Останемся только мы с тобой

Хоть Ви и был по своему характеру довольно сдержанным и не кичился словами, предпочитая им действия, он правда гордился тем, каким джентльменом может быть. Он свободно разговаривал на девяти языках, превосходно танцевал, хоть и не любил это дело, с лёгкостью мог вести разговор с кем угодно, обладая достаточными красноречием и харизмой, чтобы понравиться кому угодно. Бестия говорила, что у него замечательный каллиграфичный почерк. Ещё он наизусть помнил несколько томов классической поэзии. Сейчас это было подобно азартной игре, а не танцу. Пусть они были одни сейчас, он всё равно вежливо соблюдал дистанцию, не желая никуда торопиться. Бестия любезно предоставила им беседку в глубине внутреннего двора своего особняка. Сюда едва доносилась музыка из зала, в которой узнавалась резкая игра Джонни. В отличие от Керри, он предпочитал нечто более грубое, импульсивное, но такое же эмоциональное. Беседка была достаточно просторной, чтобы пара могла неспешно танцевать, двигаясь в три шага по кругу. В особняке не осталось больше никого, кроме хозяйки, Джонни и прислуги, которая, исходя из опыта самого Винса, ничего лишнего болтать не будет. Так что никто не узнает, что один из опасных наёмников города и аристократ одного из весьма уважаемых и состоятельных семейств, к слову, недавно женившийся, здесь были, не скрывая более чем простое удовольствие от общества друг друга. Подобное влечение было рискованно для них обоих — для Керри из-за того, что подобное поведение весьма яро порицалось обществом, и злые языки хуже любого топора смогут испоганить ему жизнь; для Винсента же тем, что у него было немало врагов, которые определённо не преминут возможностью воспользоваться его слабостью для угрозы или шантажа. Ви казалось, единственное, почему никто не считал их отношения выходящими за рамки дружбы, переросшей в довольно крепкую за весьма короткий срок, было то, что это было бы для остальных просто сказочным кощунством. Хотя многие так и шептались, делая прозрачные намёки друг другу насчёт того, что Винсент всё тоскует по загадочной особе, которая одними воспоминаниями о себе поднимает настроение настолько, что наёмник непривычно часто улыбается. Но Ви полностью доверял Бестии в этом плане — пусть она и была старше него почти в два раза, но являлась довольно хитрой и всё понимающей женщиной, довольно давно знающей наёмника. Винс даже имел наглость полагать, что ей хочется, чтобы он хоть раз в жизни получил от неё услугу не касающуюся работы. — Я почти слышу, как у тебя в мозгу работают шестерни, — тихо возвращает его к реальности Керри. Ви обворожительно улыбается в ответ. — Прости, — едва ли не шепчет он, ещё сильнее замедляя ритм их танца. Одна его рука всё также покоится на чужой пояснице, не сдвигаясь ни на сантиметр. Они провели так уже минут десять, и Евродин восхищён тем, что, несмотря на то, как Ви смотрит на него, он по-прежнему старается соблюдать приличия. Словно позволяя самому Керри делать выбор. — Ты так смотришь, — внимательно вглядываясь в радужку глаз напротив и стараясь определить цвет, бормочет он, — что кажется, будто я стою тут обнажённый, а тебе это нравится. Ви на мгновение сжимает руку мужчины чуточку крепче, и Керри почти доволен тем, что удалось его смутить. — Бестия говорит, что у меня железная выдержка, — отвечает наёмник, но в его ухмылке читается хитрое, но немного укоризненное «не дразни меня». — И поэтому я ей нравлюсь. Евродин чувствует моментальный укол иррациональной ревности. Ему нравится Бестия, как друг, конечно. Но слова Винса заставили его с подозрением прищурить глаза. — Ну, ты кому угодно понравишься. — Ты ревнуешь? — снисходительно склоняет голову наёмник, наблюдая, как Керри, стараясь спрятать смущение за раздражением, отворачивается, неосознанно подавая Винсу идею. Наёмник, воровато оглянувшись исподтишка, наклоняется ближе, утыкаясь лбом в висок музыканта и полностью останавливая танец, вдыхая едкий запах сигарет, прилипший к чужому воротнику, аромат красного вина и старого дерева. И то самое, уникальное, что может привлекать только того, кому ты действительно нравишься. Керри уже и забывает, что они танцевали, прикрывая глаза и вслушиваясь в отрывистое дыхание Ви. — Ты бы знал, как я тебя хочу, — шепчет он в самое ухо музыканта, дразняще прикусывая мочку. — Не только в этом плане. Хочу, чтобы ты был моим. Чтобы никто не был нам помехой, ни твоя супруга, ни остальные. Хочу, чтобы ты скучал по моим прикосновения так же, как я скучаю по твоему голосу. Кер неуверенно выдыхает, приоткрывая губы и зная наверняка, что по его лицу и так прекрасно видно, что по касаниям этих сильных рук с белёсыми чёрточками шрамов он вполне скучал, даже очень. Ви был так нежен и заботлив, что, Керри мог поклясться, он никогда не чувствовал себя таким любимым, таким нужным. И он был уверен, что никто не сможет дать ему этого так, как Винсент. — Хочу оставить на твоём теле метки, чтобы все знали, что ты занят, — продолжал бормотать Ви, бережно целуя и прикусывая шею возле уха. — Ты не представляешь, как сложно иногда заставить себя не смотреть на тебя, пока вокруг эти… стервятники. — Уверяю, со стороны ты кажешься сдержаннее скалы и холоднее льда, — фыркает Евродин, кладя руки на его плечи. — Мне жаль, что я не всегда могу смотреть на тебя так, как сейчас, — Ви проводит рукой по щеке мужчины, ласково вынуждая повернуть голову. — Каждый раз, когда мы встречаемся на подобных приёмах я стараюсь держаться подальше лишь потому, что не уверен, что не сойду с ума окончательно и не приглашу тебя на танец. Это будет выглядеть... — Ты знаешь, что я не боюсь этого, — решительно выпаливает Кер, смотря в глаза, невольно затаив дыхание от такой близости. Он видит так ясно, как дрогнули губы Ви, и слышит его резкий вдох. — Я боюсь, — мягко признается он. — Мы живём не в том мире, где такие отношения не будут иметь последствий, если кто-то узнает. Керри, я наёмник и уж мне ли не знать, как может измениться ситуация от одного, пущенного шёпотом, грязного слуха. Это сильно подпортит тебе жизнь. Евродин тоскливо прикусывает губу. Ви заботится о нём. Он сам о себе так не заботится, как этот человек. Чёрт возьми, он же для него, вероятно, как одна сплошная проблема, слабость, с мишенью на спине. Без него Ви не о ком бы было так волноваться, и было бы намного легче жить. Но Кер всё равно не жалеет о своём поступке, каким бы эгоистичным он не казался. — Только не думай о плохом сейчас, ладно? — замечая изменения в чужой мимике, виновато улыбается Винсент. — Бестия не для того прогоняла всех гостей и убеждала твою жену уехать, чтобы мы предавались тут меланхолии. Керри невольно фыркнул, тихо рассмеявшись. — Хочешь ещё потанцевать? — спрашивает он, замечая мельком, как пальцы наёмника всё чаще касаются открытых участков его кожи, уже не покоясь покорно на пояснице. — Или твоя железная выдержка уже не такая железная?.. Наёмник с притворным сожалением вздыхает. — Позор мне. Бестия будет разочарована, что я так легко позволил рухнуть своей силе воли, — нисколько не выглядя раздосадованным, тянет он, прижимаясь поцелуем к шее Евродина, ослабляя его воротник. Керри довольно улыбается, зарываясь пальцами в жестковатые, но почти мягкие наощупь волосы Ви, поощряя. Они даже не нашли спальню. Точнее даже сказать, не дошли, ведь Ви знал особняк Бестии как свои пять пальцев, но Керри настойчиво потянул его в комнату поближе. Это оказался кабинет, в котором, если Ви правильно помнил, они с хозяйкой дома иногда играли в шахматы. Было довольно забавно сейчас находить себя здесь с желанием разложить на этом же столе мужчину. Кажется, за одной из таких игр наёмник зарекался когда-либо так влюбляться. «Никогда не говори никогда», — растерянно подумал Ви, почти не дрожащими пальцами расстегивая пару сложных застёжек на одежде музыканта. Не закончив, он переключил внимание на белую ленту ткани, завязанную в красивый узел на чужом горле. Керри, опираясь одной рукой о стол, нетерпеливо расстегнул остальное сам. — Ты выглядишь бесподобно, — игриво улыбнулся ему Винсент, проводя кончиком носа по шее. — Для твоего возраста. — Поговори мне ещё тут, — беззлобно проворчал музыкант, притягивая наёмника за щёки к себе для поцелуя, осторожно касаясь губами шрама на его лице. Ви неосознанно аккуратно провёл раскрытой ладонью по спине мужчины, всё ещё скрытой одеждой. — Керри, нам стоит… найти другую комнату, — в перерывах между пылкими поцелуями пробормотал наёмник, стараясь не терять пока головы от ощущения мягкого языка на своей шее. — Да к чёрту, — отозвался мужчина, не прекращая своего занятия. — Тебе будет неудобно здесь, — едва находя в себе силы, чтобы отстранить его от себя, шепчет Винс, заглядывая в невероятно тёмные в неосвещенной комнате блестящие глаза. Кер немного недовольно поджимает губы. — Ну и что? — беспечно шепчет он, пытаясь притянуть Ви обратно. — Хочу тебя здесь и сейчас. Плевать мне на неудобства. — Но мне-то не плевать, — лукаво склоняет голову Винсент, проводя тыльной стороной ладони по скуле музыканта. — Я не хочу, чтобы что-то отвлекало тебя от удовольствия. Это звучало так ласково, что Кер буквально замер на несколько секунд. Ви обращал внимание даже на такие мелочи, он хотел, чтобы ему было предельно хорошо и комфортно. Казалось, даже родители никогда не проявляли подобной заботы, из-за чего Керри слегка растерялся, тяжело дыша и всё продолжая думать о словах наёмника. — Керри?.. — Ладно, — неуверенно соглашается мужчина, не твёрдо слезая со стола и позволяя Ви застегнуть на несколько пуговиц его рубашку. Он всё ещё немного потерян и чувствует себя несовершеннолетним юнцом, когда глупо улыбается, чувствуя, как ладонь Винса крепко держит его руку и тянет на выход. К счастью, нужная дверь находится совсем рядом. Было немного затруднительно ориентироваться в темноте, но Ви смело вёл его спиной вперёд, не отпуская руку. Они уперлись в кровать, когда Керри наткнулся на него, слыша тихий смешок. Ладонь наёмника всё так же крепко держала его собственную, согревая пальцы. Кер ощутил себя намного увереннее, стоило ему оседлать бёдра Ви, стягивая свой пиджак и рубашку следом. Пусть он не видел глаз Винсента сейчас, но зато почти осязаемо ощущал его взгляд, довольный и восхищенный на себе. Опустив ладонь на грудь наёмника, мужчина почувствовал, как часто она вздымается, выдавая чужое волнение. Керри польщённо улыбнулся, наклоняясь ниже, касаясь пальцами губ Винса, дразня, но не целуя. Нерешительность вернулась, когда он понял, что не совсем знает, что делать дальше. Одно дело развлекаться так с женщиной, совсем другое — желать подобной близости с мужчиной. А ещё он не мог перестать думать о том, какой Ви, вероятно, сильный, в отличие от всех этих хрупких девушек. Каково будет ощущать, как его рука любовно проводит по спине, взмокшей от пота. Но во что-то более осмысленное эти картинки не складывались, он мыслил скорее образами сейчас. Ви, заметив его растерянность, понимающие улыбнулся, касаясь плеча Керри и плавно меняя их местами. На прохладной, обнажённой коже музыканта тёплые прикосновения Винса ощущались особенно приятно, посылая мурашки по всему телу. Ему часто было холодно, из-за чего он ненавидел зиму и лёгкую одежду, но то, как его касался наёмник, казалось, согреет его на всю оставшуюся жизнь, оставив после себя жаркие, постыдные воспоминания. А Ви всё не мог прекратить ласкать тело под собой, наощупь запоминая его каждый открытый участок, не переставая наслаждаться тем, как оно отзывчиво. Никто ещё из его бывших партнёров не был таким же чутким, чувственным. Поэтому ему никак не хотелось ни на секунду отнимать ладоней от согревающейся под его прикосновения кожи того единственного, кто смог так зациклить Ви на себе. От такой полноты ощущений Кер смущённо отвернулся, прикусывая костяшки пальцев, чтобы не стонать слишком громко, пока Винс медленно проводил пальцами по бокам, вверх по груди, задевая соски, касаясь шеи и спускаясь поцелуями ниже по животу. — Пожалуйста, не сдерживай себя, — искушающе шепчет наёмник, терпеливо расстегивая чужие штаны. — У тебя такой красивый голос. Керри послушно отнимает руку ото рта, другой зарываясь в короткие волосы наёмника, легко прикусывающего чувствительную кожу на бедре. И плевать, что, если их поймают за чем-то подобным вне особняка Бестии, единственного безопасного для них места, то будут некие серьёзные последствия. Казалось, что какими-то высшими силами было решено не позволять им быть полностью счастливыми в этой жизни, а может, и в последующих. Кер считал, что он будет готов пережить что угодно и плюнуть на любые морали общества, пока Ви будет рядом. Пока будет смотреть на него так, словно он — самое невероятное создание, непонятным образом очутившееся среди этих людей.