Переводчик

      Он опять проснулся в слезах. Лёня не помнил, что ему такого приснилось, почему накопившиеся слезы заставили его проснуться. Он дернулся, чтобы вскочить, и понял, что не сможет. Не сможет. Светящиеся неоновые цифры отчетливо показывали 3:32. Судорожно выдохнув, парень вытер слезы. Он был решительно настроен на сон, поэтому лег обратно, устраиваясь поудобнее.       Шторы были не задернуты. В окно было хорошо видно, как на соседнем доме горел красный знак компании застройщика. Шум машин пробирался даже не смотря на 4 этаж и стены. Глаза слипались, шум усыплял. Прошло еще полтора месяца, как его выписали из больницы. За окном вместо голых веток распускались листочки, солнце припекало, а на улице не осталось ни единого клочка слякоти. Но здесь, дома, все было одинаково и повторялось изо дня в день. Лекарства, коляска, постель. Лекарства, коляска, постель. Александр предлагал помощь психолога, хотя сам был не хуже него.       Александр… Вообще, он просил называть его просто Сашей.       Александр делал очень много. Несколько раз в неделю он приезжал сам, а еще привозил Таню, чтобы она помогала и контролировала Леонида. Это было обидно, но придавало мотивации. Также, Александр самостоятельно установил поручни в ванной и возле кровати. Он обещал, что совсем скоро Леонид сможет без чужой помощи садиться в коляску. Вера Сергеевна не могла выразить благодарность без слез. Леонид вечно отводил глаза. И причина одна: он не понимал, зачем этот человек, ни к коем разе не меценат, делает это все для него? Акимов женат, у него семья и работа, но он упорно занимается лечением какого-то совершенно постороннего человека. Каждый раз, когда Лёня задает этот вопрос лично Александру, тот молчит и искусно уворачивается от ответа.       Но именно ответ поможет Лёне спокойно принять чужую помощь и успокоиться самому.       — Лёнечка, я на работу.       Лёня открывает глаза и озирается по сторонам. Неужели он нормально спал до утра? Последнее время его часто мучила бессонница, он часто просыпался по ночам.       — Александр Фёдорович будет сегодня? — спрашивает женщина, заглядывая в комнату.       — Да, мама, он приедет. Ключи у него есть, если что. Я пока поработаю или почитаю.       — Ты такой сонный, — по-доброму усмехнулась Вера Сергеевна, рассматривая лицо сына, — проснись сначала, а потом занимайся делами. Я же тебе вот принесла чай и бутерброды с маслом. Поешь, если желание появится. Все, я побежала.       — До вечера, — Лёня кивнул, устраиваясь в кровати поудобнее.       Входная дверь хлопнула. Парень оглядел тумбочку, на которой стоял завтрак и удобный органайзер с лекарствами. Надо поесть хоть немножечко. Сил нет смотреть, как мама переживает, утирает слезы, которые вновь и вновь застилают глаза. Лёне иногда казалось, что она намного сильнее его, что она готова бороться до конца.       Отец покинул их слишком рано. Лёня только закончил школу и был на пути к поступлению в ВУЗ, как отца не стало. Огромный удар для матери, которая не могла оправиться очень долго. Леонид переживал не меньше ее и сквозь боль шел дальше. Даже последнее место в бюджетных списках на поступление не испортило Топтунову настроение перед учебой. Игорь провалился и пошел платно, как и Борис, который к 4 курсу смог перейти на бюджет. И дела его шли хорошо, до тех пор, пока он не разругался с преподом, который перепортил ему всю практику. Борис был вынужден искать работу где только можно, а позже присоединился к выпускникам Лёне и Игорю. Вместе все-таки веселее.       Профессия переводчика стала для Лёни мечтой с 9 класса. Пока отец был жив, он всячески поощрял стремления и помогал сыну развиваться в лингвистическом направлении. И к 10 классу парень понял, что хочет изучать языки Востока: китайский и японский. «Чем труднее, тем интереснее» — отвечал Лёня на все занудные вопросы продолжая рваться к исполнению своей мечты.       Слегка омраченное недостатком денег студенчество прошло все же хорошо. В основном благодаря братьям. Игорь постоянно балагурил, Боря давал ему подзатыльники, но оба восхищались Лёнькой, который постоянно таскал здоровенные учебники и учился, не жалея сил. Игорь изучал германские языки: английский, немецкий и датский, Боря штудировал испанский, итальянский и французский. Лёня ни разу не приуменьшал трудность изучения тех языков, но свои всегда казались чуть труднее, в основном из-за письменности.       Во время очередного поиска работы эта троица и попала в контору Дятлова — злюки и деспота. Он был слишком строг, слишком педантичен, просто перфекционизм в людском обличии! Бюро переводов Анатолия Дятлова находилось в пятерке лучших по всему городу, но тем не менее троице переводчиков приходилось нелегко, что сейчас, что тогда. Дятлов не всегда решался направить крупные заказы на их имена, объясняя это неопытностью парней. И если Борис мало-помалу двигался по карьерной лестнице, Игорь и Лёня топтались на месте.       — Бездари! Как можно было так испоганить текст?! — раскричался как-то Дятлов, швыряя папку с бумагами обратно Игорю.       — Да вы бы за корректорами следили, — противостоял парень, зная, что без проверки корректоров начальство не примет работу. А корректоры наверняка что-то мутили и хотели насолить.       Все то время, что Игорь и Лёня работали, они еще и воевали с противными корректорами и начальством, выбивая время от времени крупные заказы на перевод.       Топтунов дремал, овеянный теплыми воспоминаниями, пока не провалился в сон. Его разбудил стук входной двери и знакомый голос:       — Доброе утро, Леонид!       Лёня заворочался. Тут же промелькнула мысль о том, что он хотел открыть ноутбук или книгу. Ну ладно, сон лишним не бывает.       — Я уже испугался, а потом додумался: ты же мог спать, — сказал вошедший в комнату Александр.       — Здравствуйте, — кивнул Лёня, чувствуя свежесть, исходящую от мужчины, который только что зашел с улицы. — Вы не могли бы открыть окно? Так хочется свежего воздуха…       — Тогда мы устроим с тобой прогулку, и… — Саша выдержал паузу, дожидаясь, пока Леонид взглянет на него, — …ты не мог бы обращаться на «ты», вроде бы договорились уже.       — Неудобно, — бурчит Топтунов. Теперь свежий воздух доносится из приоткрытого окна.       — Я так понимаю, массаж сделаем здесь. Но для начала уколы…       Акимов сказал, что это комплексное лечение, разработанное самим главврачом и им, Александром. «Ну да, не с потолка же он это схватил» — думал Леонид, наблюдая за тем, как доктор набирает лекарство в шприц. Он привык. Но эта коляска, постоянная немощность, обездвиженность — все это выбешивало, неудивительно, что в последнее время Лёня стал агрессивнее реагировать на происходящее вокруг, особенно на Сашу. Иногда Топтунову казалось, что это происходит не с ним. Стоит моргнуть пару раз, и все исчезнет, оставив только темноту.       — Я бы хотел, чтобы… Чтобы ты помог мне кое-в-чем на улице… — предложил Лёня, пока Саша занимался мануальной терапией.       — Это прекрасная идея. Особенно сегодня. Уже два месяца, как я занялся твоим лечением, — проговорил Акимов, не переставая делать массаж.       Какими для него были эти два месяца? Отвратительными. Александр чувствовал себя бессильным и бесполезным. Леонид никак не шел на контакт! Пинок мотивации давал ему время от времени Ситников.       — Тебя заставляли браться за него?! — недоуменно, хотя больше с возмущением, воскликнул Ситников. Акимов в очередной раз пришел к нему за поддержкой, но главврач, видимо, был не в духе. Или просто устал. — Нет, мой дорогой Саша, нисколько! Абсолютно нисколько! И сейчас ты сидишь передо мной кислый и замученный! — ворчал Анатолий, отчаянно хлопая ладонью по столу. — Долго корить себя будишь за Пашку?..       Он будет помнить об этом всегда. Пересмотрев на трезвую голову анализы, результаты обследований Павла, Александр понял, что тот не выжил бы. Наследственность хилая, организм ослабленный, загубленная психика — Акимов насобирал букет причин. Он действительно не мог что-либо сделать. Продлевая жизнь мелкими дозами, он обрек бы пациента на страдания и медленную смерть.       Лёня кардинально отличался от Паши. Сильнее. Крепче. Отличные анализы. Этого парня он обязан вернуть к прежней жизни. Последнее обследование показало, что чувствительность постепенно вернется, и малая часть ее уже есть. Это ли не успех? Особенно сейчас, когда Лёня что-то задумал и хочет сделать это. Такая просьба заставляет Сашу верить в то, что Леонид воспрянет духом и совсем скоро будет гонять на коляске как Формула-1.       Но даже не это заставляло Акимова помогать и ставить больного на ноги. Он виновен в том, что эта травма вообще случилась с Павлом…       — Два? — удивленно протянул Лёнька, чувствуя, как мышцы тянет. — Ай, поаккуратнее там! Я-то думал, что меньше 2-х месяцев.       — Вот так тянет?       — Еще как! Пожалуйста, не надо так делать! — Топтунов дернул рукой.       — Это прекрасно… — пробормотал Акимов. — Надеюсь, курс таблеток не прерывал? Обязательно говори, если таблетки кончатся, я привезу еще.       — Мы в силах сами купить, — жестко отрезал Лёня, аккуратно привставая на руках и пытаясь перевернуться на спину. Получалось плохо и медленно.       — Ты уже совсем самостоятельный, я смотрю, — по-доброму усмехнулся Саша. — Тогда давай учиться пользоваться поручнями. Пора, раз ноги тянет.       Лёня вопросительно уставился на врача. Он не этого добивался. Он хотел, чтобы Акимов отстал от него.       — Начнем с баланса, точки опоры. Я перечитал много литературы, даже сам что-то пробовал, так что представление имею.       До обеда Александр объяснял все Леониду и тренировался вместе с ним. Для первого раза было плоховато. Лёня соскальзывал с кровати, срывался вниз, не мог найти точку опоры, не знал, что сделать с ногами. Он злился, ему очень хотелось все бросить. Однако Саша заставлял пробовать снова и снова.       — Зачем ты тут возишься со мной?! Мне надоело это! — в очередной раз крикнул Лёня. Акимов привык к таким истерикам и даже не пытался отвечать. Просто пытался помочь еще и еще.       После обеда Лёня уселся за компьютер, а Саша собирался уходить. Он несколько раз справился о том, нужна ли еще помощь, не будет ли Лёне одиноко, помочь с уборкой или пересадкой. Топтунов гневно вздохнул, но промолчал. Он втихую, конечно, попробует найти точку опоры, и, может, перескочет из кресла в кровать и наоборот. Но изъясняться перед кем-то вслух был не намерен.       — Ты так и не рассказал настоящую причину помощи мне, — стараясь поменьше грубить, ответил Лёнька. — Так что ограничимся только медицинской.       Не успел Саша что-то ответить, как затрезвонил звонок двери.       — Сам откроешь? — с плохо скрываемой издевкой спросил Акимов.       — Сам! — парень зашевелился на диване, делая все так, как было сказано ранее. Звонки участились, послышался стук.       Саша все же открыл дверь сам. Однако даже не успел рассмотреть того, кто ворвался внутрь. По запаху парфюма стало ясно, что это мужчина. Грузными шагами он пересек пространство и остановился непосредственно перед Лёней. Топтунов замер и прикрыл ноги пледом, ошарашенно оглядывая пришедшего.       — Ты сорвал сроки! — закричал мужчина, и Саша тут же ломанулся в комнату.       — Что здесь происходит? По какой причине Вы устраиваете такие шумные разборки? — вмешался Акимов, но был перебит. Нежданный гость даже не думал обращать внимание на него.       — Работничек хренов! Сорвал, значит, все дедлайны и сидит как ни в чем не бывало! Мне это нравится! А передать заказ можно было, Топтунов? — заходился криком мужчина, бурно жестикулируя.       — Ага, только передай кому, никто и не подумает часть дохода отдать за сделанную работу… — буркнул Лёнька.       — Так вы его начальник?.. — сказал Саша, который только начал понимать, что же происходит.       — Ты поговори мне еще тут! — мужчина потоптался на месте, выхватил из кармана бумажку и положил перед Топтуновым. — Эта сумма должна быть у меня к конце недели, понял? Жду. Пока не вернешь, никакой работы!..       Лёня уставился на бумажку, растерянно моргая. К горлу подступил жгучий, неприятный ком, а внутри металась растерянность. Еще один долг? Они не потянут…       — Постойте-ка, любезный, — вдруг перед мужчиной встал Саша. Он посмотрел на бумажку, открыл портмоне и кинул деньги. Лёня в оцепенении наблюдал за его действиями. — Забирайте и проваливайте. Всего хорошего, и не забудьте захлопнуть дверь!       Схватив купюры, мужчина вышел, напоследок хлопнув дверью. Акимов убрал портмоне, снял куртку и сел напротив Леонида. Парень не мог прийти в себя. В уголках глаз собрались слезы, не решившиеся вырваться наружу. Что это было вообще? Что возомнил о себе Акимов?! Было бы неплохо разобраться с дедлайнами, неужели тупицы-айтишники где-то накосячили, ведь рабочий сайт — их поле действия. Беспорядочно думая то об одном, то о другом, Лёня совсем забыл об Акимове, что покорно сидел рядом. Прогнав мысли, парень сказал только одно слово:       — Зачем?.. — и голос его оборвался в нерешительности. Не хватало еще разреветься перед Акимовым.       — Породниться хочу. Давай собирайся. Идем на улицу, освежимся.       Пока собирались, спускались вниз, выходили из подъезда, молчали. Лёня сам катил коляску. Погода была распрекрасная, ее не испортил неожиданный визит Дятлова. Топтунову же казалось, что он в обморок грохнется из-за таких наездов. Выяснилось, что он действительно сорвал срок сдачи, перепутав пару цифр. Конечно, крики Дятлова он пережил бы да еще и вслед плюнул бы, но деньги Акимова… Даром они не нужны! Поэтому Топтунов так яростно катил коляску сам, подставляя лицо ветру. Где-то бегали, играли, покрикивали ребятишки, где-то залаяла собака, где-то слышался разговор молодежи. Все вокруг завертелось и закружилось, и Лёня остановился, склонив голову. А что было бы, если не великодушие Александра?       — Ты не косись на меня из-за денег. Узнала бы твоя мать про долг… Ты о ней подумал в тот момент? — выдернул Акимов его из раздумий.       — Зачем ты вообще лезешь в наши дела?! — вспылил парень, вскинул голову и сжал руки в кулаки. — Справлялись раньше с долгами и сейчас сможем. Подачки не нужны! Нашелся благодетель. Отдам с первой зарплаты все деньги!       — Лёня, я пытаюсь помочь в первую очередь как врач. С деньгами может и перебор, но этот мужчина не поскупился на грубость. Не будь ты инвалидом, он еще и ударил бы. И ты предлагаешь мне спокойно смотреть, как человека с ограниченными возможностями здоровья втаптывают в землю?       Парень закусил губу и решился рассказать о Дятлове и его конторе. Топтунов и Акимов уселись на лавочке недалеко от спортивной площадки. Конечно, сидел на лавке только Саша, а Лёня напротив. Медленно и не торопясь, парень рассказал немного о себе и о работе. Александр внимательно слушал его, ни разу не перебив.       — И я хочу перейти к просьбе, — несмело начал Лёнька, ломая руки. — Помоги мне с турниками. Посмотри, на спортплощадке есть подобие брусьев. Подстрахуй меня. Раз уж мы начали с ногами, то и руки подкачать не помешало бы.       — Знаешь, — тихо и по-доброму хмыкнул Саша, — я рад, что у тебя появилась такая мотивация. Ты два месяца смотрел на меня исподлобья, никак не шел на контакт. Ты… Не хочу обидеть, но ты был овощем. Все метался по постели, не давая мне делать уколы и массажи…       — Хватит стыдить уже! — прикрикнул Лёня, отворачиваясь. Кажется, ему стыдно. Стыдно абсолютно за всё. За поведение, грубость, отреченность… Ведь этим человеком и правда может двигать только желание помочь. Топтунов тут же задумался о том, что ни разу не получил в свой адрес грубости на пустом месте. Другой врач бы бросил все. А Александр нет.       — Я и не думал, — твердо произнес доктор. — Сравнил тогда и сейчас. Именно сейчас, именно сегодня, Лёня. Да у тебя даже взгляд посветлел!       — Может, и ты тогда откроешь свою самую страшную тайну? — обратился к Саше Топтунов. — Кто такой Павел? Пациент, которого ты не спас?       Саша замер, уставившись куда-то вдаль. Он вздохнул и отвел взгляд. Лёньке стало неловко. Это уж чересчур, но Саша не вспылил и не закричал. Однако что же это за больная тема такая. Второй месяц пошел, а Акимов не решится рассказать правду.       — Я не готов говорить об этом. Моё дело — помогать, как же ты не поймешь. — сухо ответил Саша. — Лучше пойдем. Упражнения в самый раз для такой погоды…       Топтунов запомнил этот день навсегда. В этот день ноги начало тянуть к земле, к ходьбе, и это дало мотивацию развивать что-то помимо ног. В этот день между ним и Сашей что-то проскочило, ведь все последующие визиты Акимовы были только в радость. Простая искренность в словах врача заставила разрушить барьеры между ними. Хоть тайна о Павле остается нераскрытой, Лёня чувствовал, что Саше доверять можно. О визите Дятлова Лёня тактично умолчал, чтобы не травмировать мать. Проблемы с заказами продолжались, но дедлайны он больше не срывал. Май начался с прекрасной ноты: Лёня научился пересаживаться из коляски и в коляску самостоятельно.       Акимов все чаще и чаще просыпался в холодном поту посреди ночи, иногда прибегал к успокоительному. Во снах он видел Павла, который тянет к нему сухие костлявые руки и стонет. Лена лишь упрекнула мужа в постоянной работе. На большее не осмелилась, зная, какие отношения связывали Сашу и Пашу. Спал Акимов в последнее время мало, разрываясь между работой и семьёй. Так что крупицы сна омрачали кошмары. Время от времени его замещала медсестра Татьяна, с которой у Лёни завязались также доверительные отношения. Девушка быстро нашла с ним общий язык, а еще научилась спускать коляску на первый этаж. Лифт-то не всегда работал. Не прошло и недели, как она познакомилась со сводными братьями.       — Послушай меня, Сашка, — покачал головой Ситников, услышав об очередном ночном кошмаре, — ты или говоришь Леониду правду, либо прощаешься с его медкартой. Он, может, и забыл обо всем, а вот тебя нехило трепет вся эта ситуация. Мне кажется, ты схуднул. Халат болтается… Но не об этом сейчас! А о снах и нервах.       — А если он прогонит меня раз и навсегда? — тихо спросил Саша.       — Расскажи ему от начала до конца. Он должен понять, — также тихо ответил Ситников, положив руку на плечо друга. — Да и сил у него не хватит так просто попрощаться с тобой, вот увидишь.