Англия. Сто семнадцать лет спустя
Молодая девушка восемнадцати лет бодро спускалась по лестнице, одной рукой поддерживая длинное нежно-лилового цвета платье, а другой держалась за перила. Она, с улыбкой на лице, подошла к статному мужчине средних лет, сидящему в зале с газетой в руках и медленно отпивающему из чашки горячий кофе, нежно чмокнула в выбритую щеку. — Доброе утро, папенька. Что нового пишут в газете? Девушка заговорила с веселостью в голосе, но в то же мгновение погрустнела, как только внимательно осмотрела отца, отложившего газету в сторону и в упор уставившегося на дочь. Он не был одет по домашнему: строгие, с идеально выглаженными стрелками брюки, синяя рубашка, чёрные лакированные туфли, на руке часы, которые обычно он не надевал дома, и висевший на спинке кресла пиджак. Она развернулась к входным дверям, чтобы убедиться в своих догадках, и там действительно стоял чемодан с вещами. Слегка сдвинув брови и нервно прикусив губу, дочь резко спросила, не дав отцу возможности ответить. — Ты что, уезжаешь? Но почему? — в голосе слышалось отчаяние и беспокойство, а на глаза медленно наворачивались слёзы, которые она с трудом пыталась сдержать. — Как они могли... После случившегося? Мужчина подошёл к дочери и, приобняв за плечи, заговорил успокаивающим голосом. — Это всего на пару месяцев. Аннет, меня не отправляют в горячую точку, всё пройдёт в спокойной мирной обстановке. Я буду находиться в штаб-квартире, весело общаться с товарищами, попивая чаёк, и выполнять мелкие поручения. У них не хватает людей, и я для них очень ценен. Уильям Джордон всё время поглаживал дочь по длинным медным волосам, пока объяснял свой срочный отъезд, а затем, чуть отстранившись, обхватил обеими руками её лицо и, смотря прямо в глаза, твёрдо произнес: — Через три месяца мы снова встретимся. — Он тоже обещал и... — надрывным голосом прошептала Аннет, но не договорив, тихо всхлипнула. — Не начинай, доченька, мне тоже очень больно, ты же знаешь, — тяжело вздохнул отец, но его военная выдержка не позволяла взять вверх над эмоциями. — Всё у нас с тобой будет хорошо. Ты должна быть сильной. Я обязательно вернусь. — Обещаешь? С мольбой спросила девушка, глядя в такие же светло-карие глаза, как и у неё, а отец, нежно поцеловав в лоб, крепко обнял, и положив подбородок ей на голову, уверенно выдохнул: — Обещаю!***
После трехдневной поездки единственным желанием Аннет было прилечь на мягкой кровати, среди множества подушек и погрузиться в столь долгожданный сон. Сладкий, манящий сон, который дал бы нескончаемый поток сил, ведь неопределенный срок ей придется жить под одной крышей с человеком, которого смело можно назвать чудовищем. Аннет глянула в окно, вдалеке, на холме уже размыто узнавались очертания особняка в готическом стиле, некогда таком родном, но таком забытом. Он возвышался у самой границы леса, одновременно пугая и маня своим величием, что не могло померкнуть даже от наличия сильного дождя. Знакомые места пробудили воспоминания и боль, которую она заглушала последние семь лет. Ещё с раннего детства, сколько она себя помнила, отец по несколько раз в году привозил их сюда с братом гостить у старинного друга их семьи лорда Габриэля Эвенса. Но особенно она любила бывать здесь летом. Это было необыкновенное время: в поместье было полно гостей и все готовились к празднику Духа леса. Отец говорил, что этот праздник очень значим для их семьи, и мы не должны о нём забывать, а особенно держаться вместе со своими друзьями. Аннет помрачнела от своих мыслей, ведь она скоро встретит его, своего старого друга, того, кого она ненавидела эти последние несколько лет. Даниэль — сын хозяина поместья, некогда милый и чуткий мальчишка, душа компании и лучший друг брата, который, несмотря на возраст, всегда по-доброму относился к ней. «Аннет, остановись!» — крутилось в её сознании, но назойливые мысли всё больше тянули в пучину воспоминаний. Они были не разлей вода, много времени проводили вместе, их золотая четверка. Сейчас Аннет понимает, что дружили брат и Даниэль с ними исключительно от безысходности. Ведь какой интерес был у взрослых мальчишек играть с «мелюзгой»? Ее губы расплылись в улыбке, именно так они их называли, её и Натаниэля, кузена Даниэля, на год младше её, златовласого пухлого мальчугана, что хвостиком тягался за ними. Картинки сменялись одна за другой: их детские шалости, розыгрыши, то как они сбегали в лес к озеру, тайком пробирались в старый лабиринт. — Даниэль, вот увидишь, я выйду за тебя замуж, — упрямо твердила она на потеху всем. — Ну конечно, как иначе, — звучало задорно в ответ. — Только нужно немного подрасти! И тогда Аннет не понимала, почему они все смеются, ведь она была по-детски влюблена в него. — Все, хватит! — тихо вырвалось из её уст. — Только этого мне не хватало. Забудь! Это было давно, теперь Даниэль не тот человек, он чудовище, с которым придется прожить какое-то время. Карета остановилась возле больших кованых ворот. Аннет сошла с кареты, и, торопливо схватив свой багаж, очутилась на тропинке, ведущей через удивительный сад. Сейчас всё было другим. Только что закончившийся дождь оставил после себя множество луж, и ей приходилось идти очень осторожно, дабы не попасть в одну из них, ведь всё внимание было приковано к расстелившемуся перед ней пейзажу. Она любовалась каждым кустиком, аккуратно состриженным в замысловатую фигуру. По правую сторону расположились величественные слоны, а за ними в человеческий рост всевозможные геометрические и шахматные фигуры. Около фигур стояли кованые лавочки, было ощущение того, что фигуры сторожат любого присевшего на них. С противоположной стороны стояли львы, охраняющие вход в лабиринт. Он завораживал, притягивал и одновременно пугал, ведь в таком с легкостью можно заблудиться, и часами блуждать в поисках выхода. Ее ласково встречали ели, протягивающие свои руки-ветви, приглашающие проходить дальше. Посреди всего этого великолепия стоял огромный позолоченный фонтан. Она окунула в прохладную воду руки и брызнула себе в лицо, убедившись, что все наяву, а не плод ее воображения. Очень давно она видела подобную красоту, но потихоньку в памяти стирались её подробности. От переполнившего восторга Аннет засмеялась, а потом, прикрыв глаза, начала кружиться, наслаждаясь свежим еловым воздухом и щекочущим лицо ветром. Девушка мысленно пообещала приходить сюда каждый день, в любую погоду, в каждую свободную минуту. Постояв еще немного, она заставила себя вернуться к реальности. Нужно было выбираться из сказки, и как бы ей не хотелось, но игнорировать настоящее она не могла. Теперь он был совсем рядом. Особняк стоял и ждал, раскинув свои длинные когтистые руки, приглашая старую знакомую в свои объятья. Он все так же смотрел мрачными, непроницаемыми глазами, его каменное, суровое тело с шипами внушало трепет и ужас. Она боялась. С наступлением темноты в здании происходили странные вещи: шорохи, шипения и скрипы, да ещё и легенды, рассказанные в детстве, рисовали в голове жуткие образы. Отец с братом твердили, что всё это выдумка, лишь плод её воображения, да и Даниэль подбадривал, приходил каждую ночь перед сном с печеньем, стаканом горячего молока и порцией смешных историй, которых у него было вдоволь. Они ничего не слышали, или просто не хотели признаваться в этом, и она внушила себе, что ничего нет, пока однажды не убедилась в обратном. Она боялась, но пути назад не было, ей необходимо идти к нему. Не думая, не оглядываясь, не сбегая и не прячась, идти только вперед. Холодок, бежавший по телу, она с легкостью скинула, передернув плечами, и с улыбкой сделала шаг навстречу.