Благими намерениями

      Её зажигалка – из новых, с мудрёным и ловким механизмом – бесшумно плюнула огнём, и сигарета задымилась, источая приторный запах смородины. Наверное, последнее влияние растаяло, будто и этот дым, но Геральт оказался не готов. И было ли влияние вообще? Ведь она всё делала по-своему. Глаза в глаза с безумным и бездумным вызовом – нереально зелёные.       - Цирилла, – выдыхает он на автомате, хоть и знает, что смысла нет в упрёках.       В ответ лишь вспышка кончика сигареты и отблеск в изумруде радужек. Лютик плохо действует на Геральта в этот чрезмерно спокойный год, если в голову лезут почти поэтические сравнения в острых ситуациях.       Геральт неуместно спокоен, даже близок к гештальту. По сути, устал бороться и начал осознавать, как глупо было это делать. Воспитание – система «кто кого», но только дома она тянулась так тяжело и болезненно. На плацу, конечно, было иначе. Легче с буйными парнями-подростками, легче с их пубертатом и просто количеством на квадратный метр. С ней, с Цириллой, – никогда, сколько он ни изучал бы литературы, статей в Сети. Никогда, сколько бы искренне! ни пытался установить контакт, разведать обстановку, выяснить напрямую.       При всём при этом так удивительно чувствуя с ней незримую и очень прочную связь.       Укладывая в постель ещё совсем маленькую, будто дарил хорошие сны. В моменты её падений, подставляя плечо, вдруг видел улыбку сквозь слёзы. Знал, понимал это между ними.       Но так непрофессионально и нелепо пропуская в итоге самое главное.       Она затягивалась назло глубоко. Явно тренировалась, если на лице ни морщинки. Ради чего? Он ведь не запрещал ей курить. Хотя запрет, высказанный вслух, был вовсе неважен. Достаточно мимолётного строгого взгляда, и вот она демонстрирует протест. Свой вечный протест... Не будь она совершеннолетней, он бы понял, но в её возрасте и всё беситься... Может, он сам слишком стар?       - Открой, пожалуйста, окно. Сработает пожарная сигнализация.       Цири помедлила. Но здравого рассудка не была лишена.       - Я собираюсь в клуб.       Геральт перевернул страницу в надежде сосредоточиться на следующей.       - В какой?       - Не в «Хамелеон».       - Хорошо. Но всё же?       Она спрыгнула со стола, громко стукнув каблуками. Геральт посмотрел на дочь ещё раз. Руки, скрещенные на груди, разумеется...       - Зачем тебе знать?       Он вздохнул. Нет, пожалуй, откровенно устал.       - Случиться может всякое. Если украдут твой телефон, я хотя бы в пять утра поеду тебя искать, когда не дозвонюсь.       Цири криво усмехнулась. Он понял. Отвратительно многое.       - Хорошо. Не буду искать.       - В «Осётр».       Геральт определённо сдал за год, если позволил себе потереть переносицу – чересчур громкий жест. Умолять? Давить? Предупредить? Грязное, грязное местечко, любому дураку ясно, а она манипулирует, как хочет. И ради чего? Он спрашивал уже столько раз, но Цири упорно отмалчивается, виляет, насмехается. Рискнуть?       - Ты ещё ни разу там не бывала?       - Гм. Да.       Он проследил за её мимикой и уловил сомнение, кажется, впервые за долгое время. Она тоже устала играть в эту игру? Тень, упавшая под брови и складочка на лбу на долю секунды. Что ж. Всё же она человек, пускай и самонадеянный.       - Знаешь, поезжай по переулку Сотого полка, – Геральт вцепился в её замешательство, как утопающий. И нашёл новое на её лице. Выдержал паузу. Вопросов Цири не задала. Пришлось отвечать на немые. – Да, там очень грязно и дороги почти нет. Но твой байк после такого точно не уведут.       Маленькая победа. Он ощутил, что тронул лёд, и этот прилив сил едва не вырвался наружу улыбкой. Геральт сдержался. Пристально смотрел в чуть растерянные глаза Цири и ждал. Ждать пришлось недолго.       - Будь по-твоему, – вскинула она плечами, вмиг собираясь в струну, развернулась на каблуках и вышла прочь.       Геральт задумчиво откинулся на диване. Сегодня с чтением не везло.       Стоило остановиться.       Мысль эта кралась не первую неделю, мотаясь как бы не во лбу, а в затылке, так далеко и слабо, постоянно подвергаясь ударам, которыми Цири загоняла её прочь. Сегодня утром оборону прорвало. Цири лежала в постели, глядя в потолок и ощущая, что не выспалась вовсе. Круги под глазами пришлось закладывать косметикой.       И потом, опершись на раковину руками, судорожно перебирала варианты того, как не сдаться в ответственный момент. Минутная слабость, не более. Как можно бросить начатое из-за глупого послабления? Очень многое поставлено на кон и много времени отдано только одному делу. Сдаваться нельзя. Даже если страшно.       Мессенджер позволял прочесть последнее сообщение в диалоге, не открывая. От Мистле это было «бля!». Что скрывалось за счётчиком остальных двадцати трёх сообщений, Цири не знала, но догадывалась. Телефон вибрировал – дней пять как на беззвучном режиме – и светился милой мордашкой с короткой стрижкой в который раз.       - Не сейчас, Мистле, – хмурилась Цири и нажимала кнопку снижения громкости, чтобы успокоить аппарат.       Мистле настойчиво висела на том конце, пока звонок не прерывался сам собою.       Должно быть, подруга наведывалась в гости к матери в попытках найти свою пропажу. Однако Цири выбрала удачное время для «ухода в подполье»: Йеннифэр улетела на конференцию. Или куда там на самом деле? И знать не стоит. Адрес дома отца предусмотрительно оставался тайной. Вновь глубоко в голове мелькнула странная мысль, что, возможно, Цири пряталась от Мистле всегда, но, конечно, такого и быть не могло, ведь они с ней...       И раньше воспоминания о том, что они делали, когда бывали вместе, тянули в животе особые струнки. Теперь же Цири в бесконечном потоке задач по достижению цели не замечала, как равнодушно бьётся сердце.       Не до того. Потом разберётся. Мистле поймёт, когда узнает.       Сказать прямо – табу. Кто станет слушать? «Да ты с ума сошла!», «Не смей!», «Сообщи в полицию!» – вот что начнётся. В этом мире всё так и происходит. Нечестно и бесчестно.       Хотя Цири старалась привлечь Мистле поначалу. Вдвоём, казалось, дело пойдёт веселее и интереснее. Подруга не знала своей роли, когда они врывались на очередную тусовку и кайфовали на танцполе, в баре, на концертах, в тёмных уголках и женских туалетах... И тогда Цири поняла, что Мистле отвлекает её от главного.       Все шесть чувств обострились в одиночестве. Настолько, что наконец блеснула и потянулась ниточка в лабиринте. Наконец удалось разведать хоть малость. Зацепка вела на окраины города, в тот самый «Осётр».       А отец не пытался остановить. И, казалось, расскажи ему – он встанет на её, Цири, сторону. Поможет. Как её герой.       Бред. Басни. Он не подвергнет свою любимую дочурку опасности, сделает всё сам. Рапортует потом сухо об успехе.       Как тогда, в девятнадцатом.       И так же в его глазах будет светиться холодная ярость, от которой даже у невинных стынет кровь.       Пожалуй, несколько лет назад Геральт был настоящим хищником. С тех пор Цири таким его не видела и разуверилась в том, что когда-нибудь увидит – от него и слова против не услышишь, так, жалкие потуги. В попытках раздраконить он зашла далеко и не собиралась опускать руки. Ведь не за цвет волос прозвали Геральта Ривийского Белым Волком.       Уходя, Цири нарочито пафосно ободряла себя надеждой стать Белой Волчицей.       Да, байк рвался из-под всадника сам, такова уж работа краснолюдов. Но разбить на ухабах столь изящное произведение искусства было бы гадко.       - Прости, Кэльпи, – выдохнула Цири и, сбавив скорость, практически уронила машину в лужу.       Брызги закрыли лоск чёрного металла и потёками поползли вниз и назад под натиском ветра, ещё хлеще портя вид. Цири аж скривилась, беспомощно рассматривая корпус. Но отец всё-таки прав.       На заднем дворе бара осталось стянуть забрызганный комбинезон и расправить простоватую одежду, накинув капюшон – не хотелось выделяться на фоне местных, хватало демонстрации красивой игрушки.       Ни фейс-контроля, ни охраны на входе. Только теперь Цири явственно понимала, какая она на деле «городская цаца», ощущая дыхание опасности в лицо. Даже когда остервенело ревели гитары на рок-концертах, и толпы агрессивно бились в слэме, Цири до последнего чувствовала безопасность и задор. Быть может, потому что была не одна. Быть может, потому что строгий пропускной режим давал мнимую гарантию. У кого есть деньги на дорогой билет? Не у быдла. А секьюрити разве что не стягивают штаны с каждого встречного. Там лился чистый адреналин, на который подписался всякий зашедший. Разбитые губы, синяки – Цири покупала их, а затем ловила радостно и злобно.       «Вот и реальная жизнь, детка», – Цири почти кралась внутрь здания, отсчитывая ступени вниз, мучимая сложным предчувствием, и странно не испытывая радости от возможной сегодняшней удачи.       Слабый, тошно-жёлтый свет подогревал барную стойку, мелковатый бильярдный стол в дальнем углу и запустевшую сцену, очевидно, для живой музыки. Цири с удивлением обнаружила детали обстановки, которые нашёптывали, что здесь когда-то было вполне приличное заведение. Пространство, заставленное столиками, определённо напоминало танцпол, однако столики в большинстве своём были дешёвыми не в пример нескольким вполне симпатичным деревянным. В стене по правую руку был халтурно заложен широкий дверной проём. Виднелся ещё закуток, наверное, скрывающий туалеты. Вот и всё помещение. Ни спрятаться для успешной слежки, ни себя развлечь.       Появление девушки не вызвало ажиотажа. Бармен, почти пожилой мужчина, взглянул на гостью снизу вверх, равнодушно и вяло достал стакан из буфета и поставил его на стойку.       - Ром колу, – отозвалась на немой призыв Цири, подходя ближе.       - Рома нет. Колы тоже, – голос бармена звучал глухо и грустно.       «Прекрасно...»       - Что есть? – вздохнула Цирилла, присаживаясь. Вечер обещал быть крайне скучным.       - Содовая и виски.       Её пробило на истерический смешок.       - Ладно, время для экспериментов, – она улыбнулась как можно шире, но очаровать этого слишком серьёзного мужчину не удалось.       Коктейль был так себе, да и льда не нашлось. Цири тоскливо оглянулась: в зале пара мужчин играли в бильярд и дымили в потолок, раз в минуту переговариваясь ни о чём. По левую руку, смотря только перед собой, сгорбившись, сидел ещё один неопределённого возраста, предаваясь одинокому алкоголизму и заливая в себя виски безо всяких эмоций.       - У вас есть чем закусить? Сухари или мясо? – не выдержала Цири.       Перед ней стукнула чашка со сколом, бедно наполненная сырными шариками. Блюдо не выглядело купленным в супермаркете, скорее, сделанным на кухне. Цири с интересом раскусила прохладное угощение.       - Очень вкусно, – она непременно решила оживить старика. – Где вы берёте такие?       - Моя жена готовит, – буркнул бармен и тяжело опустился на свой стул почти напротив Цири.       Вид его не располагал к беседе.       - Так это семейный бизнес? – В ответ он кивнул. – И как идут дела? – Цири простодушно хлопнула ресницами. Бармен раздражённо вздохнул.       - Леди, это очевидно, – он слегка всплеснул руками, призывая оценить хилый интерьер вокруг.       «Получилось!»       - А что стало причиной? Я вижу, здесь когда-то было людно.       Старик ещё раз смерил Цири взглядом, на сей раз подозрительным.       - Это всё центр, конкуренция. Сюда давно никого не заносит, – он помедлил и вдруг кивнул на девушку, – вот так.       - Хотите сказать, ваши гости обитают неподалёку? – ещё раз надавила Цири. «Чёрт, как же мне нужно выдавить хоть что-то».       Бармен недобро сощурился. На миг Цирилле показалось, что эта аудиенция окончена и пора сматываться. Вопрос и впрямь был в лоб. Как бы её не приняли за засланного копа. Кто знает, какие здесь плетутся интриги и крутятся делишки. Но старик вдруг хрипло расхохотался.       - Вот так денёк! Будто я не смотрел фильмы, а! – его смех стал несколько издевательским. – И что? Как в фильмах? Кого-то ищешь, да? Ха-ха-ха! Вот не думал, что попаду в такую шутку!       Цири неуютно поёжилась. Теперь-то она привлекла внимание. Мужчины за бильярдом остановили игру и с удивлением наблюдали за хохочущим барменом и девчонкой.       - Видишь, Баки, – обратился он к забулдыге за стойкой, – и на моей улице праздник.       Баки поднял на бармена мутные и туповатые глаза.       - А, пень, – отмахнулся бармен и плеснул ему ещё алкоголя. Тот припал к стакану и опять погрузился в себя.       Цири отвернулась и покачала напиток. Вся-то история: быть поднятой на смех. Впрочем, чего она ожидала? Наивная. Жизнь не компьютерная игра с заскриптованными квестами.       - Ну да, – неожиданно продолжил старик, когда бильярдные шары за спиной снова застучали о борта. – Здесь все свои, так уж сложилось. Знаешь, я в это лезть не буду, но ты просто рановато нагрянула. Народ подтягивается позднее. Хочешь кого-то найти, ищи. Я тебе ничего не скажу.       - Даже за хорошие чаевые? – попыталась скрыть досаду Цири за шуткой.       Он улыбнулся, потеплев.       - За хорошие чаевые я даже записочки передавать не буду.       Цири потупилась, но улыбнулась в ответ.       - Спасибо, сэр.       Уходя, она положила на стол деньги. Больше, чем нужно.       Цири вернулась, когда портовый район уже надёжно окутал мрак. Освещение на улице напоминало освещение в «Золотом осетре», намекая на приятное для разбоя время. Изнутри доносились музыка и шум. Цири неслышно юркнула вправо от лестницы, сразу ныряя за самый дальний столик. Люди и впрямь подтягивались. В небольшом баре даже десяток человек слегка теснились и галдели, позволяя скрыться в суете. Появлялись и женщины. С удивлением Цири отметила пару молодых весёлых парочек, которые явно пришли на совместный отдых, а не для попойки. Шумно сдвигала столы большая компания. Среди неё девушка с тонкими чертами лица вдруг убрала прядь волос, обнажив вострое ушко. Когда в бар, гогоча, ввалились трое краснолюдов, для Цири всё встало на свои места. «Хм. Почему же тогда закрыта бывшая часть бара? Почему закрыли танцпол? Неужели все эти люди не могут обеспечить доход клубу?»       Она ощутила себя чужой на этом празднике жизни. Официантка обслужила вполне радушно, меню к вечеру стало намного разнообразнее. Народ уже разобрал свободные стулья у её стола, и Цири сидела скучающей белой вороной, беспрестанно озираясь по сторонам. «По крайней мере, ничего не мешает следить», – подумала она отстранённо. И ей внезапно показалось странным, как она вообще попала сюда и насколько важна была её зацепка. «Речь шла, без сомненья, о портовом складе. Но у меня нет предлога, чтобы туда пройти. И не в Красный квартал же тащиться. Чёрт, я действую наудачу. С другой стороны, если ты пытаешься спрятаться, то где обитать, как не здесь, в этом районе? Даже копов мало...»       Народ гудел. Явно уже подвыпившие люди и нелюди вскрикивали пошлые тосты, и смех поднимал весь зал без исключения. «Будто дружная семья, как же», – и Цири тут же устыдилась своей мысли, ведь то единение, которое приходилось испытывать ей в другой обстановке с другими людьми было так же реально.       Слышался и мат, затем лёгкая перебранка, но стихла. В общей массе различались теперь маленькие группки из трёх-четырёх человек, сидевшие тише других. Крепкие, одетые неброско, но с какими-то специфическими знаками самоидентификации. Вид участников был мрачен и суров, от беззаботности начала вечера не осталось и следа, словно им надоело подыгрывать и сливаться с толпою. Ещё пятёрка – настоящая банда – оккупировала бильярд, прочно заняв позиции, и смотрелась особенно внушительно. От Цири не укрылось, что их обходят по широкой дуге. Все они метали друг на друга настороженные и даже злобные взгляды. Иногда косились на Цири. И чем дальше, тем более сальными делались эти зрительные контакты. Её инаковость сказывалась. Пахло жареным, но Цири решилась усидеть как можно дольше. В конце концов прилюдно ей ничего не сделают, а шанс найти то, зачем она пришла, пока не вышел. «Ещё час, хотя бы час форы, даже если он окажется пустым»       Она не пила. Ясный ум был важнее томительной скуки.       Тем временем на подиум взобрался некий активист:       - Друзья, я сейчас спою!       - Слезай назад!       - Вперёд и с песней!       Хохот, улюлюканье. Он всё же запел:

- Девочка-краса, карие глаза, Расскажи мне, сладкая, Как твои дела!..

      Цири слышала эту простую песенку и не сдержала смешка вместе со всеми. Дальше сюжет ничем хорошим не заканчивался, если не считать того, как хорошо провёл время автор со «сладкой девочкой». В зале возникло движение. Нарушителя спокойствия под одобрительный гам стащили со сцены друзья, но туда быстро устремился другой субъект. Кажется, его тоже знали, так как спешно настроили музыку из колонок и даже организовали микрофон. Народ затих в ожидании.       И, конечно, никто не обернулся, когда в бар зашёл кто-то ещё. Никто, кроме Цири, которая старалась быть начеку.       Дыхание перехватило. Всё-таки не зря.