Он называет себя Корделл Уокер

Бобби начинает без предисловий: — Корделл Уокер. Техасский рейнджер из фильма с Чаком Норрисом? А скажи мне, не этим ли именем ты представлял Сэма в 1861-м, когда вы искали пепел феникса? Та эпопея с Евой — праматерью монстров? Быть не может. Дин лбом бы впечатался в руль, если б не гнал прямо сейчас по трассе под сотню. Как Бобби умудряется помнить вот попросту все? — Ты в курсе, что у тебя не голова, а цифровая база данных? Покруче библиотеки Конгресса. Вот только... уверен, что мы с тобой об этом не говорили ни разу. Ты научился еще и мысли читать? Сингер на той стороне телефона чихает. От пыли или пороха — должно быть, снова чистит ружье. Бросает ехидно: — Конечно, Клинт Иствуд. Напомню. Ты там был не один. Дин чертыхается: — Сэмми... вот же заранец болтливый. Ну ничего, я его проучу. Мозги только поставлю на место. Пауза, которая кричит громче крика обо всех опасениях и панических "вдруг". Пауза, что вместо воздуха наполняет его легкие безнадегой. Горькой, как покрытая пылью полынь, что растет вдоль бессчетных дорог. — Как продвигается? Есть зацепки? — Пока ни одной. Ничего, мы с... рейнджером… если этой орясине угодно так себя называть, распутаем это дело. Как в старые добрые. Бывало, знаешь, и хуже. — Ну да. Хуже — это когда один умирал на руках у второго без малейшей надежды на то, чтобы выжить. Хуже — это сжигать тело брата. Смотреть, как плоть жрет огонь. И дышать его тлеющей плотью. Сэм жив. А значит, все поправимо. — Ты сейчас где? — Почти доехал до ранчо. Сэм… Рейнджер условился встретиться там. Познакомлюсь... с племянниками, — сочится сарказмом. — Сколько им? Я имею в виду… — Бобби кряхтит, опасаясь продолжить. Но все же давит из себя с неохотой: — Не может быть, чтобы они правда были его? — Нет! — От этого выкрика Дин и сам глохнет на пару десятков секунд. Трясет головой, прогоняя звон из ушей. — Я бы знал. Не сходится, Бобби. Я навел справки. Девчонке — шестнадцать, пацан — на два года младше. Когда бы?.. По срокам как раз попадает на ту кутерьму с Вратами Ада, первой гибелью Сэма и сделкой с демоном. Адскими псами, Лилит, преисподней и попыткой остановить взлом печатей. Им было слишком не до того. Он был занят по уши… его Сэмми. Он слишком пытался не пустить его в Ад, а после — искал пути возвращения. Подсел на кровь демона. Блять. — Ну, если пораскинуть мозгами… — Потом. Бобби, я подъезжаю. До связи. Машина подпрыгивает на ухабе, и он вписывается в слишком крутой поворот, выворачивая на дорогу, ведущую к большому одноэтажному дому. После чахлой рощицы вокруг — только изгороди и желтеющие поля. Лошади ржут, запрокидывая головы в закатное небо. Копытами бьют и из грив вытрясают надоедливых мух. Он будто века на два назад перенесся. Всадник скачет наперерез, одной рукой сжимая крепко поводья, второй — надвигая шляпу на лоб. Это солнце — повиснув над горизонтом раздувшимся шаром, оно лупит кислотой по глазам, заставляя щуриться и искать укрытие в тени. Дин узнает и посадку и поворот головы и эти колени, которыми Сэм сжимает взмыленные бока, направляя животное в нужную сторону. Ох, он хорош. Лихо спрыгивает перед ним, роняя шляпу в сухую высокую траву. С силой хлопает по плечу. Едва получается сохранить равновесие. Все тот же лосяра. — Вот и ты. Рад, что отыскал мой дом без проблем. Давай зайдем, внутри немного прохладней и есть белый чай. Или пиво. На выбор. Обсудим наш план. Плана как такового и нет, но Дин скорее согласен. Под недружелюбными взглядами рабочих, что, кажется, чинят забор, ему неуютно, и хочется выхватить револьвер. А лучше — просто убраться подальше. Его внутренняя чуйка вопит, что дело нечисто. И, шагая через порог в полутьму, он точно знает, что идет прямо в ловушку. — Какой-то ты бледный. Получилось поспать? — Часа три. Не бери в голову, шеф. Это норма. Тот хмыкает недоверчиво. Ну да, это ведь Сэм. Когда он принимал на веру хоть одно заявление брата? — Пива? — Давай лучше свой чай. — Тогда лучше разместимся на кухне. Не против? Стелла принесет нам пирог. При упоминании любимого блюда у Дина урчит в животе. Его ведь здесь не отравят? Впрочем, в доме ему не нравится сразу и все. Кружевные занавески на окнах. Деревянные лопаточки, развешанные вдоль стены, начищенные до блеска кастрюли, фарфор. Запах корицы и горячего теста. Печеных яблок. Семьи. Картинка, как для журнала. Подделка. Фальшивка. — Папочка! Ты вернулся! Девчонка-подросток едва не сбивает огромного Сэма с ног. Тот обнимает ее за плечи… как-то неловко и треплет по голове. — Стелла, я не один. Принесешь чай со льдом? И пирог. Мы должны поработать. — Конечно. Здравствуйте, сэр. — Ее натянутой, недружелюбной улыбке Дин не верит и на секунду. Черная скошенная челка прячет глаза. Слишком черные. Нет, девчонка — не демон. Но что-то в ней есть… Воспоминание шевелится неохотно в затылке. Что-то, что он запер давно и запретил себе открывать. Что-то, несущее боль. Что-то, напрямую связанное с его Сэмми. И глаза… это в них. Стелла Уокер таращится не настороженно даже и не с опаской, что было бы нормально — незнакомец явился в их дом. Она лучится ненавистью. Чистой и незамутненной. Как плазма. Она вполне могла бы прямо сейчас полоснуть кинжалом по глотке. Дин видит это так хорошо… Как будто вернулся лет на десять назад и опять глядит в лицо Эмме. Дочери, что дочерью ему не была. Только монстром. —… я спрашиваю, вам сколько сахара? Дин отмирает, оглядываясь с тревогой на Сэма. Но тот перебирает бумаги в папке со смутной улыбкой на мягких (Дин помнит) губах. — Задумался. Извини. Сахар не нужно, спасибо. — Да ладно? — Сэм даже вздрагивает и ладонью хлопает себя по бедру. — Я бы поставил свою лошадь, машину и ранчо на то, что ты — тот еще сладкоежка. — Я? Да… вообще-то... просто жарко сегодня… Мямлит, что деревенский тюфяк, впервые попавший в приличный дом. Девчонка фыркает презрительно: — Да, я сейчас. — И, развернувшись неловко, сбрасывает с полочки фото. Прямо под ноги Дину. Стекло разлетается крошкой, а он наклоняется машинально, чтобы поднять. Обычное семейное фото. Мужчина в шляпе и двое мелких детей. И женщина — едва достающая тому до плеча. Густые черные волосы, немного кривая улыбка. И черный. Черный-черный, въедливый взгляд. Дин его не забудет до смерти. Пальцы сжимаются, сминая снимок в кулак. "Ты предал брата. Ты выбрал демона. Ты ушел с ней. Ты меня бросил". "Все было не так. Я искал путь, чтобы вернуть. Я всегда только тебя выбирал". Бумага рвется неожиданно громко. — Руби… — выплевывает Дин, наверное, самое ненавистное имя во всей его жизни. Сэм-Корделл поднимает глаза. Разжимает пальцы по одному и забирает фотографию. — Осторожней, пожалуйста. Руби? Не знаю. Это Эмили — моя жена. Она… умерла. Дин не может дышать. Девчонка таращится слишком въедливо. Слишком. Девчонка знает что-то еще. Девчонка его читает, как сканер. Девчонка… кто она? Ведьма? Эмпат? Дин должен хоть что-то сказать в этой тишине, звенящей тревогой. — Да, прости. Я… наверное, просто перепутал. Похожа... Сэм уточняет с легкой такой, грустной усмешкой: — Неужели на брата? — Нет. На ту, кто загубил ему жизнь. Дверь хлопает громко, едва не слетает с петель. Сэм кажется сконфуженным. — Извини. Просто Стелла… ей сейчас нелегко. Они с матерью были… очень близки. Промеж бровей залегает глубокая складка. Так бывает, если Сэм не уверен. Если Сэм отчаянно пытается вспомнить что-то еще. Хватает за хвост ускользающую мысль, но в пальцах остаются только драные перья. — Ну еще бы. — Мы отвлеклись. Вернемся к твоему брату. Для начала ты должен мне все рассказать и дать его снимок. Пробью его в наших базах, вдруг выйду на след. Естественно. Вот только тот самый след — он сейчас перед ним. Сидит на стуле, вытянув слишком длинные ноги. — Конечно. С чего бы начать? Четыре месяца назад мы с Сэмом собирались в отпуск на море… Ближайшие несколько часов Дин будет врать, искусно мешая ложь с истиной, приправляя домыслами и догадками. Сэм — что бы ни творилось в его голове — больше, чем рейнджер. Он — сыщик, он профи. Он возьмет любой след и учует вранье за версту. А потому Дин сам должен будет поверить во все, что расскажет сейчас. Тот, кто зовет себя Корделл Уокер, поможет ему в поисках брата. А Дин… Дин осторожно, шаг за крохотным шагом пойдет по той ниточке, самый кончик которой нащупал. В этом доме, где его брат, его Сэм не жил никогда. В этом доме, где, видимо, выросли дети демона Руби.