ужасно! Вы не должны были пробуждаться, хозяйка будет очень зла, мисс! — Я знаю, Саюша, — перебила я взволнованного домовика, — в прошлый раз, когда я была здесь, она угрожала мне. — По его распахнутым глазам я поняла, что такого ответа он не ожидал. — Почему так произошло? Почему я вернулась на то же место? —Не понимаю, такого быть не должно, — тихо проговорил Саюша, и между его бровей залегла складка. Я медленно опустилась на стул, не до конца осознавая услышанное. Мой мозг лихорадочно работал. Оставалось только два варианта: или я выбилась из чьей-то безумной схемы, внезапно “пробудившись”, или, что более вероятно, Саюша не был посвящен во все детали некоего плана. Если это так, то чей бы ни был план, он учитывает мой характер и знает, что я попытаюсь выяснить детали у сердобольного домовика. Выходит, у меня есть преимущество? Или это тоже уже просчитано и учтено? — Саюша, говори только “да” и “нет”. Если ты не можешь ответить на вопрос, просто покачай головой, — сказала я. — Моя реальность связана с этой? — Да, мисс. — Кому-то выгодны происходящие события? — Да, мисс. — Моя мать замешана в этом? — Не могу сказать, мисс, — Саюша покачал головой. — Отец знал об этом? — Да, мисс. — В глазах домовика заблестели слезы. — Поэтому его убили? — едва слышно проговорила я. — Не могу сказать, мисс, — громко всхлипнул Саюша и из его глаз покатились огромные хрустальные слезы, стекая по длинному носу. — Я могу изменить хоть что-то в этой безумной реальности? — с отчаяньем воскликнула я. Вдруг домовик умолк, поднял на меня красные глаза и кивнул. — И это повлияет на мой мир? — я практически не дышала. Саюша снова кивнул, уже едва заметно. Мое сердце забилось как испуганная пичуга. — Но что же мне делать, Саюша? — я в смятении заламывала руки. — Я всего лишь несчастный сквиб! Домовик лишь спокойно улыбнулся в ответ. И тут меня осенило. — Я ведь не впервые задаю тебе эти вопросы? — Да, мисс.