Гром и стоны

      К концу дня погода испортилась окончательно. Небо затянулось тяжёлыми дождевыми облаками, началась противная холодная морось. Однако долгожданное возвращение домой почти не принесло облегчения, ведь настроение было ещё паршивее погоды.       «Этот кретин не стоит и волоска с моей головы! Так почему его слова должны хоть каплю волновать меня?!» — гневно размышлял вернувшийся парень, расхаживая по кухне. Он и сам понимал, что колкие слова коллеги по работе никак не причастны к его испорченному настроению. Это была лишь крошечная капля, после которой море скопившегося негатива выплеснулось наружу.       Пусть тот зачастую хвалился своей стрессоустойчивостью, но рано или поздно у любого могут сдать нервы. Особенно, когда уже целый месяц держится плотный график, а после рабочего дня сил буквально едва хватает на то, чтобы просто переодеться и лечь в кровать. Но это должно было продлится ещё совсем недолго. Оставалась всего какая-то неделя до заслуженного отдыха, но радости эта мысль почему-то не приносила. Казалось, что он просто не сможет дожить до него.       Усталость и напряжение давило со всех возможных сторон, отдавая болью в висках, и клокоча каким-то странным чувством отчаяния в груди. Нужно было хоть как-то, хоть частично выпустить это из себя.       В голову вдруг что-то взбрело и руки сами потянулись к верхней полке, где хранился чай. Кажется последний раз, когда он умел заваривать его, был в прошлой жизни. Так что не имея чёткого понятия что нужно делать с этими сухими кусочками листьев, парень насыпал одну ложку в кипячённую воду, наблюдая как они лениво разворачиваются там. Нет, это определённо делается как-то не так.... Для чего он вообще достал этот чай?       Раздражённо вздохнув своей странной, не пойми откуда взявшейся идеи, что ему станет лучше от чая, тот опустил взгляд в чашку. Тонкий травянистый аромат совершенно не успокаивал, а только от чего-то навевал далёкие мутные воспоминания. Помнится в одно время, когда его мучили подобные перегрузы, он частенько баловался, повреждая свою кожу чем-то острым. Нет, не то чтобы это было настоящей зависимостью, и США всю юность ходил со сплошь изрезанным по локоть руками. Вовсе нет. Изредка и лишь пара едва заметных царапин, чтобы успокоиться, не более. Хм. А что такого если и сейчас попробовать таким образом выпустить пар?..       Едва эта мысль стукнула в голову, как парень едва ли не вслух выругал себя, посылая это куда подальше. Но от бессилия хотелось кричать ещё сильнее. Запустив сразу обе ладони в свои, чуть намокшие под моросью волосы, тот безжалостно сжал их, низко опустив голову. Какие же оставались ещё варианты? Банально заплакать?       В любом случае он не успел ничего решить. Ведь кто-то вдруг бесшумно приблизился к нему и коснулся плеча. — Америка, ты не в порядке? — прозвучал спокойный мягкий голос, заставляя парня выйти из своих мрачных раздумий и, растерянно моргнув, взглянуть на пришедшего.       Рядом с ним стоял Китай, судя по всему тоже только что вернувшийся домой с работы. Его глаза смотрели привычно спокойно, но США мог уловить в них нотки беспокойства и сопереживания. — Усталость... Ничего критичного, — сухо ответил тот, потирая пальцами болевшие виски, и едва не опрокидывая локтём чашку.       Азиат покосился на ту самую чашку, с откровенным удивлением узнавая в ней свои чайные листья. За то время их совместного проживания он достаточно хорошо запомнил, что Америка попросту не прикасается к чаю. Разве что пару глотков из чашки Китая и то только затем, чтобы позлить.       США вдруг накрыла волна раздражения, как ни странно вызванная присутствием любовника. На душе по-прежнему было тяжело и гадко, но не станет же он страдать здесь на его глазах. А тот ещё стоит и разглядывает, словно других дел нет... — Нгх... Почему ты сегодня так рано? — с нескрываемым упрёком рыкнул парень, бросив резкий взгляд на КНР. — Дорогой, это ты запозднился. Я всегда прихожу в одно время, — совершенно спокойно ответил тот, похоже нисколько не смущённый беспричинной резкостью американца.       По началу парень в упор недоверчиво глядел на него, лишь потом запоздало вспоминая, что ему действительно пришлось сегодня задержаться. Как, впрочем, и вчера, и всю последнюю неделю... Это продолжалось уже так долго, что он наверное должен был привыкнуть. Однако со зла не подумал, ему просто нужно было выбросить какую-то придирку в адрес Китая. Да и к тому же зная всю пунктуальность азиата, было откровенно глупо обвинять его в том, что он пришёл не вовремя.       Не зная куда деть всё своё пустое раздражение, Америка надрывно вздохнул и всем корпусом развернулся в сторону, в этот раз всё-таки опрокидывая злосчастную чашку. В миг кипяток оказался на столе, быстрыми капельками скатываясь с его углов на пол.       Ещё долю секунды парень чувствовал как мокнут рукава рубашки, и вместе с тем рвётся последняя ниточка его терпения, которая ранее так отчаянно сдерживала того. С огромным трудом не срываясь на крик, Аме громко прорычал сквозь зубы и со всей силы ударил по столу, от чего пара капель кипятка разбрызгалась по сторонам. Не чувствуя ни грамма физической боли, он вновь стал яростно сжимать в кулаках свои волосы, опуская голову так, чтобы Китай точно не смог видеть его лица. Горечь стала стремительно подниматься к горлу, и тот понимал, что у него нет больше никаких сил, чтобы остановить её. В преддверии срыва тело чуть задрожало, но в самый последний момент его вдруг что-то оттянуло в сторону от стола.       Понадобилось несколько секунд, чтобы ощутить тепло чьих-то рук на спине, увидеть перед собой знакомое плечо и втянуть в себя столь знакомый запах тела, уже почти что ставший родным. — Что?.. — глухо задался вопросом Америка, но в ответ ему на ухо лишь убаюкивающе зашипели, как это обычно делают матери своим детям.       Китай без лишних разъяснений смог понять состояние партнёра и, предугадывая, что ему сейчас нужно, он молча прижал его к себе. На самом деле такое с ним случалось очень нечасто, и каждый раз США вёл себя по-разному. Когда-то устраивал серьёзную ругань на пустом месте, когда-то просто вёл себя раздражительно, а когда-то очень уставший и с потухшим взглядом, днями сидел дома. Но застать его едва ли не плачущим было особенной редкостью. Да и кому при взгляде на подобного столь самоуверенного и решительного человека придёт мысль о его слезах?       Напряжение чуть рассеялось, однако по щеке уже успела скатиться капля солёной воды. Америка устало положил голову на плечо КНР, не чувствуя вокруг ничего кроме его успокаивающего тепла. — Снова переоцениваешь свои силы? — ненавязчиво спросил тот, приглаживая изрядно всклокоченные, по понятным причинам, волосы американца. — Есть немного... — не стал спорить парень, полностью обмякнув в руках Китая.       Подумать только, всего минуту назад США выводило из-за себя одно только присутствие Китая, а сейчас он напротив чувствует как в груди теплеет от его заботы. И ему почти не было стыдно за то, каким слабым он возможно выставляет себя в чужих глазах. Это уже не важно. О какой гордости тут сейчас могла идти речь?       Но несмотря на короткий прилив расслабления, Америка понимал, что обычных объятий будет недостаточно. Болезненную, накопленную долгими неделями тяжесть в груди нужно было вытеснить чем-то посильнее. Вот только чем?..       Ответ пришёл сам собой, когда он подумал о том, что с удовольствием бы растворился в любимом, в его спокойствии и нежности, что так приятно отзывалась где-то глубоко внутри. — Китай?.. — парень подал голос, отлипая от плеча китайца и устремляя взгляд в его глаза. — Хочешь чего-то?       В вопросе азиата вовсе не было придирки, как могло показаться. Ему в самом деле хотелось сделать что-то для штатов, чтобы хоть немного смягчить его моральную усталость. Ведь Китай не скажет прямо о том, насколько ему тревожно видеть американца в таком виде. — Я хочу секса, — гораздо прямолинейней чем обычно, но совершенно бесстрастным голосом произнёс США, спускаясь ниже и слабо припадая холодными губами к ключице парня, едва выглядывавшей из-под его рубашки. — Хочу тебя.       На деле тот абсолютно не был возбуждён или хоть сколько-то в должном настроении. Хотелось нисколько самой физической разрядки, сколько банальных ласк, прикосновений, поцелуев и всего прочего, что так обычно раздражает, когда разум туманит чистая похоть. Но сейчас всё было иначе. Ведь в этот раз жаром похоти от Америки даже не пахло.       Китай недолго обдумывал эти короткие фразы. Он подхватил парня прямо на руки, чему тот даже удивился, но не пытался возразить. К тому же сейчас просто не находил в себе сил отстранится хоть на секунду, словно Китай стал для него таким же необходимым как дыхание.       Вскоре американец почувствовал под собой кровать, а вслед за тем и тепло чужих губ на своих губах. Вот только внутри всё словно выгорело, совершенно никак не реагируя на происходящее, от чего парень успел даже занервничать. Неужто у него ничего так и не отзовётся?       Однако к счастью волнение оказалось напрасным. Не сразу, но густой туман, не дающий ничего ощутить, стал медленно таять. От чувствительной кожи губ по всему телу запоздало разлился жар, заставляя Америку мелко вздрогнуть. Он вцепился руками в плечи КНР, притягивая того ближе к себе и, поддаваясь охватившей горячей волне, стал сминать его губы в ответ. Азиат же быстро растёгивал намокшую рубашку парня, начиная оглаживать его обнажённую грудь, от чего у того ещё сильнее вскипала кровь, вызывая нежный румянец на щеках.       Всё выходило даже лучше, чем Америка мог себе представить. Вместе с жаром каждую клеточку тела наполнила некая энергия, буквально растворяя собой усталость. Пропитанный этим странным приливом, он углубил поцелуй, жадно лаская язык Китая. Дыхание быстро учащалось, но парень на это лишь удовлетворённо прикрыл глаза, чувствуя, как с ничуть не меньшим желанием ему отвечают на поцелуй. Ему наконец было хорошо. Голова чуть вскружилась от удовольствия, и на миг он даже подумал, что готов прямо так задохнуться, только бы это продлилось подольше. Однако вовремя осознал — впереди будет нечто ещё слаще, чем этот поцелуй. Потому позволил любовнику отстранится. В следующую же секунду до него донёсся хриплый вздох китайца. США приоткрыл один глаз, со слабой улыбкой про себя отмечая, что и он выглядел весьма смущённым.       В самом деле, жар на удивление быстро ударил в голову Китая. Выпрямившись, он суетливо расстегнул пару пуговиц на своей рубашке. Но не успел вернуться, как Америка уже сам потянул его к себе за край рубашки, причём так резко, что следом расстегнулось ещё несколько пуговиц, едва не надорвавшись. Миг, и они уже смотрели друг другу в глаза, сблизив лица настолько, насколько это было возможно. В ответ на полный недоумения взгляд, американец невинно улыбнулся, скользя пальцами вдоль тёмных волос и снова целуя того.       Похоже Китай поспешил с выводами, когда решил будто США поведёт себя робко и пассивно, раз находился в таком разбитом состоянии. Но появление настроения у любимого — однозначно было хорошим знаком. У китайца словно от сердца отлегло.       Подождав, пока в этот раз Америка сам разорвёт поцелуй, он приник губами к его надплечью. Парень тут же застыл, прекрасно зная, что последует дальше. Он закусил губу, внутренне сжимаясь при этой, будоражащей кровь мысли. По началу это были лёгкие поцелуи вдоль чувствительной шеи, от которых по коже невольно бежали такие же лёгкие мурашки. Но в какой-то момент, именно тогда, когда парень успел полностью забыться, тёплая нежная дорожка оборвалась в нещадном укусе.       США протяжно взвыл, крупно вздрагивая всем телом, но почему-то только крепче притягивая к себе Китай. Резкая боль ударила в голову, разгоняя последнюю дымку в разуме и оставляя после себя столь сладкое послевкусие, отзываясь в каждом уголке тела. Хватаясь за спину парня, тот зарывается лицом в его волосы и едва сдерживается от просьбы укусить сильнее.       Ох, как же Америка будет ругать партнёра за следы, что останутся на коже от этих укусов. Будет гневно винить его в том, что из-за него тому больше не походить майке, да и что там, без слез не взглянуть на себя в зеркало. Однако никогда, не при каких обстоятельствах не признается, как ему на самом деле приятен процесс получения этих следов. Несомненно это больно, и хотя США не считал себя хоть сколько-то мазохистом, но это была единственная боль, которая приходилась ему по душе. И Китай отлично знает об этом. Ведь едва ему стоило заикнуться, что возможно стоит перестать кусать его, как парень тут же замолкал, прекращая своё возмущение.       Несмотря на явно выражавшее удовольствие лицо, в уголках глаз Америки собираются слезинки, а по спине уже скатывается аккуратная капля солёной крови, оставляя после себя тоненький ярко-красный след, чего китаец нисколько не брезгует, но тем не менее отстраняется, решая, что пока этого более чем достаточно. Всё-таки он не намеревался превращать тело парня в кровавое месиво, и не только потому, что находил его чересчур привлекательным для такой участи.       Липкой дорожкой кровь скатилась к лопаткам, но США был слишком поглощён в просыпающийся вкус близости, чтобы обращать внимания на такие мелочи. Кажется весь мир сузился до одной только постели, а воздух вокруг стал раза в три тяжелее и жарче. Ладони смело потянулись к телу КНР, гладя открытую грудь, а после спускаясь ниже. Не встретив ожидаемого сопротивления, американец довольно ослабил ремень на его брюках и нагло запустил под них свои ладони, оплетая поясницу парня. Подняв глаза, он снова встретился с горящим взглядом Китая, от которого внутри что-то всколыхнулось. Азиат резко прильнул к его шее, жарко лизнув её, и в тот же миг Америка ощутил, как пальцы плавно надавили на его пах. Выгибаясь под горячей волной наслаждения, он раскрыл рот в беззвучном стоне. Про себя убедившись, что партнёр был возбуждён, китаец поспешил оголить низ парня. После чего коснулся уже его обнажённого члена, слушая, как за этим действием следует чувственный вздох.       В этот раз всё происходило непривычно быстро, даже несколько сухо. Американец всё это время держал язык за зубами, никак не комментируя происходящее вульгарными фразами, что так были в его стиле. Не хотелось разговоров... Или вернее ему просто ничего не приходило в голову, как это было обычно.       Китай так же сохранял тишину, предпочитая лишь обмениваться взглядами с любимым. Ему этого было более чем достаточно, чтобы понимать его. В отличие от самого китайца, США был тем, чьи эмоции легко читались, ведь он почти никогда не стеснялся показывать их, а уж тем более перед партнёром.       Но всё же тишина продлилась не так долго. Ненавязчивые ласки быстро перетекали в более серьёзные действия, от которых удовольствие захлестывало с головой, обжигая тело изнутри и заставляя непрошенные звуки беспорядочно срываться с губ.       Америка весь извёлся, пока его проход терпеливо растягивали, подготавливая к последующему шагу. Пальцы внутри двигались медленно, едва давя стенки и словно поддразнивая тело, которое уже просило о большем. Надо же, даже сейчас у Китая выходило разогреть желание партнёра, но как на зло оно было ужасно заразительным, стремительно сжигая и его собственное терпение.       Едва ощутив давление горячего возбуждённого органа на свой проход, США полностью откинулся назад, в сладостном предвкушении прикрыв веки. Они были в самой банальной позе, которую только можно было придумать и в самом очевидном для секса месте. Но в голове сейчас не было ни единой мысли об этом. Да и что уж говорить, не осталось никаких мыслей в принципе. Только чувства. Но как ни странно из всей смеси выделялось скорее не возбуждение, а нечто иное. Хотелось ощутить Китай ещё ближе, с головой окунуться в его запах, жар тела, мягкость кожи, услышать срывающийся от наслаждения голос, прочувствовать его взгляд и каждое касание. Одно только желание всего этого заставляло частично смущаться и снова в какой раз убеждаться в неподдельности своей любви.       Плавное движение вперёд и кровь вскипает под новым приливом ощущений, а воздух на миг словно исчезает. С отчаянным вздохом из горла Америки выходит сдавленный стон, а руки тут же сплетаются на шее китайца, крепче притягивая его к себе.       Вдруг, тихонько стучавшая по окну морось решила неожиданно усилиться. Уже почти через секунду по стеклу бил настоящий ливень, а где-то в небе похоже зашевелился гром. Удивившись резкому шуму, парень повернул голову в сторону окна, и тут же воспользовавшись этим отвлечением, Китай приник губами к его шее, с жаром присасываясь к мягкой коже. В ответ же последний довольно замычал, послушно открываясь сильнее и невольно прогнув поясницу, ощущая первые толчки снизу.       Не отрываясь от шеи американца, КНР для удобства чуть приподнял его бёдра, входя глубже и, не сумев сдержаться, шумно выдыхая на ключицы партнёра, так же как и он одурманенный безумно приятным чувством. Вскоре грохот дождя практически вовсе растворился в последующих вздохах, мычании и стонах, что беспрерывно доносились с кровати. А может это слух просто отказывался воспринимать что-то кроме.       Темп начал стремительно нарастать, и вопреки ожиданиям нежного полу тёплого секса, между ними разгорелось настоящее пламя, грозясь оставить в конце после себя лишь пепел. С каждым вскриком наслаждения, тело США словно покидала частица неподъёмного груза, и это было единственное благодаря чему он мог ещё хоть как-то ощутить самого себя. Остальное всё кажется уже затерялось. Даже собственное сердце будто теперь стучало в чужой груди, что так горячо соприкасалась с его.       Слёзы застрелили взор, но американец лишь сморгнул их, торопливо запутавшись ладонью в волосы любимого и буквально силой притянул его к своим губам. Теперь зажмуренные глаза отказывались открываться, хриплое дыхание окончательно утопло в поцелуе, а о каких-либо мыслях не приходилось и вспоминать. Единственное, что тело ритмично дрожало под новыми и новыми потоками удовольствия.       Раскалённый воздух прорезал очередной раскат грома, на этот прозвучавший так громко, что к парню вновь вернулся слух. С громким вздохом разрывая поцелуй, он упал на кровать и жадно втянул в лёгкие воздух. Пару глубоких глотков воздуха помогли вернуться из мира чувств обратно в реальность и наконец более-менее ясным взглядом посмотреть на то, что происходило. Но едва тот увидел образ нависающего над ним Китая, как снова чуть не погряз в сладкий плен одних только ощущений.       Как же он выглядел горячо... У США едва не перехватило и без того сбитое дыхание.       На лицо азиата падало несколько прядей чуть смятых волос, но тот даже не думал останавливаться, чтобы поправить их, а в глазах горела такая страсть, что кажется пропитывала его всего, стекая крошечными крупинками пота с висков. Америка уже и не помнил, когда в последний видел любовника таким, но кое-что теперь понимал наверняка. Они оба уже очень давно нуждались в этом.       Вновь жадно прижимаясь к распаленному телу Китая, парень уткнулся в его плечо, обвивая руками спину и жмурясь от удовольствия, наполнявшем всё сильнее с каждым вздохом. В порыве накативших ощущений китаец снова кусал его, чувствуя дрожь США от каждого нового следа. Нежная боль тонким ручейком струилась в море наслаждения, от чего оно бушевало с новой силой.       Америка уже ничуть не стеснялся вслух выкрикивать имя любимого, каждой клеточкой предчувствуя скорую разрядку. Едва ослабшая ладонь начала спускаться вниз, как США ощутил, что его мокрый от естественной смазки член уже обхватила чужая ладонь. Очередной грохот за окном, будто прошиб тело, но окончательно его свёл с ума слегка приглушённый стон КНР.       Столь желанные секунды оргазма сотрясли тело, буквально выбивая из груди стоны. А после всё прекратилось.       Наполненность исчезла. Напряжённые мышцы разом расслабились, оставляя после только тёплую усталость. Пульс громко стучал в ушах. Лёгкие словно сами собой с шумом загоняли и обратно выгоняли воздух. Американец смертельно устал, но понимая, что от тошнотворной моральной боли не осталось даже осадка, он не жалел своих окончательно потраченных сил.       Какое-то время его глаза пусто глядели перед собой, но спустя пару минут, взгляд ожил начиная искать Китай. Долгих поисков не понадобилось, ведь он оказался совсем рядом. Так же приходя в себя после жаркой близости, он глубоко дышал через рот, до конца скинув с себя рубашку. С их последнего раза прошёл почти целый месяц и только сейчас они осознавали как же это много. Ведь до этого с огромной нагрузкой на работе не приходилось даже вспоминать о том, что нужно банально побыть наедине.       Америка всё никак не мог перестать смотреть на китайца. На смену выгоревшего опустошения, внутри заиграли нежные чувства. И в этом была заслуга далеко не только выброса эндорфинов. Словно в самый первый раз переживая всё это, он едва сдерживал влюбленную улыбку и, вытянув ладонь, аккуратно пригладил спутавшиеся волосы парня.       США любил Китай. Безумно, чёрт возьми, любил! И как же было прекрасно знать, что это взаимно. Хотя они никогда и не говорили друг другу об этом. В этом просто не было нужды, когда всё предельно ясно без слов. И как только вышло, что такие разные стороны смогли найти друг в друге абсолютно всё нужное? — Надеюсь теперь ты оставишь в покое мой чай? Ради бога, не переводи его так больше.       Голос азиата тут же оборвал все романтичные грёзы Америки. Разумеется, прямо сейчас тот просто шутил насчёт чая, его он ничуть не беспокоил. Но это как нельзя лучше напомнило об ещё одной важной взаимности, которая была между ними. Ненависть. Бесчисленные конфликты, грубость, попытки по-настоящему причинить боль, принизить или даже оставить реальные раны на теле. Да, возможно чаще всего эта злость напускная, однако это не отменяло того, что она действительно была. Но как бы возможно нездорово это не звучало в контексте отношений, на деле всё было иначе. Ведь во всём этом присутствовал крайне значительный компонент — доверие. Именно оно держало всё перечисленное в рамках допустимого, сохраняя всегда сохраняя чёткий баланс между любовью и ненавистью, которые в свою очередь делали эти отношения напряжённым. И именно это искрящееся напряжение более чем устраивало обоих. — Ах, значит ты переживал только за сохранность своей сушённой ботвы? Чёрт, ненавижу тебя! — с уже заметно напускной резкостью выпалил Америка, поддерживая тот настрой, что задал Китай.       Из последних сил вскочив с кровати, он бросился на парня, целясь зубами в его плечо, но почти тут же оказался прижатым обратно и укус уже достался ему. Недовольно вздыхая, американец активно завозился под КНР, пытаясь оттолкнуть его от себя руками, но сейчас силы были явно не на его стороне, и на долгое сопротивление того просто не хватило. Нехотя пришлось сдаться. Оставив ещё один лёгкий укус на коже, Китай чуть отстранился, победно и самодовольно заглядывая в глаза любовника, чему тот раздраженно нахмурился. Но его негодование длилось недолго. Отбросив гордость за свою маленькую победу, китаец поцеловал парня в губы. Отдалённо тому померещился вкус собственной крови на губах, напоминая об укусах, которые ему оставили. Сперва Америка загорелся огоньком отмщенья, желая прикусить чужую губу, но это желанье как-то само собой ушло, когда он почувствовал мягкое поглаживание ладоней Китая. Расслабление словно накрыло его по второму кругу, тёплом пробегаясь вдоль всех мышц. — Ладно, ладно, всё, твоя взяла, — смущённо шикнул парень, закатывая глаза. — Но только потому, что я слишком устал для этого! И хочу спать...       Аме уже было лёг на бок, но тут китаец смерил его странным взглядом, словно бы тот о чём-то забыл. И кажется парень догадывался чего именно он хотел от него. Демонстративно вздохнув, словно это ему и взаправду было в тягость, США приподнялся, наваливаясь всем весом на Китай и, слабо обнял его шею. После чего нежно поцеловал того в щёку. — Спасибо, — тихо выговорил Америка, уже не скрывая своего истинного настроя. — Мне... лучше. Гораздо. — Не стоит, отдыхай, — таким же смягчённым тоном ответил ему Китай, приглаживая его волосы, местами влажные от пота.       Затем осторожно подтолкнул того обратно на постель, и парень, даже не пытаясь удержаться, рухнул вниз. После чего азиат подобрал свою смятую рубашку и встал, чтобы убрать её в шкаф — Эй? Ты разве не остаёшься со мной? — послышался голос США, следившего взглядом за тем. — Сомневаюсь, что с утра в холодильнике ещё осталось что-то съедобное. К тому же сегодня моя очередь готовить, — пояснил тот, направляясь к выводу из спальни.       Америка довольно растянулся на постели, позволяя векам опуститься. Что ж, раз готовит Китай, то можно рассчитывать на действительно хороший ужин... Или обед? В зависимости от того, когда парень планировал проснуться после такого.       За окном всё так же шумел гром и стучали тяжёлые дождевые капли, но теперь это слышалось ни как злая холодная погода, а скорее как убаюкивающая мелодия. На душе покой и умиротворение, а на кухне сейчас тот, кто принёс всё это. Чего ещё можно было желать?       Но романтичные мысли были снова прерваны. На этот раз телефонным звонком. — Боже, если это с работы, скажи им, что я умер! — полусонно прокричал США, явно не собираясь подниматься с кровати. — Ну... Или что у меня простуда...       После чего он с головой раздраженно накрылся одеялом, не желая слышать противный звон. Ну нет, после сегодняшнего срыва чёртов с два тот выйдет на работу ближайшую неделю. Собственные нервы ему были дороже.       Тем временем Китай, прекрасно услышав просьбу парня, вышел в коридор и отключил его мобильный, решив, что будет лучше, если тот сам потом сообщит о своей "скоропостижной кончине". Возвращение привычной манеры было ещё одним хорошим значком. Значит теперь он точно был в порядке. К счастью в этот раз повезло отделаться только столом, залитым чаем, но ведь это так мелочи.       Всё это останется между ними и в стенах их дома. Никто кроме Китая не узнает о том, как надламывается его гордость, не увидит как от напряжения вдоль щёк текут слёзы, не поймёт, когда на смену саркастичным словам приходят настоящие столь редкие с его стороны нежности.       И этот вечер тоже сохранится в тайне. Пускай для окружающих они так и останутся странной парочкой, что сперва покроет друг друга руганью, а после вдруг прилюдно поцелуется, оставляя всех в растерянности размышлять — от чего эти двое, столь яро ненавидящие друг друга, всё ещё уживаются вместе?