Ворон и Лис

      — Что будет, если свету придать форму ворона? — спросил Император, извлекая меч из золотых ножен.       Охотник усмехнулся и с наглостью приговоренного указал своим клинком за спину Повелителю, туда, где на алых знаменах летел, колыхаясь на ветру, вышитый золотыми нитками феникс.       — Думаешь, для тебя это хороший знак? — наследник древней крови стремительно атаковал, пользуясь тем, что меч оппонента выставлен далеко вперед. Но Карасу ждал этого и, не пытаясь отбить удар, прыгнул в сторону. Они закружили, как два пса перед дракой, пробными наскоками испытывая силы друг друга.       Спустя годы странно было снова сойтись в официальном бою против человеческого мастера. Ворон словно вернулся в детство: его отец когда-то сражался в том же классическом стиле пяти элементов, что Император сейчас. И в нем же обучал своих сыновей. Сегодня он посоветовал бы Хикэру отойти от любимых стоек ветра, идущих только на руку оппоненту, предсказуемым образом тяготеющему к быстрым формам огня. Перейти на гасящую чужие усилия воду.       Соловью Юга, несмотря на весь талант, так и не удалось превзойти отца на тренировочном поле. Тот всегда позволял ученику показать, на что способен, расслабиться, поверить в свои силы, а затем одерживал верх новым приемом. Может быть, именно поэтому резкая смена стилей противником, внезапно перешедшим с огня на землю, не застала охотника врасплох. Он успел перескочить низко пошедший клинок и даже срезал декоративную кисточку с чужого пояса. Нефритовые бусины раскатились, затерявшись в пыли под ногами.       Зрители дышали в едином ритме с их клинками, вздохами и криками приветствуя каждый выпад и блок, каждый обманный прием и контратаку. Несколько безумных минут спустя Карасу обнаружил, что все еще держится. Император являлся грозным противником, знающим, как определять и использовать чужие слабости. Пожалуй, у него был только один недостаток — маловато смертоносных конечностей.       После того, что они с Юки пережили в противостоянии с Рейдэном, воплощающим в себе силу целого отряда, и в битве против коварного жестокого Тсуиоши, биться с кем-то, ограниченным человеческим телом, вызывало болезненное ностальгическое удовольствие.       Божественный Наместник был старше и опытней, его формы превосходили охотника во всех элементах. Кроме пятого.        «Дух… — бывало поучал старший соловей, когда Хикэру особенно досадовал на поражение в тренировке с ним, — дух не имеет собственных форм и стоек, но именно он делает остальные четыре единым целым. Познавший дух становится опаснее в сто крат. Это разница между тренированным охотничьим псом и загнанным в угол волком. Разница между отданной и забранной жизнью. Будет только лучше, если ты никогда ее не познаешь».       Но он ее познал. Разницу между певчим соловьем и кормящимся смертью вороном.       Карасу поймал чужой меч левой рукой, удерживая за тупую сторону лезвия.       «Главное не порезаться! До первой крови — это единственное оглашенное правило».       Он отбросил свою катану и, пока Император продолжал держаться за свою, нанес удар кулаком в челюсть, зажав между пальцев острием вперед серебряный гвоздик, украдкой выкрученный из цитры, где тот держал четвертую струну.       Свидетели потрясенно ахнули, охотник выпустил чужое оружие и поспешно отпрыгнул прочь. Но его никто не преследовал. Император поднял ладонь к лицу, осторожно коснулся расцарапанной щеки, посмотрел на окровавленные пальцы и, наконец усмехнувшись, вскинул руку вверх, обозначая конец поединка.       — Боги явили свою волю! — провозгласил он.       — Бог подлости, не иначе… — сплюнул Токаге, но его никто не услышал в шумном море царящих эмоций.       — Отныне Хикэру — наместник девятнадцатой провинции. Ему предстоит очистить долину и вернуть ей процветание. До первого снега я оставлю в его распоряжении пятьдесят человек в качестве охраны поместья и стражи Гнезда. Я также выплачу его долг перед обителью и возьму его на службу мастером меча. Здесь надлежит открыть школу. Сорок два моих воина погибло вчера, сорок два мечника-выпускника я жду на своей службе через пять лет, и каждые пять лет после того. Отряд Ворона. Они будут сражаться против людей и демонов, решая противоречия с ними максимально действенными методами. Дабы история, произошедшая здесь, никогда не повторилась. Такова моя воля. А пока… у меня уже есть для тебя первый ученик. Акира! — он оглянулся в поисках сына. — Иди сюда, немедленно!       Произошла заминка пока телохранители ловили младшего принца, пытавшегося поспешно скрыться за тканью навеса.       Карасу отстраненно наблюдал за происходящим, продолжая до боли сжимать маленький серебряный гвоздик.       «Ну вот, а я говорил Юки, что песенки не спасут жизнь. Нужно будет рассказать ему… если он еще жив, если еще не ушел от такого ужасного учителя…» — сознание отказывалось понимать происходящие, он смотрел на суматоху вокруг, не в силах сосредоточиться ни на одной из сотен мыслей.       Акиру тем временем схватили и приволокли, представив пред грозным взором отца.       — Помнится, ты обещал учиться только у того, кто победит меня в честном бою, ибо все прочие тебя обучать не достойны! — довольно напомнил Император, глядя на погрустневшего сына. — Милая хитрость, ты ведь не верил, что это может в самом деле случиться?       — Простите меня, отец, я осознал, что был не прав! Я обещаю ходить на занятия в казармах дворца раз в неделю! Даже два раза! Не отдавайте меня этому преступнику с глазами убийцы!       — За свои слова и поступки в этом мире приходится отвечать. Думаю, твой новый учитель сумеет научить тебя и этому. Опустись на колени.       Телохранители нажали юноше на плечи, пригибая к земле. Меч Императора сверкнул в воздухе над склоненной макушкой. Легкие золотые нити волос разлетелись по ветру, усеивая землю. Короткие неровные пряди — все, что осталось от роскошной косы, упали вниз, закрыв красное от унижения лицо принца.       — Вернешься во дворец, когда отрастут, — распорядился Император. — Заприте его где-нибудь. Пойдем, соловей, нам нужно составить все документы до рассвета. С утра я выступаю обратно. Восемнадцатая провинция уже достаточно долго ждала моего правосудия. До тех пор нужно успеть официально представить тебя людям. Ежевика, мой дружок, твой Дом может посодействовать в создании небольшого праздника на площади?       — Вы мои цены знаете, — фыркнула гейша, вместе с новой подругой присоединяясь к шествию. — И, если хотите, чтобы мы раздавали деньги, их нужно предоставить заранее.       Весь совет оказался захвачен стремительным вихрем. Чиновники носились сломя головы составляя документы и собирая подписи. Офицеры проверяли свои отряды и подавали отчеты, спеша успеть к отбытию. Набирали добровольцев, согласных остаться. Лекари готовили к транспортировке всех раненых, что смогут выдержать дорогу. И все они чего-то хотели от нового хозяина девятнадцатой провинции. Карасу растерянно смотрел на жаждущих его внимания, и разводил руками, отвечая невпопад, чем изрядно веселил Императора, то и дело эти ответы поправляющего.       Больше всего неприятных минут доставил Токаге, не желавший возвращать священный кинжал отступнику. В конце концов Повелитель предложил послать гонца в орден и узнать, что предпочтут получить остальные смотрители: немедленное погашение долга плюс ежемесячные выплаты до конца жизни Карасу, или Небесный Гвоздь, которым все равно никто, кроме бывшего хозяина, не сможет пользоваться. На этом старший охотник сдался, и оружие вернулось к владельцу.       Наутро бурный поток дел частично иссяк. Провожаемое зеваками, войско ушло. Следом потянулись обозы с ранеными и чиновниками, не пожелавшими после двух бессонных дней снова лезть в седла, а также повозки Госпожи Ежевики. В поместье стало пусто и тихо. Слуги хэби разбежались, новых никто не набрал, да и платить им еще долго будет нечем.       Карасу сидел на обгорелом пне посреди вытоптанного двора, с которого до этого наблюдал за отъездом последней повозки. В воздухе еще витал слабый запах гари и крови, но с гор на южной стороне долины уже спускались, громыхая, тучи, полные дождя, скоро он дойдет и сюда.       Охотник потерянно наблюдал, как усиливающийся ветер треплет одинокое знамя с соловьем, висящее на сломанном древке, криво торчащим над стеной. Он чувствовал себя таким же потерянным и ненужным, как эта маленькая птичка. На месте бывшей черноты в груди поселилась тревожная тянущая пустота между ребер. И каждый глоток воздуха с запахом гари и отцветающих хризантем только усиливал это чувство.       К крыльцу у главных дверей поместья прибрел и с обиженным видом устроился Акира, которого только недавно выпустили из-под замка. Юноша принялся недовольно осматривать разгромленное окружение, время от времени опасливо косясь на Карасу, напоминая потрепанного, но все еще яркого петуха, который проиграл схватку с конкурентом и теперь сидит в одиночестве на дальнем насесте, отказываясь признавать поражение. Принц, очевидно, попытался зачесать обрезанные волосы в хвост, но короткие пряди выбивались со всех сторон, трепеща на ветру задорными золотыми всполохами и доводя хозяина до нервного припадка.       «Он, наверное, голодный… — растерянно подумал ворон, наблюдая за нахохлившейся одинокой фигурой. — На кой хрен мне оставили этого ребенка?!»       В этот момент двери за спиной принца распахнулись. Отчаянно моргая на дневном свету, из них появился Юки во всем великолепии разлетающихся белых одежд и длинных серебряных волос. Демон шагнул на порог подслеповато щурясь, споткнулся о сидящего на ступеньках парня и оба они загремели вниз, крича и ругаясь.       При виде живого лиса Карасу испытал прилив бешеного облегчения. Напряжение прошедших дней разом отпустило, навалившись невероятной слабостью взамен. Ноги отказались служить и он, не в силах подняться, беспомощно наблюдал за разборкой со стороны.       — Пошел прочь! — Акира стряхнул с себя незнакомца и вскочил на ноги. — Как ты смеешь толкать меня?!       — Ты кто вообще такой? — оскалился в ответ Юки, восставший в мир живых не с той лапы. — Чего расселся, как у себя дома? Проваливай!       — Сам проваливай, если жизнь дорога! Я первый ученик мастера Хикэру, он тебе за меня голову снимет! — на ходу переобулся юноша, озираясь в поисках поддержки.       — Первый ученик, значит? — взгляд лиса метнулся через двор и нырнул в глубину черных глаз, неотрывно смотрящих навстречу, наполняя пустоту в груди охотника жгучим, как молодая крапива, счастьем. — Тогда у нас проблемы… Видишь ли, первый ученик может быть только один…       Глаза демона вспыхнули красным, на растопыренных пальцах отросли когти. Он облизнулся, демонстрируя клыки и призвал хвосты. Один плотный и пушистый, второй прозрачный, как едва-едва начавший возвращаться призрак. Этого оказалось более чем достаточно, чтобы пошатнуть последние крохи душевного равновесия.       — Демон! — завопил Акира, и пустился наутек. — Спасите, Мастер! Здесь демон! Он сожрет меня!       В ворота поместья настойчиво постучали.       — Пожалуйста, хватит… — тихо взмолился Карасу, сам не зная, кого просит: новых визитеров, довольного своей выходкой Юки, или самих Богов, что продолжают над ним смеяться.       — Я только начал, — капризно отозвался лис и, расхохотавшись, кинулся за своей жертвой в погоню. — Стой, смертный, убивать тебя буду!       В ворота снова постучали. На третий раз створки, выбитые во время штурма, и лишь для виду прислоненные обратно, с грохотом рухнули на землю, подняв облако пыли. Смущенная таким результатом делегация, посовещавшись, подняла их обратно и только затем рискнула приблизиться к новоиспеченному наместнику. Пришедшие столпились у пня, зачарованно наблюдая набирающую обороты погоню вокруг кустов и построек, и пытаясь понять: чему именно служит такая необычная тренировка?       — Выкладывайте, — стряхнул с них оцепенение Карасу.       — Мастер Хикэру, — все четверо как по команде опустились на колени: смущенно сжимающий лук Тэкеши, невероятно серьезный на вид Кохэку, как всегда улыбающийся Мэмору и, теряющийся за их спинами, хрупкий сероглазый парень, служивший мишенью одержимым у развалин сторожевой башни. — Возьмите нас в вашу школу!       — Что за бред?! — схватился за голову предполагаемый учитель. — Я не понимаю!       — Мы хотим у вас учиться, — настоял Кохэку.       — Эту часть я услышал, я не услышал: нахрена? Ты! — он ткнул в наследника Драконьей Колыбели. — Ты нужен дома.       — Нет, пока я не могу этот дом защитить! — упрямо возразил проситель.       — Ты! — Карасу переключился на сероглазого паренька — Ты что, недостаточно страдал в своей жизни?!       Тот не ответил, нырнув дальше за спину Мэмору и глядя оттуда большими, подернутыми дымкой слез, глазами, словно на разгневанное божество.       — А ты вообще монах! — предпринял последнюю попытку достучаться охотник. — Ты даже меч держать не станешь!       — А я хочу петь научиться… — обезоруживающе улыбнулся татуированный. — Убийц кругом и так достаточно.       — Бездна забери! — Карасу уронил голову и закрыл лицо руками.       «Коллективное, сука, помешательство!»       Он приоткрыл глаза, глядя сквозь пальцы на пыльную землю, гадая: что ответить собравшимся вокруг идиотам? Взгляд зацепился за яркое пятно. Из-под старых сухих корней мертвого клена, из-под грязи и пепла тянулся навстречу солнцу пучок молодых упрямых одуванчиков.       «От этих так легко не избавишься. Выживают, твари, даже оказавшись на пепелище».       — Хорошо, — вздохнул ворон, покоряясь неизбежному. — Ступайте, снимите того истеричного златовласку с беседки, пока она не рухнула. Потом идите в западное крыло на второй этаж, выбирайте любые комнаты. Только держитесь вместе, на случай, если там остались демоны или злые духи. Если столкнетесь с ними, придется добывать жилище с боем. Брысь!       Отряд, неуверенно потоптавшись, ушел прочь, по дороге почтительно поклонившись Юки, в человеческом виде гордо прошедшему навстречу.       Лис присел рядом и подставил лицо солнечным лучам. Несколько минут они сидели молча, прижавшись друг к другу плечами.       — А ты, значит, любуешься на меня украдкой? — усмехнулся демон, переплетая свои прохладные пальцы с горячими пальцами человека.       — А ты, выходит, ценитель моего голоса? — ответил охотник, заключая свое сокровище в объятия.       — Расскажешь, что произошло? Ежевика в порядке?       — Она призвала Императора на помощь и, в конце концов, меня вроде как оставили за главного. Ты не переживай, для ее бизнеса участие в таком скандале только на пользу, все захотят из первых уст узнать, что случилось. Сказала, что приедет в следующем году официально. Велела гостевой дом построить! Бездна забери, Юки, разрушаю я намного лучше, чем строю! Еще и за детьми теперь приглядывать! Ну какой из меня учитель?!       — Я же говорил: как из дерьма пирог! — развеселился демон. — Жду не дождусь увидеть мастера в деле!       Бабах! — Что-то со звоном и грохотом рухнуло в западном крыле.       — Ты что творишь? Отойди в сторону! — долетел издалека командный голос Кохэку.       — Кто сказал, что ты за главного?! — не уступал Акира.       — Я старший!       — Да? Напомни, что с твоим последним отрядом случилось? Ах да, все, кто тебе подчинялся, погибли!       — Думаешь, что справишься лучше? Феникс ощипанный!       — Мир, друзья мои, мы все в одной лодке! — вмешался в спор Мэмору.       Бабах-бах-бах! — что-то еще полетело вниз по лестнице.       — Кажется, обязанности первого ученика ждут тебя, — заметил Карасу, утыкаясь носом в живое серебро пахнущих снегом и хвоей волос.       — Думаю, без самого учителя там не обойтись, — мурлыкнул в ответ Юки, целуя порывисто вздохнувшего человека в шею.       Бабах-дзынь-хрясь! — война за комнаты в западном крыле окончательно вышла из-под контроля.       — Мастер Хикэру! — первым позвал на помощь Мэмору.       — Учитель!       — Помогите!       — Пойдем, поможем? — предложил лис, укрываясь рукавом от первых капель дождя.       — Пойдем лучше спрячемся в музыкальной зале, — внес встречное предложение ворон, увлекая возлюбленного к главному входу. — Я спою для тебя, если разрешишь на себя любоваться!