Небо синее в цветке, В горстке праха — бесконечность, Целый мир держать в руке, В каждом миге видеть вечность.
— Аккуратно, пожалуйста. — Тина уже который раз за несколько минут чуть ли не поскальзывалась на ступеньках. — Да что это вообще такое? Тань, ты вместо дома в травмпункт собралась? — Тина вцепилась практически мертвой хваткой в руку мужчине. — Да я аккуратно. Дан уже не выдержал опасности, которая могла сломать шею его девочке. Мужчина поднял Тину на руки и понес к машине. — Дан! Что люди подумают!? — А вот уже все равно. Раньше надо было, когда вот эти страшные каблуки надевала. Ужас просто! И спину переломать, и шею свернуть, и головой удариться. — Ну у тебя и перспективы... А я тут вижу только лодочки. — Оп-оп-оп! Какие люди?! — Навстречу Тине и Дану шел удивленный картиной продюсер шоу. — Володя? — Дан опустил глаза на Тину, а Тина подняла глаза на Дана. — Мне нужно задавать какие-то вопросы? — Иди ты, Вов. — Дан посмотрел на старого друга. — Ладно, ладно, про Алису же промолчал и тут буду. — Вова? — На этот раз возмущалась Тина. — Ты знаешь про Лису? — Поддержал отец Алисы. — Так я же утверждаю детей на слепые. — Ну ты и... — Дан искал подходящие слова... — Таракан. — За него фразу закончила Тина. — Моя умница. — Дан поцеловал Тину. — Ой, давайте не при мне. Идите уже домой, а то объяснять еще кому-то причину, что народная артистка Украины делает на руках у секс-символа всего русскоговорящего шоубиза... Такая себе перспектива, честно... — Пока! — Давайте! С вас еще поющих чад. — Вот дурак. — Тина засмеялась со слов Завадюка.***
Всю дорогу Тина смотрела на Дана не отрываясь и на секунду... И одновременно в мыслях распутывала лабиринты и запутанные нити Ариадны. «Господи, пожалуйста, помоги собрать самый красивый пазл с ним. Я так боюсь реакции Вени... Я так боюсь реакции Алисы...»***
Это игра такая. Все, что я знаю о правилах — им здесь следует следовать, если ты, например, река. Тогда тебе плыть, целуя левые, правые берега. Если ты маяк — тебе светить, чтобы люди и корабли не сбивались со своего маршрута. Если ты огромный лес — будь добр, позаботься о соотношении влаги, воздуха и тепла. Но ты — человек, и сколько я не пытаюсь, не могу разобраться с правилами для тебя. Ты можешь быть самым добрым — и проиграть, можешь никогда не обманывать — и оказаться преданным, можешь выстроить себе самый крепкий панцирь — и он будет сломлен одним объятием. Действовать из лучших побуждений и услышать: «Ты все испортил», перепутать контакт, отправляя «Спокойной ночи» и получить в ответ: «Ты, кажется, спас меня от кошмаров». Это игра такая: случайный прохожий может сказать то самое слово, которое поможет найти ответ, лучшим путешествием вполне способно оказаться то, в начале которого ты потерял адрес пункта прибытия, а человек, с которым вы не нашли общий язык при первой встрече — совпадет с тобой по всем линиям и родинкам, и поможет тебе вспомнить саму себя, а может и не вспомнить, а создать. Как видишь, очень много вещей непредсказуемых, и не так много — одинаково работающих для всех. Вот к примеру, посмотри, что случится, если ты за правило возьмешь жизнь.***
Тина взяла мужчину за руку. — Дан, я боюсь. Очень боюсь. — Примет, родная. — Дан отвечал на вопрос в глазах девушки. — Я уже всем сердцем люблю нашу Алису, а Веня... — Руку, которая все еще была с ней в замке, Дан положил себе на грудь в район своего сердца. — Стучит для вас. Веня всегда занимал пятьдесят процентов моих мыслей, остальные пятьдесят — ты... — Поцеловал ладошку девушки. — Мы дадим им столько времени, сколько понадобится. — Люблю... Спасибо тебе.***
— Вон там поищи что-то, там много одноразовых или новых для гостей. — Тина обращалась тихо, почти шепотом к Дану. — Веня, Лиса, Паша, я дома! — Крикнула Тина, пока Дан искал тапочки девушки, а также подбирал что-то себе. — Урааа! — В объятия матери влетела малышка — Лиса. За ней подтягивался Веня. — Ааа, Дан пришел. Здравствуй! Рада тебя видеть! Мам, а что ты не сказала, что у нас будут гости, мы бы подготовили что-то вкусное! Хотя Паша там на кухне итак сражается со сковородками и кастрюлями. Нас не пускает. — Сказала девочка и влетела в объятия мужчины. — Привет, дорогая. Рад тебя снова видеть. — Дан с трепетом и теперь по-особенному обнимал девочку. Его родную девочку. Теперь точно. — Я должен увидеть это зрелище: Паша и кухня. — Спасибо, Тань. — Дан шепнул на ухо слова благодарности за дочку матери. Девушка улыбнулась мужчине. — Привет, ма... — Веня только сейчас увидел Дана и просто не смог продолжить фразу. Возмущение мальчика читалось в каждом движении и взгляде. — Тебе здесь никто не рад! Зачем ты приехал? Зачем решил напомнить о себе! Только все налаживаться стало! — Веня незаметно для себя перешел на крик. Казалось бы, да, он сам подтолкнул к такому стечению обстоятельств, но и он же не мог принять предательства. — Вень, пожалуйста... — Произошло самое страшно для Тины... Веня стал упираться. — Пожалуйста, пойдем в комнату. — Тина старалась контролировать высоту голоса, однако постоянно переходила из одного регистра в другой. Веня покинул комнату. — Дан, почему мама кричала на братика? Ты сделал что-то плохое? — Алиса была испугана такой необычной для их дома картиной. — Прости меня, моя девочка. — Дан присел на корточки и посмотрел в глаза дочери. — Я когда-то бросил людей, которые были так важны мне... Был такой глупый. Вот Веня и злится... — Тина перебила его. — Дан, иди к Вене... Второй этаж, налево. Я поговорю с Лисой сама. — Дан еще раз обнял ничего не понимающего ребенка. — Мам?***
— Вень, можно? — Дан приоткрыл дверь комнаты мальчика. — Нет, уходи! Не хочу ни видеть тебя, ни слышать. — Веня был настроен решительно, но все-таки тараканы сомнения постоянно меняли их местоположение: бегали из стороны в сторону. — Выслушай меня, пожалуйста. — Дан старался быть как можно более аккуратным, более заботливым и трепетным. В его ежовых рукавицах хрупкий цветок. — Ты помнишь, что обещал? — Помню... — А ты бросил. — Жалею... — Мальчик не дал договорить. — Да все равно, что ты чувствовал и чувствуешь. Ты обещал быть рядом, когда будет плохо. Но это плохо ты создал сам и исчез! И я должен тебе снова доверять? — Не должен. — Я не хотел, чтобы Лиса в чем-то нуждалась. Не хотел, чтобы она чувствовала себя обделенной мужской заботой. И мы все делали все, чтобы она никогда не грустила. Я, Паша, Антон, абсолютно все вокруг уделяли ей столько любви, сколько могли. Но ей нужен отец... — Вень, правда, я уже тысячу раз раскаялся. Я жалел еще тогда, я жалел, когда осознал всю мелочность и глупость поступка. Я знаю, что для тебя я уже никто, что уже пустое место, но дай шанс исправить. Все имеют право на второй шанс, потому что каждый имеет право на ошибку. Я не хочу, чтобы Алиса страдала от этого. Я уже давно изменился ради вас. Дай лишь показать нового себя, открыть тебе себя иного. — Сложно поверить. — Но постараешься простить? — Я постараюсь забыть прошлое. — Спасибо тебе. — Но подожди! Если ты еще раз захочешь сделать больно, вспомни, что еще один раз тебе никто не простит! Она плакала из-за тебя столько ночей, в надежде, что я не слышу ее всхлипы и истерики ночами и не вижу на утро ее красные глаза. Она думала, что я не буду концентрироваться на той боли, которую ты причинил мне, она надеялась, что буду всегда помнить только счастливые моменты с тобой, она напоминала мне о светлых сторонах тебя. — Идиот я был. — Не поспоришь. — Вень, я никогда больше... — Он успел сказать лишь эти три слова. Но почувствовал объятия мальчика... — Спасибо. — Несмотря ни на что, тебе спасибо также за все. Они вместе залатали еще одну дыру в своих душах. Они лечили друг друга словами. — Лиса тебя очень любит, хоть и не знает. — А ты? — А я потерял сначала себя, когда понял, что мой лучший пример знает лишь теорию, а на практике... — Но нашел? — Открыл в себе много нового. — А как дела в школе? — Отлично все, но мне скучно. Хочу чего-то большего. Хотим с мамой договориться с Британской частной школой. — Мама боится отпускать? — Да, к сожалению... Она боится, что буду жить с кем-то, боится, что сама редко сможет прилетать... — Дан порылся в кармане своих брюк. — Держи. — Дан вложил в руку мальчика ключи. — Квартира в самом центре Лондона, есть домработница. Неподалеку много лучших школ. Просто выбери близкую тебе. — Купить не получится меня. — Вень, я от всего сердца. — Ладно, да, прости, спасибо. — Расскажи еще больше о своих хобби. — Дан приобнял Веню как тогда... — Я так скучал по тебе. — Я тоже, сынок. — Я начал много писать... — Стихи? — Да, не очень много, но... особенно трепетно. — Прочитаешь что-то свое? — Жизнь всегда выбирает нас. Это сильней всех любовных признаний, волшебней инструкций по чудесам, сиятельней миллионов люменов. И что ты ей не отдашь — она преумножит, что не предложишь — она преобразит сама собою. Ты ей — время, она тебе — распустившийся цветок, новое ощущенье, обретенного друга Ты ей — нежность, она тебе — рассвет, что плащом спадает на плечи Ты ей — слово свое, она тебе — музыку или книжки Ты любишь ее, носишь в сердце, бережешь вдохновлено, пишешь ей письма и внутри зажигаешь свет Меня пробивает дрожь, когда я думаю, что она предложит тебе в ответ. — Какой ты молодец. — Еще одна слезинка скатилась по щеке Дана. Такая редкая... — Тебе правда понравилось? — Очень. — Дан поцеловал мальчика в лоб. — Спасибо тебе за душу. — Я стал таким только благодаря тебе. — А я изменился благодаря вам. — Люди меняют друг друга, делают друг друга лучше, разве не в этом смысл жизни? Они говорили еще с десяток минут, вспоминали, зашивали раны друг другу вместе... Диалоги — реки плавно перетекали друг в друга, словно потоки накопились за все эти года. Голодные до общения друг с другом.***
— Мам, ты уже полчаса молчишь... Плачешь и мнешься. Я сейчас Веню позову, пусть хоть кто-то мне все объяснит, что происходит. А за твои слезки Веня будет ругать... — Алиса начала манипулировать, так как уже устала ждать ответа матери. — А мы уже тут. Нас и звать не нужно. — Вень, она проплакала все это время... — Сегодня можно. — Веня приобнял маму. — Вень, тогда скажем вместе? Или я сам постараюсь. — Знаю я это ваше «постараюсь», тянуть Жемуку за хвост будете. — Жемуку? — Дан совсем не понял, о чем идет речь. — Ахахаха, это наша кошка. Сейчас... — Алиса метнулась быстро в соседнюю комнату и уже через несколько секунд вернулась с полосатым усатым чудом. — Какая милая. Откуда она у вас? — Дан сел на корточки перед дочкой. — Можно? — Да, конечно. — Алиса передала в руки мужчины кошку. — Ну так что вы мне должны сказать? — Алиса приняла позу строгого руководителя: руки сложила на груди, ноги по ширине плеч. Дан передал кошку Тине. И замялся... — Ой, ну я говорил же. Наши взрослые не знают, как тебе сказать, что Дан не просто какой-то дядя, он твой папа. Настоящий отец. — Я буду через минуту, ждите меня. — Девочка снова подорвалась с места и побежала на второй этаж в свою секцию дома. — Пройдем хотя бы в зал? — Тина предложила Дану и Вене пройти в соседнее более удобное пространство. — Вот. — Запыхавшаяся девочка влетела в комнату с пластинкой Паши в руках. — Вы оба знаете, что это такое. — Лис, откуда? — Это твоя старая пластинка? — Да, моя старая от Паши. Алиса настроила виниловый проигрыватель и задержала тонарм с иглой над пластинкой. — Пой. Если ты мой папа, то пой эту песню... Пожалуйста. — Ребенок смотрел с верой на отца.Как резвятся крылья в новой луне где-то, Так я, как по нотам, брожу по свету. И чертят звезды сущность мою в вечность. А мне бы, как ты, в этот сон беспечный.
И вступила Тина... Поддержала отца девочки. Отдала дань своему сердцу.Идти по небу вниз, идти, пока ты спишь. И вернуться в те места, где еще горят сердца. Лети по небу вдаль, лети. Немного жаль. Только юная любовь вернет меня домой. Пролетят столетья, нам бы спасти веру. Сойдутся планеты, вернутся стрелы. А всплеск Урана в розовой тьме гаснет. Мне, значит, пора в этот сон неясный. Идти по небу вниз, идти, пока ты спишь. И вернуться в те месте, где еще горят сердца. Лети по небу вдаль, лети. Немного жаль. Только юная любовь вернет меня домой. И свежая любовь цветет. Где-то льются капли роз. И снова все, что есть пройдет… Я надеюсь, не пройдет. Идти по небу вниз, идти, пока ты спишь. И вернуться в те месте, где еще горят сердца. Лети по небу вдаль, лети. Немного жаль. Только юная любовь вернет меня домой.
Последняя строчка... Дан обнимает Тину и убирает слезинки с лица большими пальцами. — Спасибо тебе. За все. — Дан и Тина прислонились лбами друг к другу. — Папа? Где ты был все это время? — Алиса прервала романтику взрослых. — Он был далеко от нас, в другой стране. И не знал ни про тебя, ни как найти нас. — Мог бы Пашу спросить... — Ты не рада ему? — Мама протянула руки девочке для объятий. — Рада. Очень. — Алиса увернулась от объятий матери и прижалась к отцу. — Ты больше не уедешь никуда от нас? Да? Папа? — Последнее слово с особенно дрожащим голосом спросила Алиса. — Теперь навсегда. Вы украли мое сердце. Сонным царством называют пространство, в котором царит тишина и покой, у них же было слезливое царство, царство слез и эмоций, ведь плакали абсолютно все: и Тина, и Алиса, и даже Веня с Даном.***
Те, кто говорят, что знают тебя – ну что они на самом деле знают? Как звучит твой смех, когда удается тебя рассмешить. Какую слушаешь музыку. Любимый цвет. Сколько у тебя друзей. Как любишь проводить свое свободное время (когда оно, все-таки, появляется). О каких книгах можешь говорить часами. Название пиццы, которую выбираешь чаще прочих. Какие темы при тебе лучше не поднимать. Еще пару-тройку фактов, которые, по их мнению, позволяют им прекрасно тебя понимать. А теперь, крошка-лис, скажи, кто знает о тебе такое: Что ты чувствовала, когда обнимала человека и ощущала, что это последняя ваша встреча. Сколько рассветов ты встретила сама: проснуться рано-рано, выйти на балкон, стать лицом к востоку, смотреть, как город просыпается от лучей, как внутри все светится от восторга. Что говоришь себе, когда что-то не удается. Как успокаиваешься после долгих и страшных снов. О чем были твои мысли, когда заходила в теплое ночное море, смотрела вниз и видела только блестящие спинки рыб и звезды. Как реагирует твой ум и тело, когда сталкиваешься с абсолютной красотой, чистым искусством. Кто помог тебе стать такой, какая ты есть сейчас. Что ты чувствуешь, когда я спрашиваю тебе о всем этом. Крошка-лис смеется: — Ну перестань, я и сама не знаю ответов на половину этих вопросов. Но у меня есть — время, есть мир, в котором люди узнают друг друга не только по словам, еще — по отклику в сердце, есть длинные зимние вечера, когда можно успеть обсудить все на свете, есть летние звезды, освещающие тайны. Я и сама не знаю, какую новую правду узнаю сегодня — о тебе, о мире, и о себе. Поэтому мне всегда будет интересно.***
— Ну что, семейство, кто-то собирается оценить мои кулинарные способности? — Я за! — Алиса потянула брата в сторону кухни. — Я пойду умоюсь, Дан, Паш. И переоденусь тоже. — Давай, и спускайся скорее, родная. — Дан обнял и поцеловал девушку. — Ну что, счастливый отец, как тебе в новом аплуа? — Паша присел на диван рядом с другом. — Не могу до сих пор поверить во все, что происходит. Но счастье растекается внутри. — Я рад за тебя. Правда, прости, что столько молчал, прости, что в какой-то мере врал тебе. — Понимаю, ты делал все ради ее спокойствия. — Да, у нее много раз случалось столько срывов... — Спасибо тебе, что помог избежать самого ужасного. — Да не за что. Я без Лисы сам уже не представляю свою жизнь. Она как ураган врывается в жизни и переворачивает все верх дном. — Вон, смотри, ее первая гитара и укулеле. По совету Антона покупал малышку, а по-твоему — гитару. — Что за Антон такой? Что он так много пространства в жизнях девочек занимает? — Музыкальный продюсер и главный саунд — гитара. — И? — Без и, просто подружился с Лисой и с Таней в классных отношениях. — Надеюсь. — Ахаха, Дан, не ревнуй, в ее сердце был всегда только ты. Как бы не пытался разум стереть имя со страниц ее романа жизни. — Похлопал по плечу друга. — Ладно, пойдем малым поможем накрыть на стол, а то будет какой-то конец света, а не ужин. Их фантазия, порой, дает сбой.