Разукрась мои воспоминания

Чуя очнулся в темном, грязном подвале. Его не кормили. Не поили. Двое суток были проведены в темной комнате, откуда не было выхода. На третьи сутки дверь распахнулась. В комнату вошёл высокий , статный и красивый шатен. Кудри его были не столь уложены, сколько неопрятно взъерошены, но аристократичные руки все же выдавали его статус. На тонких пальцах были перчатки, черная, как мрак рубашка. Такие же черные штаны и бинты, окутавшие все тело, шею, предплечья. Накахара осмотрел его, а тот приблизился к нему, протянув аккуратную руку в черной, шелковой перчатке ему. — Добрый вечер, сударь. Рад с вами познакомиться. — его голос был бархатен, взгляд - очарователен. Чуя протянул слабую ручонку в ответ, слегка боязливо на него посмотрев, — Меня зовут Дазай. Дазай Осаму. Теперь я являюсь твоим хозяином. Мысли смешались. Сердце начало бешено стучать. Накахара сглотнул, кивнув. Шатен вывел его из темного подвала в красивый, большой дом. Его встретили служанки. — Господин мы... — сказала одна девушка, на что Осаму показал ей жестом молчать. — Оденьте его так, как понравится ему. Причешите. Приведите в порядок и накормите. — приказал шатен, — затем ведите в бар. Девушка кивнула, утащив Чую в какую-то комнату. Накахара всё ещё не мог понять, где он и что с ним будет. — Сударь, что вам больше к лицу, пиджаки, или быть может, платья? — спросила невысокая девушка. Казалось, что ей лет пятнадцать, и она чуть младше шестнадцатилетнего Чуи. — А... Я... Скажите, где я? — спросил растерянный Накахара, и увидел вторую служанку. — Я думаю, ему подойдёт это. Вымой его. — сказала она, дав другой девушке костюм на вешалке. Та отложила его на тумбу и сказала: — Сударь, Господин сам вам все расскажет, если сочтет нужным. Нам уст раскрывать не дозволено. — сказала она, а затем потянула Чую далее по коридору в большую ванную, — Раздевайтесь. — Что!? Стоп, давайте я сам вымоюсь. — смущённо воскликнул рыжик а девушка кивнула, указав на шампунь, гели и бальзамы, стоящие на полке. Все было выполнено в красивом, аристократичном стиле. Она вскоре удалилась, оставив рыжика наедине с собой. Накахара снял одежду и залез в ванную, быстро помыв голову и тело, а затем вышел, вытираясь полотенцем, что оставили на тумбе. Тут даже шампунь, казалось, стоит целое состояние, ибо пах он как дорогой одеколон. Когда Чуя вышел, его тут же остановила горничная, затолкав обратно в ванную и принявшись сушить его волосы, делая это особенно бережно. Она протянула ему костюм, сказав переодеться. Он быстро снял свои вещи, ибо понимал, что перечить бессмысленно, и начал надевать вещи, которые ему дали. Было страшно. Что с ним будет? Но выхода нет. Белая рубашка, словно специально сшитая под него, красивые брюки, и ещё перчатки вдобавок. Он так дома никогда не жил, а в плену у какого-то рабовладельца к нему относятся, как к хозяину. Удивительно. Он вышел из ванной, и его тут же повели в неизвестном направлении по дому. Большие картины, высокие потолки, плитки на полу - все было невероятно дорогим. Мгновенние и он оказался на кухне. — Выбирайте что хотите, но не засиживайтесь, к семи вас ждёт Господин. — сказала девушка, а затем подвела Чую к столу, на котором было множество различных блюд. Не ел он два дня, а потому хоть и понимал, что неприлично наедаться в чужом доме, но ничего не мог с собой поделать, и взял себе покушать. Он быстро поел, и его тут же повели из столовой в другую комнату. Двери в нее были большими и толстыми. Как только они открылись, его взору предстал целый бар. Несколько барменов ходило вокруг стоек, и на одном из стульев сидел Осаму. Накахару подвели к нему две горничных, а затем поклонились и ушли. — Что вы любите пить, сударь? — спросил шатен, улыбнувшись и посмотрев на растерянного Чую. — А... Я... Я не пью... — сказал рыжик в ответ, отведя взгляд и покраснев. — Что же вы, тогда вы просто обязаны попробовать мой любимый коньяк. — сказал Осаму, улыбнувшись и протянув Накахаре снифтер с бардово-красной жидкостью. Чуя взял его в руку, кивнув и сделав глоток. До этого он почти не пил алкоголя, а потому слегка поморщился, ибо горькая жидкость обожгла горло и отдала в нос. Дазай тут же рассмеялся, глядя на это зрелище, — Чуя, верно? Коньяк пьют не так. Попробуй просмаковать. — сказал он, глядя на Чую с ожиданием. Рыжик сделал то, что сказал ему шатен, а затем приоткрыл один глаз, взглянув на него. Аккуратные черты лица. Коньячного цвета глаза и обворожительная улыбка. Он даже покраснел от этого. — И так. Тебе наверное, интересно, кто я и зачем ты мне? —спросил Дазай, улыбнувшись и посмотрев на рыжика, — Я очень влиятельный человек. И часто, такие как я приобретают себе рабов. В моем же случае, раб - ты. Но использовать тебя в виде домработника я не собираюсь. Я просто хочу, что бы ты сгладил мое одиночество. — сказал Осаму, тихо выдохнув и поставив снифтер на стол. Рыжик ошалел от этого, Отныне - я твой хозяин, а ты - подчиненный. Но никаких условий у меня к тебе нет. Ты все так же свободен, и в случае необходимости можешь отказаться, и я отправлю тебе домой. Понятно? Накахара кивнул, опустив взгляд. Родителей у него нет. Пары тоже. Так почему бы и нет? - подумал он. Можно попробовать стать рабом. — Ну, расскажи о себе. — завел диалог шатен, подливая Накахаре в снифтер коньяк. Чуя выкладывал все, рассказывая, кем он был, что делал, о своей жизни. Вскоре они опустошили бутылку коньяка. Осаму начал как-то ненавязчиво касаться Чуи. Его рук, талии. Приобнимал его, притягивал к себе. Барменов он распустил. Вскоре он принудил Чую присесть к нему на колени. Рыжик, сквозь свое смущение и страх, все же сел на его бедра, краснея и слегка жмурясь. — А что, если я предложу тебе переспать? — спросил Осаму напрямую, посмотрев в голубые глаза. — Ч-что?— смущённо и удивлённо спросил Накахара, глядя на шатена. — Ты же теперь мой подчиненный. Я тебе нравлюсь? — спросил Дазай, глядя прямо на Чую, с некой игривой ухмылкой на лице. — Я... Вы... Ну.. — Чуя понимал, что его в любом случае не отпустят, и выбора у него нет. А раз ему предлагает красивый, статный шатен такое то... Почему бы и нет? Жизнь и так уже не будет, как раньше, — Нравитесь. — Если не хочешь, я не настаиваю. И давай на ты. — сказал Осаму, улыбнувшись и погладив рыжика по щеке. — Хочу. — твердо сказал Накахара, посмотрев в глаза Дазая. Тот улыбнулся, а затем позвал горничных, дабы приготовили ванную на втором этаже. Те тут же убежали, а он нежно, но с напором поцеловал Накахару в губы. Это был первый поцелуй Чуи. Жуть как стыдно, но целоваться он не умел. Но благо, шатен взял все на себя, и получалось очень даже не плохо. Низ живота потянуло, рыжик понимал, что Осаму жуть как красив, нежен и снисходителен. А потому он сжал в маленькой руке его черную рубашку, прижимаясь к нему и отвечая на поцелуй, пока щеки горели, а в животе порхали бабочки. Вскоре в дверь раздрался стук и горничная сказала, что ванная готова. Шатен встал со стула, взяв Накахару за руку, а затем провел на второй этаж, распахнув двери в громадную ванную. Казалось, это не ванная, а бассейн. Чуя прямо рот открыл от масштабов и дороговизны этого. Осаму улыбнулся, поняв что Накахаре это нравится, а затем притянул его к себе, утянув в поцелуй, уже более страстный и резкий. Чуя прикрыл глаза, решив что будь что будет. Решив отдаться этой ночью шатену, которого знает часа два от силы. В ванной был мрак, лишь свечи, стоящие вокруг ванной освещали комнату тусклым, жёлтым светом. Шумное дыхание обоих сводило с ума. Даже просто поцелуй был ужасно приятен. Осаму выправил рубашку чуи из его брюк, заведя руку под нее и нежно погладив его грудь и живот большой ладонью, с которой перед этим стянул перчатку. Ощутив на себе прикосновение чужих, горячих рук, теплое дыхание на своих губах, трепетные поцелуи, Накахара не смог сдержаться, что бы томно не промычать. — Не сдерживайся. Хочу слышать все. — сказал шатен Накахаре на ухо, начав массировать его соски большими пальцами своих рук и слушать шумное, прерывистое дыхание рыжика. Тот никогда не чувствовал себя так прекрасно. В животе просто летали мотыльки, голова кружилась, а низ живота тянуло от нагнетающего возбуждения. Дазай нежно поцеловал его, расстегнув пуговицы рубашки и стянув ее с маленького, красивого тельца, откинул ее в сторону на пол, взглянув на это обворожительное зрелище. У чуи уже не было смущения, было лишь дикое желание. Сейчас и здесь. Осаму прильнул губами к его шее и услышал первый тихий, несдержанный и такой сладкий стон, что вырвался из вишнёвых губ Накахары и разлился по комнате. От каждого поцелуя тело его дрожало, дыхание становилось чаще, а мыслей меньше. Чуя протянул худенькую ручонку к пуговицам рубашки шатена, аккуратно их расстегивая и снимая с его мускулистого тела. Он начал бережно разматывать его бинты, любуясь прекрасными шрамами, что его украшали. Расправившись с бинтами, он начал нежно проводить по каждой части тела Осаму пальчиками, слабо касаясь ее и томно дыша. Дазай медленно стянул с чуи брюки вместе с нижним бельем, обнажив его перед собой и улыбнувшись, а тот отвёл взгляд в сторону, прикусив нижнюю губу острыми зубками. Шатен быстро расправился с лишней одеждой на своем теле, а затем приподнял Чую на руки, погружая в теплую воду в ванной и нависая над ним сверху. Рыжик погрузился в воду по грудь, а шатен взял с полки какой-то бутылек, смазав им свои руки и начав массировать грудь чуи ими. Чуя уже томно, тихо застонал, жмуря один глаз и прикусывая губу. Осаму прильнул губами к его шее, покрывая ее поцелуями и спускаясь к ключицам, а затем коснулся его возбужденного органа ладонью, начав его поглаживать. Рыжик зажмурился, испустив тихий стон и выдохнув, а затем почувствовал, что его ноги приподнимают. Дазай приподнял их, а затем смазал вход рыжика смазкой, начав вводить в него пальцы и приподнимая над водой. Рыжик тихо замычал, релфлекторно сжимая и разжимая пальцы на ногах, когда было особенно приятно. Поняв, что тот достаточно разогрет, шатен приставил головку своего члена к его входу, добавив ещё смазки и начав медленно проникать внутрь. Чуя закусил губу, прогибаясь и жмурясь, испуская уже громкие стоны, которые ласкали слух Дазая. Тот шумно выдохнул, протолкнувшись глубже, и почувствовал что рыжик сжимается. — Расслабься... Будет не больно... ~ прошептал он ему на ухо, плавно толкаясь внутрь и покрывая его худое тельце поцелуями. Рыжик покорно расслабился, прикрыв глаза и громко постанывая. Шатену ужасно нравилась эта покорность в сексе, нравилось доминировать, и это его жуть как заводило. Он продолжил нежно двигаться, облокотившись о бортик ванной и попутно целуя Накахару в губы. Тот закатывал глаза от удовольствия и стонал, сжимая ручки и обнимая Дазая за шею, ибо ухватиться было не за что. Шатен оказался ужасно нежным к нему, даже сейчас он чувствовал, как тот старается не делать резких движений несмотря на свое дикое возбуждение. Чуя мягко улыбнулся, заправив прядь мокрых волос Дазаю за ухо и продолжив стонать, глядя в его карие, глубокие глаза. Шатен видел этот взгляд на себе, и отвечал Чуе тем же. У них словно появилась своя связь. Которую больше никому не увидеть. Рыжик Вскоре сам начал раздвигать ноги в стороны, чувствуя как Дазай попадает по простате и громко постанывая. Через некоторое время шатен стал более грубым и резким в движениях, буквально вбивался в Чую, прикусывая его губы и целуя его. Вскоре Накахара не сдержался и излился себе на живот. Осаму сделал несколько грубых толчков и тоже кончил, но уже в него, испустив тихий, но отчётливый стон, и вышел из него, упав в воду рядом. Накахара пытался восстановить рассудок, зрение и мысли, но не выходило, а потому он просто развернулся к Дазаю лицом, нежно коснувшись его губ своими и обмякнув в его руках, вырубился. Проснулся он уже в кровати. Открыв глаза, он тут же почувствовал ужасную боль в пояснице и ногах, от чего поморщился, а затем огляделся. Он лежал абсолютно голый на черной постели рядом с Осаму, который так же был без одежды, бинтов. Он спокойно спал, улыбаясь во сне и обнимая подушку. Рыжик, сам не зная от чего улыбнулся, глядя на это милое зрелище. Чуя вновь улегся на удобную, большую подушку, прикрыв глаза и почувствовав себя хоть кому-то нужным. Пускай и в плане секса. Но вдруг... Ощущение теплой руки. Его обняли за худую, обнаженную талию, прижав к себе. Щеки тут же покраснели, пока спящий шатен уткнулся в его макушку и тихо сопел, улыбаясь во сне. Чуя посмотрел на него, тихо выдохнув и уткнувшись носом в чужую, голую грудь, обнял его в ответ, прикрыв глаза и моментально заснув. Так было тепло в этих объятиях. Нежность, трепетность и требовательность выражалась в неосознанных прикосновениях. И это ему жуть как нравилось. Хотелось всегда так спать, в обнимку с тем, кому ты действительно нужен. Вскоре они оба проснулись, и открыв глаза, Накахара почувствовал, что его всё ещё обнимают. — М..Мь.. —тихо пискнул он, посмотрев на шатена с покрасневшими щёчками. Тот миловидно улыбнулся, трепетно поцеловав его в лоб. — Прости, что был вчера груб. Ноги наверное болят? — теплая рука прошлась по спине рыжика, отчего по его телу прошлись мурашки. — Не правда! Ты был нежен! — возник Чуя, пока щеки краснели сильнее. Шатен засмеялся, а затем поцеловал Накахару в нос. Рыжик пискнул, а затем вновь спрятался в груди Осаму, тихо выдохнув и прикрыв глаза. — Не знаю почему, но с тобой мне хорошо. Так тепло на душе. — сказал шатен, улыбнувшись и погладив рыжика по голове. — Мь- мне тоже... — тихо ответил Чуя, прячась в груди шатена и до жути краснея, как помидорка. Дазай засмеялся, видя то, какой он милый, а затем поцеловал его в макушку. Шатен вскоре поднялся с большой, мягкой кровати, достав из большого шкафа костюм и начав одеваться. В дверь сначала постучались, а затем она открылась. — Heru, horta sinyar et Lorendien. — черновласая девушка в платье прислуги вошла в комнату, не дождавшись ответа. Взгляд Накахары тут же перешел на нее. Во взгляде читалось удивление, интерес и некое волнение. Он в жизни никогда не слышал такого языка, и это вызвало у него жуткий интерес. Дазай обернулся к ней, с вопросительной интонацией спросив: — Ma lu? — на что девушка ответила: — Moriquendi esse mahta- et Eldar. Maquet- tulco. — и шатен задумался. — Nin horme lume… — произнес он, выдохнув и опустив взгляд. Девушка кивнула и ушла. Чуя перевел взгляд на Осаму, а затем неуверенно спросил: — А... А что это за язык? На английский не похож… — и услышал смех. — Никогда не слышал такого? — спросил Осаму, надев на руки перчатки. — Нет... — задумался Чуя. — Эльфийский. Квенья. Эта девушка - истинная эльфийка, но она перешла ко мне в поместье, что бы сохранять нейтралитет между расами. — ответил шатен, присев на край кровати. — Эльфийский!? А... А что она говорила? — Накахара прикрылся одеялом до груди, ибо был сейчас полностью без одежды. — Сказала, что из Лорендена пришли новости. Темные эльфы объявили войну, а потому светлые просят помощи у поместья. — сказал шатен, потерев лоб рукой и тихо выдохнув, — Я попрошу горничных принести тебе одежду. Да и квенью тебе бы надо начать изучать... В нашем мире без нее никак. — он встал, а затем поправил рубашку на себе. — В "вашем мире"?… — удивлённо спросил Накахара, на что Осаму кивнул, — А... Могу я прогуляться по поместью? — Конечно, только за пределы барьера не заходи. В лесу опасно. — сказал Дазай, посмотрев на Чую, и добавил: — Оглядись тут. В библиотеку зайди. — а затем вышел из комнаты. Через некоторое время в нее вошли две горничных, что рыжик видел вчера, протянув ему аккуратно сложенную одежду. — Вы не голодны? — спросила одна из них, светленькая, низенькая девушка. — А.. нет, спасибо. — ответил Накахара, а затем спросил: — А как вас звать? — Элеонора и Аммет. — ответила девушка, а затем поклонилась и вывела другую горничную из комнаты. Чуя выдохнул, одевшись и выйдя из большой, просторной спальни, решил сначала изучить дом изнутри. Потолки были высоки, двери - массивны. Он шагал вдоль по коридору, разглядывая двери, и когда дошел до конца, решил войти в одну. Открыв ее, его взору предстала громадная библиотека, но вдруг шаг за ее порог и он... Полетел вниз. Взвизгнув и не поняв, что произошло, рыжик упал на пол, ушиб спину и вообще непонятно как остался без переломов. Он привстал, зажмурившись и потерев спину рукой, удивлённо посмотрел на потолок, откуда вслед за ним выпрыгнула высокая девушка с темными волосами по плечи. — Чего тебе надобно было в светилище? — спросила она, недовольно посмотрев на Накахару. — А... Я просто осматривался... — оправдался Чуя, посмотрев на нее. Он тут же вытянула руку вперёд, аккуратными, тонкими пальцами коснувшись его груди и пропустив сквозь его тело какую-то теплую волну. Рыжик удивлённо уставился на незнакомку, почувствовав что спина проходит, а синяки на локтях пропадают. — И больше без стука не входи. — проворчала она, а затем резко подпрыгнула и вновь влетела в потолок, пропав. Накахара ошарашенно стоял в коридоре, не зная вообще что произошло. Он выдохнул, а затем подошёл к открытому, большому окну, выглянув из него, как вдруг сзади его кто-то толкнул, и он перевалился за него, повиснув. Этот кто-то схватил его за ногу, не давая упасть. — Это ты значит, новый слуга Господина? ~ спросил девичий голосок, больше напоминающий детский. Чуя удивлённо раскрыл глаза, боясь что вот-вот упадет. Вдруг он отлетел от окна, все так же находясь вверх ногами. Его приподняли так, что он смог увидеть лицо своей собеседницы. Это оказалась невысокая девочка, лет двенадцати, с блондинистыми волосами и в красном платьице. — М-можешь поставить меня н-на землю?… — спросил чуя, закрыв лицо руками, так как жутко боялся высоты. Девочка рассмеялась, занеся его в коридор и поставив его на пол. — Я Элис. А тебя как звать? — спросила она, протянув ему руку. — А... Чуя.. — сказал он, протянув ей ладонь в ответ и пожав ее. — Рада знакомству. — улыбнулась девчушка. Она завела диалог про то, как чуя оказался здесь, чем занят и что планирует делать. Поговорив с ней минут десять, они разошлись, а Накахара наконец дошел до выхода из дома. Он вышел на крыльцо и его взору предстал громадный сад, двор, и вдалеке - ворота. Он прошелся по дорожкам, рассматривая каждый кустик, и в итоге дошел до конца, прямо к воротам. Он коснулся рукой железной палки, но та оказалась жуть как раскалена, и он вскрикнул от боли, ошпарив ладонь. На тонкой коже тут же начал проявляться ожог, а он зажмурился от боли. На глазах начали проявляться слезы, а рука жуть как болела. Вдруг он услышал шорох позади себя. Стоило ему обернуться, как вдруг... На него набросилась девушка, повалив на землю. Ее длинные, серебряные волосы были заправлены за острое эльфийское ухо, глаза были ярко сапфировые, а черты лица - ужасно красивые. — Ты эльф? — спросила она, удивлённо посмотрев на него. Накахара зажмурился, поморщившись от боли. — С чего бы это!? — возник он, пытаясь вырваться из ее хватки. — Рука. — девушка тут же схватила руку Накахары, указав на ожог, — Барьер действует только на эльфов. — Чуя опешил от этого. — Да какой из меня эльф!? Я понятия не имею, почему я обжёгся, отпусти меня. — выкрикнул он, все же освободившись от ее хватки. — Постой. — Что ещё? — он обернулся к ней, посмотрев в ее глаза. — Я Элира. Если что-то будет нужно - обращайся. И старайся не приближаться к воротам, что бы не вредить себе. — сказала она, поклонившись и улыбнувшись уголками губ. Все эльфы жуть какие очаровательные. — Хорошо. — ответил рыжик, — Я Чуя. Будем знакомы. — а затем развернулся, и пошел ближе к поместью. Идя по темному коридору на первом этаже, он услышал знакомый, теплый голос. Осаму разговаривал с кем-то на этом самом "эльфийское" языке. Чуя подошёл чуть ближе, заглянув в комнату, откуда доносились голоса, через щель. — Мaure menta- hosse ana Lorendien. Tancave. Ye. — голос был спокоен. Шатен ходил в черной рубашке по комнате, говоря с кем-то. Накахара, увидев что Дазай хочет выйти, понял, что надо бежать, но было поздно, и он уже предвкушал то, что Осаму его застукает за подслушиванием, как вдруг кто-то схватил его за шиворот, подняв над землёй. Он зажмурился, и открыв глаза, увидел перед собой ту самую девушку, что утром его вылечила от ушибов. — Подслушивать, к твоему сведению, не хорошо. — в ее лице читалось недовольство, — В следующий раз спасать не буду. — А... Спасибо. — растерянно сказал рыжик, осмотревшись, — Я все равно ничего не понимаю из его слов... Я не знаю этого языка. — И вот снова ты оправдываешься. Tambaro.*— проворчала девушка, вдренув носом и сложив руки на груди, — Надо учить. А то так и останешься бездарем. А если в плен попадешь? Убьют сразу. Возьми на третьей полке сверху словарь и учи. В день - тридцать слов. Не меньше. — сказала она. — А...ага. Кстати, а как вас зовут? — спросил Накахара, посмотрев на девушку. — Акико. Йосано Акико. — сказала девушка, и подтолкнула Чую к стеллажам, — Если с книгой хоть что-то случится, ты будешь до конца своих дней сидеть в библиотеке и перешивать переплёты. Понял? — Да. — сказал чуя, направившись к стеллажам и найдя маленькую книжечку, размером с мизинец, на которой было написано "Квенья". Он подошёл к Йосано, спросив, то ли это, а она кивнула. — Так он же маленький... — удивлённо произнес Накахара, и увидел возмущение на лице девушки. Она взяла их его рук книжечку, сжала в ладони и... Маленький блокнотик стал полноценной книгой. Она сжала ее двумя руками обратно, отдав изумленному Чуе, тот кивнул в знак благодарности, а затем ушел через вход, перепрыгнув порог. Он шел по коридору второго этажа, когда увидел поднимающегося сюда Дазая. Все же ему было как-то неловко после сегодняшней ночи... Это был его первый раз, что ещё больше его смущало. Шатен улыбнулся, заметив Накахару, и подошёл к нему, положив руку на его надплечье. — Ты как? Начал осваиваться? Элеонора и Аммет сказали, что ты совсем ничего не ел с утра, а уже вечереет... — сказал Осаму, с волнением посмотрев на Чую. Тот тихо выдохнул, слегка покраснев. — Да, начал... Я просто не голоден. — рыжик посмотрел на руку в перчатке, слабо улыбнувшись и переведя взгляд на красивые глаза шатена. Тот улыбнулся, погладив его щеку рукой и отстранившись. — Кстати, твоя комната слева по коридору. — сказал Осаму, а затем услышал, что его зовёт Йосано, с криками и негодованием. — Дазай, len'alas lath'din...- Ar tu na'din!**— воскликнула она, подбежав к шатену, — nai undume maluva le_!*** Сколько можно то!? Ты не можешь без помощи народу жить спокойно!? Из-за тебя все пострадают. — она влепила ему пощечину, отталкивая Чую в сторону. Рыжик зажмурился от звонкого удара по щеке шатена, в груди сильно защемило и... Словно какая-то энергия выплеснулась из его тела. Йосано оттолкнуло в сторону так, что она ударилась о стену, а Дазай взволнованно на нее посмотрел. — Ты как? — спросил он, глядя на нее и подойдя к ней, помог встать. — Amin feuya ten’ lle."*" — процедила она через зубы, глядя на Накахару, а затем вырвалась из рук шатена и убежала в библиотеку. — Ч-что это было?… Что я... — спросил Накахара, взглянув на свои руки и почувствовав, что из носа потекла кровь. Голос Дазая раздался звоном в ушах, а голова закружилась. Ноги подкосились и он упал в обморок. Очнулся он лежа на кровати, возле него сидели горничные. Когда он открыл глаза, одна из них взволнованно встала на ноги, посмотрев на него. — Сударь, извольте нас так больше не пугать! — воскликнула она. — А... Что случилось?… — спросил Накахара, сев на кровати и потерев больную голову. — Вы упали в обморок, видимо из-за того, что голодали такое время. Мы поставили вам капельницу, но поесть вам стоит. — сказала другая горничная, встав со стула и протянув Чуе тарелку с каким-то неизвестным ему блюдом. Накахара поблагодарил их, быстро покушав. Капельницу сняли и он вышел из комнаты, в которой лежал. В окне уже был мрак. Подойдя к нему, он увидел тлеющий огонек в саду. Вернувшись в комнату, он нашел какую-то кофту, накинув на себя, а затем спустился вниз по лестнице, выйдя на улицу. Его тут же обдало прохладным, летним ветром. Запах влажной травы, земли и сырого воздуха тут же ударил в нос свежестью. Чуя пошел вдоль по дорожке, подойдя к беседке. В ней, в полном мраке сидел Осаму, с сигаретой в руках и задумчивым взглядом. Накахара медленно подошёл к нему, присев на край лавочки и тихо выдохнув. Глаза уже слипались, но он старался не засыпать на ходу. — Сегодня... Когда ты меня защитил. Как ты это сделал? — выдохнул пар шатен, посмотрев на Чую. — Я... Я не знаю. Честно. — взгляд голубых глаз опустился в пол, веки слегка прикрылись. — Ты не обычный человек, Накахара. Далеко не обычный. — сказал Осаму, вновь переведя взгляд куда-то во тьму. — Ты эльф? — в голове Чуи пронеслись слова девушки, которую он повстречал днём. — Даже если и так. Это ничего не меняет. Я все ещё считаю себя человеком. — сказал Накахара, стиснув зубы и прикрыв глаза. — "Ты можешь быть кем угодно, но ты всегда должен оставаться человеком. В любой ситуации, в любое время, в любом месте." — произнес Осаму, а затем перевел взгляд на Чую, затушив сигарету и поднявшись с лавочки, — Думаю, нам пора в дом. — он протянул Чуе руку. Накахара посмотрел на нее и кивнул, поднявшись вслед за ним. Шатен пошел не через главный вход, а через другой, обойдя вместе с рыжиком сад и выйдя с другой стороны дома. Они остановились у небольшого пруда. Накахара посмотрел в воду, которая отражала луну и темное небо. В ней иногда поблескивали светлячки, и небольшие капли вызывали разводы на ровной глади. — Тебе здесь нравится? — спросил шатен, посмотрев на рыжика и выдохнув. — Я все ещё не могу привыкнуть к чему-то новому... Но здесь хорошо. — ответил Накахара, слабо улыбнувшись и посмотрев на Осаму в ответ. Тот подошёл к нему поближе, слабо коснувшись пальцами в перчатке его подбородка, и приподняв его, коснулся вишнёвых губ своими, смяв их. Тянущий, нежный, такой приятный поцелуй вызвал дрожь в теле Накахары, тот прикрыл глаза, ответив на него. Вновь то чувство бабочек в животе охватило его. Дазай вскоре отстранился, посмотрев на Чую, щеки которого приобрели нежно розовый оттенок. Он слабо улыбнулся, отведя взгляд и прикрыв глаза. Шатен понял, что тот хочет спать, а потому взял его за руку, поведя в сторону поместья. Открыв дверь сзади дома, он провел его в коридор, прикрывая ее и проходя по темным коридорам как можно тише, что бы никого не разбудить. Они поднялись на второй этаж, Накахара зашёл в свою комнату, до куда его проводил Осаму, а затем развернулся к нему, уже чуть ли не засыпая. — Спасибо... За все.. — сказал он, посмотрев в карие, добрые глаза. — Не за что. Спокойной ночи. — улыбнулся шатен, приобняв Чую за талию и кратко поцеловав в нежные губы, отстранился, отправившись в свою комнату. Накахара нашел одежду, которую оставили горничные, и улыбнулся, переодевшись в спальную одежду. Он лег на мягкую, большую кровать прикрыв глаза, но долго не мог заснуть, думая о шатене, вечере и об этих двух поцелуях... Что они значили? Он тихо зевнул, и через некоторое время заснул, тихо посапывая и обнимая подушку.