Шляпа Годрика Гриффиндора

– Мы выпустили на волю чудовище, – пожаловалась МакГонагалл Гермионе. Они стояли на лестнице и смотрели на то, как ученики торжественно встречают Дика Тобиаса, возвратившегося из больницы Святого Мунго. – С тех пор, как Прайс решил стать настоящим директором, от него просто нет покоя. – Пивз, мерзкий ты остолоп! – мимо них пронеслась Вильсемиурга Слизерин со шваброй в руках. Она вся была покрыта отвратительной на вид слизью. – Что-то наш полтергейст не в меру расшалился, – сказала МакГонагал негромко. – Думаю, некоторым неприятным молодым особам это пойдет только на пользу, – ответила ей Августа Лонгботтом, подплывая ближе. – Я называю это трудотерапией. – Ваш испытательный срок, Августа-чтоб-всем-было-пусто, можно считать законченным, – улыбнулась призраку декан Гриффиндора. Невилла Гермиона нашла в теплицах. Он копал очередную грядку и так увлекся, что вырыл приличную яму в земле. – Как ты? – спросила его Гермиона. – Плохо, – ответил честный Невилл. Он провел рукой по лбу, оставив на лице жирный черный след, – мы с ней даже целовались один раз. – Фуфуфу, – откликнулся Джордж Уизли, появляясь из-за бочонка с похотливой пальмой с букетом в руках. – Никогда больше такое вслух не повторяй. – Наверное, мне лучше покинуть Хогвартс, – уныло сказал Невилл. – Наверное, нам всем лучше покинуть Хогвартс, – поддержала Гермиона, оттирая его лицо носовым платком, – что мы вообще тут делаем? – Луна называет это социальным декадансом, – хмыкнул Джордж. – Она считает, что мы перебарщиваем с инфантилизмом, словно нагоняя те годы, когда вынуждены были принимать слишком взрослые решения. – Надо просто выйти в мир и начать просто жить, – воскликнула Гермиона. Невилл горячо кивнул. Некоторое время они мирно просидели, касаясь плечами друг друга и представляя себе ту настоящую жизнь, которая ждет их за школьным порогом. Потом Джордж сказал: – Но если я покину Хогвартс, то отправлюсь прямиком в Южную Африку в поисковую экспедицию каких-нибудь крокозябр, населяющих исключительно голову моей обожаемой супруги. К тому же Луне нравится изучать уход за магическими существами. – Джордж, – отозвалась Гермиона, – Луна же знает, что она преподаватель, а не ученик, верно? – Ну, – пожал плечами Джордж, – век живи, век учись. – А я посадил одно редкое растение, которое взойдет только через пять лет, – заметил Невилл. – Нет, господа, с вами каши не сваришь, – печально констатировала Гермиона. – Ребята, – в теплицу ворвалась Луна Уизли, – Сибилла Трелони покидает Хогвартс. – И это к лучшему, – беззаботно ответил Джордж. – Но ей совершенно некуда пойти, – воскликнул Невилл, вскакивая на ноги. – Все знают, что у неё нет дома, кроме школы. – Только не это, – простонал Джордж, кидая в Невилла букетом. Когда было очень нужно, неповоротливый Лонгботтом двигался очень быстро – Гермиона, Джордж и Луна едва поспевали за ним, с такой прытью он помчался в сторону замка. Сибиллу, трагически прощающуюся с преподавательским составом, они застали уже на крыльце школы. У её ног стояли старые и потрепанные, как она сама, чемоданы. – Профессор Трелони! – звенящим от волнения голосом воскликнул Невилл. Она подпрыгнула и суетливо завертелась внутри своих шалей. – До свидания, до свидания, – торопливо забормотала Трелони. – Шлите сов, всем привет. – Какая жалкая трагикомедия, – прошептал Джордж. Они остановились внизу, не решаясь подходить ближе. – Профессор Трелони, – повторил Невилл и подошел ближе. – Не уезжайте, пожалуйста. – Ах, мой мальчик, – растерянно сказала она. – Такой позор на старости лет. У меня нет сил смотреть людям в глаза. – Глупости какие, – сказал новый, решительный Невилл. – Подумаешь, вы попали под влияние Шляпы, зато у вас была редкая возможность вернуть себе на несколько месяцев молодость. А у них, – он бесцеремонно ткнул пальцем в стоящих рядом МакГонагалл, Слизнорта, Флитвика и парящую в воздухе бабушку, – такой возможности не было и не будет. Гордитесь, профессор Трелони, и возвращайтесь в свою Астрономическую башню. Дамблдор не хотел, чтобы вы уезжали из Хогвартса. С этими словами Невилл взял в руки чемоданы Сибиллы и зашагал с ними в сторону её жилища. – Августа, – задумчиво сказала МакГонагалл, глядя вслед семенящей за Лонгботтомом Сибилле, – вы на самом деле можете гордиться своим внуком. – Дерзкий мальчишка, – одобрительно покивал головой Флитвик. – Какие прекрасные слова, – умилилась Августа-чтоб-всем-было-пусто. – Бедный Снейп, – сказал Гарри, когда Гермиона закончила свой рассказ. От возмущения она едва не подавилась кислым вином – а другого Аберфорд Дамблдор не признавал. – Бедный Снейп? Бедный Снейп? Бедная я, Гарри! – Прежде за тобой не водилось такого эгоизма, – осуждающе сказал он, разрезая холодное мясо. В «Кабаньей голове» было прохладно и сумрачно. Других посетителей в воскресное утро здесь не было, а ученики, которых выпустили в Хогсмид, не решались заходить в этот трактир. – Безусловная верность – это основная черта характера Северуса Снейпа, – Поттер положил Гермионе в тарелку кусок мяса, подлил еще вина. – Правда, здорово напиваться в десять утра? – заметил он, смеясь. – Это и называется быть взрослым. – Быть взрослым – это спасать мир, Гарри. Пить алкоголь в десять утра – это значит быть оболтусом, – назидательно сказала Гермиона и залпом опустошила половину стакана. – Эко тебя, – сочувственно пододвинул подруге тарелку с сыром Гарри. – И тем не менее, у Снейпа не было, по сути, никакого выбора. – «У меня не было другого выбора» – передразнила Гермиона. – Так все преступники говорят. – Снейп и предательство – это как Аберфорд и козы, – приглушив голос пояснил свою мысль Гарри, – чью бы сторону он не выбрал, это всегда измена. Так, он предал Волдеморта, когда пришел к Дамблдору. И предал тебя, когда исполнил обещание Дамблдору. Именно потому, что он очень преданный. – При чем тут я, – возмутилась Гермиона, – но как он поступил с Прайсом! – Прайс, во-первых, об этом не знает, а во-вторых, он заслуженно горд собой. Ты не думала, что ему это только на пользу? – Ты сейчас говоришь о себе, не так ли? – подозрительно уточнила Гермиона. – Может, и о себе, – пробурчал Гарри. – некоторые цели оправдывают средства. – Так все преступники говорят, – взвилась Гермиона. – А в тебе сейчас говорит оскорбленная женщина. – Гарри Поттер, – наклонилась к нему через стол Гермиона. – Это не твои слова. Ты просто не можешь так формулировать. Что еще за оскорбленная женщина? – Миссис Уизли… – А! Будущая теща! Великий эксперт в межгендерных отношениях, – желчно процедила Гермиона в лучших традициях Снейпа и сама устыдилась своей желчности. Чтобы сгладить эту резкость, она быстро спросила: – Что ты решил с домом на площади Гриммо? – Решил его оставить. Не сверкай на меня глазами! Сама подумай: что будет с Кричером, если мы переедем? Несчастный домовик одержим идеей о наших детях похлеще миссис Уизли! Джинни злилась-злилась, а потом купила занавески с бабочками и постеры с «Ведуньями». Теперь дом просто сотрясается от её активности. И знаешь, что я тебе скажу? Кричер слушается её с такой превеликой радостью, что я начинаю подозревать, что он нашел в моей будущей жене полновесную замену тиранической Вальбурги Блэк! – Дети? – переспросила Гермиона. – Вы думаете о детях? Ты что, собираешься, как Артур Уизли, стать отцом кучи рыжих детей? – Это не вызывает у меня такого ужаса, как у тебя, – смеясь, ответил Гарри. – Да что с тобой, Гермиона? – Я умру в одиночестве, окруженная кошками Аргуса Филча! – Могу тебя утешить: эти кошки умрут раньше тебя, если ты не увеличишь продолжительность их жизни магией. Кошки-зомби, представляю себе! – Господи боже мой, – пробормотала Гермиона и потянулась к бутылке с вином. – Ну вот что, девочка, – из-за стойки вышел Аберфорд, который до этого молча протирал стаканы такой грязной тряпкой, что только пачкал их еще больше. – Альбус жертвовал людьми, как пешками, для него было главное – выиграть партию. А ты все равно его, мертвого, переиграй. – Как это? – Будь счастливой. – Отличный тост, – поднял бокал Гарри. – Гермиона, отправь патронуса Джорджу – пусть он присоединится к нам. Мне бы не хотелось щеголять в Хогсмиде своим оленем. Сама понимаешь, фанатки!.. Что? – быстро спросил он, увидев, как изменилось лицо Гермионы. – Твой патронус снова сменил форму? Это теперь вурдалак какой-нибудь? – Я вообще не могу создать патронуса, – жалобно ответила девушка. – Уже несколько недель. – Так, – сказал Аберфорд. – Вином здесь не поможешь. Я принесу огневиски. По молодости лет Гермиона не знала одной простой истины: если ты напиваешься рано утром, то и похмелье у тебя наступает рано вечером. Она проснулась на закате от головной боли и невыносимой сухости во рту. Села на кровати, постанывая, как старушка. – Этого еще не хватало, – пробормотала она, раздосадовано. Послать бы ругательного патронуса Гарри – споил бедную девушку – но приходилось мириться с жизнью без патронусов. – А с какой такой стати мириться, – сказала она вслух и захихикала. – Я разговариваю сама с собой, словно какая-то там Сибилла Трелони. Идея, восхитительно четкая, осязаемая идея вспыхнула в её гудящей голове, подобно сигнальному маяку. – Способ обмениваться сообщениями без патронусов, – воскликнула она, спрыгивая с кровати. – Я назову это заклинание пейджером! – припомнила она свое маггловское детство. Спустя полчаса в комнату заглянула Винки. Она почти каждый вечер навещала Гермиону, принося какие-нибудь маленькие радости: пирожное или яблоко, или стакан молока. В этот раз у неё на тарелочке был кусок шоколадного торта. – Винки, – Гермиона ползала по полу, расписывая длинный пергамент. – Принеси мне кувшин воды, пожалуйста. И у попроси у Снейпа какого-нибудь антипохмельного зелья… – Но мисс Гермиона, вы же вычеркнули профессора из своей жизни! – Что?.. Ах да, вычеркнула. Но зелье попроси. Мне сейчас не до всяких пустяков, свойственных, – Гермиона хмыкнула, – оскорбленной женщине. Кажется, я на пороге великих открытий! С громким хлопком Винки исчезла, и Гермиона про неё тут же забыла. Цифры и формулы, которые лились на пергамент из-под её пера, занимали её в данный момент несравненно больше. Спустя какое-то время в дверь постучали. – Войдите, – крикнула Гермиона из-под кровати, куда закатилась её волшебная палочка. – Пришло время перевести теорию в практику, – воскликнула она, поднимаясь. На пороге стоял Снейп с пузырьком в руках. – У тебя паутина в волосах, – сказал он с неприязнью. – Ты что, никогда не подметаешь под кроватью? – Подожди, – попросила его Гермиона, сосредотачиваясь на траектории движения палочки. – Пейджерус мобилиус! – воскликнула она. В воздухе перед ней появилась большая зеленая скрепка. Слегка мерцая, она едва заметно подпрыгивала на месте, словно от нетерпения. – Мистер Гарри Поттер, – сказала Гермиона скрепке. – Вы самый лучший друг на свете. Смайлик! Скрепка еще раз подпрыгнула, скрутилась в стрелку и растаяла. – Антипохмельное зелье, – обрадовалась Гермиона, забирая флакончик у Снейпа. – Спасибо превеликое. – Пожалуйста, – настороженно отозвался Снейп. – Подожди еще, – приказала она, – мне нужно дождаться ответа. Спустя каких-то полминуты скрепка снова вспыхнула в воздухе. «Гермиона? Что это такое?» – произнесла она изумленным голосом Гарри. – Работает! Работает! – закричала Гермиона, примерилась и бросилась оторопевшему Снейпу на шею. – Я придумала свое первое заклинание, Северус! Сама придумала, вот только что! Я, заучка Грейнджер, без толики фантазии, придумала свое собственное заклинание! Снейп стоял, подобно каменному изваянию. – Заклинание для передачи информации на расстоянии? – спросил он. – Да! Да! Вызвать патронуса могут только сильные волшебники! А мое заклинание доступно будет даже первогодкам. Я покажу его завтра детям на уроке! О боже, – она оттолкнулась от Северуса и села на стул. – Я сейчас упаду в обморок от счастья. – Это слабость от зелья, побочный эффект, – вежливо сообщил ей Снейп. – Скоро пройдет. Спокойной ночи, Гермиона. – Стоять! – закричала она во всю мощь своих легких. – Куда ты собрался, несчастный дурак! – Ну вот мы и скатились к оскорблениям, – констатировал Снейп, но остался на месте, – чего и следовало ожидать. – Замолчи, – Гермиона встала, все еще испытывая слабость в ногах, подошла к Снейпу так близко, что почти уткнулась своим лбом в его крючковатый нос. – Я хочу быть твоим Дамблдором, Северус, твоей Лили Эванс, твоими зельями, наконец. Твоим Гарри Поттером и твоим Хогвартсом. – Какой длинный список, – вздохнул он. – Я хочу весь твой дом, а не его половину, – продолжила Гермиона, которую посетило второе вдохновение за вечер. – И хочу всю твою верность. – Невеликое приобретение, – его, наконец, отпустило. Он перестал стоять истуканом и обнял Гермиону, сильно прижал её к себе. – Ох уж это безрассудное бесстрашие гриффиндорцев. Я довольно настойчив в своих привязанностях. Можно сказать, фанатичен. Ты уверена, что справишься? – Ревнивый собственник, – блаженно согласилась она. – Так хочется уже побыстрее испытать все это на себе. Снейп засмеялся, громко, как редко позволял себе смеяться. – Скажи, – подозрительно спросила она, обхватывая его лицо руками, – у тебя больше не осталось старых долгов и невыполненных обещаний? – Нет, – ответил он, улыбаясь. – Но, кажется, я только что связал себя новыми обязательствами.