So you can move to another town Hide where you're sure you won't be found But it's still just you on the inside You can't pretend it'll be alright Said it to yourself but you know it's just a lie
(c) Daughtry – On the inside
Люциус Малфой был относительно доволен своей жизнью. Он бы соврал, если бы сказал, что пребывает в восторге от того, что нужно каждый день быть на работе в строго отведенное время, или что он до безумного блеска в глазах счастлив каждый день улыбаться всем своим соседям. Он бы соврал, если бы сказал, что его устраивает планировать бюджет на месяц. Нет, это было совершенно не так. Этот мужчина не привык считать деньги, не привык отчитываться перед кем-то, и уж точно в гробу он видел соседей, беспардонно затевающих с ним беседу в очереди к кассе. Ах да, очереди тоже были в списке «топ магловских вещей, которые придумал Сатана». Но, сцепив зубы, он терпел. Ради Нарциссы и Драко. Фреда, так неожиданно ворвавшегося в их жизнь. Ради Блейза и Теодора. Он бы не сказал им этого в лицо, но к этим парням Люциус привязался. Скорее всего, если бы кто-то из его прошлой жизни увидел его нынешнюю жизнь, то сказал бы: «Он изменился». Люциус Малфой так не считал. Разве было честно использовать по отношению к себе слово «изменился», если он сейчас с радостью оказался бы в мэноре и приказал домовику принести ему лучший виски? Если он до зуда хотел узнать новости из магического мира? И его душа всё еще принадлежала Магии? Он вырос в этом мире и прожил там всю свою жизнь. Однако Люциус в течении этой жизни учился подстраиваться под изменчивый мир. Он смог подстроиться под Нарциссу. Конечно, на публике женщина всегда была кроткой и покорной, не перечила, а лишь подбадривающе сжимала его ладонь. Улыбалась, чуть склонив голову, позволяя мужу играть ведущую роль. Нарцисса никогда не лезла в его дела, не задавала лишних вопросов, но он всегда знал, что взяв в жены женщину из семьи Блэк, он никогда не получит по-настоящему послушную жену. Иногда одного ее взгляда было достаточно, чтоб мужчина в течении спора поменял свою точку зрения и сделал это так виртуозно, что оппонент даже не понимал, что произошло. Он никогда не поднимал на нее руку за дерзость, в отличии от многих своих знакомых, потому что знал темперамент жены, особенно в юные годы – большой вопрос, кто бы пострадал в этой перепалке сильнее. Он никогда ей не изменял – Мерлин свидетель, эта женщина плюнула бы на вековые устои и расторгла брак. Нарцисса скорее предпочла бы быть выжженной с семейного гобелена, чем позволила супругу унизить ее. И Люциус принял правила игры, потому что он любил свою жену. В последующие годы он подстраивался под Драко. Малфой был строгим отцом, слишком строгим и достаточно требовательным, чтобы кто-то назвал его деспотичным. Но ведь Люциус растил сына, мужчину, наследника, будущего патриарха рода. В чем может быть претензия? Разумеется, претензии были со стороны Нарциссы, которая посылала сыну в школу сладости и письма, пыталась проявлять любовь и ласку, как только могла старалась пробиться через стену суровости мужа. А Люциус злился. Он был против того, чтоб мальчика гладили по голове и поощряли глупости, и уж совершенно точно он не собирался делать вид, что гордится сыном, даже если тот проигрывал в учебе гребаной грязнокровке, а в квиддич Поттеру. Он пытался воспитать сильного духом и успешного во всем мужчину. Но даже если домочадцы отказывались видеть его борьбу с собой, то это не отменяло того факта, что Люциус старался быть лучше, чем его собственный отец. Мужчина в своем извращенном понимании любви всегда старался оберегать сына. Именно поэтому он и глазом не моргнул, когда отправлял на казнь этого несчастного гиппогрифа, который посмел ранить Драко. Именно поэтому он старался держать Драко как можно дальше от Темного Лорда. Люциус был готов сам выполнять любые поручения, но не хотел, чтоб руки его единственного наследника были запятнаны кровью. И если вера в Лорда раньше просто шаталась как при землетрясении, ведь Малфой уже перестал видеть в этом «сотрудничестве» выгоду для себя и семьи, то в момент, когда Драко получил приказ убить Дамблдора, вера разрушилась как карточный домик. Люциус ни за что не признал бы этого вслух, но в ту секунду, когда Темный Лорд указал пальцем на Драко, а Нарцисса, бледная как смерть, прожигала мужа ненавидящим взглядом, он на секунду – всего на секунду – закрыл глаза и пожелал Мальчику-который-выжил выжить еще разок. Было бы глупо говорить, что Малфой-старший изменился и отказался от идеи чистоты крови. Просто в его нынешнем положении это не имело никакого смысла. Но он был готов признать, что даже маглорожденные могут быть...сильны. Он не собирался говорить, что полюбил маглов. Нет, единственный магл, которого он любил – это Фред. Но Люциус признавал, что в отсутствии магии эти люди могут быть достаточно изобретательны. Да, ему совершенно точно были по душе технологии, созданные ими. Их фотографии и картины не двигались, но какая разница, если есть кино. А интернет? Прекрасное изобретение. Поэтому, если Люциус и не был до безобразия счастлив в своей новой жизни, его устраивало жить в безопасности и видеть, как улыбается его семья. Его устраивало знать, что неудобства, которые он вынужден терпеть, позволяют его семье жить в нормальных условиях без риска умереть. Поэтому он бы опроверг утверждение о том, что он изменился. Нет, Люциус всегда выбирал семью. Делал ошибки, конечно, но всегда во главу угла ставил интересы рода. И вот сейчас он стоял посреди бара и смотрел на Поттера и Грейнджер в окружении Драко, Блейза и Теодора. Он зажмурился и сжал пальцами переносицу, глубоко вздохнув, и медленно посчитав про себя до десяти. Какого соплохвоста? Но Люциус всегда гордился своим аналитическим умом. Слизерин, ясно? Он не собирался уподобляться отчаянным гриффиндорцам и начинать паниковать, всех будить и срочно принимать какие-то меры. Нет, ему сначала нужно понять.***
Гермиона проснулась от того, что было слишком жестко и слишком громко. Она моргнула и несколько секунду просто просто смотрела куда-то в стену, пытаясь сфокусировать взгляд. Первый, кого она увидела, был Гарри, на чьей груди девушка и отключилась прошлой ночью. Хотя ночь – слишком громкое слово, кажется, они уснули всего часа три-четыре назад, когда организмы уже просто перестали принимать алкоголь. Шум, казалось, был везде, и Гермиона подумала, что это происходит в ее голове, раскалывающейся на сотни маленьких осколков. Девушка никогда не злоупотребляла алкоголем, выпивала немного под настроение, но никогда не упивалась до состояния слизняка. В нелепой попытке встать с небольшого дивана, Гермиона махнула босой ногой и заехала ей прямо по платиновой макушке. О, а вот и слизняк. Со стороны Драко послышалось недовольное шипение. Кое как приняв сидячее положение, Гермиона приложила ладони к вискам и попыталась уменьшить эту адскую боль силой мысли. Не получалось. Нужно найти палочку. Нужно трансгрессировать домой и выпить антипохмельное зелье. Нужно...Она подняла голову и замерла как мышь, попавшая в ловушку. Прямо напротив нее за барной стойкой стоял Люциус, мать его, Малфой. Он лениво помешивал кофе и внимательно, как ястреб за добычей, наблюдал. Прямо на барной стойке стояла кофе-машина, которую мужчина, совершенно очевидно, перенес прямо из кабинета Драко. И шумела, как оказалось, тоже она. Люциус не сказал ей ни слова, просто поставил на стойку высокий стакан с холодной водой и кинул туда таблетку аспирина, которая моментально зашипела, растворяясь. Только увидев воду, Гермиона поняла, что горло пересохло так сильно, что даже сглотнуть не получается, а во рту была словно пустыня Сахара, даже слюны не было. Девушка встала с дивана и подошла к бару медленно, чуть пошатываясь. Она забралась на высокий стул и так быстро осушила стакан воды, будто от этого зависела ее жизнь. Мужчина с лицом, не выражающим абсолютно ничего, взял его и наполнил заново. Она собиралась поздороваться, в голове были сотни вопросов, которые она хотела бы задать, но в то же время мечтала убежать отсюда так быстро, как только это возможно. Просто для ясности – она не боялась Люциуса Малфоя. Но сейчас он видел ее слишком уязвимой, а она не собиралась нарываться на насмешки. Останавливал от побега только Гарри. С другой стороны, разве это не его вина, что она оказалась в таком положении? За ее спиной послышалось движение, а через секунду противно скрипнул стул, на который уселся младший Малфой. Люциус смотрел на него взглядом «Сам разбирайся со своим похмельем», чуть прищурившись и поджав губы, но в итоге все же сдался и поставил перед ним такой же стакан с водой и кинул туда таблетку. – Отец. Мужчина кивнул и еще сильнее сжал губы. – Грейнджер. – Драко посмотрел на девушку и улыбнулся. Он никогда не видел гриффиндорскую заучку такой – босой, в помятом платье, с растекшейся под глазами косметикой. Она выглядела неожиданно нормально, как и любой другой человек после веселой ночи. Без нотаций и гордо вздернутого носа, она выглядела обычной 22-летней девушкой, которая хорошо провела время. – Почему ты такой веселый, Малфой? – Гермиона же его веселья не разделяла. Она приложила холодный стакан к виску и молилась, чтоб в ее голове перестал отстукивать предсмертный марш. – Это просто опыт пьянок, – Драко хмыкнул, а она лишь скривилась в ответ на это самодовольство, – Тебе стоит почаще развлекаться. Отец, зачем ты приволок сюда мою кофемашину из офиса? Драко удивленно посмотрел на технику, потом на Люциуса, но тот лишь равнодушно пожал плечами. – Не придумал более гуманного способа разбудить вас. Остальные варианты включали в себя рукоприкладство. Гермиона вздрогнула. Это была первая реплика, которую она услышала от старшего Малфоя, и по спине пробежал табун мурашек от холода в его голосе. Девушка не понимала только, на что конкретно он злится. Впрочем Люциус поспешил дать ответ на неозвученный вопрос. – И долго ты, Драко, собирался скрывать появление мистера Поттера и мисс Грейнджер? – Отец, я благодарю тебя за беспокойство, но мы взрослые люди, и у нас всё под контролем. – Драко нахмурился, а Люциус наклонился к нему ближе, и голос его стал напоминать самое настоящее шипение. – Знаешь, сын, если бы я решил предъявить тебе претензию о чрезмерном употреблении алкоголя, я бы принял твое мнение. Если бы я обвинял тебя в неверном, на мой взгляд, ведении бизнеса, я бы тоже принял версию «я взрослый и сам разберусь». Но не смей говорить мне такое, когда на горизонте образовался Поттер. – Я прошу прощения, – Гермиона чуть откашлялась, привлекая к себе внимание. Меньше всего ей сейчас хотелось присутствовать при этом семейном разборе полетов, но раз уж так случилось, она не собиралась позволять этим двоим обсуждать себя. – Грейнджер, пожалуйста, позволь я сам побеседую со своим отцом. – Беседа вроде как и меня касается. – Она бы закатила глаза, но и они болели. – Мистер Малфой, во избежании формирования у Вас неверного вывода, я бы хотела сразу сказать, что… – А нет, зануда снова с нами, здравствуйте. – Драко фыркнул, за что моментально получил меткий пинок по ноге. – Я просто хочу сказать, что мы с Гарри совершенно случайно нашли это место. А потом просто невозможно было сделать вид, что этого не было. Мы ведь учились вместе, и… – И это я пригласил сюда Поттера на мальчишник. Очевидно, что вот это всё – Он обвел зал рукой, – Не вы устроили. Я не считал нужным сообщать тебе это, отец, потому что у меня действительно всё под контролем. И то, что эти двое нашли наш бар – это наша оплошность, а не их. Так что, будь любезен, перестань сверлить Грейнджер таким взглядом, словно она привела с собой дементора. Это всего лишь Поттер. – Зачем ты пытаешься выгородить меня? Это лишено смысла. – Гермиона приложила ладонь ко лбу и тяжело вздохнула, – Мы ведь пришли не со злом, и я пытаюсь это объяснить. Драко закатил глаза. – Я не выгораживаю тебя, а лишь беру на себя ответственность за эту вакханалию. Но ты вряд ли понимаешь, что это значит, ведь именно ты всегда разгребала последствия выходок твоих дружков. К бару тем временем не спеша подошли Блейз и Тео. Кажется, они не спали уже какое-то время, о чем говорили их ухмыляющиеся, хоть и не очень свежие, лица. Естественно, парни решили послушать диалог издалека и присоединиться к нему лишь когда буря под названием «отец в бешенстве» сойдет на нет. Люциус обвел девушку внимательным взглядом, цепляясь за каждую мелочь в ее внешности и действиях. Она же поежилась под его рентгеновским изучением, но гордо подняла подбородок и стала также осматривать мужчину. Она видела Люциуса Малфоя последний раз в день битвы за Хогвартс. В тот раз он выглядел больным – у него были темные круги под глазами, осунувшееся лицо, запущенная небритость, спутанные волосы. Тогда он совершенно не выглядел гордо, хоть и носил свои баснословно дорогие мантии и перстни. Сейчас же перед ней стоял Люциус Малфой, облаченный в серый спортивный костюм, из под расстегнутой толстовки выглядывала кипенно-белая футболка, платиновые длинные волосы были собраны в низкий хвост, а на лице как и прежде читалось чувство превосходства. Но сейчас он выглядел значительно лучше, чем пять лет назад. Как будто и не было года в Азкабане, а потом сожительства с Волдемортом. Мужчина излучал уверенность и здоровье. Лоск. Но он прервал ее мысли раньше, чем она сформировала их в один из своего миллиона вопросов. – Мисс Грейнджер, возможно, я ошибаюсь, но позвольте мне сделать предположение. Международное магическое сотрудничество? – Люциус изогнул бровь, продолжая внимательно наблюдать. Гермиона же вскинула брови от удивления. – Как Вы догадались, мистер Малфой? – Это достаточно очевидно. – Он сделал глоток кофе и подтолкнул еще два стакана с водой Блейзу и Тео. Однако было заметно, как на его губах скользнула самодовольная улыбка. – Работа накладывает отпечаток на людей. Ваша одежда, например. Красное платье – очевидно, Вы привыкли быть в центре внимания. Оно довольно закрытое, чтоб люди слышали Вас, в первую очередь, и не отвлекались от важных вопросов на тело. Но при этом достаточно откровенное, чтоб мужчины, коих в политике большинство, могли не заметить каких-то мелочей в контракте, если во время подписания Вы случайно чуть наклонитесь вперед или закинете ногу на ногу. Или, к примеру, ваш лексикон. Едва запахло спором, как Вы попытались погасить огонь. «Во избежании неверных выводов...» – Люциус хмыкнул, – Дипломат. Готов поспорить, дай Вам волю, Вы бы утопили меня в бассейне бессмысленной воды. Гермиона немного наклонила голову, наблюдая за мужчиной с легким прищуром. Он уже не злился, или, по крайней мере, делал вид, что не злится. Его голос был таким же бархатным, как и у Драко, но это было слишком обманчивое чувство – девушка знала, что Малфои как удавы. Стоит дать слабину и подпустить к себе, как окажешься задушенным. Уголок ее губы дернулся в улыбке, и она медленно кивнула. – Это отвратительно, мистер Малфой, считать, что я буду торговать телом за подпись на контракте. Чтоб Вы знали, и без моих платьев в мире хватает людей, готовых доверять экспертному мнению героини войны. Карие глаза с вызовом смотрели в серые. Блейз беззвучно произнес «Ауч», потому что все понимали, что упоминание войны – удар, который ни один из Малфоев не отобьет. Страйк. – А что скажите на счет Гарри? – Гермиона прекратила эти гляделся и кивнула в сторону друга, лежащего на диване. Люциус улыбнулся. – Предпочитаю с представителем Аврората общаться глаза в глаза, а не за глаза, пока он делает вид, что спит. Гарри моментально принял сидячее положение, как будто только этой отмашки и ждал, и скрестил руки на груди. Он выглядел хуже, чем слизеринцы, но однозначно лучше, чем Гермиона. Все таки работа в стрессовых условиях добавляет каплю алкоголя в твою жизнь. Так что умирать Поттер не хотел, но от воды бы не отказался. Малфой-старший уже отработанным за утро движением поставил пятый стакан с водой на стойку. – Ну и как Вы догадались на счет меня? – На самом деле просто угадал. Подумал, что смерть Темного Лорда не притупила в Вас, мистер Поттер, желание спасать мир. – Отлично побеседовали, всем доброе утро. Я думаю, Поттеру и Грейнджер пора по домам, а нам нужно встретиться с Нарциссой и обсудить с ней происходящее. – Тео с громким стуком поставил стакан на стойку и хлопнул в ладони, подводя итог своей мысли. – Зачем Нарциссу? – Оба Малфоя спросили это хором, только Люциус подозрительно прищурился, а Драко поджал губы и был готов вступать в войну за отстаивание конфиденциальности. – Теодор, мы сами разберемся. Не нужно вмешивать в это мою мать. – Да, действительно, ты ведь такой же отбитый, как и Поттер. Прости, герой, ничего личного. – Нотт поморщился. – Ты дурак, Драко? Послание было адресовано Люциусу, и речь там шла о семье, а не о тебе одном любимом. Так что засунь свою гордость куда подальше. Они должны знать. Ты хоть представляешь, в какой фарш нас превратит Нарцисса, если что-то случится с Фредом из-за того, что она не была готова к нападению? Даже если ничего не произойдет, она нам все равно головы оторвет за то, что мы держали это в секрете. – А я то думала, в ваших аристократических старомодных кругах женщина не может противиться решению патриарха рода. – Гермиона хмыкнула. – Раз не сказал, значит, так нужно. – Да, так вообще-то и было, – Драко хмуро посмотрел на Блейза, который весело хохотнул над вопросом Грейнджер и откинулся на низкую спинку барного стула, – До того, как патриарх рода капитально облажался и утянул за собой единственного наследника этого самого рода. – Ага, – Блейз продолжал широко улыбаться, – Теперь наша матушка за подобное порубит на мелкие кусочки вместе с костями. – Забини, Мерлина ради, мать то у тебя есть собственная! – Если мне сейчас хоть кто-нибудь из вас не объяснит… – голос Люциуса стал на несколько тонов тише и на много градусов холоднее, чем прежде. Теперь он видел, что происходило что-то кроме несчастного мальчишника, и золотые детки едва ли случайно оказались здесь. И это что-то касалось семьи. Совершенно ничего хорошего. Драко со стоном приложил ладони к лицу и несколько секунд молчал. Отлично. Просто великолепно. – Так, пойдем, Грейнджер. Поттер, думаю, доберется до дома сам. – Парень ловко соскочил со стула и галантно протянул девушке ладонь. – А я что, нет? – Гермиона фыркнула, но ладонь приняла. Драко помог ей надеть плащ и открыл перед девушкой дверь. – Я бы проводил, но благодаря Теодору появились важные дела, так что я посажу тебя в такси. Когда дверь за ними закрылась, Гарри недоуменно нахмурился. – Что это с ним? – Не могу быть уверен, но, кажется, вчера, когда Драко напился, он пытался мне доказать что-то о преимуществах воспитанности. Словно я и сам не знаю этого. – Нотт равнодушно пожал плечами, а потом перевел взгляд на веселящегося Блейза и недовольно качнул головой. – Забини, сделай полезное дело, прекрати веселиться и вызови клининг, а я закрою вчерашнюю кассу. Люциус, пожалуйста, давай без твоего фирменного взгляда-убийцы. Мы все расскажем. Дай немного времени прийти в себя. Мужчина недолго помолчал, взвешивая в голове варианты – поступить так, как просит Теодор и дать им немного времени или начать применять колюще-режущие предметы в качестве мотивации. Так и не придя к какому-то решению, Люциус посмотрел на Гарри и неожиданно добродушным тоном поинтересовался у него: – Мистер Поттер, я так понимаю, Вы в курсе происходящего? – Да. Думаю, вопрос терпит несколько часов. Но я солидарен с Теодором, Вы должны знать, чтобы быть готовым защитить свою семью. Я встречусь с Драко на следующей неделе, сообщу, что удасться узнать мне. Гарри вновь надел маску аврора и разговаривал с Малфоем профессиональным тоном, без проявления эмоций. Он не собирался упрощать задачу слизеринцам и что-либо рассказывать от себя. К тому же, Поттер предпочел бы обсуждать этот вопрос с кем угодно, кого зовут не Люциус. И это было бы объективно сложно назвать предрассудком. Поэтому он просто кивнул на прощание и поспешил покинуть клуб. Завтра грядет большой день. Тем временем Драко провел Гермиону немного вперед по улице и, завернув за угол, увидел пару такси, которые всегда были здесь. Он наклонился к водителю, уточнил, что тот отвезет девушку строго по указанному ей адресу, а после оставил ему денег, которых бы хватило на то, чтоб объехать Лондон по периметру. – Я сама могу заплатить, Малфой, что ты делаешь? Грейнджер, по мнению парня, выглядела забавно. Косметика все еще была слегка размазана под припухшими глазами, при солнечном свете и внимательном рассмотрении девушка выглядела сонной, и это было мило. Она даже отпиралась, очевидно, не в полную силу. Драко уже нарисовал в своей фантазии картину, как девушка забирает у таксиста деньги, швыряет ему в лицо и уходит с гордо поднятой головой. Да, это было бы вполне в духе Грейнджер. Поэтому он поспешил распахнуть перед ней дверцу автомобиля. – Разумеется, ты можешь. Но умоляю тебя, Грейнджер, выключи режим зануды-правозащитницы и позволь мне самому обеспечить тебе доставку домой. – Когда Гермиона села в салон автомобиля, он на секунду поднес ее ладонь к своим губам и оставил легкий поцелуй на пальцах, улыбнулся и закрыл дверцу. – До встречи, Гермиона.***
Огромный шатер раскинулся недалеко от Норы, небольшие столики стояли довольно близко друг к другу, люди переговаривались, периодически подходя к молодоженам с пожеланиями. Кто-то танцевал, кто-то уминал за обе щеки торт, который вышел просто превосходным. Гермиона подошла к Джинни и крепко обняла подругу. – Ты такая красивая. И какая у вас была великолепная церемония, Джин. Я так рада за вас с Гарри. Девушка поднесла кончики пальцев к увлажнившимся глазам, чтоб смахнуть первые слезинки. Джинни весело рассмеялась и покружилась вокруг своей оси – белоснежное платье с легким перламутровым отливом разлетелось в разные стороны, на нежной ткани красиво играли блики от множества свечей, парящих в воздухе над головами волшебников. Невеста радостно улыбнулась, ее глаза горели от счастья, и она буквально не знала куда выплеснуть свои эмоции, поэтому она тоже едва не заплакала, привлекая Гермиону в новые объятия. – Я так счастлива, Герм, я просто...не знаю, как у меня хватило сил на клятву у алтаря, понятия не имею. Я просто хотела орать Гарри в лицо, что я люблю его, а не держаться прилично, потому что чертов «Пророк» смог туда добраться, и потому что мы вынуждены были пригласить кучу людей из Министерства. – Я уверена, что если Скитер со своей свитой стервятников доберется и сюда, ты найдешь на нее прекрасный сглаз. – Гермиона подмигнула подруге и сделала глоток неизвестного, но очень вкусного напитка из высокого бокала. – Не сомневайся. Летучемышиный я отточила до совершенства, но есть еще парочка, так что лучше бы им держаться подальше от меня. – Миссис Поттер, вы суровая женщина. – за ее спиной раздался голос супруга, который обнял Джинни со спины и, опустив голову, коснулся легким поцелуем ее оголенного плеча. Потом он крепко обнял и лучшую подругу. – Я счастлив, что в этот день ты с нами, Гермиона. Я очень тебя люблю. – Я тоже люблю тебя, Гарри. Прекрати, я сейчас совсем разрыдаюсь. – Она так сильно сжала друга в объятиях, что могла бы оставить на нем синяки. Молодожены ушли танцевать очередной танец – сегодня они не хотели дарить их другим людям и предпочитали большинство из них проводить вместе. Девушка обвела зал взглядом. Здесь была вся семья Уизли – Чарли прилетел из Румынии, Билл и Флёр развлекали трехлетнюю дочь Мари-Виктуар, которая так и норовила как можно чаще прижиматься щечкой к уже заметному животу Флер. Она обожала разговаривать со своей сестричкой. Или братиком. Никто не знал наверняка, но Мари-Виктуар была уверена, что это девочка. Перси держался рядом с коллегами из Министерства, а Джордж проводил все время со своей девушкой Анджелиной. Молли и Артур отплясывали похлеще молодых волшебников, а когда не танцевали, то миссис Уизли, не стесняясь, утирала платочком слезы с глаз. Здесь были все их друзья и бывшие профессора. Гермиона редко видела, чтобы Макгонагалл ярко проявляла эмоции – она была железной леди, но сегодня весь вечер искренне улыбалась, наблюдая за своими выпускниками. Взгляд Гермионы остановился на Роне. С ним пришли несколько близких друзей по команде, они выпивали, смеялись и танцевали, как умели. Все были счастливы, сегодня был замечательный день. У Гермионы были прекрасные друзья. И будь проклят Малфой с его разговорами о жизни. С момента выпуска из школы девушка никогда не сомневалась в своих выборах, она была довольна всем, что имела. Но, пожалуйста, у нее было лишь две встречи с этим высокомерным блондином, и она уже ловит себя на мысли, что в душе кошки скребут. Впервые Гермиона задумалась о том, действительно ли получает кайф от той спокойной работы, которой занимается, и правда ли она наслаждается одиночеством, не заводя ни с кем отношений. Гермиона Грейнджер пользовалась популярностью у мужчин. Таблоиды магического мира все эти годы стабильно включали девушку в пятерку самых завидных невест Великобритании, ее приглашали на свидания, и девушка соглашалась, но… Гермиона решила, что корень ее проблем в том, что она слишком завысила ожидания от потенциального партнера. Она хотела видеть рядом с собой равного, а это достаточно сложно, когда ты женщина, которая еще в 17 лет ограбила самый охраняемый банк Европы. И помогла победить самого опасного темного волшебника. Поэтому ничего и не получалось. Были мужчины, готовые прогибаться под ее характер и откровенно лебезящие. Были и те, кто шел от обратного, пытаясь задавить ее. Но ровным счетом никто из них не был достаточно амбициозен, эрудирован и привлекателен одновременно. Гермиона знала себе цену и не собиралась растрачиваться на пустые романы. Она молода, умна и красива. Ей, черт подери, нужен был лучший. – Девочка моя, ты заскучала? Рядом с Гермионой остановилась Минерва и ласково, по-матерински коснулась ее плеча. Девушка моргнула, отгоняя от себя ненужные мысли и перевела взгляд на нынешнего директора Хогвартса и ее любимого профессора. Она широко улыбнулась. – Нет, что вы, профессор. Я просто задумалась. – девушка сделала глоток напитка и неожиданная мысль появилась в ее голове. Если ей нужен лучший вариант, то кто может знать лучше, чем Макгонагалл, хотя бы об уме? – Я просто смотрю на всех и меня пробрала ностальгия. Школьные времена… – Гермиона, – Минерва скептически изогнула бровь, – У Билла Уизли могут быть светлые воспоминания о школе. А ваши годы… Я знаю, как Вы любили учиться и наслаждались этим процессом, но… – Директор вздохнула, – Это было не самое светлое время. Получайте удовольствие от жизни сейчас. Впереди замечательная жизнь. Лучше, чем была в Хогвартсе. Намного лучше. – Вы правы, профессор. Точно правы. – Гермиона тихо рассмеялась. Не то чтобы она скучала по тролю в туалете или огромной змее, или, или, или. – Мне просто стало интересно, помните ли Вы, кто был моим главным конкурентом в школе? По успеваемости? Кто всегда наступал мне на пятки, а я надирала зад и не позволяла занять первую строчку табеля? Макгонагалл непривычно для себя громко засмеялась. – Какое чудесное описание Вы подобрали для Драко Малфоя, мисс Грейнджер. Это некорректно с моей стороны, но я так гордилась Вами в эти моменты. И тем, что Вы учились именно на моем факультете. Очень не хотелось отдавать первенство студенту Слизерина. Только тшш, я этого не говорила. Женщина улыбалась с теплой грустью во взгляде, а Гермиона прикусила щеку изнутри и крепко сжала ножку бокала в руке. Ее руку обожгло в том самом месте, где вчера блондин оставил поцелуй. Драко Малфой. Просто замечательно. Что же могло быть хуже? Внезапно пол под ногами затрясся от легкой вибрации, столовые приборы задребезжали на столах, и часть свечей потухла. Некоторые гости стали радостно что-то выкрикивать, потому что решили, что это какой-то свадебный сюрприз, но Гермиона, вмиг собравшись, отставила бокал на стол и выхватила палочку. Краем глаза она видела, что Гарри сделал то же самое, как и его коллеги авроры. Джинни озиралась по сторонам в поисках своей сумочки, где было ее оружие. Раздалось несколько взрывов, купол шатра загорелся, а часть столов оказались перевернуты. Началась паника. Часть волшебников трансгрессировала, в том числе и Флер, которая отвечала за уже двоих детей. Гермиона видела, как пожар разгорался, вокруг все полыхало, а ночь была слишком темна, чтоб разобрать, кто куда бежит. Она стояла, направив палочку перед собой, и шептала заклинание за заклинанием, стараясь окружить их защитой, Джинни и Джордж пытались потушить пожар, а Гарри уже отдавал распоряжения аврорам. Внезапно, сквозь дым от огня, она рассмотрела несколько фигур, стоящих поодаль под покровом ночи. И ее сердце пропустило удар. Эти были люди в черных плащах и с серебряными масками на лицах. Пожиратели. – Почему они не нападают? – Гарри встал, прижавшись спиной к ее спине, закрывая и готовясь отражать удары. Но толпа пожирателей не нападала напрямую. Они выстреливали заклинаниями, но лишь взрывая предметы и устраивая новую порцию пожара. Словно отвлекали от чего-то. Сеяли панику. Дети плакали, родители старались укрывать их своими телами, а профессор Слизнорт, кажется, отхлебнул Феликс Фелицис. И вдруг раздался смех. Он раскатился по всему шатру и за его пределами. Дикий. Злобный. Сумасшедший хохот. Пробирающий до костей. У Гермионы подкосились ноги, а сердце забилось в бешенном ритме так, что в ушах раздался стук. Закружилась голова и, не соображая ничего, она медленно осела на пол, закрывая уши руками. Дыхания не хватало, у нее не получалось сделать нормальный вдох, сердце словно сжала холодная рука и пыталась заставить его перестать биться. Вокруг был ад, но Гермиона уже не видела этого, девушка словно выпала из жизни, борясь за возможность глотнуть воздуха. Перед глазами была пелена, а звуки ушли на второй план, оставляя ее наедине с самым страшным кошмаром жизни. Она понятия не имела сколько времени провела в таком состоянии, пока не услышала голос Гарри, который звал ее. Звуки доходили до девушки будто сквозь толщу воды, постепенно становясь все более разборчивее. – Гермиона! Гермиона, ты слышишь меня? Посмотри на меня, пожалуйста! – как могла она сфокусировала взгляд и встретила обеспокоенный взгляд зеленых глаз Гарри. Он сидел на коленях перед ней, бережно держа ее лицо в своих руках. – Дыши, Герм, пожалуйста. Дыши вместе со мной, слышишь? Давай, вдох – Поттер глубоко вдохнул, приподнимая пальцы вверх, как дирижер, показывая, что ей нужно сделать. Гермиона попыталась, но вышло что-то рваное и обжигающее легкие. – Ты молодец, дорогая. Теперь выдох. Ты сможешь. Они делали так снова и снова, пока к Гермионе не вернулась возможность дышать. Она смотрела на Гарри и была ему так благодарна, что даже не замечала, как из глаз текли слезы, растекаясь по щекам серыми дорожками из-за туши для ресниц. – Это невозможно, Гарри. Это невозможно. Невозможно. – Она запустила руку в свои волосы, безбожно испортив прическу и крепко схватила их у корней. Как будто девушка хотела сделать себе больно, чтоб проснуться и понять, что это лишь страшный сон. – Это невозможно. Она мертва, Гарри. Беллатриса мертва. – Я знаю. Кто бы это ни был, я найду его. Я найду их всех и уничтожу. Клянусь, я больше никогда не позволю никому причинить тебе боль, ты слышишь? Он крепко прижал девушку к себе, и в ту же секунду к ним подбежала Джинни. Прекрасное платье обуглилось местами, а на ее лице была сажа после схватки с огнем. Красивые локоны девушка в пылу ситуации замотала в пучок и проткнула чем-то, напоминающим нож. – Они исчезли. Просто растворились в воздухе. – миссис Поттер была в бешенстве, но тут ее взгляд остановился на муже и подруге. – Мерлин, Гарри, подними ее с земли. Что случилось? Она обеспокоенно вглядывалась в лицо Гермионы. – Кажется, это был какой-то приступ паники. Ты же слышала… – Гарри поджал губы. Джинни прикрыла глаза, выравнивая дыхание, и потянула девушку к себе. – Эта мразь мертва, Гермиона. Это не она. Она больше ничего тебе не сделает. Никогда. – Кто бы это ни был, они испортили лучшую свадьбу столетия. Свадьбу моих самых близких людей. – Гермиона слабо улыбнулась, пытаясь успокоить невесту, и не пугать ее своим состоянием еще сильнее. Она приняла из рук Джинни стакан с водой и посмотрела на Гарри. – Как думаешь, в аврорате еще есть вакансии? Люди вокруг постепенно приходили в себя – кто-то был ранен, но большинство людей отделались испугом разной степени. Огонь больше не разгорался. Гермиона высматривала все знакомые лица, чтобы убедиться, ей нужно было знать, что никто не пострадал. – Гарри! Гермиона! Джинни! – К троице подбежала высокая женщина, ее прямые черные волосы растрепались, а в глазах была паника. Ее взгляд бегал по толпе, выискивая кого-то. – Андромеда? Что случилось? Ты в порядке? – Где Тедди? Он стоял рядом со мной. Я держала его за руку, и в одну секунду... Я нигде не могу его найти!***
В тот же вечер в семье Малфоев обстановка была напряженной. Нарцисса уже больше суток прожигала злым взглядом Драко, Теодора и Блейза за такую долгую доставку новостей. Люциус удостоился чести быть более популярным членом семьи, поскольку сам ничего не знал. Женщина весь день не отходила от младшего сына ни на шаг и отказалась от приглашение соседей зайти в гости. Ей нужно было переварить полученную информацию. Она даже подумала о том, чтобы пойти в полицейский участок и написать заявление о преследовании и угрозах, но останавливал только Нотт-старший. Если здесь действительно замешаны пожиратели смерти, то одному Мерлину известно, сколько невинных маглов могут стать жертвами. И она бы не проявляла такую заботу о людях, если бы знала, что они хоть чем-то смогут помочь. Но нет, они бы не смогли. Был поздний вечер. Женщина сидела на диване, а на ее коленях лежал Фред, сонно и лениво катая по ногам матери маленькую машинку. Люциус стоял у бара и наливал себе в бокал виски, чтобы притупить волну ненависти и злобы, зарождающуюся в груди. Драко, Тео и Блейз просто ходили по комнате, периодически присаживаясь в кресла, но потом нервозность снова достигала пика и приходилось ходить. – Ладно. Может, мы просто паникуем. – Забини развел руки в стороны. – Ничего не происходило неделю. Чья-то шутка? А Нотт-старший...не знаю, может, он ведет отшельнический образ жизни и просто решил посмотреть издалека на сына, в конце концов? – Мы с отцом разошлись на такой ноте, Блейз.. – Тео ответил, и в его голосе было столько злобного сарказма, что Забини поежился, – Что искать он бы меня стал только для того, чтоб пульнуть Круцио. – Хорошо, господин пессимист, тогда почему бы нам просто не оставить это на Поттера и его команду? Мы здесь ничерта не сможем сделать. Забини скрестил руки на груди и остановился посреди комнаты, обводя каждого члена семьи взглядом. – Как бы тебе сказать, Блейз… – Драко стоял у окна, прислонившись бедром к подоконнику и выглядел неважно. Он был очень бледным, сжимал губы и говорил сквозь зубы. – Отец? – Да, Драко. – Малфой-старший, который молчал последние пять минут, поднял на сына потемневший взгляд, его рука дрогнула, и бутылка с виски упала на пол, расплескивая напиток по светлому ворсу ковра. – Что случилось? – Нарцисса медленно переводила взгляд от мужа к сыну, выпрямляя спину как резко, как будто ее ударили палкой. – Что? – Все плохо, дорогая, вот что я могу сказать. – Люциус чуть пошатнулся и крепко, до побелевших костяшек схватился за полку над камином. Он старался держать себя в руках. Кровь отлила от лица женщины и она стала такой бледной и напряженной, что даже черты ее лица заострились. Теодор и Блейз непонимающе переглядывались. – Нет. Не говори мне, Люциус, что… Драко согнулся пополам, прижимая к груди левое предплечье, и с силой сжимая его другой рукой. На его бледном лбу выступили капельки пота от напряжения. Он пытался говорить нормально, но получалось только рычание, полное боли. – Да, мама. Кто-то объявил сбор.