Soundtrack Rafael Anton Irisarri — Distance
Холод. Пронизывающий до костей холод почувствовал Сэми, стоило ему только открыть глаза. Второе – темнота, нахлынувшая черными волнами. Непроглядная тьма налипла на веки дрожащим ужасом. Будто его где-то заперли, где-то глубоко под тоннами земли, сырость которой давила на обоняние. Он не чувствовал своего сердца, глухие удары которого должны были разноситься по грудной клетке, а кровь пульсировать по венам. Дыхание тоже будто бы замерло. Запах мокрого камня и сырой земли смешался в воздухе, где-то звучно капала вода. Темные стены пещеры обступили его со всех сторон, узкий проход зажал в тиски, слабо давая возможность на то, чтобы хотя бы повернуться. Липкий страх забрался под рубашку, что насквозь промокла, мурашками забираясь на шею, заставляя Сэми поёжиться. Явный привкус металлической едкой крови ощущался в носу и на языке. Смешиваясь с кровью, вокруг витал какой-то сладкий, пьянящий аромат. Словно наркотический и одурманивающий, терпко цветочный. Сэми попытался втянуть его запах, набрав в грудь побольше воздуха — нарцисс. Затем попытался оглядеться вокруг, но ничего, кроме этих обросших мхом каменных стен, не видел. Подбородок предательски задрожал от страха, но Сэми знал – бояться нечего, всё уже позади. Теплое умиротворение разлилось по телу, туманная пелена ужаса отступила, Сэми улыбнулся. Так широко и мягко, будто пробудился после долгого и тревожного сна. Он скучал. Он слишком долго его не видел. Слишком много переживаний выпало на их долю, слишком многое пришлось пережить им обоим. Но теперь… теперь всё будет по-другому. Всё осталось где-то далеко в прошлом, больше тревога не смеет вмешиваться в его жизнь, заставлять его не спать по ночам. Ади больше не будет обессилено целыми днями лежать в кровати, не находя в себе возможности даже просто открыть глаза. Теперь они будут вместе. Теперь им не нужно бояться никаких испытаний, не нужно претерпевать ношу невзгод, не нужно нести на своих собственных спинах этот тяжкий груз жизни. – Ангел мой, это ты? – копна рыжих волос и блеск изумрудных глаз, такие родные и такие любимые. – Я скучал по тебе, – Ади замер в паре метров от него, не решаясь сделать еще несколько шагов. – Я знаю, – Сэми протянул ему руку. Едва теплые пальцы демона легли в холодную ладонь ангела, – я тоже. – Это реально? – Более чем. Пойдем? – Что там… впереди? – Ади поднял на него свой взгляд. – Освобождение, любовь моя.***
– И что это может значить, дядя? – Бельфегор задумчиво повернул голову в сторону, хмуро оглядывая кусты розового вереска в горшках – странный выбор для Бельфегора. Окна застекленной беседки задрожали – со дна водоема поднялись столпы ядовитого болотного пара. Его замок, опоясанный глубоким рвом, находился в одном из самых злополучных мест Ада. Окруженный бесчисленными лабиринтами, где всевозможным пыткам предавались грешные души, он стоял в самом центре зловонного болота, разлагающего ленивцев, что сами своей собственной жизнью олицетворяли это место. Темное и унылое здание с обветшалыми пыльными окнами, железными дверьми, напитанными ржавчиной, потрескавшимися колоннами и откалывающейся черепицей, что обрамляла почти сгнившую крышу, где уныло вращался флюгер. Стены из сырого, обросшего мхом камня, грузно нависли над просторами гнилой топи. Когда-то величавое строение, проклятием Сатаны пришедшее в унылость и увядание. Раньше здесь, в этих мрачных стенах, проводили пышные балы и маскарады, когда-то здесь била ключом жизнь, но за праздность мыслей своих, Повелитель Ада наслал на Бельфегора всепоглощающую тоску. Ярких красок сад опустел от диковинных цветов, земля поросла сорняками, листья с деревьев опали, представляя миру свои обугленные ветки, а почва из-за повышенной влажности сразу же пришла в негодность, и теперь на ней рос чахлый мох и редкая осока. За пределами обители демона уныния и лени, среди разлагающихся тел, росли исхудалые сосны и вечнозеленые кусты клюквы, которые никогда за весь свой небольшой жизненный период не увидят своих кислых ягод, ведь ядовитые пары, зарытые в хлипкую трясину, и густые водяные топи, не позволят им расцвести. – Помнишь легенду про Нарцисса? – Ади смутился вопросу, притупил взгляд и сцепил пальцы между собой. – Помню. – Умер от тоски, любуясь собой в отражении водоема, – Бельфегор обеспокоенно, поджав тонкие губы, посмотрел на Ади. Желтый огонек в его глазах тут же потух, густые брови нахмурились, а морщинка между ними стала заметно виднее. Лицо побледнело, Бельфегор тяжело вздохнул, почесав грубой рукой щетину на подбородке. Рога на голове на секунду налились тусклым зеленым светом, а затем тут же грустно потухли. – При чем здесь нарцисс? – В толковании пророческих снов необходимо учитывать все детали, племянник, даже такие незначительные, как аромат нарциссов, ведь с тех пор ими украшают надгробия молодых людей, что погибли раньше срока.*** Soundtrack Patrick Watson — Je te laisserai des mots
Капли дождя лениво сползали по оконному стеклу. Сентябрь. Листья на деревьях еще не начали желтеть, но противный мелкий моросящий дождь не покидал небеса уже несколько дней. В лесу, где свирепые ливни показывают всю свою мощь и силу, размывая почву, должно быть особенно прекрасно после дождя. Так же прекрасно, как будет, когда морось закончится. Игривое солнышко выползет из-за облаков, освещая просторы сонных улиц, попрыгает по пыльным окнам, заглянет во все боковые зеркала разноцветных машин и пробежится по какой-нибудь полянке зеленого сквера. Но не сегодня. Сегодня ленивые капли моросящего дождя будут весь день лениво сползать по оконным стеклам, а к вечеру улицы и парки затянутся густым туманом. Сначала во всех кафе будут разливать ароматный кофе, а к ночи внимание перенесется в бары, где со звоном стекла в бокалах будет плескаться бурбон. Ведь сегодня суббота. Но пока еще не вечер. И пока медленное заспанное утро тянет свои часы, официанты разносят тарелки с аппетитными глазуньями и блинчиками, что обязательно привлекут внимание ранних посетителей своими ароматами, заставят тех оторваться от устаревших газет и новомодных телефонов, и где-то за барной стойкой томный человек с лысеющей макушкой украдкой переключит надоедливое радио с тягучим джазовым мотивом на новости, и экран телевизора вспыхнет, отрезвляя посетителей своей реальностью. Женщина в строгом костюме и с таким же голосом затянет свою речь, омрачая каждого вокруг тревожностью через нотки своего голоса. – … и я не знаю, и вроде бы нас тянет друг к другу, но в то же время я понимаю, что это перебор, – незнакомка застенчиво чешет запястье. Вики ее почти не слушает, но знает – там – под кофтой, у незнакомки синяки, что оставил ее пока что бывший парень. «Пожар на Северной улице, что разрушил пол дома». Смирение. Вот что Вики вбивала себе в голову эту неделю. Бессонными ночами и тоскующими утрами, яркими днями и спокойными вечерами, когда Мими отпаивала ее чаем с ромашкой и рассказывала какую-нибудь очередную историю про устройство Небес и Ада и обязательно гладила по русым волосам от того охватившего демоницу приступа внезапной нежности, и Вики только оставалось читать в её серых глазах – происходящее невиданная доселе редкость. Тревожные сны ушли, но иногда выразительные глаза Пат, слепящие болью, вспыхивали в сознании, под утро начисто стираясь. А демоница старалась: водила везде с собой, показывала школу, даже пыталась сводить на какую-то вечеринку, но Вики мягко отказалась, отдав предпочтение одинокому вечеру. «Приюту бездомных животных требуется материальная помощь». Принятие. Новой жизни, новых правил, новых законов такого большого и невероятного нового мира. Со своими достоинствами и недостатками. Со светящейся листвой на некоторых деревьях, с магией и тяжелыми, еще непослушными крыльями. С бесконечным потоком неизведанного, что бурной рекой не хочет успокаиваться ни на день, открывая простор для знаний и размышлений, тоскливо иногда возвращая назад. – Что происходит с человеческой душой, когда она попадает на Небеса? – профессор Селина не выказывает раздражения, хотя это уже пятый или десятый вопрос, заданный Викторией Уокер, что в ответ лишь утвердительно кивает и смотрит: прямо и строго, будто все они тут в чем-то виноваты. И хотя непризнанная уже слышала вариант происходящего от Сэми, никак не могло это её успокоить – хотелось знать больше. – Про суд у Сатаны вам известно? Тихие шепотки проходят по партам непризнанных, которые еще не привыкли к таким переменам и именам высших демонов. Селина смотрит мягко: с добротой и нежностью в больших карих глазах. Она не хочет напугать новоиспеченных бессмертных. Голос её мягкий льется мелодичной песней – строгой, конечно, не допускающей излишней вольной обеспокоенности. – Процесс избрания души в ряды непризнанных известен только Создателям. Другие же отправляются в Ад. Не из-за своих грехов, нет. Ад, как таковой, является вершителем правосудия над смертными, которые после смерти дожидаются своего часа и предстают перед судом. – И где их содержат? Души смертных, – Вики нетерпеливо крутила между пальцами шариковую ручку – среди старомодных учеников еще иногда можно было заметить перья. – В тюрьме Сатаны, конечно же. – … я вообще не понимаю, я окончательно запуталась, не знаю, как перебороть себя и закончить это все, – девушка, сидящая по правый бок от непризнанной на высоком барном стуле, безостановочно болтала. Ее звали Стелла, а его Мэтт. Она его любила и прощала, а он ей пользовался и иногда избивал. Неинтересно и скучно. Такие истории приелись Вики еще при жизни и кроме как об отсутствии мозгов у обеих сторон конфликта ни о чем не говорили. Потрясение. Это случилось пару дней назад, когда ей сказали, что ее мать там. Она жива, она серафим, и навряд ли у Вики появится шанс хоть одним глазком взглянуть на нее. Не говоря уже о возможности провести какую-нибудь беседу за чашкой чая и рассказать матери о всех своих переживаниях. Потрясение, смирение, принятие. И так по кругу, что предстал перед Вики нескончаемым Уроборосом. «Убийство студентки в штате Мэн еще не раскрыто. Поиски другой студентки все еще продолжаются. У полиции нет подозреваемых». «Что?» – Вики переводит взгляд на телевизор, который висит в углу угрюмого кафе с теплым электрическим освещением, с силой сжимает край деревянной столешницы и хочет уже ударить по той кулаком, но вовремя останавливает себя. Новое потрясение. – … но иногда я так скучаю по нему, хочу вернуться, а еще… – Стелла прикусывает язык и едва заметно краснеет, сейчас она скажет, как Мэтт умел в постели. Но Вики не нужны слова, Стелла порядком ей надоела. Да и о какой Стелле идет речь, когда убийца ее подруги не найден, и у полиции даже нет подозреваемых? – Слушай... поступай так, как велит тебе сердце, – мягко и достаточно небрежно она коснулась ее руки, натянуто улыбнулась и нетерпеливо соскочила со стула. – Мне пора. Удачи!*** Soundtrack Biosphere — As Bright as the Night
Где-то там за деревьями шумит река, от влаги почва стала более рыхлой, чем полторы недели назад. Столько прошло? Оглушающий тишиной и редкими голосками птиц лес предстает перед ней зеленой листвой, еловыми ветвями, шуршащими камнями под ногами и мокрой травой. Бурные потоки воды прорезаются между речными валунами, опавшие ветки скрипят, папоротники скользят по ногам, заставляют ткань джинсов намокнуть, кроссовки утопают в склизкой почве и грязи. Порыв ветра шелестит листьями, недалеко шумно взлетает синяя птица, стремясь выше к мрачному пасмурному небу. Между кустов на другом берегу реки виднеется клейкая полицейская лента. «Что я здесь делаю? Это теперь в прошлом» – Вики переводит взгляд с дерева на дерево, встревоженно закусывая губу, пытаясь отогнать от себя нахлынувшее беспокойство, подпитываемое пасмурной хмурой погодой. И хотя она себя убеждала в этом из раза в раз, все казалось чем-то незавершенным. Будто с Земли на Небеса она забрала с собой недописанный пейзаж, а краски забыла. И теперь, стоя в самом глубоком углу комнаты, неприкрытый тканью, не защищенный от пыли, он смотрел на нее пронзительным взглядом, напоминая о себе, мозолил до жуткой боли глаза и никогда не имел возможности подойти к завершению. Ведь пейзаж сам себя не допишет. Он стоит в том углу и кричит, умоляет, чтобы его дописали и забросили в еще более глубокий угол. И пусть лучше он пылится среди всевозможных бесполезных вещей, некачественная краска покроется трещинами, кое-где и вовсе отвалится, но невозможно так стоять недописанным и забытым. Осталось только набраться смелости, найти краску и сделать завершающие мазки. Их совсем немного. Нужно просто найти Пат и ее убийцу.***
Вики иногда задумывалась об этом. Строила в голове план, мечтала вызволить подругу, что иногда тревожила ее во снах пронзительными глазами. Донимала Селину насчет устройства этого мира, выпытывая у той такие необходимые факты. А потом жестко сталкивалась с реальностью, где она была всего лишь непризнанной, которая только-только научилась летать. Беспомощность преследовала ее по пятам. Сначала на тренировках у Сальса, где она поняла, что летать – это не взмахнул пару раз крылышками и готово. Потом на занятиях у Штрада, где внезапно обнаружилось, что из двадцати непризнанных у одиннадцати уже открылась ментальная способность. Уроки Мисселины вгоняли в страх – огромный новый мир с многотысячной историей и насыщенный событиями, что предстал перед Вики, остается для многих неизученной загадкой, тайны которого раскрыть не удается многими веками. Тогда-то она вновь ощутила себя беспомощной пылинкой в пустыне, куда ее занесло непонятно какими ветрами и непонятно как теперь не потеряться здесь и не заблудиться, что уж и говорить про Пат. Второй раз расщелина в Ад выглядела уже не так страшно. В первый раз кто-то из непризнанных даже грохнулся в обморок. Столпы огненных сверкающих искр вылетали из трещин в скале, что резким обрывом уходила вниз. Раскаленный камень нагревал воздух, создавая завесу жара, и опалял кожу. За тем бесчисленным количеством вырывающихся из трещин искр порой вылезала кипящая лава, магмой стекая ко дну, туда, где края скалы охвачены адским пламенем. Вики знала, расскажи про свой интерес к одной неизведанной тайне устройства Ада Мими – та с радостью все поведает. Когда не удавалось доставать Селину бесконечными вопросами, Мими со своей болтливостью сразу выдавала все подчистую. «И когда я успела стать такой расчетливой?» – Вики мотнула головой и ухмыльнулась, смотря себе под ноги, что тихими подошвами испачканных в земной грязи кроссовок чуть еле слышно шуршали по каменному полу адского факультета. «Уже даже знаю, где искать эту неугомонную демоницу» – мягко надавила ладонью на дверь, ведущую в библиотеку, слегка кивнула архивариусу Кларисс, словив ответную улыбку, и проследовала между увесистыми стеллажами. Запахи пыли, плесневелых страниц и копоти смешались в воздухе. Неяркие лампы тусклым светом мелькали на стенах, тяжелые люстры свисали с темного сводчатого потолка. Отчего-то именно здесь хотелось зарыться в горе книг, погрузиться в мир знаний и судорожно кричать «я нашла!», отыскав в толстом фолианте ту необходимую строчку с жизненно важной информацией. Мими как-то говорила, что это из-за ауры, которую создает Кларисс: худая невысокая демоница с четкой линией подбородка, тонкой полоской губ и большими голубыми глазами как у Джоди Фостер. Мол раньше здесь было все намного унылее, а местный библиотекарь навевал на всех тоску, поскольку родом был с земель Бельфегора и сам постоянно спал за стойкой или забивался в какой-нибудь самый дальний и темный угол. Черные волосы Мими замелькали среди книжных полок у стены с витражными полупрозрачными окнами, вдоль которой стоял ряд письменных столов. Та что-то резво выискивала на пожелтевших страницах учебника, быстро водя из стороны в сторону макушкой и нервно стуча пальцами по столешнице. – Привет, – Вики запрыгнула на соседний стол – этикета, как такового, в Аду не было. – О, привет. Уже закончила с заданием? – Мими удивленно оторвалась от книги. – Да. Скукота. А ты что делаешь? – Читаю про ангельские амулеты. Кларисс зашипела, когда я принесла их книжонку сюда, – Мими подняла книгу над столом – на зеленой кожаной обложке красовался выбитый ангельский нимб, – но делать ей было нечего, наверху читать совсем невозможно, а Фенцио задал к следующей паре рассказать про один из древних ангельских амулетов. Смотри, я выбрала вот этот, – она повернула книгу и ткнула длинным ногтем в страницу – тонкая длинная цепочка и черная жемчужина. – Амулет Морфея, у демонов тоже есть такой. Только ангельский приносит успокоение, смирение и хорошие сны, а демонский насылает кошмары. Редкая штука. – Это один из тех курсов, что ты выбрала? – Можно сказать спасибо отцу – обожаю всякие брюлики, особенно такие диковинные, – Мими восторженно осмотрела страницы и со вздохом откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. – Так что да, выбрала курс по изучению магических предметов, сейчас проходим самые мелкие, типа таких незаурядных, а к концу года перейдем на настоящие артефакты. А у тебя как успехи? Слышала, ты сегодня опять выводила из себя Селину, – Вики хмуро посмотрела на Мими, но головой кивнула. – Кто же виноват, что из нее все щипцами нужно вытягивать. Она больше говорит про Небеса, про Эдем, Цитадель, Поднебесье, а про Ад совсем ничего. – Она ведь ангел, – Мими отмахнулась рукой. – Готова поспорить – ее белокрылая задница даже в Пандемониум никогда не выходила. А вообще, дай ей время – недавно преподает. – Может ты мне тогда расскажешь? – Вики в предвкушении заерзала по столу, зная о некоторой болтливости демоницы, только в редкие моменты отмечая, как та раздражённо отворачивалась, бубня себе что-то под нос, и Вики оставалось списывать такое поведение только на усталость. – Что именно? – Расскажи про Сатану, – Вики задумчиво повела бровью, закидывая ногу на ногу. – Хм, ну, в Аду его обожают. Он отличный политик, знает, какие тактики с кем применять: силу, благосклонность, доброту, хитрость. У нас все достаточно спокойно, я не... – Мими прервала себя на полуслове, Вики, порядком успевшая отследить реакции демоницы за то короткое время проживания с ней, могла ответить – сейчас возникнет недосказанность, – я не жалуюсь, – Мими вздохнула, быстро поморгала, пытаясь скрыть свою задумчивость, и продолжила: – нет войн и восстаний, каждому всего хватает. Для меня сейчас главное, что я могу спокойно обучаться в школе вместе с ангелами и непризнанными, – она улыбнулась, положив свою маленькую ладонь на колено непризнанной, и чуть сжала то, приласкав, намекая, что благодарит Повелителя за такую возможность. – Правда, в последнее время ходят слухи, что с ним происходит что-то не то: покинул свой замок в Пандемониуме, – Мими кивнула в сторону окна. Вики обернулась, через плечо всматриваясь в пейзаж за пестрым стеклом. Через цветной полупрозрачный витраж были видны огромные башни с высокими шпилями, уходящими в багровое марево неба. – Вроде бы сейчас находится в районе Коцита. Высший Совет демонов не особо доволен, по словам некоторых. – А его тюрьма? Селина мне про нее рассказывала. Где она находится? – Тюрьма? В замке, – Мими вновь кивнула на окно. – О! – она вскинула ладони, будто вспомнила ещё какую-то интересную деталь, и лукаво улыбнулась. – Тут уже другой слух: из нее сбежала пара заключенных. Хотя на самом деле не удивительно, там сейчас живет лишь только Люцифер – его сын. Охраны мало, Люцифер этим вечно не доволен, проходной двор – одним словом. – Подожди, стоп. Заключенные? Я думала в тюрьме закрыты только души смертных, которые готовятся к суду. – Это тебе Селина рассказала? – Мими хитро улыбнулась, Вики в ответ утвердительно качнула головой. – Она может. И правда, куда смотрели, когда ставили ее преподавателем? Ангелы... только об Эдеме и может болтать. В голове Вики всплыл образ молодой учительницы: карие большие глаза, пухлые губы, волны темных волос. Наивная речь, пытающаяся сочетать в себе все оттенки напускной строгости, смущенный взгляд – Селина заметно отличалась от остального преподавательского состава. Даже Мисселина была более приземленной к реальности и без особой застенчивости могла ведать им про какую-нибудь кровопролитную бойню, что произошла тысячи лет назад. – Но на самом деле это не так, тюрьма для смертных душ – это некое хранилище глубоко под землей, огромный склад в его замке. Души хранят в небольших ёмкостях, а «суд у Сатаны» – пустое название: потыкал пальцем куда-то, посмотрел, как там жил смертный, и все. Либо в Небытие, либо в Чистилище. Его ведь даже не Сатана проводит. Вики удивленно вскинула брови. Кажется, Селина действительно не понимала, о чем говорит. Но сейчас она хотя бы имела в голове очертания плана, ведь исходя из слов Мими, в замке почти никто не живет, а не попасться на глаза одному демону вполне возможно. – А почитать про него что-нибудь посоветуешь? – Вики провела круг пальцем в воздухе и качнула ногой. – Не знаю... Начни с истории высших демонов, – Вики спрыгнула со стола, поблагодарила соседку, неразборчиво бросила что-то про то, что почитает в комнате, направилась к отсеку с историческими книгами и, свернув за угол и выйдя из поля зрения демоницы, резко пошла к выходу.***
Это произошло случайно, Ости сначала даже и не поняла, что случилось. Задумчиво крутила вилкой в тарелке во время обеда, наматывая на ту пасту в сливочном соусе, отрывисто слушала болтовню Уиллера и Хабориса. Хаборис и сам с небольшим удовольствием отвечал на бессвязный бред Уиллера. Уиллер ей не нравился. Первородный демон, отпрыск Ада, порожденный Хаосом, первые несколько тысячелетий беспризорно скитался по просторам Ада, а потом нашел себе пристанище в лице семьи Бехарда – демона, что повелевает ветрами, бурями и грозовым дождем. В первые дни, проведенные в школе, представлялся Ураном. Правда потом, исходя из всех своих эклектических мнений, предпочел приближенное к Земле имя – Уиллер, хотя смертных ненавидел, доходя порой до настоящего нацизма, о котором так любовно отзывался, и пускал по школе слух, что стоял у его истоков. Однако, доказательств тому не было, так же, как и тому, что он сын Хаоса. Сначала его не жаловали ни в одной компании, а потом он примкнул к ним со всеми своими противоречивыми мыслями. Ведь он, подобно самым лучшим консервативным мужам прошедших столетий, питал особую страсть к крещению всех неугодных ему «прислугой» или «отбросами», но имел особые успехи в освоении человеческих гаджетов, моде и пойлу. А после происшествия, случившегося несколько лет назад, после которого Хабориса отстранили от школьного Совета Демонов, а Уиллера отправили домой на лечение, он не нравился Ости пуще прежнего. Она толком и не осознавала причину: то ли эти его широкие штаны с цепью на ремнях, то ли проколотые уши, в которых он носил серьги с крестами, то ли зализанные назад блондинистые волосы, то ли яркие свитшоты и футболки, то ли его манера держаться. Такой, попав в какой-нибудь земной супермаркет, нагло пройдет по только что помытому полу и поведет бровью только из-за того, что знает, насколько тучной уборщице с ее остеоартритом и болями в спине тяжело выполнять такую работу. — … нам нужно возобновить собрания. Хаб, ты как? — Пока не стоит. Подожди пару месяцев. Сам знаешь, что сейчас все будут на чеку, — Хаборис откинулся на спинку стула, поправив лацканы коричневого пиджака. – У этих придурков начало учебного года, все такие внимательные, что аж душно. Ости удивлённо повела бровью – обычно Хаборис был более сдержан, зачастую даже не показывая своих эмоций. Кроме гнева, с которым за долгое время их общения Ости пришлось смириться. Он даже в сексе отдавал предпочтение не безудержной страсти, а своему выражению серьезного лица, в редкие моменты позволяя себе исступленно прикрывать глаза или рычать что-то невнятное. — Да брось. Мы так только время потеряем. Нужно возобновить сейчас, потому что… «Боже, Уиллер, умолкни» — Ости еле заметно закатила глаза и едва успела цокнуть языком, как тут же осеклась — Уиллер действительно заткнулся, растерянно озираясь по сторонам.Soundtrack Jill Andrews — Tell That Devil
Ости отвернулась в сторону, ехидно улыбаясь уголком пухлых губ, так, чтобы Уиллер не заметил. Вот и он — новый виток ее способности. Раньше она могла только штурмовать сознание других, залезая в те области мозга, которые были не защищены блоком, читая чужие мысли и ярче всех остальных рассматривая воспоминания, а вот теперь, кажется, она может нагло вторгаться в их головы и посылать тем послания. Нужно еще потренироваться. Позади Хабориса она заметила чьи-то серые крылышки, что не шибко радостно повисли, доставая блёклыми перьями до самого пола. Ости не знала ее имени, да и кому до нее было дело? Отличная цель. «Эй, белобрысая!» — непризнанная тут же вскинула голову, выискивая того, кто к ней обратился, златокудрой макушкой растерянно водя из стороны в сторону. «Никчемность» — девушка свела брови друг к другу, а Ости разочарованно вздохнула — непризнанная была не той, не соседкой Мими, чьё лицо Ости, к сожалению, успела позабыть, и только счастливый случай мог заставить вспомнить то пугливое выражение на бледном лице. Следующие полчаса она, вальяжно расхаживая по коридорам, влезала к каждому неугодному ее взгляду ангелу или непризнанному в голову, внушая тем всякую чушь. Только вот сероглазой демоницы нигде не могла найти, а сейчас, после всего, что она сделала с ней, Ости хотела отыграться на той. Хотя бы как-нибудь больно уколоть, хотя бы сказать что-нибудь язвительное и свалить в туман. К счастью, поиски закончились, как только та переступила порог библиотеки Ада — малиновая энергия ударила в нос. Ости не понимала, почему до сих пор так отчетливо чувствует энергию Мими, стоит им оказаться в одном помещении. Видимо, давно установленная связь дает о себе знать. Мими сидела в одиночестве за столом, склонив голову над какой-то книгой. Медленно переворачивала страницы, отбивая длинными ноготками по деревянной поверхности какой-то мелодичный мотив — привычка, которая раздражала Ости с самого начала их знакомства. Недолго думая, она залезла к Мими в голову и довольно ухмыльнулась — малышка делала домашнее задание. «О, боги, Мимс, ты что, записалась к мудаку Фенцио изучать магические штуковины? Пытаешься так компенсировать отсутствие своей ментальной способности?» — для Ости этот факт, определенно, был тем необходимым сигнальным огоньком — Мими второе тысячелетие ходила без дара, а Ости прекрасно знала, какую слабость Мими питала к появлению того в её милой головушке, поскольку даже вшивые непризнанные, пробыв в Поднебесье несколько дней, находили его в глубине своего сознания. – Я знаю, что ты здесь, – Мими подняла голову и, не оборачиваясь, тяжело вздохнула. – Тем лучше, – Ости улыбнулась, расстягивая слова, но так и не подошла поближе к ней. – Кстати, это не поможет, — спиной оперлась на книжный стеллаж, скрестила руки на груди, довольно ухмыльнулась, наблюдая, как Мими сжала ладонь в кулак. — Залезла ко мне в голову? — Мими медленно повернулась к ней. «О, не расстраивай меня, Мимс, я могу много больше, чем ты думаешь» — мысленный импульс долетел до ее головы, серые глаза злобно сузились, отвечая волной горького, чуть островатого бадьяна — вторая нота энергии Мими. — Поздравляю, — она хмыкнула и тут же отвернулась от демоницы. — А ведь могла бы так же, — Ости подошла к ее столу, нагло усаживаясь на тот, — стоит только попросить меня, а не копаться в этих своих штучках, – брезгливо пальчиком обвела в воздухе круг над пожелтевшей страничкой. — Ости, отвали, я тебе уже все говорила, – Мими сердито выдохнула, откидываясь на спинку стула. — А зря, общение с непризнанными и ангелочками не идет тебе на пользу. Сколько так уже мучаешься? Вспомни, для чего мы вообще пошли в эту школу. И что-то у тебя до сих пор ничего не выходит, а я бы могла тебя научить. Просто попроси меня, Мимс, я соглашусь — знаешь же, я добрая, — Мими, злобно сжав кулаки, встала со стула, закрыла книгу, прижала ту к себе, окинула Ости раздраженным взглядом. — Для начала научи себя держаться от меня подальше, — она было развернулась, чтобы уйти, но остановилась от желания что-то сказать, а потом, словно передумав, двинулась дальше, скрываясь между книжными стеллажами. «Ну ничего, Мимс, когда-нибудь сама прибежишь ко мне».***
Утром Ади поблагодарил всех придуманных людьми богов за знакомство с Дилитром — любителю всевозможных зельев, микстур и отрав, что он тайком варил в одной из подземных катакомб прямиком в школе, а потом толкал их ученикам, обмениваясь обещаниями, что те напишут за него какое-нибудь эссе. Ведь в запасах у Дилитра имелось потрясающее средство восстановления энергии. Сегодня Ади, бессонно проведя ночь, перерыл все учебники Сэми в попытке найти что-нибудь схожее с личным дневником, поскольку не зря ему вспомнился тот разговор с Бельфегором двухгодовой давности. Тот разговор, после которого Ади два месяца провел в кровати, и кто-то шибко умный выдал печальный вердикт: «Да у тебя же депрессия, дружочек». А потом он злился. Потому что ничего не нашел. Ни одного намека на еще одно видение, которое может быть и не расставило бы точки над всеми загадочными «i», но хотя бы внесло некоторые коррективы в их последующие действия, ведь предчувствие ему подсказывало — что-то случится. И если не сегодня, то может быть в следующем году. И при таком раскладе, времени у них оставалось мало. И тогда, когда всю комнату наполнила его истощенная энергия горького грейпфрута, а за окном заалел рассвет, что-то дернуло его покопаться в собственных вещах. Например, в том древнем комоде, который он собственноручно притащил в школу, как единственную память о почившей матушке. Выполненный из дерева, с резными вставками из слоновой кости, вычурными ручками и заполненный до отвала всякой мутью. Здесь он прятал бутылки с земным алкоголем, примочки для создания взрывчатки — давнее увлечение, обломки которого до сих пор смутным воспоминанием покоились в среднем ящике, некоторые амулеты, добытые таким трудом, а вот после этого синего камушка на тонкой цепочке, на ладони у него вывелась какая-то метка, которую пришлось сводить в течении полутора лет, а отец с Бельфегором вставили ему тогда по самое не могу. Не удивительно, амулет оказался ангельским, а они пытались вытащить из него силу созидания, поколдовать над ней, превратив в силу разрушения. Эксперимент закончился неудачно — ангельский амулет не принял разрушающую энергию, Бельфегор полгода отвешивал поклоны Сатане, чтобы племянника не упекли в тюрьму, у Ади появилась метка и обязанность каждый день ходить в школьный лазарет, а у Штрада — преподавателя по раскрытию сил и ментальных способностей, первые седые волосы. Помимо всего прочего, он складывал туда и абсолютно бесполезные вещи, как, например, журнал «Вестник будущего», выпускаемый Бельфегором, месячные выпуски которого дядюшка любезно отсылал племяннику. Унылая глянцевая обложка, рубрики из разряда «Когда человечество настигнет апокалипсис?» сменялись шуточными адскими гороскопами и новостными сводками. В целом, ничего полезного. «Ад требует у Небес разрешения на огненный дождь на Земле». «Сбежавшие заключенные: следствие и загадки». «В этом месяце тельцов ожидают резкий упадок сил, гипертония, и повсеместная потеря сознания. Берегите свое здоровье и опасайтесь северных земель! Поговаривают, именно туда переехал Сатана». «Оракул вещает: прекращение жизни приведет к началу». Новости, не вызывающего никакого потрясения ни у кого, несмешные шутки и бессвязный бред — Ади разозлился вновь. Теперь уже на дядю, ведь после того разговора, сколько бы Ади не пытался найти с ним встречи, тот отнекивался, уходил от ответов и прямо-таки избегал его. «Стоп. Оракул вещает?» — рубрика предсказаний Оракула была единственной сносной в журнале, и если в любом другом выпуске таинственный Оракул вещал какую-то мелочь и чепуху, которая, к всеобщему удивлению, всегда сбывалась, в этот раз Оракул замахнулся на что-то более серьезное и от того более непонятное. «Прекращение жизни приведет к началу? А если… Если речь идет о Уокер?» — Ади перевернул журнал — выпуск за август. Никто, кроме нее, в августе в школу не прибыл. — Что ты делаешь? — сонный хриплый голос раздался со стороны кровати. Ади повернулся в сторону Сэми. Тот, едва приподнявшись с подушки, смотрел на него, нахмурив брови и сощурив глаза. Волосы его растрепались, на щеке краснел след от ткани. Ади тяжело вздохнул: стоит ли прямо спрашивать? Не уйдет ли он ответа? — Тебе ничего не снилось? — Сэми нахмурился еще больше, одной рукой попытался уложить волосы, откашлялся, а затем отрицательно помотал головой. «Врешь» — что-что, а ложь Ади чувствовал за километр. И что оставалось? Либо найти Оракула, либо попытаться поговорить с Бельфегором.***
Жар опалил лицо. Ад встретил своего сына подобающе. Пленные волочились исхудалой толпой за каким-то крупным полуголым демоном, что походил на греческое божество. Распаленные узкие улицы Пандемониума стелились потрескавшейся брусчаткой. Из домов доносились ароматы чего-то жаренного вперемешку с чем-то горелым. Где-то галдела толпа озлобленных низших демонов, которым уже какой день отказывали в открытии своего трактира. Над городом полыхало красными красками небо, а за стенами его пылилась покрытая сорняками и иссушенными трещинами почва с редкими колючими кустами засохших цветов. Ади неторопливо прошелся по улочкам Пандемониума, пытаясь придумать, как именно подступиться к Бельфегору. За время уроков решил, что самому искать некого Оракула бесполезно. Он даже не знал, как тот выглядит, и кто о нем вообще мог знать. Убедился Ади в этом после разговора с Дилитром. Ведь тот прошел уже несколько курсов редких существ Ада и поведал ему, что происхождение Оракула связывают с Хаосом, и самого Оракула, конечно, никто не видел, и никто ничего о нем не знает. Так что надежда оставалась только на Бельфегора, замок которого оказался пуст, а милая до манер и безобразная до внешности служанка рассказала, что дядя сейчас в Пандемониуме и решает какие-то вопросы с Люцифером. Переместился сюда, еле удержался от веселой идеи достать в кондитерской «Приторное королевство сладких жаб» запеченных в шоколаде пустынных змей и последовал по направлению к замку Сатаны. По легенде, Сатана запретил высокоэтажные постройки в столице Ада для того, чтобы его замок был виден из каждой точки Пандемониума. Прямо как с Эйфелевой башней в Париже. Только если поначалу парижане терпеть не могли Эйфелеву башню, то замок Сатаны обожал каждый житель Пандемониума. А по-другому поступить было нельзя — Сатана построил замок для жены после рождения Люцифера, а осмелившихся сказать пару нелестных словечек в адрес Лилит сразу же вели на эшафот. Тогда замок назвали в ее честь, а после таинственного исчезновения демоницы запретили произносить даже ее имя. Огромной величественной махиной он стоял в самом центре города на каменном острове, вокруг которого огненной рекой томилась кипящая лава. Острые кованые шпили многочисленных башен тянулись к багровому зареву неба, служа напоминанием о чем-то запредельном и возвышенном. Среди мансардных окон на многоскатной крыше алел красный свет, растягиваясь и уходя в бордовый ближе к фундаменту, где в каменных стрельчатых окнах и арках, нагроможденных рельефными заостренными узорами, можно различить виртуозные стеклянные витражи. Вытянутый вход с глубоким входом и скульптурным орнаментом сотворения земель Ада, над которым красовалась «роза» — круглое окно с симметричными лепестками. Ади не спеша прошелся по узкому каменному мосту, окинул беглым взглядом замок, почесал нос от разъедающего запаха лавы, смотря в основание острова, вокруг которого, под низ замка, уходила винтовая лестница. Там, чуть ниже, был вход в тюрьму Сатаны. А затем, отчего-то вспомнив Сэми, пнул ногой мелкий камешек, что тотчас улетел в расплавленную пучину. «Врет ведь! Сэми, ты — жалкий лгун, не умеющий смиряться с действительностью! Строишь из себя святошу, делаешь вид, что беспокоишься за меня, стоит моему настроению чуть-чуть измениться, возишься с непризнанной, будто она маленький ребенок, а на деле не можешь сказать мне правду, которую я имею право знать. Нечего было мне рассказывать об этом в первый раз. Может быть тогда бы ничего и не случилось, может быть тогда я бы не потерял свою ментальную способность! Быть вместе навсегда... Ну конечно!» — еще один камень полетел на дно рва. Ади злился. Злился на Сэми, на Бельфегора, на Оракула, существование которого было ничем не подкреплено, на себя, что позволил окунуться в ту беспомощность, проваляться в кровати, а сейчас очухаться и пытаться все изменить, хотя в душе тлело неизмеримое желание признать, что изменять уже поздно. Нахмуренный и раздраженный взгляд бегал по железным узорам перил моста. Ади уже хотел еще раз что-нибудь пнуть и самому для трезвостей мыслей отправиться следом в лаву, но что-то его остановило. Чей-то блеклый силуэт со сложенными серыми крыльями, длинными распущенными русыми волосами, что спускался по каменной лестнице, уходящей к низу острова. Размеренной, уверенной, но достаточно осторожной походкой какая-то непризнанная шла прямиком вниз — туда, где в разрезе пещеры острова зеленым светом светился вход в тюрьму Сатаны. — Уокер?