Проклятие близнецов.

Прошло три года. Цирк Хэйли успел побывать уже в 25 городах и на данный момент остановился на окраине Луисвилла. Джеремайя за это время успел прочитать тысячи новых книг, а вот Джером все еще ненавидел их. Он в целом ненавидел учёбу. Ненавидел даже вспоминать то время, когда старик Сисеро пытался учить его и Майю по школьной программе. Он говорил: — «То, что вы не ходите в школу, ещё не значит, что вы не получите образование. Я твёрдо решил взяться за вас.» И самое ужасное в этом было то, что хоть старик и был слепым, его невозможно было обмануть. Было время когда он чётко следил, чтобы мальчики читали, стоя над их душами. Конечно Джеремайя был только рад. Он учился сам и с большим энтузиазмом, часто прибегая к Сисеро в трейлер, чтобы задать интересующий его вопрос или попросить проверить задание. Джером же постоянно от него сбегал и придумывал отмазки, чтобы уйти пораньше. Сисеро пришлось смириться. Он и вправду не мог заставить оборванца посещать его домашние уроки. Уж точно не грубой силой, которую Лайла, её ухажеры и её брат применяли к нему постоянно. Таким образом они превратили его в человека, который слушает только тех, кто представляет ему угрозу. Конечно, он не будет слушать слепого хилого старика, который и пальцем его тронуть не сможет. Даже если этот старик желает ему добра. Джеремайя считал, что Джером дурак, раз упускает возможность обучения. Он понимал всю его важность, а особенно ценность Пола Сисеро. Сисеро был единственным из всех людей в их цирковом таборе, кто закончил школу и университет. Но из-за внезапной слепоты так и не устроился на престижную работу и стал выступать в цирке Хэйли. Так он и оказался в таборе ещё до рождения мальчиков. И именно он увидел в них их редкую гениальность. Только вот у одного из них эта гениальность направилась не в то русло. Джеремайя был неправ, мысленно обзывая брата дураком за то, что тот не хотел зубрить книжки. Ум Джерома был необычайно хорош, но он пригодился ему в другой сфере. Да, может он и не знал сколько "с" в слове "дискуссия", но он знал лучше всех о том, как пробраться в сейф с деньгами в магазине одежды или вынести несколько драгоценностей с ювелирного. И самое главное: он планировал все так, что ещё ни разу его воровские проделки не терпели поражение. И, в совмещении с существенным пополнением друзей в его 'банду отбросов' за последний год, ограбления, осуществляемые ими под его руководством, становились все крупнее и рискованнее. Но его это не пугало, как он сам говорил Майе. Джером был гением по своей сути, гением без тормозов. И каждый раз слушая о его очередной удачной 'миссии' (так старший называл такие вылазки), Майя задумывался о том, как же все-таки жалко, что этот не менее гениальный, чем его собственный, ум его близнеца используется для таких низких целей. Удивительно, как Майя все ещё считал себя выше того, чем занимается его брат, хоть он и пользовался вещами, которые тот доставал ему нечестным путем. Начиная с еды и одежды, заканчивая книгами и дорогими оптическими очками. Установив их поудобнее на своей переносице, младший продолжил рассматривать чертеж пятиэтажного здания, который дал ему Сисеро на изучение неделю назад. Сидя весь день в их трейлере, он только закончил разбираться со счетами закусочной дяди Зака, которыми он заставлял его заниматься каждую неделю и наконец занялся тем, что ему действительно интересно. А именно архитектурой. Это не просто наука. Это искусство. Оно поглотило подростка с самой первой книги на тему зданий, которую Джером однажды кинул на его кровать со словами: «Спер очередную книжонку из сумки какого-то зеваки в автобусе. Подумал вдруг пригодится. Хрен знает, что вам ботанам может понравиться». Книга, подкинутая ему так небрежно, оказалась самой важной книгой в жизни Джеремайи. С неё началась его зависимость от чертежей и строений. От длинных коридоров и замысловатых конструкций, от лабиринтов сотен этажей. И вот сейчас, сидя на тесной кухоньке их трейлера, Майя был полностью поглощен рассматриванием чертежа. Но счастье длилось недолго. В дверь трейлера штормом ввалился старший Валеска. Как же Майя мог забыть, что примерно в это время, после полудня, Джером возвращается с его утренней работы в цирке, где он чистит стойла животных. От него так сильно «несёт дерьмом» как Джер любит говорить, что он не может не заскочить домой, чтобы принять душ. Ну а после он пропадает насовсем, до глубокой ночи. А иногда и вовсе может не ночевать в их трейлере. Такие ночи самые холодные для Майи. — BUENAS DIAS! , — сказал, то есть прокричал Валеска, завидев брата на кухне. Благодаря своему латинскому другу, в его словарь вошли испанские слова, но в основном они состояли из матов. Будто матов на английском ему не хватает. Майя нехотя оторвался от чертежа и слегка улыбнулся, наблюдая как его брат скидывает с себя ботинки и сумку, закидывая её черт знает куда. — Как там Перл? , — «Перл», так звали любимую слониху Джерома, за которой он ухаживает больше остальных животных и чуть ли не лелеет. — Лучше обычного. Стащила с меня перчатки своим хоботом пару раз, — то, с какой теплотой в голосе старший отзывался о животном, заставляло Майю улыбаться. Редко когда эту теплоту можно услышать. — А ты чем занимаешься? Что, снова твои рисульки? , — рыжий, вместе со своим не особо приятным ароматом стойла, подошёл к столу, на котором был разложен чертеж здания: — И как тебя вообще может увлекать такая скукотень. — Брось, Джер, у тебя у самого куча планов разных зданий под кроватью, — отмахнулся Майя. — Да, но они не для удовольствия. А для работы, — слово «работа» он выделил с особым сарказмом, — Если бы это не было нужно для хорошего плана по нагибанию тупых охранников, я бы в жизни не взял в руки эту хрень. Джеремайя усмехнулся, а потом поморщился: — Ух, Джер. Иди уже помойся. — Что, не нравится запах говна? , — тот подошёл ближе, — А как же братская любовь? Давай, обними меня. Ну же, — издевался он, расправив руки и пытаясь насильно обнять близнеца. — Фу, отстань, Джер. Не смешно, — отталкивал его Майя под звуки хриплого смеха. Обычно душ занимает у Джерома немного времени. Что многие посчитают противным. Но в этот раз он провел там час и Майе стало любопытно в честь чего вдруг старший решил потратить столько времени на уход за собой. Поэтому, когда тот вышел, весь испаренный и красный, он сразу же спросил: — Куда собираешься идти? Рыжий, тот что оранжевее, остановился и лукаво взглянул на брата: — Отмечать с пацанами хороший улов. А что, ты вдруг захотел пойти с нами? Нет, присоединяться к их пьянкам в честь очередного успешного ограбления Майя хотел менее всего. Но все же странно, почему брат торчал столько в душе. Зачем так прихорашиваться перед встречей с «пацанами»? — Да нет, я просто спросил, — пожал плечами младший, опуская взгляд на стол с бумагами. Старший чуть постоял и поглазел на него, прежде чем вернуться к собиранию. И опять же. Собирался он дольше прежнего. Духи. В нос ударил тяжелый запах мужских духов, когда Джером наконец-то вышел из их комнаты и прошёл мимо кухни в прихожую, весь разодетый и с уложенными волосами. Впервые они не представляли собой рыжий хаос. Любопытность Майи достигла предела. Прочистив горло, он заговорил: — Что именно вы будете делать? И снова эта ухмылка на лице Джерома: — Даже не зна-а-аю, Майя. Готов ли ты к такому разговору. — Ты о чем? , — Майя напрягся, привставая со стула. — Там будут девочки, — сказал старший с особым торжеством. «Девочки». Ох уж эти девочки. Джеремайя снова полностью уселся на стул, его интерес рассеялся. Он не понимал почему это так интересовало Джерома, всех их ровесников, да и не только. Ему не хватит и ста пальцев, чтобы сосчитать сколько раз взрослые спрашивали, есть ли у него подружка. Будто это так необходимо. Увидев, как интерес пропал в глазах Майи, Джером цокнул: — Так и знал, что твой член ещё не прорезался. Больше читай свою скукотень. Накинув темно-красную куртку, он снова прошёлся разочаровавшимся взглядом по младшему, прежде чем открыть дверь и шагнуть на улицу. — Счастливо! , — кинул он напоследок, прежде чем дверь громко хлопнула, зашатав стены. Джеремайя лишь тяжело вздохнул и слез со стула за графином воды. Теперь уж точно его день начал быть мирным и тихим. Если конечно Лайла не решит вернуться из дома своего нового мужика у которого она живет уже последние пару недель. * В отличие от своего брата, Джером был заинтересован в женском поле столько, сколько себя помнит. Сначала это были невинные симпатии и ухаживания. Но, начиная с четырнадцати, когда он впервые вкусил плод удовольствия с одной девушкой старше его на три года, пути назад уже не было. В каждом городе, где они останавливались, он не упускал возможности переспать хотя бы с одной местной девушкой. Майя был удивлен как он ещё не подхватил смертельную половую инфекцию от таких бездумных похождений. Наверное у Джерома и вправду есть суперспособности. Но в этом городе дела с девушками происходят по-другому. Дело в том, что у ребят появилась совершенно новая, «ништяковая» идея: вызвать ночных бабочек. Идея появилась давно. Но осуществляется только сегодня. Педро было поручено раздобыть шлюх на их праздник. И не простых, а качественных и красивых и главное, тех кто не будут задавать вопросы об их возрасте, что значило еще более высокую цену, чем цена обычных проституток. Поэтому пацанам пришлось отдать на них ¼ часть из их общей выручки с последних крупных продаж марихуаны и последнего ограбления. А это значило, что этот день не мог подвести. Все дело будет проходить в доме, который они сняли в центре Луисвилла, далеко от района, где поселился их цирк. Сняли они его на одну ночь специально для празднования. И Джеремайе не обязательно было знать все эти подробности. Ни про траву, ни про дом, ни про проституток. Скорее всего он все ещё представляет посиделки Джерома с друзьями такими, какими они были долгое время назад. Они ловили взрослого, чтобы тот купил им дешевого бухла и шли гулять по ночному городу, припевая песенки и веселясь. Иногда они брали с собой девочек их же возраста, которых находили в городе и целовались с ними под фонарями. Но прошло несколько лет. Джером и его друзья повзрослели. Их банда теперь увлекалась не только кражами, но и начала свой мини наркобизнес. А их празднования и гулянки стали намного грязнее. Джером всегда очень аккуратно подбирал слова, когда рассказывал Майе о своих делах, ведь ему ещё рано знать о них всё. Пусть он пока поживёт в своём детском мирке. Он ещё не готов узнавать все подробности жизни брата. А может и готов. Может Джером не хочет признаваться себе в том, что безумно боится, что Майя разочаруется и отвернется, когда узнает все о его жизни. А самое страшное — сравнит с Лайлой. Старший Валеска понял, что его мысли зашли не в то русло, когда словил себя на том, что его настроение неумолимо портилось под их весом. Что это на него нашло? Он идёт на лучшую тусовку за последние полгода и получит море удовольствия, которое он заслуживает. Сейчас точно не время увязать в своих унизительных страхах насчёт Майи. Майя всегда будет с ним. И точка. Что бы он не сделал. Он нужен Майе. Эта мысль облила теплом его затревожевшееся сердце и снова надела на лицо широкую улыбку. В этот момент Джером выходил из автобуса, стоя прямо перед домом. Он был большим и симпатичным. Но не более. Типичный американский частный домик, белого цвета с серыми плитками на крыше, с тремя этажами, с двором и балкончиком на заднем стороне. Бассейна у него не было, лишь газоны. Иначе бы пришлось доплачивать. Уж лучше сэкономить на этом, чем на бухле, наркотиках и проститутках. Из дома вышли Педро и Саймон, полные предвкушения: — Валеска, ты вовремя. Богини подъедут через двадцать минут. И настоящее веселье начнется, — сказал Саймон. — Богини? , — хмыкнул Джером, подходя к дому, — Это грязные шлюхи. Не путай понятия. Саймон закатил глаза и зашёл в дом, пока Педро засмеялся и подождал пока рыжий поднимется по ступеням на крыльцо, чтобы придержать ему дверь, — Hola, amigo. Ты как всегда в точку, — сказал он с латинским акцентом. Педро был небольшого роста парнем с загорелой кожей и коричневыми кудряшками. У него были большие светло-карие глаза и тоненькие, как листочек, губы. Многие считали, что Педро чуть-ли не влюблен в Джерома и, что он как его собственная прислуга. Но это была не влюблённость и не рабство. А неимоверная благодарность и уважение. До знакомства с Джеромом, Педро был одиноким сиротой. И встреча с рыжим стала для него самым лучшим событием в жизни. Потому что, подружившись с ним, он перестал чувствовать себя одним во всем мире. Джером принёс радость и адреналин в его жизнь. Он принёс смысл. Педро был благодарен ему за это. Вместе с ним они потихоньку создавали их банду, позволяя новым людям примыкать к ним. Но несмотря на это, Валеска всегда прислушивался к идеям Педро в самую первую очередь. И недавняя его идея о наркобизнесе стала приносить более стабильный доход, чем кражи. Джером никогда не забывал приписывать этот успех к Педро. Взамен, мексиканец был полностью предан Валеске и стал его правой рукой. — Да блять, кто уже успел травой закинуться? , — раздражённо сказал рыжий, как только зашёл внутрь дома и почувствовал запах сожженной марихуаны. Внутри дом выглядел ещё более обычно, чем снаружи. Желтые обои. Обычный коричневый диван, обычный ламинат, белый ковёр, черный столик под ноги, коробка-телевизор, несколько кожаных кресел, простая кухня, выходящая из зала, и белая лестница наверх. Да. Здесь никто не делал ремонт еще с 80-х годов. А сейчас, на минуточку, начало двухтысячных. Но зато, в отличие от трейлеров, где жили подростки, этот дом был просторным. А это всё, что было важно. Педро зашёл за Джеромом и прикрыл дверь: — Даже не знаю. Скорее всего Оливер. У него глаза красные. Оливер, ещё один «старичок» в их банде. А также второй "гений" после Валески. Он не был беспризорником, но имел только мать: уборщицу в цирке. Примкнув с матерью к табору, он подружился с Педро. А после, Педро свёл того с Джеромом. Джером принял его к ним, потому что ему понравились холодный ум и расчетливость шатена. Он был очен полезен для важных дел. Но когда дело доходило до пьянок и веществ, разумный Оливер испарялся. Превращаясь в несуразную массу, еле способную говорить. — Оли, ты ахуел? , — Педро ткнул в плечо развалившегося на диване друга, но тот отмахнулся от него, перекатившись набок, и пробубнил что-то непонятное. Джером молча взглянул на картину, не скрывая своего презрения, прежде чем удалиться к лестнице на второй этаж. Ему надо было кое-что обсудить с Эндрю и Махидом наверху. — Стыдоба, — сказал Лукас про Оливера, чернокожий пацан, сидевший в кресле напротив дивана. Подстриженный под зэка, он был новопримкнувшим участником их группы. И был сложен по-крупному: высокий рост, широкие плечи, мускулистые руки и ноги. Неудивительно, почему Джером во время их «миссий», неважно, будь то кража или сделка о наркотиках, всегда поручал ему сторожить и защищать, пока делается дело.</i> — Он под таким кайфом ни одну телку сегодня не оттрахает, — чернокожий улыбнулся, — Зато нам достанется больше. — А я говорил ему подождать пока девочки приедут, — сказал Саймон, худощавый блондин с вечно рваной одеждой, выходя из кухни с банкой колы в руках. С того самого момента, когда он примкнул к их банде год назад, между ним и остальными участниками всегда было заметное напряжение. Он никому не нравился. Но он был также полезен, как и остальные, поэтому все ещё был частью банды. — Кстати они уже подъезжают с минуты на минуту. — Тогда чего мы ждём? Давайте поднимайте свои жопы, — Педро похлопал по бёдрам, имитируя барабанную дробь. — Разливаем напитки и достаем закуски, — прозвучал более спокойный голос Саймона, пока подростки нехотя вставали, а Педро уже гремел на кухне, пританцовывая. Саймон тем временем продолжал говорить: — Дамы сюда не на стол накладывать приедут. Сегодня это наша обязанность. И, Лукас! , — он остановил чёрного парня, ткнув его в плечо, — Быстро буди этого дебила. Он нас опозорит с первых секунд, — он кинул взгляд своих светло-голубых, почти бесцветных глаз на Оливера. Лукас нахмурился, не сдвигаясь с места. Лукасу, как и всем, не нравился Саймон. Не нравилось то, что как только Джером удаляется, тот начинает общаться с ними свысока и отдавать приказы. Никто точно не знал о прошлом Саймона и как он попал в их табор к своему дяде. Умерли ли его родители или же просто отказались. Если второе, то Лукас не может винить их, ведь их чадо было ужасно неприятным человеком. Которому так и хотелось врезать в его высокомерную бледную морду. Но это было бы глупым поступком. Махид, тот что сейчас на верхнем этаже дома говорит с Джеромом, уже совершил эту ошибку полгода назад. Ему тоже не понравилось поведение новенького блондинчика, когда тот отпустил расистскую шутку про арабов, и он вмазал ему по самое не хочу. Таковы были законы внутри банды. Делаешь или говоришь хуйню — получаешь ответку. Но вот только никто не ожидал, что Саймон пойдёт жаловаться Валеске и сможет настолько перевернуть ситуацию, рассказывая ее потом Джерому, что тот чуть не отвернулся от Махида. Не желая испытывать такую же судьбу на себе, Лукас, проглотил свою злость и разорвал зрительный контакт с хлюпким блондином. Один удар чернокожего и он бы уже откинулся. Но Саймон знает, что тот ничего не сделает, поэтому продолжает нагло смотреть своими неживыми глазенками пока тот подходит к Оливеру и пытается поднять его с дивана. * Джером спустился вниз вместе с Эндрю и Махидом, только когда увидел через окно машину, подъехавшую к дому. Саймон заметил, что лицо Валески было задумчивым и даже угрюмым. О чем бы он не говорил с этими двумя наверху — это было что-то важное. Что-то, что Джером доверил только им двоим. Саймон чувствовал как черная злоба поднимается в нем: Какого хрена Джером хранит секреты от остальных? Саймон должен быть первым, кому их нужно рассказывать. Он умнее чем все эти обормоты. И даже умнее Джерома. Видели бы люди, как легко было обмануть его и наплести лапши на уши. Он не такой гениальный, каким все его видят. Блондин бы с радостью заменил его место и выкинул из группы, но только вот рыжая заноза так глубоко пустила корни своей власти и влияния, что Саймону пришлось смириться с этим. Как и с тем, что он не узнает о чем был их разговор, пока Валеска сам не решит поделиться со всеми. Тем временем Педро открывал двери девушкам в непристойно коротких платьицах, юбках и топах. Их было шестеро, на одну меньше, чем парней в доме. Кому-то придётся делиться. Джером стоял, облокотившись о перила лестницы, пока остальные стояли прямо возле входа, оглядывая красоток с ног до головы. Валеска тоже смотрел пристально и сразу же приметил высокую блондинку на шпильках. Она выглядела роскошнее всех в этом белом платьице. Словно модель, ангел сошедший с небес. Если только забыть на секунду, что она обычная шлюха. В голову вдруг пришла Лайла. Наверное она выглядела также, как и эта девка, когда только вступила на путь проституции. Джерома передёрнуло. Он проморгался. Секунды после, оторвавшись от перил, он медленно подходил к девушкам, которых Педро и Лукас любезно провели к диванам, спрашивая их имена и глупо улыбаясь. Саймон пошёл за напитками, пока Эндрю, Махид и Оливер усаживались возле красоток на диван, тут же распуская руки. Валеска подошёл к блондинке, которая единственная выбрала сесть в кресло. Возле нее ошивался Лукас. Чернокожий парень улыбался во все зубы и спрашивал в третий раз какой напиток она хочет. Когда рыжий подошёл, он показал Лукасу взглядом, что эта особа его и чтобы он шёл искать себе другую. Парень сразу все понял и грустно кивнув, отошёл к другим. Тут заиграла музыка с ритмичным битом. Скорее всего Эндрю подключил свой плеер к колонкам, потому что он больше всех обожал музыку Eminem(а), а сейчас играла одна из его песен. Блондинка похлопала наклеенными ресницами, глядя искоса на стоявшего над ней рыжего парня. На вид ему было восемнадцать, либо девятнадцать лет. В то время как ей было больше двадцати. Она определённо была его старше. Но от него веяло недетской зрелостью и опытностью. Многие взрослые мужчины могут ему в этом позавидовать. — Я вижу ты здесь главный, не так-ли? , — проворковала она сквозь шум музыки и голосов. Парень ухмыльнулся в ответ, протягивая ей свою руку, бессловно предлагая встать. Та послушалась и, вложив свою руку в его, поднялась с кресла. Рыжий резко притянул её к себе так, что она прижалась к нему всем телом. И медленно потянулся к её левому уху: — Да. Ты правильно угадала. А теперь обслужи меня подобающе. От его бархатного голоса, обволакивающего уши, щеки блондинки покраснели, а её свободная от его хватки рука пробежалась вдоль его плеча, едва касаясь: — Я сделаю этот вечер незабываемым для тебя, пупсик. Джером бесподобно скрыл свое отвращение на слово «пупсик» и, красиво взяв её за талию, повёл её к лестнице: — Мы еще посмотрим для кого он станет незабываемым. * Вкус Педро на девушек был прямо-противоположен вкусу Джерома. Он положил свои глаза на темнокожую мулатку со сверкающими кудряшками до лопаток, большими карими глазами и полными, как спелая вишня, губами. Она, как и все, была одета в короткое фиолетовое платьице, едва скрывающее её роскошные бедра и упругий зад. Ее грудь, чуть скрытая платьем, была небольшой, но очень красивой. На её бронзовой шее висело красивое ожерелье из сапфиров и серебра. Девушка была настолько низкого роста, что каблуки на шпильках не смогли этого скрыть. Хотя это каким-то образом украшало её. Но, заговорив с ней, Педро впал в исступление. Она была миловидна лишь снаружи: пока её подруги флиртовали и смеялись с его друзьями, эта кудрявая девочка, представившаяся «Джессикой», была просто невыносима. На вопросы отвечала угрюмо и резко, смотрела на него, как на извращенца, и мексиканца не покидало чувство, будто она вот-вот ударит его по яйцам. Весь их разговор состоял из его вопросов и её односложных ответов с ужасно раздраженным тоном. В итоге Педро сдался и начал подниматься с дивана. Было обидно, что такая красивая девушка была настолько в нем не заинтересована. — Ты куда? , — спросила она равнодушно. — Затянуться, — честно ответил он, плохо скрывая свое разочарование. — О, я с тобой, — она радостно вскочила и последовала за ним. Ну конечно, перспектива затянуться сразу же убрала кислую мину с ее лица. Но ему пришлось ей отказать. Она итак достаточно его расстроила. — Нет. Ты не со мной, — отрезал Педро, отмахнувшись от девушки, которая осталась стоять возле дивана. Пробираясь сквозь своих друзей, флиртующих с проститутками, и к своему удивлению, увидев, что даже Оливер оживился и танцевал с одной из них, Педро шёл на кухню, где должна была быть трава. Но, перерыв все ящики на кухне, он не нашёл ни травы, ни чего посильнее. Лишь алкоголь. Но Педро ненавидел пить. А окунуться в кайф сейчас было необходимо. Он спросил у Саймона, на котором уже сидела какая-то брюнетка, перекрикивая музыку, смех и разговоры: где вся наркота. На что тот ответил, что "понятия не имеет" и что "она должна была быть на кухне". Педро чувствовал как все больше и больше расстраивается. Не так он представлял этот вечер. Но тут он ощутил острый пальчик, ударившийся в его спину. Повернувшись, он увидел "Джессику", впервые за все их знакомство улыбающуюся ему. — Не это ищешь?, — мулатка вытащила пластиковый пакет с травой внутри и пошуршала им перед его глазами. Он попытался схватить пакет, но она вырвала его вовремя и спрятала за спину, громко цокая. — Mierda...Не смешно. Отдай мне. Когда ты вообще успела стащить его с кухни?, — сказал сбитый с толку мексиканец. — Пошли со мной наверх и я тебе отдам, — продолжала улыбаться брюнетка. Джессика была....странной. Это самые безобидные слова которые можно подобрать к её персоне. Сначала она показывает ноль интереса, ведёт себя грубо и отчужденно, а потом предлагает Педро подняться с ней на второй этаж и зайти в отдельную комнату, чтобы выкурить траву. Что с ней не так? Это её тактика соблазнения? Если так, то она проигрышная. Сидя на втором этаже, на балконе комнаты, где они закрылись, Педро больше не чувствовал никакого сексуального интереса к девушке, делавшую самокрутку с травой. Тем временем на улице начинало темнеть и во всех домах в округе повключали свет. В этом среднего класса районе Луисвилла было тихо и чисто. У каждого домика был идеально выстриженный газон, деревья и цветы на них цвели. Некоторые дети все ещё играли на них, а некоторые - возвращались домой к родителям и садились за большие столы с приготовленной их мамами едой. Внутри их домов было тепло и уютно. Педро видел это с балкона сквозь большие окна этих домов. Как же он завидовал. Почему кто-то заслуживает сидеть в большом красивом доме со своей семьёй. Пока кто-то сидит на балконе снятого на одну ночь доме, рядом с проституткой, затягивающейся марихуаной, и слышит голоса пьяных людей внизу, громкую рэп музыку и стоны блондинки, которую сейчас натягивает Валеска в соседней комнате. Он сейчас так близко к жизни, которой у него никогда не было, но в то же время так далеко. Все, что он может. Это наблюдать. Наблюдать за этими детьми, которым так повезло быть счастливыми. — О чем думаешь?, — вдруг спросила брюнетка, которая отошла от прилива кайфа, молча предлагая ему взять самокрутку. Мексиканец вышел из размышлений, провел по своим кудрявым волосам, взял сигарету и взглянул на девушку, — О том как завидую тем детям, — он указал на них взглядом. Затягиваясь, самокруткой, Педро ждал, что "Джессика" ответит что-то по типу: "Эм..окей", или "Чего?", или "Ты странный". Но меньше всего он ожидал услышать: — Я тоже. В ответ он промолчал, давая себе время на то, чтобы нирвана достигла его мозга, после кудрявый взглянул на темнокожую красавицу. Она смотрела на соседние дома с одновременно равнодушным и грустным видом на лице, перебирая руками свое сапфировое ожерелье. — Вот ты можешь подумать, что я когда-то жила в таком же как эти, доме с большой семьёй и мечтала стать актрисой? Педро закашлялся дымом. Он не ожидал, что разговор повернет в такое направление. На нее так трава действует? — Можешь не отвечать, — фыркнула она, — Конечно ты бы не подумал. Я же шлюха по вызову и только. Когда это вы ублюдки задумываетесь, что нас привело к такому. Парень нахмурился: — Эй, эй. Полегче. Ты сама сюда приехала. Если хочешь уехать, тебя никто не держит. — Боже, — девушка закатила глаза, заканчивая сигарету и выкидывая бычок за балкон, — Ты, что настолько не в теме, что думаешь, что у меня есть выбор? Он не выдаст мне мою долю денег, если я уеду так рано. — Кто он?, — непонимающе спросил мексиканец. "Джессика" уставилась на него, бессловно говоря: "Серьёзно?". — Наш босс, которому ты заплатил. — Оу. Блин, точно. Я просто... — Под кайфом. Да. Я вижу, — сказала брюнетка и откинулась на спинку стула. — Ну что, — выдохнула она, — Пошли трахнемся? — Нет, — с каким-то удивлением в голосе произнес Педро. — А что случилось?, — девушка хитро сузила глаза, — Уже как-то совестно это делать? Когда я напомнила тебе, что я человек, а не игрушка которую ты купил, чтобы попользоваться. Педро провел рукой по лицу, так будто устал смотреть на все это. — Ты очень странная, Джессика. Mui loco, — он повернул пальцем у виска. — Фу. Не называй меня этим именем, — недовольно сказала она, игнорируя обидный жест и скорее всего такие же слова на испанском. Она забрала незаконченную сигарету Педро, чтобы самой сделать затяжку. — Что..да ты сама так представилась. Как мне ещё тебя называть? — Вивиан Адлер. Зови меня Вивиан, — мулатка выпустила дым, запрокинув голову. — Это твоё настоящее имя? Вивиан Адлер? — Ага. — Зачем ты выдумала новое? — Не все заслуживают знать моё реальное имя. — А я заслуживаю? — Не-а. Педро ничего не сказал после её ответа. Вивиан общалась очень странно, но каким-то образом ему стало с ней очень комфортно. Подростки посидели в тишине, пока вдруг Вивиан снова не заговорила. — Во время нашего разговора ты не трогал меня и был вежлив. Ты не продолжил приставать ко мне, когда увидел, что я не иду на контакт. И просто не вел себя мерзко как это обычно делают. Поэтому может ты чуточку заслуживаешь знать моё имя. Педро не смог не улыбнуться. Тишина снова повисла между ними. Но она не была напряженной, — Ты говорила, что жила как те дети... — Мгм... — Что случилось? Почему тогда ты... — Здесь?, — Вивиан посмотрела на Педро и впервые за этот вечер на её лице не было той маски равнодушной суки. — Да, — ответил он. — Долгая история. Не думаю, что тебе будет интересно, — она отвела взгляд и снова закрылась. — Как хочешь. Я могу рассказать тебе свою историю. Как я оказался здесь, с тобой. Девушка снова взглянула на него, в ее глазах впервые вспыхнул интерес: — Давай. Расскажи мне свою слезливую историю. — Только если обещаешь поделиться своей после неё. — Даю шлюхино слово. — Не говори так. — Ха-ха, почему бы и нет. Ну и? Ты начнёшь говорить? — Даже не знаю с чего. Брюнетка подобрала свои ноги под себя, устраиваясь поудобнее на стуле: — Начни с того кто твои родители. Кудрявый затянул свою кофту потуже, готовясь произнести имена, которые все ещё больно били по шрамам: — Мария и Даниель Эрнандес. Вивиан заметила с какой грустью он произнес эти имена, поэтому смогла предугадать его следующие слова. — Их больше нет со мной, — сказал он, а дальше он говорил один, рассказывал, устремляя взгляд в небо. Казалось он проживал все события снова: — Мои мексиканские родители перебрались в Америку и примкнули к цирку, где родился я. Я жил с ними в нашем трейлере. Это они научили меня испанскому. Я помню как долго и изнурительно изучал грамматику вместе с отцом, пока мама на кухне готовила нам наши любимые начос. Они говорили, что мне важно знать свои корни, свою культуру. И даже сейчас, не имея ни одного испанского друга, я все равно практикую свой язык один. Я никогда не позволю себе забыть его. Потому что...это все что у меня от них осталось... — Что с ними случилось?, — девушка чувствовала как сильно начала проникаться, ведь чувства Педро были так близки к её собственным. — Их нашли и депортировали обратно в Мексику, — ответил кудрявый могильным голосом, — Мне было девять. Всего девять. Я смотрел как они скручивают моего отца и говорят моей маме заткнуться. Я никогда не забуду то, как они кричали и бились, молили офицеров, чтобы те позволили забрать меня с собой. Но...так как я был рождён на территории Америки, я считаюсь полноправным американским гражданином и потому не должен был быть департирован. Офицерам было все равно на наши крики. Все равно на то, что они ломают сразу три жизни. Ну конечно, — он горько усмехнулся, — Мы ведь жалкие мексикашки, а не люди, чтобы проявлять к нам сострадание. А потом они называют Штаты самыми прогрессивными в мире. Скотины. — Америка – страна лицемерия, — добавила Вивиан, тяжело вздыхая, — Дай угадаю, потом тебя забрали в детдом? — Нет, — он пожал плечами, — Может мне повезло, а может и нет. Но соседка из нашего циркового табора приняла меня к себе и стала моей опекуншей. — Вау, тебе и вправду повезло. Скажу тебе как бывший детдомовец, — брюнетка шутливо перешла на громкий шёпот, — Уж лучше жить с соседкой в цирке, чем в детдоме, — Вивиан уже под кайфом поэтому вдруг рассмеялась от своего же голоса. Педро тоже почувствовал желание залиться громким смехом. Марихуана действовала на них одинаково. — Ты права. Но года три я чувствовал себя ужасно одиноким. Брошенным, разбитым. У меня не было друзей. Был лишь Марио в старом плейстейшн. Помнишь его глупые усы? — Да! Подростки снова рассмеялись так, будто слышали самую смешную шутку в мире. — Так вот.., — вытирая слезы от смеха, Педро продолжил, — Бог все же повернулся ко мне и протянул руку помощи. — И как же? Прям с неба? А у него рука хоть не потная была?, — Вивиан снова прыснула смехом, чувствуя как кружится её голова. — Ха-ха-ха, не, не потная. Она была рыжая. Адлер засмеялась так сильно, что чуть не свалилась со стула: — Рыжая? Рука? — Ох, Dios!, — Эрнандес стукнул себя по лбу, — Я имел ввиду, что божья помощь проявилась через рыжего мальчика. Его зовут Джером. Он стал моим первым другом и теперь он мне как брат. — Он живёт с тобой в цирке? — Да. Он пришёл сюда со мной сегодня. Я обязан вас познакомить. Он лучший человек, которого я встречал. Он проявил ко мне столько доброты, сколько весь мир не сможет. Вместе с ним мы создали нашу банду. Мы называем её "банда отбросов". — Пф, что за название, — фыркнула Вивиан. — Правдивое, логичное название. Почти все мы отбросы. Не считая Лукаса. Это тот который чернокожий амбал. Не знаю заметила ли ты его когда мы были на первом этаже. Лукас единственный имеет любящих родителей. А его отец менеджер цирка, представляешь? Брюнетка лишь закатила глаза, ожидая продолжения. — Ну в общем. Все остальные из хуевых семей, либо же сироты, как я. Джером принял каждого из них и улучшил их жизни, также как он когда-то улучшил мою. — И как же он это делает? Он что, настолько хороший собеседник, что общение с ним вас всех так спасает?, — с ноткой скептицизма в голосе спрашивала Вивиан. Она уже была развёрнута к Педро всем корпусом, невербально посылая сильную заинтересованность в том, что он рассказывает. Хотя она так старалась её скрыть. — Как собеседник он не самый лучший. Ха-ха. Он довольно грубый, предупреждаю и очень своевольный. Но я не вижу в этом ничего плохого. — Так как он вам помог?, — нетерпеливо обрушилась Адлер. Эрнандес улыбнулся. — Tranquilo, bonita, наша банда не просто так называется "бандой". Мы просто отличные грабители... *** — Ну что, Лекси, я смог тебя удивить?, — самодовольный голос Джерома, прозвучал в нескольких миллиметрах от губ блондинки, плотно закрывшей глаза и пытающейся отдышаться от самого яркого оргазма в своей жизни. Она дышала ему в губы, а он вытащил язык и прошёлся им по её верхней губе, вызвав дрожь по её изможденному телу. — Я люблю тебя, Джером, — выдохнула она и открыла свои ангельские глаза. Он все еще нависал над ней и его глаза были напротив, демонические. В них не было ни капли нежности. Лишь тёмное восхищение и что-то хищное, не принадлежащее человеку. — Знаю, детка, — ответил он, прежде чем оторваться от девушки, приземляясь на спину возле нее. — И откуда ты такой взялся?, — сказала она в забвении, придвигаясь к нему за объятиями. Но тот остановил её, а после принял сидячее положение, натягивая на себя одежду, что Лекси в спешке снимала с него полчаса назад. — Ты куда?, — спросила она. — Как куда? Попробовать других, — отвечал рыжий, поправляя ремень на джинсах. Лекси замолчала. — А что, ты думала ты чем-то лучше остальных? Ты была первой в очереди, но не более. Не льсти себе, красотка, — усмехнулся он, когда надел на себя свободную черную майку и вышел из комнаты. Внизу вечеринка разгоралась полным ходом. Все уже были под чем-то. Саймон и его девка тоже смылись на верхние этажи, но все остальные еще тусовались. Джером прошёл на кухню за алкоголем. На фоне играла песня Эминема W.T.P и его потихоньку разносило. Он весело подошёл к дивану, где сидел Лукас со своей парой на вечер. Это была азиатка с черными как смоль волосами, подстриженными под каре. — Даже не думай, бро, она моя, — сказал Лукас, увидев как рыжий подходит к ним, — Ты уже выбрал себе ту блондинистую чику, — её Джером и увел от него полчаса назад. — Взгляни на Махида и Эндрю, — ухмыляясь, сказал Валеска, указав бутылкой пива на двух друзей, ошивающихся вокруг одной девушки, танцуя с ней под укачивающий бит, — У них проблем разделить одну телку между собой не возникло, — он опустился на диван рядом с азиаточкой, которая будто не слушала их разговор, полностью улетевшая в мир кайфа, — Или ты хочешь ту блондинку, Лекси? Если так, то она наверху, готовая к следующему раунду. Лукас взглянул на лестницу, закусив губу в раздумьях. Джером знал, что тот обожает блондинок, поэтому предугадал то с какой лёгкостью темнокожий покинул его и свою подружку ради ждущей наверху девушки. Валеска смотрел на уходящего друга, умело скрывая омерзение. Он бы никогда не пошёл трахать уже использованную кем-то шалаву, насколько привлекательной она не была бы. Поднимаясь, Лукас столкнулся с Педро, а потом ещё с кем-то. Этот "ещё кто-то" поймал внимание Лукаса, потому что тот вдруг остановился, чтобы начать говорить с этим человеком. Джером не мог видеть его. Он лишь видел Педро и Лукаса, которые оба стояли на лестничных ступеньках, спиной к нему, полностью закрывая обзор на человека перед ними. Мгновениями после, Лукас наконец-то уступил этому человеку дорогу и он, то есть, как оказалось, ОНА вышла на свет, держа Педро за руку. Это была очень миловидная девушка с кожей, цвета молочного шоколада, сладкой фигуркой и шикарными африканскими кудряшками. На вид она была ровесницей Джерома. Но плевать. Азиатка была ничуть не хуже. Валеска не хотел отбирать кого-то у Педро. Он заслужил право выбора. Рыжий вернул свое внимание на девушку с каре и начал с ней знакомиться. — Вот мой друг Джером, о котором я тебе рассказал. Он очень помог мне в свое время. Думаю поможет и тебе, — говорил Педро, показывая рукой на рыжего, болтающего с азиаточкой. Подойдя к ним ближе, Вивиан скривилась. Ее подруга была уже слишком пьяна, чтобы нормально разговаривать, а этот рыжий мудак наплевал на это, собственнически хватая её за бедро и приподнимая ткань её платья. Все желание говорить с ним отпало. Педро описал его прекрасным человеком и это никак не клеилось с тем, что она видела перед собой. — Джером, amigo, знакомься с Вивиан. Рыжий парень лениво поднял глаза и встретился с её. В этот момент что-то в воздухе изменилось. А внутри что-то щёлкнуло. У обоих. Что-то на уровне интуиции. Что-то, что кричало о том, что с этого момента все изменится. И изменится безвозвратно.