Навязчивое дребезжание дверного звонка, раздающееся на всю квартирку, бесцеремонно прервало сладкий девичий сон. Сон, подобный всем прочим сашиным снам: абстрактный, яркий, тянущийся нескончаемой кинолентой из ночи в ночь уже далеко не первую неделю.
От неожиданности девушка буквально подскочила со своего спального места, с широко открытыми глазами стала озираться в поисках источника звука, но в скоре с облегчением осознала, что её потревожило. Встав с дивана, шатенка выскользнула в прихожую и, не подумав даже взглянуть в глазок, распахнула незапертую дверь. Как наивно было оставить ее открытой.
— Ну, идём? — в коридоре по ту сторону стоял Миша с сигаретой в зубах. Выглядел он чуть приличнее чем утром, по крайней мере желания убежать куда подальше от одного его вида больше не возникало.
Саша внимательно на него взглянула. Пусть и непроизвольно, но после осознания того, кем является ее новый знакомый, восприниматься Мишка стал иначе. Перед девушкой стоял ее безвременно почивший кумир, ещё совсем молодой, имеющий прекрасную возможность прожить долгую и счастливую жизнь. Хотя, учитывая то, что утром Горшка она встретила явно не в кондиции, с наркотиками вопрос уже стоял весьма остро. Немного смутившись от одной мысли, кто перед ней сейчас находится и втягивает в авантюру, Саша робко склонила голову в знак согласия и вышла в коридор, прикрыв за собой дверь. На самом деле, она бы не отказалась от любого предложения, поступившего из уст Михаила, пусть даже самого абсурдного.
Впервые девушка покинула стены квартиры и шла по белому длинному коридору, на полу которого был расстелен красный ковёр с геометрическими незамысловатыми узорами. Миша шёл чуть впереди, прикуривал. Белёсый дым летел Саше прямо в лицо, она жмурилась, но ускоряться и идти со своим спутником в одном темпе не решалась. Ей почему-то было неловко. Вбить себе в голову то, что сейчас перед ней обычный паренёк, пусть и находившийся в разгаре своей музыкальной карьеры, а не сторчавшаяся легенда панк-рока не удавалось. Вот они вдвоём спустились по лестнице, прошли через парадную и оказались во дворе: шумном, наполненном детьми и гуляющими с ними взрослыми. Шли молча, быстро. Миша не торопился начинать разговор, девушка уже было подумала, что добычей пива все и закончится. Вот так нелепо. А после она его никогда больше не встретит. Не выдержав, Саша ускорила шаг и поравнялась с Горшеневым. Он бросил в ее сторону заинтересованный взгляд, но шёл все так же быстро. Каков наглец.
— Меня Саша зовут если что, — девушка неловко улыбнулась, -а ты ведь получается со мной рядом живешь?
— В точку.
— Один?
Миша заливисто рассмеялся, причина столь бурной реакции девушке была не ясна, но чувство того, что она для него становится нелепым посмешищем нарастало с каждой секундой. Чего глупого она на этот раз сказала? Внезапно Миша умолк и резко остановился, махнул рукой как бы призывая спутницу повторить его действия. Он с опаской огляделся, после чего ткнул пальцем куда-то перед собой:
— Видишь?
Саша настороженно подошла к нему ближе и постаралась предположить, в какую точку он указывает, и кого она может там увидеть. Внезапно девушка ощутила как ей щелкнули по носу. Миша вновь смеялся. Кажется, сегодня вечером у него хорошее настроение. Саша шумно выдохнула и закрыла глаза. В следующую секунду ей почему-то стало тоже очень смешно.
Остаток дороги до, как выразился Миша, «пивнушки» сопровождался гоготом на всю улицу двух молодых и почти беззаботных ребят. Саша даже не заметила, когда все стеснение перед Мишей пропало. Испарилось в воздухе так же быстро, как испарятся выпускаемый Горшеневым густой сигаретный дым. Она ни разу не встречала такого коммуникабельного человека, честное слово, он был потрясающим.
— Ты будешь пить? -парень выжидающе посмотрел на Сашу перед самым входом в ничем не примечательный магазинчик.
— Миш, ну… как бы я, разумеется, хочу…ноооо, — но договорить она не успела.
— Ни слова больше! — Миша пулей забежал в пивнушку, не дав собеседнице закончить.
Его «энергичность» уже не казалась Саше какой-то чрезмерной, вся вот эта живость узнавалась в нем и через годы. В своём времени девушка очень любила пересматривать концерты Шутов именно из-за взрывного поведения Миши, из-за тех эмоций, которые он вкладывал в выступление. Сейчас она могла наблюдать за этим вживую, наслаждаться. Через несколько минут взъерошенная голова Горшка показалась из дверного проема. Он тащил целый пакет, полностью забитый пластиковыми бутылками дешевого пойла. Саша с недоверием посмотрела на эту поклажу, но, предрекая все вопросы, Миша с улыбкой бросил:
— Да не боись, оно вкусное. Ты такое никогда и не пробовала, отвечаю!
— А че его так много, ты за троих пить собрался?
— Нет, -парень артистично закатил глаза, будто бы сейчас ему сказали что-то чрезмерно идиотское, — пить будем я, ты и, как минимум, Поручик. Есть шанс, что Балу и Яков присоединятся, но ничего тебе не обещаю.
Дважды повторять не было необходимости, с чего это вообще она решила, что сейчас пойдёт пить тет-а-тет с самим Горшком. Стараясь подавить нарастающее внутри чувство неловкости, Саша лучезарно улыбнулась. Возможно, выглядело на самом деле это вовсе не «лучезарно», а скорее «виновато», но Миша тактично сменил тему разговора. Вот они вновь идут вдвоём по улице, смеются с какой-то ерунды. Саша следует за ним по пятам: наивно, всецело доверяя, а он-уверенно ведёт её по Питерским дворам и закоулкам, увлекает бессмысленными, но интересными разговорами. Вот они стоят у небольшого двухэтажного жёлтого здания где-то на окраине, Миша перехватывает пакет в левую руку, вытаскивает из кармана ключи и открывает железную дверь.
— Мы его группой снимаем, эдакое местечко что бы расслабиться или поработать всем составом и при этом не толкаться задницами, — Миша увлечённо рассказывал о доме, пока выкладывал бутылки из пакета на зашарпанный комод, поставленный прямо у входа. По завершении процесса, пакет был бесцеремонно брошен на пол, — идём.
Поднявшись по лестнице ребята очутились в уютной комнате с кофейным столиком и диваном. Саша смотрела на все, словно это был сон.
Слишком все хорошо идёт. Слишком.
— Ты это самое. располагайся. Я парням позвоню чтоб подходили.
Миша неопределенно махнул рукой в сторону дивана, скинул на него же свою олимпийку и отправился на первый этаж. Оставшись наедине с собой, девушка уселась на указанное место и начала ждать. Прошло некоторое время, но Миши все не было. Не зная чем себя занять, Саша начала изучать взглядом комнату. Ничего особенного в ней не было: напротив окна, располагающегося за диваном и столиком, была дверь и, непосредственно, лестница, на деревянных стенах висели потрепанные плакаты. Время шло, а Горшок так и не вернулся.
Может спуститься за ним?
Тихонько встав, девушка проследовала вниз. Прихожая, как и следовало ожидать, была пуста. Проверив несколько дверей находящихся в помещении, ничего обнаружить так же не удалось. Оставался, по видимому, туалет. Подойдя к санузлу Саша громко откашлялась, как бы давая понять, что Мише пора покидать свою скромную обитель. Никакой реакции не последовало, хотя свет внутри горел. На этот раз девушка несколько раз постучала, на что получила долгожданный ответ больше подходящий на несвязное мычание завсегдатая лечебницы для душевно больных. Сказать что девушка была напугана- ничего не сказать:
— Миша, Миша, ты там живой?
Ответом вновь несвязное мычание.
Дёрнув за ручку и молясь не нарушить чьё-то «личное пространство» Саша заскочила в санузел, все равно было очевидно что парень не в состоянии сам оттуда выползти. Горшок сидел на кафельном полу, запрокинув голову на стоящую позади него ванную. Взгляд направлен был в никуда, на губах нелепая улыбка, а сознание обращено, судя по всему, в какие-то иные миры, ведь рядом с Мишей валялся шприц, а на перетянутой руке красовался широкий брючный ремень.
— Блять, Миха, — сердце девушки пропустило один удар. Она была без понятия какие приходы и как ловят наркоманы, но видимо сейчас ей прийдется экстренно расширить свой кругозор, — ты меня слышишь? Сука, слышишь?
Поддаваясь панике, девушка начала осматривать помещение.
Он хотел позвонить, может телефон где-то рядом?
На видавшей виды стиралке Саша действительно обнаружила телефон. Простенький, кнопочный. Зажав «звездочку» девушка без промедления полезла в телефонную книгу, лелея надежду найти там абонента «Балу» или кого-либо другого, главное близкого Мише. Трясущимися руками она листала список контактов, пока, к своему облегчению, не нашла номер Саши. Гудки. Горшок кряхтит на фоне.
— Мих, слушаю.
— Это не Миша, он тут..он в край упоротый в ванной сидит, я не знаю, что делать, приезжай ради Бога, — голос девушки слегка подрагивал то ли от злости на нового дружка-раздолбая, то ли от страха за его жизнь, — прошу.
— Скажи, вы в жёлтой одноэтажке находитесь? Что конкретно сейчас с этим наркошей происходит?
— Он мычит, -Саша бросила взгляд в сторону распластавшегося на полу Горшка и добавила, — с мордой блаженной, сидит и улыбается. Особо не реагирует ни на что.
— Жди.
Короткие гудки. Девушка осталась стоять с трубкой в руках по средине этой чертовой комнаты, без какого- либо представления о том, что делать дальше. Снова посмотрела на Мишу.
Не удивительно что к 39 годам он перенесёт 8 клинических, пиздец как не удивительно.
19:21
По крайней мере, Балу сможет помочь этому несчастному
Саша вновь сидела на диванчике второго этажа. За окном постепенно смеркалось, парни наверх пока не поднимались и маловероятно что сделали бы это сегодня. Девушка просто старалась не мешать, что то подсказывало ей, что Миша так «вмазывался» далеко не первый раз.
Тем временем стрелка часов размеренно двигалась к отметке «8», издавая пластиковым механизмом тихие щелчки. Учитывая то, что это был единственный звук, нарушающий тишину, бил по мозгам он знатно. Спускаться вниз Саша все ещё не решалась.
Нахуя он это сейчас сделать то решил? Может правда ломка какая-то начинается когда...
Размышления были прерваны ввалившимся на второй этаж Сашей. Балу устало потёр лоб и завалился на противоположную часть дивана, молча.
— Извини, с ним все нормально? , — вкрадчиво произнесла девушка, уже попросту нуждающаяся в хоть какой- нибудь информации.
— Спустись да погляди, в чем проблема, — парень махнул рукой в сторону лестницы. Судя по его движениям он был чертовски уставшим, — только тихо.
