Он называет себя Корделл Уокер

Весь день они проводят в участке. Сэм, то есть Корделл, конечно, закапывается в папки с бумагами по самые уши, предоставив Дину компьютер с выходом в интернет и полный доступ ко всем служебным базам. Дин недоумевает: он это серьезно? Вот так доверять первому встречному? Впрочем, это ведь Сэм, что чувствует явно больше, чем помнит. И помнит больше, чем еще прошлым вечером. Что же стало в итоге толчком? Их безудержная попойка? То, что последовало сразу за ней? Или обещание старшего брата, что всю ночь, до рассвета, неосознанно брату в губы шептал: "Слышишь, я никогда тебя не оставлю. Всегда буду рядом"? Пока что — загадка. Прямо сейчас девчонка в такой же, как у Сэма, рэйнджерской шляпе, — мелкая, едва достает тому до плеча, вышагивает, цокая каблуками ковбойских сапог, мимо них с Укором, уперев руки в бока. Вдоль сдвоенных столов к стеклянной стене и обратно. Ворчит что-то про загубленный день и смертельную скуку. — Мики. Сваришь нам кофе? А после можешь идти. Помню, что к тебе жених заявился на что-то вроде побывки, — Корделл глядит на нее снизу вверх, ухватив за запястье, и делает эти брови домики. Бляха, ну Сэм. Запрещенный прием. Девчонка сейчас ведь просто растает. Никто никогда не мог устоять. Но Мики, вот странность, только фыркает раздраженно с досадой: — Я на прислугу похожа? Или считаешь, если я — женщина... — Не кипятись и прости меня, ладно? Завтра обязательно выйдем в патруль. Сегодня так получилось... слишком много бумаг. За отчеты, не сданные в срок, нас с тобой по голове не погладят. Подлизывается, и это действует хорошо. Та не моментально отходит, но лед понемножечку тает. — Да знаю. Так и быть... Надеюсь, это хорошая идея... дать доступ этому твоему... другу... — Он... эм... мой новый неофициальный помощник. Мы вместе расследуем одно важное дело, а еще в наших краях пропал его брат... Мики вздёргивает тонкие черные брови: — Помощник? На рокера больше похож. Избавь меня от подробностей, рейнджер. На самом деле, тебе давно было пора пуститься в отрыв, — и подмигивает залихватски, цепляя пальцами шлевки на брюках. Та еще штучка, острая на язык, но, кажется, вполне неплохая девчонка. Сэм вскидывается было, чтобы что-то ей возразить, но тут же оседает на стул и отмахивается, мол, да ладно, думай, что хочешь. Она наливает ему кофе в кружку с дурацким рисунком лося. Дину достается сумасшедшая белка с орехом, и если б он точно не знал, что Кроули тут вообще ни при чем, точно заподозрил бы неладное и отправился искать следы серы. Передавая Дину напиток, Мики заявляет, ничуть не таясь: — Корделл рядом с тобой прямо ожил. А то еле ноги передвигал, да с таким лицом еще, будто отправился удавиться в чулане. Не знаю, кто ты, мужик, но если обидишь его... Дин останавливает, не позволяя закончить. Просто потому, что это вообще ни к чему. — Не беспокойся, малышка. Уж я о нем позабочусь. Сэм ловит окончание фразы и улыбается ему так тепло. У Дина щиплет в носу, точно туда набились порох, зола от горящей могилы, еще какая-то дрянь. — Все-е-е-е-е, я пошла, а то от ваших телячьих нежностей прямо тут и расплачусь. — Мики закатывает глаза в потолок и на прощание хлопает рейнджера по плечу. Двусмысленно добавляет, — не теряйся, напарник. Когда за ней закрывается дверь кабинета, тот переводит на Винчестера сконфуженный взгляд, виновато разводит руками, попутно роняя со стола почти пустую кружку. Вот же лосяра... — Не то чтобы я пытался афишировать то, что случилось, или закрепить права на тебя. Но как-то всем очевидно. Блять... звучит дико тупо. Я знаю, что как только ты отыщешь следы брата, отправишься дальше за ним, а я останусь здесь. Буду и впредь хранить покой и порядок в окрестностях Остина и в этой семье. Пытаться справляться с подростками, с братом. Просто... "Почему это звучит, как начало истерики, Сэмми?" — Просто ты что-то загнался, старик. И слишком далеко забегаешь вперед. Предлагаю пока жить только этим моментом. Согласен? Дин поднимается с жёсткого стула, на котором, признаться, за несколько бесконечных часов успел расплющить задницу в блин. Пружинистым шагом пересекает разделяющее их пространство и опускает сзади руки на плечи. Сжимает затекшие мышцы. Сэм с наслаждением стонет, откидываясь назад. Дин ухмыляется — его мальчик всегда любил хороший массаж после многих часов сидячей работы, во время которой затекает спина и колом сводит все мышцы. Дергает за воротник, попутно проезжая пальцем по шее. — Нам нужно снять это с тебя, чтобы я мог как следует размять твои плечи и шею. Уверен, что никто не зайдет, или лучше запереть на замок? Опустить жалюзи на выходящую в пустой сейчас коридор прозрачную стену. — Все уже разошлись. Нетерпеливо поводит плечами и путается в петлях рубашки, пытаясь ее расстегнуть. Отрывает несколько пуговиц. Нетерпеливый. — Спокойнее, Сэмми. Мы никуда не спешим. И опять оговорка. Дин чертыхается, вот только Уокер снова не замечает. Не придает значения, не слышит. Или слышит вовсе не то. Бормочет: — Обожаю, когда ты делаешь это. Твои руки... Дин, такой кайф. Вот только в этой жизни Корделла Дин Винчестер никогда еще не делал массаж. Не успел. Они знакомы-то по легенде... Сколько? Всего пару суток? Ну, может быть, четыре неполные дня. — Будешь снова меня умолять? Дин наклоняется ближе, ведет языком от кончика уха вниз по шее, чувствуя, как колотится пульс, и прикусывая кожу легонько. Снова метя его, метя везде. "Потому что ты мой до скончания мира, и пусть все это видят. Пусть вспомнят, потому что ты начал уже вспоминать". — Пожалуйста, Ди-и-и-и-и-и... — протяжено тянет, глотая последний согласный, как в детстве. Или как в ту их самую первую ночь под шум жутчайшей грозы в Колорадо в дешевом мотеле, где они вторую неделю с охоты ждали отца... — Чего ты хочешь? — Хочу тебя трахнуть... Пиджак Дина летит куда-то на стол, и сам он вскоре чувствует его под спиною. Сэм раздвигает в стороны его ноги, щелкает лихо пряжкой ремня, тянет брюки к коленям. Наваливается, мягкой лентой галстука опутывая запястья. Смотрит чуть исподлобья: — Ты же не против? — Нисколько... — в горле совсем пересохло, и он не говорит, а хрипит, но Сэм без усилий его понимает. Понимал бы, наверное, не издай Дин вообще ни единого звука. — Обожаю, когда ты ведешь. — И это я помню... Помню... Дина выгибает дугой, когда брат (это брат, кем бы он там себя ни считал) осторожно скользит влажными от смазки пальцами внутрь. — Больно? — Нет. Это лучше, чем ты можешь представить. "Так давно, мой Сэмми. Ох, так давно". Прошлой ночью Дин отдавался и брал, и брал его снова. Прошлой ночью они были пьяны в драбадан. И все при желании могли бы списать на действие пива, которое в адских пропорциях мешали с бурбоном. Они могли бы тогда. А сейчас следы виски, который официант добавлял в их утренний кофе, давно испарились. Но в венах закипает первобытная страсть и тянет к брату магнитом потребность. Снова сделать своим, стать его. Стать одним. Чем-то неделимым на части. * — Я... Наверное, ты думаешь, что я помешан на сексе. Это вовсе не так. Просто я... — Просто тебе нужно было отвлечься. Не парься. Дин растирает следы от галстука на запястьях, целует влажное от пота плечо и стирает пачкой бумажных салфеток сперму со своих бедер, со своего живота, с кожи брата. Тот неловко опускается рядом на пол. — Сейчас б покурить. Дин вскидывается: — Стоп. Но ты ведь не куришь. Я точно знаю, никогда не курил! Сэм... или это снова — только Уокер? Усмехается криво... — Когда теряешь людей в перестрелках, не только закуришь, тут и спиться недолго. Эмили держала меня на плаву, сколько могла. — Запинается. Пальцы, выводящие рисунок у него на бедре, замирают. — Извини... наверное, сейчас я про это некстати. — Да нет... Дин не пытается фальшивую улыбку замаскировать настоящей. У него в груди сейчас — будто комбайн. Мясорубка, перемалывающая внутренности в фарш. Кажется, в Аду с Аластором и его подчиненными настолько больно за сорок лет не было ни единого проклятого раза. — Я ведь помню, что дело у нас с тобой не одно. Натягивает штаны, пытаясь его не коснуться. Пытаясь не сорваться опять. Не прижать к груди, не влепить оплеуху, не заорать, за плечи тряся: "Не было никакой Эмили, Сэмми, ни ее, ни ранчо, ни детей, никогда!" — Лиам рассказал про нее и про Джери. Не против, если перед ужином заглянем к ней в бар? Это как раз по пути на мое ранчо. — На ранчо? Между бедер липко, ему б по-хорошему в душ, но Дин лишь морщится, застегивая ширинку. Успеет потом. Корделл будто деревянными пальцами пытается попасть уцелевшими пуговицами в петли рубашки. Руки сильно дрожат. — Семейный ужин. Запланировали с неделю назад. Согласишься быть моим гостем? — Не думаешь, что лучше бы без меня? Твои... дети и брат не очень меня жалуют. — Их проблемы. Пойми... я взрослый мужик. Они лишились матери, я — супруги. Жизнь не стоит на месте. Она продолжается, но я должен разобраться в причинах. Ты меня понимаешь? Твой брат... — ... главное, что есть в моей жизни. И это не изменится никогда. — Понимаю... Корделл... нет, это Сэм, его ревнивый, глупенький Сэмми... сжимает узкой бледной полосочкой губы. У Дина щекотно в горле. Он кашляет громко в кулак, пытаясь не рассмеяться. "Ревнуешь? К себе же. Такой глупый малыш... " "Как это все запутанно, Сэм." Его чуть отпускает. — Ладно, давай двигать к... как ее? Джери. Возможно, она прольет свет на то, что случилось той ночью. "Подскажет или хотя бы даст мельчайший намек на то, как во всем этом замешана Руби, и кем эти дети доводятся ей. Дети, Лиам... кто еще всплывет в жизни Уокера-Сэма?" Сэм ловит его руки в свои, на секунду прижимает к небритой щеке. — Спасибо, что помогаешь, несмотря на твои поиски. — Мне кажется, это одно. В смысле... оба дела могут быть связаны. Рейнджер вглядывается в него, не мигая. Повязывая галстук на шею, кивает. — Ты прав, ведь его след теряется где-то рядом. Вообще, очень странно, что до сих пор не пришел ответ на запрос. Возможно, следует отправить повторно. — Бюрократический аппарат? — Не говори, полный бардак на всех уровнях. Бардак, а еще Бобби Сингер, который "помог" тому самому запросу пропасть, чтобы не вызвать у Корделла лишних вопросов. Потому что на приложенном фото — Адам Винчестер, не Сэм. Никакого Адама Сэмюэля Винчестера не существует в природе. Есть Адам, есть Сэм. И если бы сверху рейнджеру выслали правильный снимок, тот без усилий узнал бы себя, а тогда... Тогда все зависело бы от силы проклятия. Возможно, не произошло б ничего, кроме жутко неловких вопросов, ответы на которые Дин не смог б ему дать. Не произошло или Сэм бы впал в ступор — какое-то подобие комы. Перестал бы всех узнавать, говорить, реагировать, отключился бы от внешнего мира. Бобби вопрос изучил досконально и скинул по почте все варианты. Рисковать Дин не смог б ни за что. Единственное решение — найти ведьмака или ведьму и обратить заклятие вспять. Этот ужин на ранчо, кстати, — вполне себе неплохая возможность. — Дашь мне пару минут? Продублирую прямо сейчас и поедем. — Без проблем. Я бы пока чуток сполоснулся. Душ ведь здесь есть? — Прямо за этой дверью налево. Там найдешь полотенце, мыло, шампунь. — Понял. Я постараюсь быстрей. — Не спеши. И снова хитрющий взгляд проказника-Сэма из-под шляпы, что ему совершенно... ну ладно... чертовски идет. "Не спеши, тогда я, возможно, успею потереть тебе спинку..." — столько раз говорил ему Сэм, когда они снимали номер в мотеле. Дин шел в душевую смыть пыль дальней дороги или кровь какой-нибудь твари, пока Сэм спешно проверял в ноутбуке входящие письма от Бобби, а после протискивался к нему, губами жался к лопаткам... Сейчас, пуская в крошечной кабинке горячую воду, Дин думает лишь об одном — если Сэмми решится-таки присоединиться к нему, ни к Джери, ни на семейный ужин они уже не успеют сегодня. И ладно.