***
— Вы разбили шар? Единственный стеклянный шар, остальные пластиковые, но вы нашли и разбили его. Мужчина хмурится, и, кажется, даже многочисленные выбивающиеся пряди встают колом на загривке от закипающей злости. — Мадара-сан, мы… Молодой парень прячет за спиной мальчика, что второпях собирает осколки неурядицы. — Я куплю новый. — слышится приближающийся голос. — Итачи, помоги, пожалуйста, на кухне. Обито занимает его место, пока тот наклоняется, собираясь забрать у младшего брата блестящие кусочки. — Хорошо, Обито, сейчас подойду. Саске, подай вон тот, — указывает на осколок, который отскочил дальше всех. — Деда, что ты в самом деле, — парень аккуратно подходит, оглядываясь на пол в поисках возможных остатков. — Скоро рождество, и не стоит ругаться, особенно по такому поводу. Стоит с яркой улыбкой, стараясь как можно быстрее отвлечь от происходящего. — Да и к тому же я все равно собирался покупать подарки. Сейчас на каждом шагу продают украшения и… Его прерывает поднятая рука мужчины. — Ладно-ладно, делайте, что хотите. Но чтоб ёлка была украшена, а то все получите от меня.***
Может, в отблеске витрины показались упаковки подарков, что сейчас на стекле играют красными пятнами. Обито подставляет руку ко лбу, стараясь вглядеться сквозь бурю. На обратной стороне ладони уже собирается белая горсть, что сразу же приходится отряхивать. По ту сторону стекла стоит парень, по началу провожавший взглядом только что ушедших коллег. На улице такая метель, что покидать это место не хочется. Внимание привлекает человек, вставший напротив витрины, размахивающий рукой. Хотя видеть тот его не должен из-за обставленной витрины, но парень все равно неуверенно поднимает руку в ответ, как фигура исчезает. Через пару минут со стороны слышится перезвон колокольчиков от входной двери. — Здравствуйте! Вы ещё работаете? Он весь в снегу. Не дожидаясь ответа, начинает отряхиваться на пороге. Здесь тепло. Только рука начинает развязывать шарф, как из складок вываливаются льдинки, я громким треском раскалываясь на полу. Кажется, теперь ещё предстоит уборка. — Простите, пожалуйста. Я просто… — Обито заминается, почти забывая о причине своего прихода, — у вас на витрине отсвечивало чем-то красным, все не мог разглядеть, — не может сдержать улыбку, — мне кажется, это был шар, он продается? Обито смотрит на него с какой-то виноватой улыбкой. Парень стоит скрестив руки не отвлекаясь от секундной стрелки на больших настенных часах. Семь, шесть, пять… — Если вы закрыты, то я… Он не отвечает, лишь продолжает отсчет у себя в голове. Два, один… Ровно десять вечера. — Теперь мы закрыты. Обито вздыхает, ещё оглядывая оставшиеся на полу льдинки, начинает заматывать шарф. — Но вы можете переждать бурю здесь. Я пока не собираюсь уходить. Обито выглядывает через витрину. Кажется, ветер только усилился, после того как он пришёл. — Хорошо, спасибо. Он мнется на пороге, не зная, куда себя деть. Снова начинает развязывать шарф. Специально медленно, чтобы придумать, как действовать дальше. — Раз мы с вами застряли тут… Предлагаю познакомиться. Я Обито. Он протягивает руку в перчатке, пока подтаявший снег все ещё продолжает стекать. Парень напротив лишь осматривает новые лужи. — Простите, — Обито качает головой, быстро стягивая перчатки, снова повторяя жест. — Какаши. Его рука крепкая и холодная. Пальцы Какаши отчего-то не кажутся теплее. — Ты был все это время здесь, но руки холодные, как у меня. Обито усмехается, пока тот лишь пожимает плечами. — Генетика. Какаши протягивает руку, готовый взять вещи. — Давайте я положу их на батарею. Диван в конце зала, можете проходить. Обито робко стягивает шапку, отдавая ее, вместе с шарфом и перчатками. — Куртку тоже. Взгляд у нового знакомого серьезный. Спорить с ним явно не хочется. — Да, хорошо. И мы можем перейти на «ты». Какаши снова смотрит на часы. Рабочий день закончен, и все же… — Клиент всегда прав. Кидает ему уже отходя, не оборачиваясь. Магазин просторный, все вокруг блестит, переливается. Обито идёт неторопливо, оборачиваясь через шаг на идущие рядами украшенные ёлки и гирлянды под самым потолком. Снаружи трудно было предположить, сколько помещений выделено на этот павильон с подарками, но сейчас кажется, что занимает он весь дом. Парень подходит к одной из елок, рассматривает хрустальные снежинки, пока взгляд не опускается на соседнюю ветку с маленькими шарами ручной росписи. «Музей какой-то…» Рука тянется к рядом висящей игрушке. Аккуратно, чтобы не задеть остальные, кончики пальцев поддевают висящий веер красного цвета. Переливается, как драгоценный камень, блестит в глазах рубиновым блеском, с прозрачной рукоятью, возможно, и это хрусталь. «Мадаре-сану точно понравилось бы это украшение, главное ничего не разбить, а то кажется, с одной ёлки можно собрать состояние всего клана». — Недавно привезли. Имеет серебряное напыление и… Обито дергается от внезапно голоса за спиной. Убирает пальцы с веера так быстро, что от такого резкого движения предмет едва не соскальзывает с ветки. Обито не дышит, замер, медленно натягивая петлю игрушки дальше, ближе к стволу дерева. Выдыхает, оборачиваясь с виноватой улыбкой. Все обошлось. Какаши прикрывает глаза, тонкими пальцами потирая переносицу. Украшение достаточно дорогое, и почему он выбрал именно эту ёлку? Обычно здесь больше всего проблем приносят дети, но то, что у здорового парня это получается не хуже, да ещё и в нерабочее время, только сильнее напрягает. «Ещё не прошло и пятнадцати минут с нашего знакомства, но уже надо протереть пол от слякоти у входа, а сейчас вообще чуть не лишился премии». — Аккуратнее, пожалуйста. Обито оглядывается. Почему он сразу не разглядел, что у его нового знакомого маска? Хотя за ней и не видно, но чувствует, как тот поджимает губы от недовольства. Может и хорошо, что в маске. —Извините, —он неловко заводит руку за голову, перебирая влажные пряди, — я не хотел…игрушка, правда, очень красивая…— чувствует себя виноватым, да ещё под таким строгим взглядом, хочется быстрее перевести тему. — А что насчет того красного шара с витрины? Наконец находится, что сказать, на последней фразе смотрит прямо в глаза. Кажется, что работник пытается скрыть свою усталость, а может и вовсе не пытается. Тихо выдыхает, подходя ближе к ёлке и поправляя окружающие игрушки. —Он на кассе, пройдемте. Обито кивает. Следит за четким движением пальцев, как те, не нарушая красоту композиции, перевешивают веер на другую ветвь, более устойчивую. —Думаешь, не достану? Не может сдержать улыбки ровно до момента, пока серый взгляд буквально не впивается в него. Все такой же хмурый. —Я шучу, — он поднимает руки и отходит от ёлки на два шага в сторону, Какаши тихо, но слышно фырчит, пока тот продолжает, ─ ты носишь маску, чтобы не заставляли улыбаться? Я же знаю, в магазинах это вроде положено. Какаши уже отходит, как приходится обернуться в сторону говорящего на такое заявление. Опять поджимает губы. —Нет, не по этой причине, —отвечает кратко, стараясь закрыть тему, лишние разговоры ему не нравятся, слишком устал, а в мыслях уже только как от него отвязаться. —Пройдемте на кассу. Я оформлю вашу покупку. Бросает быстрый взгляд на витрину, за которой все ещё бушует метель и снег начинает доходить до ее края. Кажется, застряли они здесь надолго. Обито догоняет, преграждая ему путь так, что тот почти врезается в него. Сводит брови, хмурится. Раздражение Какаши смешивается с интересом, слишком часто этот парень меняет эмоции. — Ты не из разговорчивых, — ухмыляется, но отступает, — не пойми не правильно, просто тебя же никто не заставляет говорить такими фразами? Рабочий день закончен, да и я сам попросил на «ты». Нам сидеть вместе минимум час и… — Хорошо, — его перебивают, надеясь остановить эту тираду, — идем на кассу. — Спасибо! Он снова улыбается, довольный своей маленькой победой или чем-то ещё, от чего Какаши становится немного смешно. Вот бы любой клиент так искренне радовался и переставал спорить просто от перевода разговор в неформальный. На кассе они стоят в тишине. Только звук аппарата и шелест бумаги. Обито снова не сводит глаз с этих пальцев, что так аккуратно пересчитывают купюры. — Спасибо за покупку. Он словно просыпается, когда чужие руки протягивают ему упаковку. Смаргивает, косится в сторону окна, где, кажется, ничего не поменялось, а стало только темнее. Уйти сейчас он не сможет, с какого-то момента он вообще перестал думать о том, что надо домой. — Спасибо. Растерянно кивает, забирая игрушку. Какаши тоже смотрит в окно, и уже, наверно, пора смириться с мыслью, что ночевать он останется здесь. Слышится щелчок замка и звук закрытия кассы. Обито смотрит на такие обычные процедуры перед уходом, снова задумывается, закусывая губу. — Извини, — он тихо ставит коробку обратно на прилавок, — пусть полежит здесь, я все равно не смогу уйти сейчас. Снова смотрит в сторону улицы, хотя он и не причастен к беспорядку, что творится за окном, но чувствует себя немного виноватым. «Надеюсь, он остается здесь не из-за меня». С грустным видом косится в сторону парня, пока тот пожимает плечами. Опять он изменился, темные глаза с каким-то печальным блеском смотрят на него. Возможно, тоже хочет домой не меньше, но ещё одна мысль, с которой стоит смириться, что ещё пару часов они проведут вместе, если не всю ночь. — Ты только из-за меня не уходишь? — не выдерживает и решается спросить. Какаши поднимает глаза, смотрит удивлённо. Странный парень, вопрос звучит слишком дружелюбно, от чего становится приятно, но немного неловко от такого кажущегося проявления заботы. Он уверен, если скажет, что именно из-за него, то тот соберется в ближайшие минуты и уйдет, будь за окном даже конец света. В любом случае, это не так. — Нет, — он немного медлит, все ещё подбирая слова, — я тоже не собираюсь идти в такую бурю. Может, останусь здесь на ночь, так что и ты…— он запинается, кажется, и сам не знает, как сказать. Не хочет потом жалеть, что сам позволил остаться с ним до окончания метели, но выбора нет, все же он просто устал, поэтому простые вопросы от нового знакомого кажутся надоедливыми, — можешь остаться. «Все-таки сказал». Какаши медленно выдыхает, прикрыв глаза, пока Обито довольно ухмыляется. «Значит, все-таки согласен». — Я бы тебя точно не выгнал. Обито смотрит в упор, пытаясь понять, что это. Очередной этикет в сторону покупателя или действительно его искреннее отношение. Хотелось бы верить в последнее, потому что звучит это как правда. Все же он не похож на плохого парня, слишком скрытен, может поэтому холоден, но точно не выглядит готовым сделать что-то плохое. Пауза затягивается даже для Какаши, пока Обито пытается проанализировать каждое его движение, тот обходит прилавок. — Может, хочешь чего-нибудь? У нас есть чай, кофе, какао. Потирает руки не то от холода, не то от того, что не знает, куда себя деть. Слишком редко переступает черту, переходя на дружеское общение с незнакомым человеком так быстро, да ещё по его просьбе. Обито смягчает взгляд, расслабляется. Наконец тон Какаши становится не дежурно-холодным, а более теплым и располагающим. Более искренним. — Думаю, — он смотрит на часы, стрелка которых все ближе к полуночи, — для кофе уже поздновато, давай какао. —Хорошо, диван все там же, располагайся пока. Парень быстро разворачивается и уходит. Выглядит это довольно странно, если учесть то, что до этого он двигался явно никуда не торопясь. Обито разваливается на небольшом диване в конце зала. Снова осматривается. Кажется, не видно конца этому лесу, который прерывается редкими стеллажами с переливающимися украшениями. И рядом с его местом тоже стоит ёлка. От скуки начинает рассматривать редкие фонарики и пряничные домики на ней. Какаши появляется внезапно, но идёт медленно, чтоб не расплескать содержимое кружек. —Аккуратно только, горячее. Ставит на стол с тихим стуком. Обито сначала осматривает пришедшего, словно что-то в нем успело поменяться за этот короткий промежуток времени, но ничего не находит. С этим же чувством переводит взгляд на темную пенку напитка. Берет в руки не торопясь, тихо шипя, переставляя пальцы. — Даже слишком. Подносит к губам и тихо начинает дуть. Смотрит прямо, стараясь скрыть разгорающийся интерес. «Сейчас ему точно придётся снять маску». Но Какаши лишь обводит глазами разводы в собственной чашке, ждет, когда остынет. Стараясь не обращать внимание на рядом сидящего парня, что то и дело косится в его сторону. — Так ты будешь пить? Какаши оборачивается, уже собираясь что-то ответить, как во всем зале внезапно выключается свет. Все мгновенно затухает, оставляя их полной темноте. — Что произошло? Обито пытается наощупь найти стол и поставить чашку на место. — Сейчас должно включиться резервное питание, возможно из-за метели произошли сбои в электросети. Они сидят пару минут в тишине. Обито старается не двигаться и даже начинает дышать через раз. Темнота начинает давить и напрягать. — Ладно, наверно, стоит проверить генератор, — Какаши поднимается, смотрит в сторону дивана, пока Обито пытается различить в темноте силуэт, — ты посидишь тут? — Да, — говорит неуверенно, — ты же вернешься? Какаши не может сдержать улыбку на такой ответ. Звучит он скорее, как просьба, нежели вопрос. —Боишься темноты? Обито возмущается, но в темноте не видно, как сводит брови и ведёт носом. — Нет! Говорит громче положенного, словно сам пытается кого-то напугать. — Хотя знаешь, — Какаши задумывается, потирая подбородок, — лучше пошли со мной. Мне кажется, ты тут все переломаешь, если вдруг захочешь куда-то пойти, пока меня не будет. Обито не успевает возразить, как его запястье аккуратно обхватывают пальцы, холод которых все ещё чувствуется даже через ткань его водолазки. Они идут на ощупь. Какаши не расслабляет хватки, держит крепко, но не сдавливая. Обито не нравится, это кажется неудобным, но перехватить его ладонь кажется странной мыслью, доставляющей неловкость, и сам он не уверен, что Какаши понравилось бы такое изменение. Выглядит он как человек, избегающих ненужных прикосновений, и соглашающийся на такой захват только в случае крайней необходимости, например, как эта. Они доходят до небольшой комнатки, где парень быстрым движением находит нужные рычаги. Загорается все постепенно, но теперь без основного освещения от люстр. Зажигаются ряды гирлянд на ёлках, уходя куда-то дальше, вглубь помещения. И свет становится не бледным от ламп, а золотистым и теплым. Если бы здесь был снег, то этот лес украшенных елей можно было бы принять за сказку. Обито снова кружится, глаза разбегаются, как в первый раз. От такого света все выглядит намного дружелюбнее. «Как красиво…» И только одна ель в центре зала не освещена, да и украшена лишь наполовину. Обито указывает рукой. — А с ней что? Почему не украшена? Задает вопрос прежде, чем успевает осознать. Может, это прозвучало грубо и нарядить они ее просто не успели или ждут игрушек именно для этой ели, что так расположилась у всех на виду. Закусывает губу. Сейчас он точно звучал как недовольный клиент. Складывает руки, недовольный самим собой, но все же пытается исправить ситуацию, старается объясниться. — Я имею ввиду, — запинается, — извини, если звучало грубо. Просто интересуюсь. Здесь очень красиво, и она сразу бросается в глаза. Какаши не сразу понимает, о чем речь, не так ослеплен этим сиянием, так что просто бежит глазами по ближайшим рядам, где, возможно, недостает какого-то украшения, но после уточнения, поворачивает голову в сторону центра зала. — Ах, да. Мы собирались закончить с ней завтра, когда привезут лестницу. Поэтому украсили там, где дотянулись. — Лестница? Обито подходит ближе, аккуратно прорываясь через низкую светящуюся чащу. Добравшись до цели, чуть не спотыкается об открытую коробку. Она здесь не одна, ещё штук десять разных наборов. От лиловых оттенков, до блестящих серебряных. Звезды, шары, фигурки. Все ждёт своего часа. — Делать все равно нечего. Может, нарядим? Парень оборачивается, хитро улыбаясь. — Ты ненамного выше меня, а внизу уже все украшено, так что… Обито перебивает, сгибая колени, отворачивается от него и хлопает себя по спине. — Залезай давай. Какаши смотрит не понимая. — Что ты предлагаешь? Чтобы я на тебя залез? Он удивляется, опускает плечи и складывает руки. Предложение кажется странным, но что-то в нем есть. Не меняя положения Обито косится на него, отвечая будничным тоном: — Мы с братьями всегда так украшаем. Это уже что-то вроде семейной традиции. Какаши тихо смеется. Предложение странное, но правда интересное.***
Фугаку заканчивает возиться с установкой ели. Дерево высокое, до верхушки не то что не дотянешься, не допрыгнешь. Он отряхивает руки, отходя в сторону. Смотрит, ровно ли стоит, и, не найдя к чему придраться, оборачивается. — Всё, парни, — оглядывает пришедшего Итачи с новыми коробками игрушек и рядом стоящего Обито, — теперь ваша очередь. Они кивают. Обито как-то задорно потирает руки, а затем перехватывает пару коробок у Итачи. — Саске придёт? — Обито распаковывает первую коробку, доставая оттуда запутанный ком гирлянд. — Он гуляет, но просил без него не начинать. Скоро должен вернуться. Итачи косится на окно, где солнце светит так ярко, что становится самому приятно. Редко выпадают зимние дни с таким прозрачно голубым небом. С минуту молчания добавляет. — Погода сегодня хорошая. Обито кивает, продолжая рассматривать целый клубок проводов. — Думаю, пока мы это размотаем, он уже вернется. Итачи устраивается на полу рядом, подпирая подбородок рукой. — Да-а. Выглядит серьезно. А кто в прошлом году снимал украшения? Тянет руку, хочет узнать, насколько тяжелый вышел ком. Пытается вглядеться и найти хотя бы начало. — Кажется, — Обито начинает открывать другую коробку, доставая оттуда ещё одну гирлянду в таком же плачевном состоянии, — Мадара-сан. Мы тогда уехали, поэтому он разряжал один, конечно, в каком состоянии оказалась ёлка, никто не видел. Подозреваю, он просто раскидал это все по коробкам. Итачи смеется. — Тогда, надеюсь, мы успеем распутать это хотя бы до рождества, до которого ещё месяц. Обито тоже не может сдержать улыбку. Через полчаса неторопливого распутывания гирлянд слышится глухой стук в окно. Обито смотрит на Итачи, тот лишь пожимает плечами. Стук повторяется, значит, не послышалось. Итачи поднимается первый, подходит к окну и начинает кому-то махать. — Саске, чего стоишь? Иди домой. Мальчик начинает активно жестикулировать, оборачивается по сторонам и снова что-то говорит. Но через окно не слышно. Обито встает около Итачи, выглядывает из-за плеча. А потом становится ещё ближе к окну. Мальчик по ту сторону начинает прыгать и махать руками. — Мы не слышим тебя, — мотает головой Обито, — иди домой уже. Мальчик хмурится, смотрится это смешно, но продолжает говорить, и маленькой варежкой снова постукивать по окну. Обито это забавляет, показывает ему язык, на что тот моментально отлипает от окна, где-то скрываясь. — Наконец, сейчас должен прийти. Едва успевает договорить Итачи, как дверь в дом распахивается так, что ударяется об стену с громким хлопком. — Обито-о-о! Онии-чан! Разносится на весь дом. Парни переглядываются. — Понятно, кого здесь больше любят! Обито шутливо треплет волосы Итачи по пути к прихожей. — Ага-а! Снежок сразу же прилетает в лицо только что показавшегося из-за угла Обито. Он отряхивается и идёт в сторону мальчика. — Сейчас поймаю! Тот начинает убегать, оборачиваясь на Обито, не успевает заметить появившегося на пути отца, отчего врезается в него, чуть не сбивая того с ног, да и сам от внезапного столкновения упал бы, если бы не вовремя подскочивший Итачи. — Что я говорил? Бегать в обуви нельзя — раз. Два — давай уже раздевайся, надо помогать наряжать ёлку, — заглядывает в комнату с елью, которая стоит без изменений, и после паузы, во время которой оглядывает парней, добавляет, — ёлку наряжать, а не себя. По-доброму ухмыляется. А они осматриваются. И правда, пока разматывали этот клубок, приходилось его наматывать или на себя, или на рядом стоящие предметы, но в итоге сейчас Итачи стоит с красной мишурой и белой гирляндой с маленькими цветными лампочками, а Обито обмотан серебряным проводом с переливающимися на нем не то звездочками, не то просто шариками. — Итачи, поможешь ему? — Конечно. Уже начинает разматывать шарф, как из него сыпется снег. На переодевание уходит не так много времени, новость о том, что его ждёт ёлка, заставляет снимать свитера быстрее. Они снова у ели, и каждый начинает украшать тот уровень, до которого достает. — Так, давайте остановимся, — Обито отходит на пару метров назад, закрывая один глаз, чтобы оценить общий вид, — в прошлом году нам едва хватило на верхушку, так что надо уже ее начинать украшать. Обито снова подходит ближе, высматривая верхние ярусы. —Там, кажется, ветки запутались, Итачи, посмотри. Парень подходит, встает рядом и поднимает голову, стараясь высмотреть, что не так. Одна ветвь уходит за другую. — Давайте я поправлю! Саске вырывается вперед, на что Итачи кладёт ему на голову ладонь. — Ещё успеешь. Я поправлю, а ты будешь наряжать. Договорились? Мальчик быстро кивает, определенно соглашаясь, продолжая смотреть куда-то наверх. — Обито? — Итачи? Они переглядываются и смеются. Все понятно и без слов. Слишком давно они так делают, но каждый раз весело как в первый. — Саске, стой у входа, а то Мадара-сан не любит, когда мы ходим по диванам. Он убегает, пока Итачи уже идёт по изголовью, залезая на плечи Обито. — Черт, а ты поднабрал! Обито перехватывает его за колени помогая устроится. — Или кто-то последнюю неделю не тренировался! Произносит не без улыбки, теперь его очередь трепать того по голове. — Эй, вообще маленький перерыв никому не помешает. Он аккуратно подходит к ёлке. Итачи тянется, доставая до верхнего яруса, распутывает колючие ветки. — Вроде все. Давай я слезу… Саске оказывается уже рядом. — Я хочу к тебе Итачи! — Да-да, сейчас я слезу и посажу к себе на плечи. Парень уже спускает ногу, как снова слышится отрицательный ответ. — Я хочу к тебе, пока ты на Обито. К вам хочу! Обито поднимает голову, насколько это возможно, пока Итачи смотрит вниз, на него. — Потянешь? Обито задумывается, но все же соглашается. — Посмотрим, кто-то мало тренировался или кто-то просто много ест. — Итачи, не говори мне потом про тренировки, я тренируюсь прямо сейчас. Даже во время семейного времяпрепровождения. Тот лишь посмеивается, но вдруг слышатся шаги. — Саске, если хочешь залезть, давай быстрее, вдруг это Мадара-сан. Мальчик карабкается по дивану, пока Обито сидит, согнув ноги почти полностью, так что Итачи находится как раз на уровне спинки мебели. Саске лезет, немного буксует, скользит по спине Итачи, из-за чего тому приходится завести руку за спину и подтолкнуть брата. Наконец, он устраивается на его плечах. — Обито, мы готовы, — отчитывается Итачи. — А я что-то не очень, — еле проговаривает, разогнуть ноги становится тяжело, но вполне возможно, он выпрямляется, подходя к ёлке, стараясь занять устойчивое положение. Шаги все громче. В комнату заходит Мадара. — Что это вы тут творите? — Здра-а-авствуй, любимый дедушка! Протягивает Обито, пока медленно поворачивается в сторону пришедшего. — Тебе я вообще не стал бы доверять, — он тычет в него тростью, —особенно этим двоим бы посоветовал, так только они уже походу поверили, что ты их выдержишь. Не доверяю я тебе, вечно довольный какой-то. Обито на такие речи только закатывает глаза и тихо выдыхает, держа в руках коробку и передавая по украшению Итачи. — А второй вечно серьезный какой-то, — продолжает тот, — тоже бы ничего не доверил. Итачи поджимает губы смотрит вниз на Обито, пока тот поддерживающе похлопывает его по колену. — Саске маленький, ничего не понимает ещё, кем вырастет, тоже непонятно. Итачи слышит, как откуда-то сверху доносится недовольное фырчание. И шепчет: — Только не спорь. Тоже мягко похлопывает его по коленке. — Только попробуйте мне упасть вместе с ёлкой! Получат все, вне зависимости от того, из-за какого звена вашей цепи это произошло. Продолжает недовольно ворчать, следя за тремя черными головами. — Не переживайте, Мадара-сан, мы аккуратно, — подает голос Итачи, вешая очередное украшение. — Почему мы получим ещё и от Мадары-сана, когда и так можем больно удариться. Падение разве не считается наказанием? — говорит Саске, опуская голову к Итачи, пока тот уже разматывает в руках внезапно появившийся клубок мишуры. — Подозреваю, — отзывается Обито, — если упадем только мы, а не ёлка, то все же нам не достанется. — Но если упадёт ёлка, но не мы, — продолжает Итачи, — тогда точно все будет так, как он и сказал. — Хорошо, — Саске наклоняется вперед, ближе к ветке, придерживаясь за голову брата, — а тогда почему ёлке не достанется, если мы упадем? До Обито доносится отрывок разговора, и он начинает тихо смеяться. Итачи подхватывает смех, как Саске продолжает. — Представляете, как Мадара-сан дерется с ёлкой? Сдерживать смех уже удается плохо, но Обито пытается сказать сквозь него. — Мне кажется, в том году так и было, иначе почему нам пришлось долго распутывать гирлянды. — Да, Мадара-сан сильный, наверняка крепко умеет связывать, — Саске задумывается, аккуратно выглядывает, немного поворачивая голову в сторону кресла, и шепчет, — Мадара-сан точно победил бы ёлку. Обито цокает. Утверждение, с которым он бы мог поспорить. — Не всегда, вот после бутылки сакэ, — добавляет Итачи. — Да-а. После бутылки сакэ у Мадары-сана нет шансов против ёлки с гирляндой. Они снова смеются, даже Саске становится смешно от представления, как такой злой дед пытается стянуть гирлянду, что так не хочет слезать с ёлки, по ходу разрушая все на своем пути. —Вообще-то я все слышу! Повышает голос так, что Обито вздрагивает, да и под ногами неожиданно появляется их черная кошка. Все начинает путаться, как он понимает, что начинает терять равновесие. Летит куда-то в сторону, теряя Итачи, но когда оказывается на полу, сразу бросается к стволу дерева, успевая его обхватить, но ёлка почему-то продолжает свое стремительное движение вниз. Итачи вскакивает, успевая подхватить где-то за середину, утопая в колючих ветках. — Где Саске? Обито лежит на полу, у самого основания ели, из-за широкой кроны не видно практически ничего, кроме пола, но его там нет. — Я здесь! Раздается голос откуда-то сверху. Итачи оборачивается, пытаясь разглядеть висящий комок. —Ты что, на ветке? Он кричит скорее от удивления, чем от испуга. — В смысле на ветке? — доносится снизу, — Саске на дереве что ли остался? Саске, слышишь? Теперь ты наше самое главное украшение, может, не надо тебя снимать? Итачи улыбается, но как видит несчастное лицо брата с немой просьбой о помощи, сразу начинает аккуратно двигаться в его сторону. — Давай, прыгай, я тебя поймаю. Итачи протягивает руки, но мальчик не спешит разжимать ладошки, кажется слишком высоко. —Давай, прыгай, — ободряюще звучит Обито, — это как в сугроб, только на Итачи. Саске хмурится, но все же начинает потихоньку разжимать пальцы, как под конец сам неожиданно соскальзывает, оказываясь в крепких руках, которые обнимают его с новой силой. — Вот и всё, — протягивает Итачи. — Вот и славно, так это из-за тебя она не хотела стоять ровно, — Обито наконец удается вылезти из-под дерева, отряхиваясь от иголок. — Так и знал! Внезапно Мадара оказывается в шаге от них, осматривая со всех сторон ёлку. Вроде не пострадала. — Повезло вам, мелочь, но лишним не будет. Он подкидывает трость, беря ее за конец, и деревянной рукоятью дает легкие подзатыльники всем троим по пути к выходу из комнаты. Они замирают, пока черная иглистая копна окончательно не скрывается за поворотом. —Вроде обошлось. Обито чешет затылок улыбаясь. Все они переглядываются и смеются. И правда, повезло. *** — Давай, лезь уже! А то скоро колени не разогну. Говорит шутливо, все ещё смотря на Какаши, пока тот мнется. Подходит не торопясь, явно неуверенно. Мягко кладёт руки ему на плечи, но останавливается. — А ты выдержишь? Парень откровенно закатывает глаза на такое заявление, вспоминая домашнюю обстановку. — Я двух братьев носил, думаешь, тебя не подниму? Смелее! Какаши сомневается уже не из-за какого-то призрачного страха упасть, а из-за предстоящей близости. Он и так сжимал его запястье с трудом. Хотелось не то отпустить, не то оставить это теплое чувство под пальцами и держаться сильнее. Его плечи широкие, сильные, и его сомнения о том, смогут ли его выдержать, становятся глупыми. Он в черной водолазке, тело закрыто полностью. Шея, запястья, но дотронуться до него все равно кажется чем-то неправильным. Все же он пересиливает себя. Обито помогает ему, легко придерживая за колени, и вот у он у него на шее. Отсюда видно все помещёние магазина, ещё никогда он не смотрел на это с такого ракурса. — У меня на днях самый мелкий зацепился за верхушку ёлки, пока мы наряжали, пришлось снимать. Так что ты сам там не останься. Какаши улыбается, и резко выдыхает в легком смехе. Снова думает о том, насколько же необычный этот парень. — Веселая у вас семья. — Да-а, — тянет Обито, передавая игрушки, ему и самому странно, как за последнюю неделю столько людей успели посидеть на его шее, — а ты как? Дома уже поставили ёлку? Какаши замирает на мгновение, раскрыв петлю игрушки и уже примеряя ее на ветвь. Вопрос повседневный, но все же в любой момент может зацепить более личные вещи. Он выдыхает. — Нет, я не наряжаю, — медлит, но решает продолжить, — здесь хватает, знаешь ли. Он усмехается с легкой грустью, что Обито замечает в голосе, даже не смотря на него. Ответ кажется вполне логичным, но парню не дает покоя этот тон, и он продолжает. — А как же рождество? — Я не праздную. Отвечает резко, и только после озвученной фразы до Какаши доходит осознание, что прозвучало это слишком грубо. Обито молчит, стараясь понять, отчего он такой, накидывая себе в голове только больше вопросов. «Не нравится праздник? Или не хочет тратиться на подарки? Может, он вообще каждый раз уезжает на это время…» Но все же находится один, который он решается озвучить. — А в детстве тоже не праздновал? От такой темы он чуть не давится воздухом. Едва возможно обсуждать такое с немногочисленными близкими друзьями, но находится человек, который в первый же день знакомства, кажется, заинтересован выведать всю биографию. Но не хочется показаться в очередной раз грубым и оставить вопрос без ответа. В конце концов, он не похож на парня со злыми намерениями. — У меня…— небольшая пауза, чтобы собраться с мыслями, пока его ладонь неосознанно падает на черную макушку, — Я рос в детдоме, так что едва можно было назвать это праздником. Что я помню под новый год, так это то, как каждый раз были нелепые драки за то, кому включать огни на ёлке. Обито не двигается, чувствует легкое покалывание на языке. Зря спросил, зашёл слишком далеко, но тот ответил, а значит, возможно, не все так плохо. — И…тебе удавалось это сделать? Выхватить пульт? Какаши отрицательно кивает, рассматривая очередное украшение, но оглядывается, вспоминая, что тот не видит его лица. — Нет, но на самом деле, мне это не очень-то было и нужно. Обито почему-то не верит его словам. «Странный ребенок, хотя сейчас не менее странный человек…» Он быстро одергивает себя. Все же у этого парня было сложное детство и… — Не хочешь отметить рождество с нами? — вопрос внезапный, даже для него самого, но чувствует, что это правильно, наверно, самый правильный вопрос за вечер. Обито разворачивается с ним на плечах к рядом стоящему зеркалу в полный рост. Теперь их взгляды пересекаются без проблем. Какаши всматривается в эту темную радужку, сливающуюся со зрачком. «Он шутит или серьезно?» Но шутка с его стороны могла оказаться слишком жестокой, все же будь он таким дерзким, уже давно скинул бы его на эту самую ель. Обито словно улавливает это волнение, готов повторить, если требуется. Чувствует, как под ладонями напрягаются его ноги. —Нет, я не шучу. Мягко хлопает по колену, и Какаши немного расслабляется от этого жеста. Трудно отрицать, но это приятно. — Твоя семья не будет против? Обито улыбается, вспоминая их всех, ну или почти, так как на перечисление всего клана уйдёт больше часа. — Не-ет. Думаю, они даже не заметят, — Обито снова поворачивается к зеркалу, оглядывая того с ног до головы, — покрасим тебя в черный, и даже не заметят. Будешь как наш. Какаши на такое заявление не может сдержать смех. — Не заметят ещё одного человека? Обито хочет повести плечом, резко выдыхая. Вспоминает случай, когда Мадара-сан вместо троих внуков привел с детской площадки четверых, и они ужинали все вместе, пока не пришла Микото и не нашла лишнего. Тихо усмехается своим же воспоминаниям. — Нас так много, что ты абсолютно никого не смутишь. Тем временем ёлка почти украшена. Ещё несколько минут они ходят вокруг нее, вымеряя расстояния между игрушками. — Теперь можно зажигать, Какаши! Парень опускается, позволяя тому слезть и сразу же бросается делать ещё один круг вокруг ёлки в поисках выключателя. — Держи! Вручает тому небольшую коробочку с тянущимся проводом до ёлки и складывает ладони как рупор, явно намереваясь что-то прокричать. — Что ты делаешь? На его удивление Обито отвечает лишь хитрым взглядом и кивает головой в знак того, что пора начинать. — Итак, дорогие гости! — обращается он в зал, полный деревьев, говорит он так громко, что Какаши не сомневается, что того слышно из любого угла этого большого помещёния. — Хочу объявить о первом зажигании ёлки от Какаши-куна! Какаши, — он поворачивается к нему, не убирая ладони от лица, и, даже не пытаясь говорить тише, продолжает, — будьте внимательны, сейчас будет дан отсчет для торжественного зажигания. Вы готовы? — Да! Он сам прикрывает лицо ладонью, не то от смущения, не то стараясь перестать смеяться. — Тогда начинаем, — лицо Обито меняется на наигранную серьезность так, что Какаши сам начинает верить, что занимаются они чем-то невероятно ответственным и важным. — Раз! Два! Три! Елочка, гори! Он нажимает на кнопку, как линия света моментально идёт спиралью к самой верхушке, начиная мигать и переливаться. — Ура! Торжественное зажигание окончено, можете расходиться, — он снова обращается в импровизированный зал наряженных елей. — Дамочка, ну отойдите с прохода, невозможно же пройти! Подходит он к какой-то небольшой ели с широкой кроной и яркими шарами. Какаши уже не может сдержать слез от смеха, глядя на это зрелище. Видимо, дурачество в крови у этого парня, и это, как ни странно, привлекает все больше. *** Проходит недели три, как Какаши стоит на пороге его дома с подарком в руке. Ему открывают не сразу, за громкой возней по ту сторону двери, кажется, трудно разобрать тихий щебет звонка, но спустя пару минут ему открывает приятного вида пожилая женщина. — О-о, —протягивает она, — Обито-кун! Мальчик мой! — поднимает руки улыбаясь, — наконец привел к нам в дом своего молодого человека! Женщина не перестает радоваться, пока не подбегает сам Обито. — Бабуля, я же говорил, не надо его смущать, — он мягко берет его за руку, собираясь пройти с ним в комнату, пока на пути не встречается Фугаку. — Здравствуйте. Какаши кивает, старается не опускать глаз от такого внимания, а Обито немного сильнее сжимает его ладонь, перехватывая инициативу в свои руки. — Это Какаши, я про него рассказывал, познакомились в магазине. Фугаку осматривает парня, дружелюбно протягивая руку. — Приятно познакомится, Какаши. Я Фугаку. А это…— внезапно подбегающий мальчик сбивает его с мысли, хватает за ногу, обнимая, отец лишь перебирает его непослушные черные пряди, — этот сорванец — мой сын Саске. А увидишь высокого сорванца с длинным хвостом — Итачи. А вот, собственно, и он… Парень выходит из кухни, вытирая руки об фартук, строго смотрит на младшего брата. — Саске, нельзя просто бегать по кухне, всего меня в муке замарал, у нас и так мало времени, ещё печенье надо запечь, вызвался помогать, так помогай. А мальчик смеется, отлипая от штанин мужчины, после чего остаются следы белых ладошек, и убегает в комнату. —Ты посмотри на него… — Фугаку осматривается, — и меня измазал! —Кто-то пришёл? — слышится ласковый женский голос, доносящийся с кухни. —Микото! Какаши пришёл! — передает Фугаку, как женщина тут же выходит к ним. — Приятно познакомится! Микото, — мило улыбается и продолжает, — рада, что ты пришёл, проходи. Столько пар глаз смотрят на него, он нервно потирает руки, освобождаясь от ладони Обито, как тот снова как-то бесцеремонно хватает одну, сплетает их пальцы, сжимает. И это правда действует успокаивающе. Они проходят в комнату, где Мадара сидит в окружении двух друзей, попивая с ними сакэ и играя в сеги. Их приход не остается незамеченным. — Итачи, так и знал, что ты дед, вечно ходишь серьезный. Наконец перестал скрывать свою седину. Мадара обращается к Какаши, не сразу разбирая, кто перед ним. Обито одергивает парня, уводя к себе за спину. — Как невежливо, Мадара-сан! Это Какаши, я про него рассказывал, — и тут же оборачивается и шепчет тому, — извини, пожалуйста, это мой дедушка. Какаши неловко от одной фразы, что все про него уже знают в этом доме и даже ожидали. На такую колкость от родственника не обращает внимания, слишком волнительно все происходящее, что он уже в чужом доме, семье. И вникать в сказанное окружающими удается не сразу. Все потихоньку собираются в зале. Ещё приходит пара гостей. Девочка и мальчик примерно возраста Саске. Рассаживаются на диваны. Комнату заполняет неторопливый гул разговоров таких разных компаний, нескольких поколений, пока Итачи и Микото заканчивают приготовления с кухонным столом. Обито и Какаши вызвались помогать сразу же, но спустя какое-то время их отпускают под предлогом, чтобы Обито развлек гостей. Какаши, кажется, даже не удивлен такой просьбе. Все же он выделяется. Дом полон людей, но, несмотря на это, Обито всегда будет легко найти в любой толпе. Слышится звук струн маленькой гитары, и все оборачиваются. — Прошу внимание, — прочищает горло Обито, — хочу спеть, но и вы, если слова знаете, подпевайте. Он улыбается так, словно смущается. В теплом свете камина похож на ребенка, который стесняется попросить лишнюю конфету. Ещё раз проходится по струнам и начинает неторопливую мелодию. «Snow falls down from the gray sky Ashes fall in the sea»* Заходит за диван, где стоит Какаши у ёлки, и кладёт подбородок ему на плечо. «Plans are thrown to the wayside Frozen days of the week» Идёт дальше, вдоль сидящих, маневрируя между ногами, стараясь ни на кого не наступить. «But everybody wants to make it home this year Even if the world is crumblin' down» На распевке, убрав руку со струн, успевает потрепать по голове Саске и его рядом сидящего друга в оранжевой кофточке. «Cause everybody's got somebody who's got their name on a shelf With cheap décor and flavored cheer» Обводит всю комнату взглядом, медленно возвращаясь к Какаши. * «You rest assured that Christmas saves the year» Мелодия затихает, когда он подходит к нему со спины и на последних строчках легко целует его в щеку. После плотного ужина и праздника гости расходятся. В зале, под тихий треск поленьев, они медленно танцуют. Обстановка тихая и расслабляющая, Какаши так спокойно, что он сам тянется ближе, обнимая его крепче. Обито ведёт носом по его виску, немного зарываясь в пепельные волосы, и шепчет: — Оставайся у нас. Но звучит это приглашение словно не в его комнату, а в семью. Остаться с ними, под недовольное ворчание старшего из клана, с вкусными печеньями от Итачи и Микото, и конечно, теплыми объятиями Обито. Разве что-то может быть лучше…