Останься со мной

Гермиона не могла разжать руки и отпустить мужа, как будто он исчезнет, едва она это сделает. Но Снейп, вопреки её опасениям, не отстранился и ничего не сказал, и даже попытался её утешить, пусть и весьма своеобразным способом. Но может, он не умел иначе? Что она вообще знала о своём бывшем школьном учителе, кроме того, что он был талантливым зельеваром, шпионом и Пожирателем смерти? Она неожиданно поняла, что хочет узнать, какой он. Почему он встал на сторону Воландеморта, но при этом спас её, грязнокровку. Когда его тёплые ладони осторожно скользили по её спине, нанося мазь, поглаживая повреждённую кожу, она представила, как могли бы касаться его губы. И не ощутила прежнего страха. Пятничный ужин внёс разнообразие в их с Северусом совместную жизнь, к тому же, Гермиона очень хотела увидеть Луну Лавгуд. Вернее, уже Уизли. В Азкабане они встречались лишь однажды — пока ждали в камере предварительного заключения окончательного решения малого состава Визенгамота. На обеих были кандалы. Они не проронили ни слова, но в серебристых глазах странной девочки с Рейвенкло было непоколебимое спокойствие, и это придало Гермионе сил. Тогда она верила, что Гарри вот-вот придёт за ней. Или Рон. Они скрылись не просто так, у них есть план. Обязательно есть. — Вы готовы? — спросил Северус, держа в руках тёмно-зелёную мантию. В сочетании с серым платьем она смотрелась очень по-слизерински. Хотя красный и золотой в её новом гардеробе тоже были, муж вообще никак не комментировал её одежду — ни цвета, ни фасоны, но именно сегодня ей захотелось подчеркнуть то, что они — пара. После её неожиданной истерики они всегда вместе завтракали, после чего он отправлялся на работу. Вечером обрабатывал её кожу мазью и следил, чтобы она приняла все нужные зелья. Ужинали вдвоём, а после работали в лаборатории или сидели в библиотеке у камина. Эти несколько дней стали для неё настоящим блаженством. Отдушиной. Уверенностью, что она не одна. Что Северусу не всё равно, раз он услышал что-то в её бессвязном лепете и исполнил её желание — был рядом. — Да, — она встала к нему спиной, чтобы мужу было удобнее накинуть на неё мантию, отведя в сторону волосы, чтобы не зацепились. И замерла, когда муж провёл руками по её спине и плечам, расправляя складки, а после вернул кудри на место, пропустив их сквозь пальцы. Сдерживая срывающийся вздох, она повернулась к Северусу и утонула в мареве его чёрных глаз, не зная, что ей делать — шагнуть к нему ближе и… — Вам очень идёт этот цвет, — прошептал он, и волшебство рассеялось. Подав ей руку, Снейп молча проследовал к границам защитного купола и трансгрессировал, крепко сжимая её пальцы в своей ладони. Гермиона огляделась, любуясь открывшимся перед её глазами пейзажем. Дом стоял на холме и был похож на драгоценную игрушку — сверкали бесчисленные огни, несколько раскидистых елей были украшены шарами и бантами, как будто всё ещё было рождество. Невысокая изгородь была выкрашена в ярко-красный цвет, как и крыльцо. Огромные окна призывно светились, а на плоской черепичной крыше были установлены фигуры животных из проволоки. — Как красиво. Словно в сказке, — произнесла она с искренним восторгом. В сравнении с этим дом Снейпа был строгим и функциональным — ничего лишнего. — Джордж нисколько не изменился, всё так же любит эпатировать публику, — беззлобно фыркнул Северус, не выпуская руку жены. «Волшебные вредилки» давно канули в лету, умерев вместе с Фредом Уизли, но желание творить никуда не делось. Здание магазина по-прежнему стояло на Косой аллее, но за прошедшие три года никто ни разу не вошёл в его двери, включая хозяина. — Мистер и миссис Снейп, добро пожаловать! — распахнувший дверь Джордж сиял и улыбался абсолютно искренне. На нём был синий свитер и отутюженные брюки. — Проходите скорее, на улице жуткий мороз. Ксенофилиус варит глинтвейн, так что быстро согреетесь. Гермиона осторожно вошла, снимая мантию и отдавая её радушному хозяину. — Добрый вечер, мистер Уизли, — тихо обронила она. — Просто Джордж, Гермиона. Сев, ты же не возражаешь? Я против всех этих строгих следований этикету, мы же не на министерском приёме в конце концов! То, что ты говорила мне в Азкабане, останется в Азкабане, — сказал Джордж весело. — Я не возражаю, чтобы ты звал меня Сев, но Гермиона сама решит, как к ней обращаться, — удивил её муж. Она вскинула глаза и обнаружила, что Снейп ухмыляется. — Пусть будет Гермиона, — осторожно отозвалась она, идя вслед за мужем по длинному светлому коридору, застеленному ковром тёплого коричневого оттенка. В гостиной горел камин, а Луна бросилась ей навстречу так, словно они были лучшими подругами. — Как же я рада! — промолвила она, крепко обняв Гермиону, а затем и ошеломлённого Снейпа. — Вы даже не представляете, как я скучала по вашим мозгошмыгам, профессор. Они такие юркие, что поймать практически невозможно. — Спасибо, миссис Уизли, — проговорил он, осторожно высвободившись из неожиданных объятий. — Просто Луна, — махнула она рукой. Гермиона внимательно рассмотрела бывшую заключённую и была поражена, какой счастливой она выглядит. Как будто и не было тех страшных лет, поражения и смертей. Как будто они просто давно не виделись. На Луне было белое платье и разноцветная шаль, на пальце сверкало обручальное кольцо и ещё одно, с сапфирами, а из ушей свисали серьги в виде стрекоз — тоже украшенные сапфирами. Северус бросил на неё непроницаемый взгляд и чуть подтолкнул к дивану, положив ладонь на талию. Гермиона осторожно села. — А вот и глинтвейн! — Ксенофилиус Лавгуд внёс поднос со странной формы глиняными кружками. — Миссис Снейп, очаровательно выглядите. — Спасибо, — ответила она, беря кружку и делая опасливый глоток. Муж, севший рядом с ней, чуть наклонился, прошептав: — Красное вино, гвоздика, апельсин, немного перца и лимонная цедра. Она вздрогнула от тёплого дыхания, коснувшегося её шеи. — Спасибо, — Гермиона почти коснулась губами уха Снейпа, неловко повернувшись к нему и тут же отпрянув, и натолкнулась на понимающий взгляд Луны. — Ужин почти готов, — Джордж появился вовремя, тут же заполнив неловкую паузу, — я взял на себя смелость заказать эльфам утку в соусе из прованских трав и овощи. Надеюсь, что всем понравится. Ели в тишине, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами, причём говорили в основном Ксенофилиус и его зять — о путешествиях, исследованиях, журнале «Придира», к удивлению Гермионы, до сих пор существующем. — Я очень ждал возвращения моей Полумны, — заявил Лавгуд с доброй улыбкой, — без неё журнал издавать было совсем неинтересно. Даже несмотря на то, что война закончилась и сейчас, слава Мерлину, всё тихо и мирно. Кто ещё сможет так хорошо описать свойства лупоглазого краунда или голубого фазанообразного дау? — Ты мне льстишь, папа, — промолвила Луна, — мне кажется, что в заключении я совсем перестала… видеть. Хотя меня и считали ненормальной и держались подальше, после того, как у одного из охранников скрючило пальцы. Навсегда. Мне повезло гораздо больше, чем Гермионе. Я не говорила тебе, как мне жаль, что Рон умер. Мне правда жаль. Он был добрым, храбрым и братом Джорджа — этого было достаточно, чтобы любить его. Гермиона судорожно сглотнула, хрипло пробормотав: — Спасибо. Не стоит… вспоминать об этом. — Гермиона, — вмешался Джордж, — для тебя всё происходящее кажется нелепым сном, я полагаю — с того дня, как я пришёл к тебе и предложил выйти замуж за Северуса. Но нужно жить дальше — Рон хотел бы этого для тебя. И Гарри тоже. Всем нам пришлось это сделать, заплатив немалую цену. Помни, что двери нашего дома всегда открыты для тебя, как и для твоего мужа. — Благодарю покорно, — фыркнул Снейп, тщательно скрывая замешательство, — мне хватает лицезреть твою физиономию в Министерстве. Но Луна, разумеется, может приходить к Гермионе и наоборот. Пока не закончится год — в сопровождении, а затем свободно. Он смотрел на жену, гонявшую кусочки утки по тарелке и не знал, о чём она думает. О возлюбленном и его гибели? О будущем? Он хотел бы понять, чего она хочет. Рано или поздно придётся спросить её об этом. Эта неделя показала, что они способны вполне мирно уживаться друг с другом. — Спасибо, профессор Снейп, — жена Джорджа вскинула на него серебристые глаза и улыбнулась той самой, своей прежней улыбкой, — не сомневайтесь ни в чём. Гермиона, пойдём со мной, хочу показать тебе нашу будущую детскую. Встав из-за стола, они покинули столовую, не заметив напряжённого взгляда Северуса, гадающего, зачем Луна захотела поговорить с его женой наедине. И о чём таком, что не полагалось услышать им. — Ты выглядишь задумчивой, — сообщила Луна с улыбкой, схватив Гермиону за руку и потянув за собой в выкрашенную белой краской дверь, — это комната нашей дочери. Как думаешь, ей понравится? Оглядевшись, Гермиона не сдержала смешка. Стены были выкрашены голубой краской, и разрисованы самыми нелепыми существами, которых только можно было представить. Видимо, Джордж позволил жене проявить её знаменитую фантазию. Кроватка, комод и пеленальный столик были белыми, а на потолке переливались звёздочки. — Почему не розовый? — спросила она. Луна пожала плечами. — У Уизли не может быть ничего розового, это будет странно. А вы с профессором уже обставили детскую? — Что? Нет! — Гермиона почувствовала, как щёки заливаются краской. — Я не беременна… пока. — Так и я тоже. Но подготовка так приятна, — пропела Луна, — Джинни и Невилл пытаются выбрать цвет, пока побеждает жёлтый. — Ты видела её? Как она? — Гермиона обрадовалась смене темы. Говорить о пока что несуществующем младенце было крайне неловко, даже с такой, как Луна. — Джинни будет в порядке, как и ты. И я. Мы там, где и должны быть, — уверенно сказала жена Джорджа, — профессор так смотрит на тебя, что у меня нет абсолютно никаких сомнений. Он может сделать тебя счастливой, если ты поверишь ему. Не отпускай его, иначе он заблудится, и тебе придётся его искать. — Заблудится? — Гермиона нахмурилась. — Как… смотрит? Луна рассмеялась. — Как на ту, которую любят. Не зная, как реагировать, она промолчала. А сердце сжала привычная уже тоска. По Рону, с которым она, наверное, могла бы быть счастлива. И по Гарри, который должен был выжить, вопреки всему. Когда они трансгрессировали домой, Гермиона тут же спряталась в ванной, откуда вышла через полчаса с покрасневшими глазами. Снейп никак не стал комментировать это, лишь смазал её шрамы мазью и собирался уже уйти, когда она обронила: — Северус, а я смогу сдать экзамены, не посещая Хогвартс? Мне это разрешено? Он сел обратно, на край её постели, подождав, пока жена опустит футболку и повернётся к нему лицом. — Можно. Я поговорю… с директором. Вам понадобятся учебники и, возможно, несколько практических занятий. — Кто теперь… преподаёт? — спросила Гермиона. — Директор точно не будет против? Снейп протянул руку и сжал её ладонь, вцепившуюся в покрывало. — Смотря что вы планируете делать в будущем и какие ЖАБА сдавать. Зелья преподаёт Миллисента Булстоуд, ЗОТИ — сам директор, гербологию, как и прежде, профессор Спраут, чары — профессор Флитвик, остальные преподаватели новички и не учились с вами, вряд ли вы их знаете. — Профессор Флитвик жив? — Гермиона вздохнула с облегчением. — Как я рада! Я… не знала, кто из учителей не пострадал. И боялась спросить. — Не нужно, — мягко перебил её Северус, — я ничего вам не рассказываю не потому, что хочу скрыть. Я просто должен быть уверен, что вы готовы узнать и это не повредит вам. Вы видели миссис Уизли? Заметили разницу между вами? Даже сейчас вы плакали, едва речь зашла о ваших друзьях. Я вряд ли помогу справиться с горем, Гермиона… Могу только сказать, что со временем боль притупится. Моя… притупилась. Слушая его негромкий голос, чувствуя тепло ладони, она медленно дышала, а в её голове хаос постепенно трансформировался во что-то другое. Значит, можно спрашивать? Можно учиться? — Вы жалеете, что поддержали Тёмного Лорда? — неожиданно выпалила она. — Я знаю, что вы были членом Ордена Феникса, Дамблдор доверял вам, как никому… А в итоге вы оказались на стороне победителей. Я не понимаю… Вы притворялись перед нами или… Снейп опустил глаза, не зная, как ей ответить. Только Джордж знал, что он всегда был на стороне Ордена. Знал о его любви к Лили. О том, что он много лет защищал Поттера и почему убил Дамблдора. Как сказать ей, этой девочке, насколько он виноват? Быть может, сознайся он Гарри, расскажи ему всё, мальчик бы сумел. Не испугался бы. И не исчез. В тот момент, когда в спину Лестрейнджа полетела его авада, а Тёмный Лорд неожиданно велел прекратить сражение, Северус знал, что должен делать. Он обязан был спасти оставшихся детей — любой ценой. Если придётся притворяться лояльным к тем, кого он давно ненавидел, он это сделает. Его аргументы услышали Уизли и Лонгботтом, и передали остальным выжившим. Слизеринцы и так смотрели ему в рот, гораздо труднее было убедить гриффиндорцев, пуффендуйцев и рейвенкловцев, но он приложил все усилия. Он оставался директором Хогвартса ещё полгода, прежде, чем Минерва покинула школу, а Том велел ему стать заместителем Руквуда. — Я всегда хотел только одного — чтобы никто не умирал, — наконец выговорил он, — как действующий директор Хогвартса я дал клятву защищать школу и учеников. Поэтому я сделал всё, чтобы не оказаться в Азкабане. Том Реддл считал, что я на его стороне. И должен быть в этом уверен и сейчас. Тогда вы будете в безопасности, Гермиона. — А если бы Гарри победил его? — прошептала она. — Меня бы казнили, — уверенно отозвался Снейп, — за убийство Альбуса Дамблдора, я, собственно, и не ожидал другого финала. — Что? — непонимающе переспросила она. — Я знал, что умру, Гермиона. Но судьба распорядилась иначе. Чего бы я не желал раньше, сейчас это неважно. Я вытащил вас… возможно, это частично перекрывает мою вину перед Орденом Феникса. Её дыхание перехватило от его слов и от тона, которым он это сказал. Он так спокойно сказал о своей смерти, так… буднично. Но она не могла вынести этой мысли. Теперь не могла. Ей захотелось показать ему, что ей не всё равно. Что муж нужен ей. Привстав, Гермиона потянулась к нему так естественно, как будто делала это всегда. Снейп явно такого не ожидал, но ощутив первое касание её губ, обхватил её лицо ладонями, возвращая поцелуи — сначала осторожные, робкие, а затем всё более глубокие. Голова кружилась, руки жили собственной жизнью, погрузившись в короткие волосы на его затылке и поглаживая их. Девушка очнулась от того, что ладонь мужа переместилась ниже, накрыв грудь и поглаживая её сквозь ткань. Жар его пальцев словно выстрелил в самую глубину её тела, и Гермиона смутилась, резко разорвав поцелуй, только сейчас осознав, что полулежит на коленях Северуса. — Простите, — пролепетала она, не зная, куда спрятать глаза. — Это вы… простите. Я… увлекся, — хрипло произнёс Северус, смотря на неё несколько мгновений затуманенным взором. Взяв себя в руки, он осторожно выпустил её и встал. — Уже поздно, — проговорил он, — спокойной ночи, Гермиона. Едва за мужем закрылась дверь, она мысленно застонала, обозвав себя дурой. Не зная, смеяться ей или плакать, девушка бросила быстрый взгляд в зеркало, откуда на неё смотрели блестящие карие глаза. А ещё она заметила чуть покрасневшие губы и щеки. Она выглядела… прекрасной. Довольной. Неужели Луна права, и Северус что-то к ней испытывает? Или он, понимая, что всё равно придётся, отлично играет свою роль, чтобы ей было легче? В любом случае она сама поцеловала его. Снова. Но смелости двигаться дальше она вряд ли в себе найдёт.