Когда улыбка с уст твоих падёт

Сжав руку в кулак, я потянула её на себя, чтобы выбраться из хватки. Было страшно. Я не могла разглядеть, кто это. Лишь каштановые мокрые волосы, что прядками поднимались от бега то вверх, то падали вниз. Но эти волосы были знакомыми, как и державшая рука человека. Даже запах. Такие детали я всегда могу запомнить в любом человеке. — Тэхён? — тихо выдавила. В ответ молчание. Немного раздражает, что в ответ я не почувствовала даже обычного кивка. Возможно, других я тоже злила таким поведением, но отвечать я им всё равно не стала бы, хотя сейчас желаю обратного от Тэхёна. Хмыкнув, я продолжила тянуть руку на себя, попутно задавая ещё один вопрос. — Куда ты меня тянешь? Мне больно. Тот повернулся, смотря своим самым обычным на меня взглядом, в глубине которого я могла увидеть смятение, хотя довольно хорошо скрытое. — Ты всегда такая болтливая? Его слова въелись. Было обидно слышать с его уст это. Это слово ассоциировалось с навязчивостью. Захотелось обратно бежать домой. Зачем он меня тянет за собой? Я и так еле плелась, а теперь нужно менять курс. Да ещё один Бог и Тэхён знает, куда он идёт. Чтобы оторваться от Кима, я отошла и силой вытянула свою руку. И это сработало. Но я не рассчитала, что если тот быстро отпустит меня, то я упаду. Я просчиталась. Как только рука была свободна, я по инерции полетела назад. Чтобы предотвратить падение в лужу, я попыталась встать на обе ноги ровно, но одна скользнула по размытому песку и буквально поехала в другую сторону. Рухнула на грязную землю, но сейчас это волновало меня наименее. Адская, ужасная боль в ноге — вот что полностью затуманило мне разум. Боль была настолько сильной, что пришлось просто сцепить зубы, чтобы не закричать на всю улицу. Сжала руки в кулак, впиваясь ногтями в бледную кожу. Вцепилась в запястье, только чтобы не заплакать. Если бы я сейчас кого-то позвала, то крик боли сам выскочил бы наружу. Наконец-то тот повернулся. Но его лицо было расплывчатым. Услышав пару ласковых слов в свой адрес, он поднял меня на руки, аккуратно завязывая свой мокрый пиджак вокруг моей талии. — Ты идиотка? Зачем забрала руку? Опять думаешь, что я тебя насиловать веду? Да кому ты нужна? — сам с собой начал говорить он, но слова медленно долетали до меня, если вообще долетали. Вцепившись в его мокрую рубашку, я молила лишь об одном, чтобы этот ужас закончился.

***

Всю дорогу Тэхён что-то шептал себе под нос, иногда эти слова казались громче, но смысл в них был неизменен. "Какая же она дура", — вот что он говорил себе под нос. Разве он виноват не меньше моего? Разве его кто-то просил уводить меня? Как меня уже достали. Бесят. Но я всё равно продолжала молчать, всячески стараясь игнорировать неприятные слова обо мне. Через несколько минут он остановился и поставил меня на мокрый асфальт. Не желая с ним разговаривать, я просто молчала, даже не спросив, куда он меня притащил. Район был жилым, значит если буду кричать кто-то услышит. Плюс, рядом магазинчик и дом одноэтажный. Если что, выпрыгну через окно. Хотя, вряд ли, с моей ногой сильно попрыгаешь. Сейчас всё, что я хочу, так это перестать чувствовать эту боль, которая заполняет каждую клеточку тела. После хитроумных махинаций с дверьми, Тэхён открыл их, обратно хватая меня за талию, чтобы помочь дойти. Несмотря на свою гордость, я бы сейчас очень хотела пнуть его, чтобы он ко мне не притронулся, но я не знаю, как дойду на одной ноге. Стоять было трудно, а сделать шаг было мучительно. Придерживая, он помог мне допрыгать на одной ноге до ближайшего дивана, на который было так приятно рухнуть. — Я сейчас. Он зашёл в какую-то комнату, оставляя меня. Глаза отыскали рюкзак, который Ким всё это время нос на своём плече и неаккуратно бросил его рядом с диваном. И за это спасибо. Открыв его, в руках оказались мокрые бумажки, мокрые учебники, даже телефон промок, но всё равно работал. Несмотря на все свои падения, он продолжал хорошо функционировать. Комната была светлой, что даже в глаз резался этот цвет. Светлый диван, белый паркет, стол. Ужас. В рюкзаке в самом маленьком кармашке нашла обезболивающие, которое всегда с собой носила и которое не раз меня выручало. Воды не было, поэтому проглотить две горькие таблетки было сложно. Сжав диван, я дотронулась пальцем до ноги, которая была слегка вывернутой в правую сторону и выглядела весьма неестественно. — Чёрт. Я попыталась прикрыть глаза, чтобы хоть как-то ослабить боль, расслабиться. Но расслабиться в такой обстановке было практически невозможно. К дивану подошёл парень, громко сев на него. Он находился в полуметре от меня, но даже на таком расстоянии я могла услышать, что он тихо проговаривает под нос. Обстановка была такой тихой, так что помимо его голоса я могла услышать сердцебиение. Учащённое. Сердце чуть ли не выпрыгивало из его груди, но лицо оставалось спокойным. Лишь брови, сведённые к переносице, говорили о его задуманном, возможно, даже встревоженном виде. — Чего смотришь? Его когда-то бархатный голос казался сейчас льдом, о который я только что разбилась. Не думала, что так в открытую пялилась на него. Возможно, это отвлекало меня от боли, возможно, я просто хочу оценить состояние Тэхёна в данной ситуации. Но, почему-то, этот грубый голос заставил вернутся и обратно надеть ледяную маску, которую я не желала больше снимать. Нельзя больше такого делать. Я опять сглупила. Отвернулась в другую сторону, пытаясь пошевелить ногой. Но вместо этого получала лишь порцию новой боли. — Не вертись. Даже не верилось, что передо мной стоит не тот весёлый Ким Тэхён, что смотрел на меня на уроках в школе, а какой-то грубый парень, чей взгляд вызывает только табун мурашек по коже. И то от страха. Возможно, я обидела его своим поведением, но я не хотела, чтобы на меня вообще кто-то обращал внимание. Он сам виноват. Он не должен был даже знакомиться со мной. Отвожу взгляд, чтобы не встречаться с его глазами. Ни за что не посмотрю в его тёмные зрачки, манящие вглубь себя. К ноге слегка прикасаются, что заставляет сразу же отодвинуться от Кима, но в моём состоянии это удаётся не очень хорошо. — Я всю дорогу смотрел за тобой. Да, я видел, как ты рисуешь. Кстати, красиво. Ты была такой живой что ли. Впервые тебя видел такой. Радостной, теплой. Даже захотелось подойти к тебе. Не мог поверить, что эта девушка грубая, — начал он свой монолог. Теперь в его голосе не слышались те холодные отталкивающие нотки. Его слова немного застают врасплох. Не могу поверить, что он шёл за мной, что он смотрел, как я рисую. Часть меня где-то в глубине радуется, что я не настолько одинока, но другая, большая часть, злится. Друзья ни к чему хорошему не приводят. У меня уже некого забирать. Разве что мама. Люди, которые называли когда-то себя моими друзьями — предали меня, в какой-то степени убили. Они отобрали у меня сестру, отобрали надежду, отобрали человечность. Если я сейчас хоть как-то буду разговаривать или хоть немного подружусь с Тэ, то он также может предать меня. Этого я боюсь наиболее. Я не выдержу. — Не нужно. — Что не нужно? Он поднял на меня свои глаза, пытаясь найти ответ в них. — Не нужно этого говорить. Не нужно говорить, что я жива. Не нужно ходить за мной. Не нужно общаться со мной. — Почему? — задал он очередной вопрос, но уже опустив взгляд на ногу и нанося какую-то мазь. — Потерпи. Взяв ногу в обе руки, я уже приготовилась к самому худшему. К самой адской боли. И почти это и произошло. Как только я прикрыла глаза, всем своим видом давая знать, что мне не больно и я не боюсь, нижнюю часть тела будто вывернули наизнанку. Нога, что была неестественно вывернутой, теперь была в своем исходном правильном состоянии, но боль, кажется, была вечной. Сжав зубы как можно сильнее, я почувствовала металлический вкус на губах. Струйка крови потекла по губе, плавно перемещаясь на подбородок, а на руках, сжатых в кулак, краснели следы ногтей, которые глубоко впились в бледную кожу рук. — Воу, я думал, ты здесь на весь дом кричать будешь. А ты даже не пискнула, — начал нахваливать он, осматривая свою работу, которой он явно был доволен. Обрадовалась, что он забыл свой прежний вопрос и больше не докапывается ко мне, но как только его палец легонько прошёлся по моей ноге до колена, уж точно не с целью проверить насколько хорошо он вправил ногу, судорога будто охватила её. — Что... Ты делаешь? — Я? Ничего. Просто ты так смешно дёргаешься. Видимо, для него было обычным делом, грубо говоря лапать девушек. Также видно, что ему никогда не запрещают это делать. Лёгкая паника и разочарование охватили меня. Не желая больше оставаться в этом месте, я вежливо поблагодарила и сказала, что ухожу. — Что? Почему? Тем более, как ты в мокрой одежде пойдешь? Можешь остаться у меня. Его слова бурей рухнули на меня. Мне сложно понять его. Но ещё сложнее понять себя. — Спасибо, но я лучше пойду. Не хочу обременять тебя. Сейчас я была просто максимально вежливой. Встав на ноги, я натянула на себя сильнее мокрый пиджак. Не чтобы согреться, а чтобы прикрыть мокрую и почти прозрачную рубашку от лишнего неприятного взгляда. На удивление, нога уже не так адски болела, но всё равно бегать было сложновато. От каждого шага по больной ступне проходила легкая дрожь, будто электрический разряд. — Я пойду.