— Собирай вещи свои. Ты покидаешь этот дом, Владлена. Познавший грех не должен осквернять своим присутствием лики святых и освещенный дом. Мы с отцом будем молиться о том, чтобы ты слишком не мучилась. Ты должна быть благодарна.
Именно эти слова сказала мне матушка, а после вышла из комнаты с гордо поднятой головой. И вот именно из-за нее я сейчас еду в каком-то шикарном лимузине с молчаливым водителем в неизвестном направлении. За окном уже наскучивший пейзаж — сплошной лес. В отражении стекла видны пустые серые глаза. Огонек и жажда жизни давно погасли в них. Хотелось вырвать их, чтобы не видеть себя, такую слабую. Себя, что кое-как продолжает ухаживать за собой, чтобы хоть чуть сдержать приступы самоненависти.— У тебя не может быть никакой депрессии. Сама подумай, Влад. Тебе ведь лишь семнадцать, в таком возрасте таких болезней не бывает. И ты ухаживаешь за собой, а больные забивают на свою внешность. Хватит, пожалуйста, позировать, — поздравляю, бывшая лучшая подружка, ты только что обесценила каждую из моих проблем.
С тех пор на моих руках стали появляться порезы. Такое предательство подруги доломало итак не получавшую поддержки от набожных родителей девушку с вечно лохматыми красными волосами. Меня. Она была единственной, что слушала меня и пыталась давать советы. Но, видимо, и ее в конец доконало мое нытье и комплексы. И ее можно понять. Такие люди только тянут на дно, не давая возможности развиваться. Я бы на ее месте поступила бы так же. Вещей с собой у меня немного, поэтому взять все без помощи труда не составило. Чехол с поломанной гитарой на спину (в нем же хранились и мои дневники и тетради с песнями и аккордами), рюкзак и небольшой чемодан в руки.— Опять ты занимаешься не пойми Бог чем! — отец ломает гриф инструмента, буквально сжигая меня взглядом. — Это будет тебе уроком на будущее Владлена. Марш за уроки! А то со своими песнями сатанинскими уже и забыла, небось, как слова нормальные выглядят.
Я не могла ее выкинуть. Слишком много воспоминаний гитара в себе хранит. Рисунки и надписи на ней о прошлом напоминают. О приятном прошлом, когда жизнь была окрашена всеми цветами, а не только черным, серым и красным. Привязанность к моим личным вещам никак не была объяснена. Я их любила настолько, что избавиться от них рука не поднималась. Дождавшись, когда лимузин уедет, я достала из кармана пачку сигарет, одну из них закурив. Обжигающий дым проникал в легкие; в это время пред глазами красовался большой и мрачный особняк. Невероятно красивый. В таком только фильмы про королей и их семьи снимать. Бросив окурок и затоптав его, я прошла сквозь массивные ворота. Сад был усеян красивейшими белыми розами. Они бы прекрасно смотрелись в гробу мамаши, ебись она Сатаной. После нескольких неудачных попыток достучаться до жителей сего замка, я сама зашла внутрь, совсем забыв о правилах хорошего тона. Какой хороший тон может быть там, где гостей не впускают? Внутри обстановка была не менее гнетущей, нежели снаружи. Будто к нечисти какой попала. В гостиной стояли пара диванов да кресел. И вот я уже хочу сесть в одно из них, как голос сзади себя слышу. Мужской и строгий. Будто господина какого. — Вас не учили, леди, что без приглашения в чужой дом не входят? Я обернулась резко от испуга; сделав пару шагов назад, споткнулась о кресло это злосчастное и в него прям и свалилась. Подняв взгляд, я увидела парня. Красивого. Сизые волосы были аккуратно уложены; на носу очки. Взгляд малиновых глаз был строже некуда. Он вперился в меня ими, будто стараясь дыру проделать. Но, быстро успокоив сбившееся дыхание, я вернула лицу невозмутимое выражение, закинула ногу на ногу и так же холодно, как и он, проговорила: — А Вас, господин, — это обращение было пропитано сарказмом, — не учили, что гостей встречать полагается, а не заставлять ждать на улице? Я стучала — мне никто и не удосужился открыть дверь. Брови юноши слегка дрогнули — он хотел нахмуриться, но его эмоции были под идеальным контролем. Он не позволил себе раздражения или злости — один лишь холод, пробирающий до костей даже меня. Становилось как-то не по себе. — Ох, Рейджи, тебя что, заткнула наша новая гостья? — с лестницы со второго этажа спускался рыжий парень. Его голос был приторно сладок. Даже во рту свело от этого. На лице сверкала лисья ухмылка. Парень оценивающе пробежался по мне взглядом и уселся на подлокотник кресла рядом со мной. Как ни странно, но этот юноша, несмотря на ту атмосферу игривости и азарта, что его окружала, понравился мне больше, нежели первый. Возможно, потому что он напоминал меня несколько лет назад.— Откуда у тебя эти деньги, Владлена? Ты вновь со своими дружками играла на них! Сколько можно повторять: азарт — это грех! — мать бесновалась, видя пачку денег в моих руках. Мне нет дела до этого. Я сейчас в совсем другом мире — в нирване.
— Ох, сучечка, не бойся, проходи к нам. К тебе подружку новую завезли. Нам будет весело, не так ли? — я повернулась на говорящего рыжего, пытаясь проследить за его взглядом. Он смотрел на белобрысенькую девчушку, что выглядывала со второго этажа. Кажется, она была насторожена или напугана — я так и не поняла. Девушка робко спустилась и села на один из диванов. Она с любопытством осматривала меня гранатовыми глазами. И, в конце концов, мягко улыбнулась. Прелестно. Просто прелестно. Это создание было слишком милым, чтобы я не улыбнулась неловко в ответ. Вслед за блондинкой, словно из ниоткуда появился агрессивный, кажется, красноволосый парень. Взгляд, полный высокомерия, по комнате пробежался, оценив обстановку. После же он плюхнулся рядом с девушку, закинув ногу на ногу и вальяжно разместив руку на ее плече. Я скривилась. Еще более неприятный тип, чем этот очкастый эстет, что осуждающе смотрел на него. — И чего вы все переполошились? Тедди не нравится такая активность. Он не понимает, что происходит. А он этого не любит. И я тоже. — Скажи спасибо отцу, Канато. Это из-за него мы тут собрались все. Вновь прислал кого-то. В комнате появились еще два парня: мальчонка с фиолетовыми волосами и огромными синяками под глазами, что держал в рука игрушку-медвежонка и блондин, спокойно и расслабленно развалившийся на втором диване. Черт возьми, сколько тут их? Если меня привезли сниматься в групповухе, то нет уж, увольте! — Где же Субару? Как же раздражает! Пускай быстрее появляется! Великий Я хочет быстрее закончить с этим и уединиться с блинчиком! — красновласый начал очень сильно раздражаться. Девушка же слегка съежилась. Урод! Что он себе позволяет! — А, завались, Аято. Твое «Великий Я» с каждым днем бесит все сильнее, — у стены замечаю еще одного. Судя по всему, последнего. Альбинос. Злющий на вид, аки собака бешеная. На меня он посмотрел особенно злобно. Так, будто я ему жизнь испоганила. — Прекратите показывать свой поганый характер перед абсолютно незнакомой леди. Это верх неприличия, — Рейджи, насколько я запомнила, смерил этих двоих холодным недовольным взглядом. Те же в свою очередь, цыкнув, успокоились. — Прошу прощения за неподобающее поведение моих братьев, юная леди. А теперь позвольте нам представиться. Мы братья Сакамаки. Это — Шу, — тот самый блондин на диване, что и ухом не повел. Ему совсем нет дела до происходящего. — Я — Рейджи. Аято, — красновласый гордо поднял голову, смотря на меня как на последний мусор. Отчасти я согласна с ним. — Канато, — взгляд его сиреневых глаз пугал до дрожи. Это был взгляд больного на голову человека. — Райто. — Рад знакомству, стервочка. Надеюсь, мы поладим, — промурлыкал рыжий, приподнимая в знак, якобы, приветствия шляпу, опоясанную алой лентой. А сам взял мою руку и поцеловал тыльную сторону ладони. Какой галантный… но, кажется, наружности его доверять нельзя. Тут есть подвох. — Субару, — это тот альбинос. Он лишь еще сильнее нахмурился. Парню не нравится тут находиться — это видно. — И Юи Комори. А теперь позвольте попросить Вас представиться. Я еще раз оглядела каждого из них, будто желая понять, что они из себя представляют. Чего от них можно ждать? И, самое главное, на кой хуй я здесь? Я ни за что не поверю, что меня сюда отдали, так сказать, лечиться. И даже в то, что просто сбагрили, чтобы «не оскверняла грехом своим дом». Если бы они хотели это сделать — давно бы отдали куда подальше. Или в церквушку местную на обряд отпевания и искупления грехов. Что-то здесь нечисто. Но ладно. Сейчас самая главная задача: разнюхать, что это за место вообще и что тут творится. Но сперва — закончить это чертово собрание и пойти спать. Веки тяжелые уже. Энергия расходуется слишком быстро. В последние годы я постоянно сплю. Или мучаюсь от бессонницы. Отвратительно. — Владлена Райнхарт. Можно просто Влада, Райн — мне абсолютно без разницы, как вы меня там обзовете. Главное, проясните момент — что я тут, черт возьми, делаю. Мне родители не сказали ни слова, — я попыталась нахмуриться слегка, но не получилось. Мышцы лица давно уже как плохо передают эмоции. Рейджи поправил очки, мельком взглянув на Юи. Та этого даже не заметила. — Вы приехали сюда по наказу церкви, к которой принадлежат Ваши родители. А для чего — узнаете чуть позже. А теперь, Юи, будь так добра, проводи, пожалуйста, гостью нашу в ее комнату. Мисс Райнхарт наверняка надо отдохнуть с дороги. И только блондиночка собралась встать с дивана, как Аято вновь усадил ее на место, сказав, что никуда она не пойдет. Возмутительное поведение. Даже меня оно вывело из себя. Встав со своего места, я подошла к этой парочке. Отцепив чужую руку от девушки, я осторожно взяла ту и аккуратно потянула на себя. В глазах парня читалось явное возмущение. — Она тебе не вещь, Великий Аято Сакамаки. У тебя нет никакого права так с ней обращаться, — голос мой довольно тих и груб — прокурен. Но спокоен и тверд. ЕЧм-то даже похож на голос Рейджи. Вот только у него просто все под контролем, а мне не над чем его держать. — Пойдем, Ю. Покажешь мне что да как тут. Мы спокойно поднялись по лестнице, где я вновь закурила. И все равно, что пепел на пол падает, на красивые красные ковры. За такое обращение с прелестной дамой они заслужили. — Парень твой? — коротко спрашиваю, затягиваясь. — А? — на какой-то момент девушка берет паузу, кажется, пытаясь, понять, о чем разговор. — А, ты про Аято. Нет. Он… он мне жених, — с какой-то грустью она выдает, опуская взгляд в пол. — Тц… какая мразь только такое чмо подобрала в женихи такой прекрасной девушке, — стряхиваю пепел и вижу, как Комори слегка краснеет, слыша комплимент. Мило. Милые девушки — моя слабость. Несмотря на состояние свое, я все еще не могу сдержаться при виде подобных девчушек. Их так и хочется защитить. — Мы пришли. Теперь ты живешь тут. Моя комната следующая, так что заходи, когда захочешь. Буду рада видеть тебя, — Юи улыбается и машет мне, скрываясь у себя в комнате. Я падаю на кровать, даже не осматривая свою обитель и закрываю глаза. Отключаюсь в один момент. Как же я устала.— От чего ты могла устать! Ты даже не делаешь ничего! Лентяйка! Видеть тебя не желаю! У всех дети, как дети, а у меня — демоном одержимая!
Проснулась я от стука в дверь и голоса Рейджи, что говорил о том, чтобы шла я есть, мол, без опозданий. Я не знаю, сколько я спала, но это не помогло ни разу. Я чувствовать себя стала еще более разбитой. Поднявшись и потянувшись, я решила зайти за Юи. Не хочется одной шастать по этому огромному особняку. Но зайдя в ее комнату, я увидела то, что в шок меня повергло: Комори сидела на коленях у Аято, что прижимал ее к себе и не отрывался от шеи. — Да, стервочка. Ты абсолютно права. Мы — вампиры, а ты — наша жертвенная невеста, как и Юи. Именно за этим тебя сюда и отправили — церковь откупилась неугодной ей душой. А теперь будь хорошей девочкой — не дергайся и тогда тебе точно понравится, — это был голос Райто, что приобнял меня сзади за плечи. Вот блять, во что же я влипла.