Бордель "Олимп". Мифы и легенды

      Афродита расчёсывала длинные рыжие локоны перед зеркалом, но громкий хлопок дверью прервал это действо. Вошёл Посейдон. Она, с рождения приученная кланяется ему, проделала этот жест. Затем, отойдя в сторону, оставила богу место для комфортного расположения. Он снял сандалии и кинул в сторону Афродиты. Она суетно прибрала обувь и он принялся обнажать тело: - Какая же ты у меня красивая! Это потому что Я тебя создал! Афродита мило улыбнулась ни капли не выражая своего недовольства. Он жестом пригласил её к себе, а она, словно робот, сделала это с той же улыбкой. Посейдон резком жестом сорвал с неё одежду и бросил девушку на кровать и грубо приказал ей: - Не издавай ни звука и вс будет хорошо, девочка моя. В конце концов, ты всего лишь игрушка. Униженная богиня еле сдерживала слёзы, но улыбка не сходила с её лица. Посейдон приподнял её бёдра, ударил по ягодицам и убедился, что девушка молчит. Мощными руками он пододвинул её к себе мощными руками и резко вставил член во влагалище. Лицо красавицы исказилось от боли, но ни звука они не издала. Бог ускорился, а девушка начала извиваться и делать бесполезные попытки вырваться. Когда Посейдон внезапно остановился, а потом вошёл вновь, она взвизгнула. Он остановился снова. - Почему ты меня не слушаешь? Ждёшь наказания? Он схватил Афродиту за волосы и перетащил в другую комнату, которая как и многие в «Олимпе», была устлана бархатом, а стены её были «украшены» наручниками, верёвками, плётками, цепями и т.д. Он схватил её тонкие кисти, сковал наручниками и привязал к стене. Бог произнёс: - Каждый твой крик будет стоить десять ударов. Первые три удара не показались девушке болезненными, но на четвёртом ударе её кожа уже горела, а конечности дрожали. Хрупкое создание еле сдерживало крик боли, застрявший в горле. На девятом ударе она всё же слегка вздохнула и издала лёгкий стон. Посейдон схватил кнут и скинул девушку на пол. Он начал нещадно бить её, сдирая кожу и не считая удары. Количество уже перевалило за «обещанные» десять. Крики боли разносились эхом по всему зданию. Однако, раны, появляющиеся на её коже тут же затягивались, а Посейдон всё не унимался. Развернув измождённое тело, он вошёл, уже не обращая внимание на стоны, но с каждым толчком он трахал будто девственное тело. А тут Хлестаков...