Полуночная ария

Я слышу его шаги, но прежде чем он успевает подойти, я закидываю футляр на плечо и ухожу так быстро, как могу. Пока не пробираюсь сквозь гущи деревьев на тротуар, я не позволяю себе даже оглянуться. Но расстояние до троттуара становится непреодолимо далёким. Я останавливаюсь, а сердце начинает биться быстрее. Воображение рисует мне пару красных глаз. Шаги позади также затихают. Мне страшно обернуться. — Что ты здесь делаешь? — говорю я. — Я должен убедиться, в порядке ли ты. Это утверждение вызывает некоторое сомнение. — Но ты ведь говорил, что ты — монстр. — Я не такой. Не успевает он сдвинутся с места, как я уже ощущаю его прикосновение. Неестественно холодная кожа соприкасается с моей рукой, заставляя электрические разряды пройтись по затылку. — Я дал обещание, — шепчет он мне на ухо. Мне хочется ему верить. — Ты больше не одна. Мои глаза широко распахиваются. — Я… я забыла, — лгу я. Его руки притягивают меня к себе. — Мария, — произносит он взволнованным голосом, в то время как его пальцы нежно касаются моего подбородка. Как только я, наконец, смотрю ему в глаза, я чувствую, что моё тело вот-вот потеряет над собой контроль. — Это ведь не совпадение, верно? Ты следил за мной, — заявляю я. — Возможно. — Почему ты вообще заботишься обо мне? — огрызаюсь я. — Всем всё равно на меня. — Ты можешь продолжать так думать, но это не значит, что это правда. Я чувствую, как его рука скользит по моей. Его холод, электризует мой позвоночник, но в то же время делает он это твёрдо и одновременно нежно. — Мне не всё равно. Он захватывает руку и рассматривает на ней покрасневшие шрамы. Как только я пытаюсь вытащить руку, он её не отпускает. — Больше не причиняй себе вреда. — Я всего лишь играла, — заикаюсь я. — Это была не просто игра, — говорит он, его глаза свирепеют. — Ты разгневана. Я чувствую, как все мысли рассеиваются, заставляя меня признать правду. — Мне это нужно было… Отпусти, — выдыхаю я. Он отпускает мою руку и недовольно вздыхает. — Пойдем, — говорит он. — Мне нужно тебе кое-что сказать. Я хмурюсь, и что-то подсказывает мне, что разговор серьёзный. — В чём дело? — Доверься мне, нам нужно в другое место, — сказал он, прежде чем вывести меня из города.

***

Я оглядываюсь назад, считая сколько ступенек мы прошли поднимаясь к башне. Их слишком много. Мысль о том, что мне придётся карабкаться вверх, заставляет про себя усмехнуться. Выбившие пряди волос падают мне на глаза, поэтому я развязала красную ленту. — Где ты научилась играть на скрипке? — спрашивает он, останавливаясь перед аркой. — Мама научила. — Вышло прекрасно. — Да, — выдохнула я, прежде чем жуткая тишина заполнило пространство, что шум деревьев и полёт ветра чётко отдавал по слуху. — Мария. Я зажмуриваю глаза от нахлынувших воспоминаний. Этот голос уже звучал раньше, тон которого мне ничего хорошего не обещал. — Помнишь, я говорил тебе, что я не идеален? Я испуганно открываю глаза, сердцебиение уже выдаёт всю тревогу. — Да, — боже, даже мой голос звучит взволнованно. — Я сказал, что я — монстр. — Это не так! — от гнева мои кулаки сжимаются, но я быстро заставляю себя успокоиться. — Ты не знаешь меня, Мария, не так ли? — Нет! Ветер дует сильнее, пробуждая мои отчаянные мысли, и вскоре единственным, кто мог ему противостоять, становится он — высеченная из камня божественная статуя. — Я раньше убивал людей, — его глаза темнеют. — Меня учили убивать. Бессознательно мои дрожащие ноги делают шаг назад. Нет, он не был убийцей. Нет… И через секунду он оказывается позади меня, а в нескольких дюймах от уха я ощутила его приближение. — Я - не тот, за кого ты меня принимаешь, — и он стоит у арки. От головокружения мои руки потянулись, чтобы ухватиться за что-то, но они уперлись об него, а точнее об шероховатую ткань пальто. — Как… ты…так быстро передвигаешься? — задыхаясь, спрашиваю я, словно это мне пришлось бежать. В тёмно-красном взгляде Феликса проскальзывает сожаление. — Я - не человек. — Разве это…имеет значение? — говорю я, крепко обвивая пальцами его руки. — Я мертв, Мария, — проговаривает он, — Мне кажется, что это имеет серьёзное значение. Гнев затуманивает всё вокруг, что даже отражается в моих глазах. — Ты не умер! — задрожала я, ощутив холод. — Неужели ты не чувствуешь, как холодны мои руки? Я тихо зашипела, вплетая его пальцы в мои. Они были твёрдыми и ледяными, как камень, но это заставило меня чувствовать себя в безопасности. — У меня нет сердца. Комок застрял у меня в горле, когда я попыталась нащупать пульс, любой признак жизни, но ничего не ощутилось кроме тишины. Я сделала шаг назад. — Но… — мой голос становится тихим. — Ты ведь нормально себя чувствуешь? Он, не выражая никакой эмоции, остаётся неподвижным, а затем молча притягивает меня к себе. Он твёрд. Как в ту встречу. Его твёрдое тело неестественной силой тесно прижало моё. Феликс склонил голову набок, прислушиваясь. — Твоё сердце бьётся так быстро, Мария… Ты боишься? — спрашивает он. — Нет, — лгу я, хоть оно отбивало тот ещё ритм. Тело обмякло, и разряды электричества пробежали по рукам. Не падай, Мария, не падай. Но когда я снова посмотрела ему в глаза, это стало невозможным. Он наклоняется ко мне ближе, и я слышу, как он глубоко вдыхает: — А должна бы, — и он уходит. Я в замешательстве оглядываюсь и вижу его далеко. Меня уже не так тревожит то, как быстро он двигается, потому что одна лишь встреча наших взглядов заставляет ледяную дрожь пробежаться по телу. — Мария, — прорычал он сквозь зубы. — Считаешь, ничто не помешает мне поддаться гневу? Ты думаешь, я не причиню тебе вреда? — спросил он сокрушительным тоном. — И даже если я не причиню вред, это ничего бы не изменило, — его взгляд пожирал меня. — Есть подобные мне. И если они поймают тебя, ты будешь мертва. Я испуганно отступаю ещё на шаг. — Другие? — спросила я дрожащим голосом. — Их называют Вольтури, — его челюсть сжалась. — Я могу постоять за себя. — Ты не можешь, — возражает он. — Тогда что же мне делать? — Беги, — зазвучал бархатный голос позади. Кровь холодеет от страха, и дрожь пробегает по спине, когда облако тьмы медленно поглощает свет. Мне кажется, я куда-то уплываю и вот-вот умру. Я ничего не…чувствую. — Беги, беги, здесь негде спрятаться, — улыбнулся про себя Алек.