Англия. Поместье Дивингроф
Ночь вступила в свои законные права, давно сменив жаркий день, радуя жителей поместья прохладой. На небе мерцали яркие звёзды, а луна освещала путь странникам, которые не прочь остановиться на территории Дивингрофа. Он славился своими красотами: огромными фруктовыми садами, прозрачными пресными озёрами и полями, усыпанными благоухающими цветами. Сюда часто приезжали писатели и художники, черпая вдохновение. Но настоящим достоянием был особняк, строение которого невольно поражало масштабами и роскошью. Постройка имела достаточно симметричный вид. Главный вход находился в центре фасада, между двумя античными колоннами, к которому вела широкая лестница, охраняемая у подножья каменными львами — символами власти и защиты. Двухэтажное здание было кирпичным, с отделкой из белого тёсанного камня. Окна и двери обрамлены завитками, изображениями птиц или вьющихся роз. На крыше красовались конусы с пиками, которые своими остриями устремлялись в небо, прокалывали воздушные облака. Высокое, могучее, источающее положительную энергию здание притягивало к себе, как к магическому источнику. С утра жители воодушевленно готовились к приближавшемуся празднику Духов Леса: накрывали столы, складывали костры, готовили кушанья, выпивку, музыкальные инструменты. Парни и девушки наряжались, одевая всё самое лучшее, ведь на подобные праздники приглашалась молодёжь из соседних деревень и каждому хотелось покрасоваться друг перед другом, найти себе возлюбленных, ведь такая возможность выпадала нечасто. И среди всей этой суеты больше всего выделялась жизнерадостная, весёлая, шустрая чёрноволосая девушка. Как юрок, она перебегала от одного дома к другому: где блюдо поможет приготовить и подскажет как его лучше преподнести, где украшение своими ручками сделает, где поможет одежду подобрать. Все суетились в предвкушении чего-то необычного. Ночь обещала быть шумной и весёлой: с шутками, песнями и танцами.***
— Мистер Дрей, мистер Дрей, её нашли, быстрее! — во всё горло вопил худощавый белобрысый мальчишка. — Скорее… Там, у леса… Лес — густой, мрачный, таинственный, не представлявший никакой опасности в светлое время суток. Днём местные жители спокойно могли бродить по его территории в поисках грибов и ягод, которых в нём находилось вдоволь — безупречная приманка. Идеально ровные стволы деревьев, безопасные на первый взгляд, несли в себе угрозу. Поговаривали, что в сердцевине леса была пустота, которую в народе назвали демонической меткой. Это скрытый от посторонних глаз, окружённый деревьями круглый участок земли: голой, чёрной, потрескавшейся почвы, лишённой малейшего намека на жизнь. Как только на землю опускалась темнота, в лесу зарождалась смерть и погибель. В лесу часто пропадали люди и животные, не успевшие вернуться к закату. Ночью он менялся: затихал, притаивался, ждал свою жертву. Ни уханья сов, ни карканья воронов, ни взмаха крыльев птиц или крика животных — совсем ничего, лишь изредка слышался волчий вой, верный признак того, что лес кого-то унес. Над ним как-будто нависала тёмная зловещая сила, протягивающая свои длинные чёрные руки, окутывающая его, исчезающая в первых лучах солнца. Господин Алан Дрей бежал со всех ног, спотыкаясь и тяжело дыша, он чувствовал — что-то случилось, что-то недоброе. Его единственную дочь — Лайлу Дрей, искали весь день. Гордая, своевольная Лайла, не готовая оставаться в стенах скучного особняка, отправилась с утра в деревню готовиться вместе с жителями к предстоящему празднику. Её всегда привлекала жизнь простого народа. Но, несмотря на свой сложный и строптивый характер, Лайла всегда соблюдала правила, установленные отцом, поэтому, когда девушка не прибыла к обеденной трапезе, мужчина почувствовав неладное, велел начать её поиски. Вердикт был ужасающим — Лайлы нигде нет. Отец приближался к лесу, а к нему навстречу шли трое, один из которых нес его дочь на руках: измученную, бледную как фарфор, с множеством мелких ссадин на открытых участках кожи; подол белоснежного платья был выпачкан, рукава разодранны, а на талии — огромных размеров алое пятно. Веки девушки прикрыты, волосы растрепаны, рука свободно свисает — Лайла выглядела безжизненной. — Доченька… — выдохнул еле слышно мужчина. — Жива… Господин Дрей. Она жива, — выкрикивал несущий ее мужчина. — Найди врача. Живее! — обратился спаситель к идущему рядом, тому, что помоложе. И парень, не мешкаясь, быстро побежал за местным лекарем. А за спиной уходящих лес становился мрачнее. Над ним сгущались чёрные тучи, пряча луну, освещающую дорогу, из глубин его завыл зловещий ветер и густые кроны деревьев, скрипя, зашевелились. Лес оживал. Клубился туман, сгущаясь у ног убегающих, своими бело-прозрачными щупальцами пытаясь схватить, не упустить очередную жертву. — Быстрее… Бегите… Быстрее! — кричал хозяин поместья, остановившись, видя, как плотный туман преследовал. Он знал, что есть черта, за которую туман не мог просочиться, и до неё оставалось каких-то пару метров. «Успели». Отец облегчённо выдохнул и подхватил Лайлу на руки, прижимая ближе к сердцу. Остаток пути он нес ее сам, бормоча под нос слова утешения. Быстрым шагом Алан с дочерью на руках поднялся по ступеням и оказался внутри особняка. Он стремительно пересёк холл, вошёл в комнату для гостей и уложил Лайлу на диван. Мужчины, спасшие девушку, прошли следом и стали чуть поодаль, ожидая дальнейших распоряжений. Отец присел, дрожащей рукой приглаживая чёрные волосы дочери, успокаивая, а другой, крепко сжимая её маленькую похолодевшую ладонь, смотря испуганными глазами на изувеченное тело, не веря в происходящее. «Кто мог поступить с его дочерью так жестоко, с его невинным ангелом?» Ресницы Лайлы слегка задрожали, лицо исказилось от боли — она приходила в сознание. Издав жалобный стон, девушка что-то тихо начала шептать сухими, потрескавшимися губами, которые хранили следы слегка запекшейся крови. Отец наклонился ближе, чтобы расслышать её слова. — Это не он… Прошу, не делайте ничего… Он не виноват, — слова, вперемешку со всхлипываниями, прерывались, звучали глухо. — Кевин… Кевин. Умоляю. Не делайте этого. Помоги… Кевин. Лайла говорила то тихо, то переходила на крик, голова дёргалась из стороны в сторону, она бредила. — Это они… Они… Кевин. Пожалуйста! — громко застонав, девушка снова потеряла сознание. Хозяин поместья резко поднялся, развернувшись к мужчинам, стоящим у дверей, напоминая разьяренного зверя. Глаза отца наполнились кровью, кулаки сжались, а на лице застыла жестокая гримасса. Трясущийся от злости он громко прорычал: — Найти мальчишку, хоть из-под земли достать этого щенка и привести ко мне. Я вытрясу из него всю правду или задушу голыми руками, если хотя бы пальцем он тронул мою дочь.***
Менее чем через час прибыл врач. Он внимательно осмотрел пострадавшую: обработал все ссадины, промыл рану и перевязал бинтами, дал необходимые микстуры. По окончанию своей работы вынес не совсем утешающее заключение. — Рана оказалась слишком глубокой. Ваша дочь потеряла много крови. Я сделал всё, что было в моих силах. Она молодая и сильная. Но… — врач осёкся, не договорив. — Молитесь. Теперь вся надежда на Господа. Я приду завтра. Вам обоим нужно отдохнуть. Врач сочувственно похлопал отца по плечу и направился к выходу, напоследок добавив: — Не падайте духом, мой друг. Всего доброго. Проводив врача до дверей, мистер Дрей подошёл к дочери, которая теперь умиротворённо спала, размеренно спокойно дыша без болей и тревоги. Он заботливо укрыл её лёгким одеялом и направился к окну, вглядываясь в темноту ночи, на проклятый лес, от которого чудом удалось её спасти. Сейчас его доченька была в безопасности. «Но кто пытался её изнасиловать, опорочить его ненаглядное дитя, кто пытался её убить?»***
Пять дней и пять ночей мистер Дрей молился богам о выздоровлении дочери, но Лайле становилось только хуже. Она завядала словно цветок, лишенный воды и солнечного света, молодость и жизненные силы покидали её: щеки и глаза запали, кожа сморщилась, как у старухи и даже некогда чернильные волосы потеряли былой блеск и красоту. Она редко приходила в сознание, а если это случалось, то больше походило на бредни потерявшего рассудок человека. На шестые сутки, лишенный всякой надежды, отец решился на страшный поступок. Алан дал дочери очередную порцию микстуры, заботливо укрыв и подкинув в камин поленьев, направился в свой кабинет. Он не знал, чего ожидать, чем закончится его задумка, и вернётся ли домой невредимым, но для храбрости налил из графина янтарной жидкости, которая так обжигающе текла по горлу, успокаивая напряжённые нервы, расставляя по порядку его мысли и план дальнейших действий. Он сидел сосредоточенно и ждал, пока ещё не понимая, чего именно, наступления ночи, прихода доверенных людей или очередных новостей. Мальчишку так и не нашли, и это порядком выводило мужчину из себя, что отражалось на его от природы спокойном характере, он, словно разъяренный зверь, не сдерживаясь, начинал крушить всё, что попадалось на его пути. Единственный источник, который мог поведать ему хоть какую-то информацию, бесследно исчез. Он хмуро всматривался в одну точку на стене, вспоминая прошлое, счастливое прошлое, до того момента, пока не погибла его жена, и он с семилетней девочкой на руках прошел весь сложный путь ее взросления. Отец не мог допустить того, чтобы самое драгоценное в его жизни исчезло, чтобы дочь покинула его, он этого точно не переживет. Солнце уходило в закат, окрашивая небеса кровавым оттенком, и ночь приближалась медленной поступью, надев своё лучшее чёрное одеяние. Ещё не время. Алан так и сидел, не двигаясь, погруженный в собственные мысли. Лишь изредка поднося бокал к губам, механически опрокидывая в себя его содержимое и черкая что-то в бумагах. Прошло больше трёх часов, когда Алан решительно поднялся с кресла и слегка шаткой походкой направился к выходу. Час пробил. Перед уходом отец ещё раз навестил дочь в её покоях, убедившись, что она мирно спит, и, бросив на нее мимолётный, полный заботы и надежды взгляд, уверенно пошёл к своей цели. Мистер Дрей стоял на границе, обдумывая правильность своего поступка, но что ещё он мог сделать? Нерешительный шаг вперёд, в темноту, в логово самого дьявола. Ещё один, и ещё, и теперь он ступал более смело, уверенность обуяла его разумом и, завладев телом, заставляла совершать механические движения, приводя в исполнение его безумный план. — Великий Дух темного леса. Призываю, предстань предо мною… я пришёл добровольно, — он говорил громко, раскинул руки по бокам, как бы показывая, что отдается во власть того, кого они никогда не видели и кому поклонялись веками беспрекословно. Он смотрел в черноту леса, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, невесомая тишина окутала его, мелкими иголочками покалывая кожу, превращаясь в нечто большее. Страх. Который медленно впитывался, отравляя кровь, пробираясь до костей, заставляя внутренности сжаться. По позвонкам прошла мелкая дрожь, а когда шеи коснулось нечто холодное, медленно удушающее его, глаза мужчины расширились, в панике пытаясь расцепить невидимые руки. Он хватался за горло, из глубин которого уже начинали слышаться хрипы, но в какой-то момент всё резко закончилось, мужчина обессиленно упал на колени, хватая необходимый воздух. Алан уперся ладонями в землю, постепенно восстанавливая дыхание, а когда поднял голову, вдали увидел два поблескивающих сапфира. Из глубин леса завыл ветер, а от стволов деревьев стали отделяться тени, образуя нечто подобное силуэту. И тут силуэт заговорил загробным глухим голосом, подплывая к мужчине ближе. — Глупое человечишко… Жалкое и ничтожное. Обычно вы сбегаете, верещите от страха, просите о пощаде, плачете навзрыд… Доставляя мне удовольствие, — нечто снова схватило Алана за горло, уже сформированной темной рукою, отрывая от земли, приподнимая так, что сверкающие глаза были напротив широко распахнутых, карих глаз мужчины. — Но ты-ы… — процедил дух угрожающе, показывая из-под мантии из теней сначала лёгкое очертание скул, а затем кровожадную улыбку, остального лица не было видно, лишь темнота, будто смотришь в непроглядную бездну. — Самое большое разочарование. Дух выкрикнул последние слова в лицо мужчины, у которого зашевелились на голове волосы, будто от сильного порыва ветра, отшвырнул его подальше, а затем рассмеялся громким жутким смехом. А Алан пытался прийти в себя, ему необходимо поговорить, но саднящее горло выдавало лишь хрипы и посвистывания вместо слов, он мысленно молил о пощаде, и храбро посматривал на силуэт напротив. — Разочарование и интерес. Мне ещё никогда не доводилось видеть таких. Очень любопытный экземпляр. Я чувствую твой страх, он исходит от твоего нутра… Но вот глаза… Слишком смелые для такого жалкого существа. Зачем ты явился, если не ради смерти? — Моя дочь… — сиплым голосом заговорил Алан. — Ей нужна помощь. — Помощь? — снова рассмеялся дух. — Вы ещё глупее, чем я думал. Но тем и лучше. Неужели ты готов пожертвовать даже собой ради другого? Он говорил с несползающей коварной улыбочкой, а Алан лишь пытался понять, к чему приведет весь этот разговор, ведь если в эту ночь он умрет, то без сомнений в скором времени такая же участь ждёт и его дочь. Дух слегка призадумался, выжидая паузу, а затем с досадой добавил: — Жаль, что сегодня мне не полакомиться душой такого никчемного создания. Считай, что сегодня у меня плохой аппетит. Я помогу… Но есть одно небольшое условие. — Ради дочери я готов на всё. — Хорошо… Очень хорошо…