***
— Даник, ароматы твоего творения начали убивать меня еще на третем этаже, а спустившись вниз, я не могу еще и оторвать глаз. — Тина обнимает и целует своего сонного домашнего повара. — Какая красота. — Подходит к столу и восхищенно рассматривает аккуратно нарезанные помидоры в виде бабочек и огурцы в виде спиралей: «Как он до этого додумался?». Рядом уместилась причина убийственно прекрасного запаха на весь дом — еще дымящиеся куриные маффины с сыром. — Это еще и вкусно, малышка. — Дан аккуратно ставит рядом зеленый чай на стол, нежно обнимает невесту за талию. — Веня уже позавтракал и сел заниматься. Ты тоже начинай есть. Я сейчас подойду. — Его глаза загорелись, улыбка ослепила лицо. «Какое же мне невероятное счастье досталось. Счастье. Мое. Спасибо». Тина продолжает стоять около стола. Не притрагивается к завтраку. Лишь вся в своих мыслях. — А вот и я. — Прошло всего несколько минут. В руках огромный букет свежих ромашек. Дан знает о любви девушки к чайным розам, но ромашки — что-то особенное: простое, нежное, аскетичное, настоящее, чистое, трепетное. — Дан, когда ты успел? — Вдыхает аромат полевых цветов с легким запахом настоящего зимнего морозца. — Пока ангел раскидывал свои золотистые локоны по нашей подушке. — Интонацией выделяет такое теплое сердцу слово «нашей», аккуратно поправляет выбившийся локон, невзначай поглаживая порозовевшие щеки, дарит несколько нежных поцелуев. — Что с тобой, малышка? — Дан заметил бледноту любимого лица. — Что такая бледненькая? — Не знаю. Такое вот самочувствие сегодня... — Вызвать Ивана Александровича? — Да вроде ничего не болит. — Давай тогда просто погуляемся на свежем воздухе после завтрака? — Хорошо, только за.***
— Господи, Тань, ты меня испугала... — Дан на руках держал девушку. — Так не годится. — Даник, все хорошо. — Тина пытается встать самостоятельно и пройти несколько шагов, однако снова все расплывается перед глазами. — Не все хорошо, едем в поликлинику. — Дан. Не надо. — Почему? — Это может быть только одно, интуиция и разум подсказывает. — Что? — Дан злился от такого отношения к своему здоровью. И вместо ответа Тина положила ладонь себе на живот. — Я не уверенна, но чувствую так...***
— Лис, надень что-то подлиннее! Ну что это вообще такое?! — Пап! Сама решу, что мне надеть на мое свидание. — Девушка особенно выделила слово «мое». — Не пущу тебя в таком виде. — Пустишь, папочка. — Лис, предупреди его сразу, что за свою дочь я порву парня в клочья. — Пап, он итак сам все еще в тот раз понял! Ты лучше не забудь, что сегодня Веня прилетает из Лондона. — Я на связи с пилотом всегда. — А мама где? — С Бьянкой на балете. — Ой, сочувствую Бьянке. — Алиса обняла отца, но не прекращала смеяться. — Почему так? — Ей еще предстоит пройти с таким папой все. — Ну Лиса! — Ну папа! — Я тебя люблю, моя девочка, моя дочка, моя любовь. — Ты мне это так часто говоришь, что надо было меня Любовью называть. Так было бы проще... — А мне и моя Алиса нравится. — И мне мой самый крутой папа! — Ладно, тебе пока бежать к парню, а то я краду его драгоценные минуту в твоей компании. — Тебе всегда готова уделять все время! — Видит слезинку на лице отца. — Блин, папаааа, что ты плачешь? Спасибо тебе за все. — Будь внимательна. — Буду. Спасибо. За каждое мгновение. Спасибо. — Теплые объятия дочери и отца. И только самое начало истории жизни.