Иногда, чтобы поговорить по душам, излить свои переживания и страдания не обязательно напиваться до чёртиков. Нужно лишь найти человека, кому ты захочешь довериться, которому сможешь открыться, не боясь о том, что завтра о тебе и твоих тайнах узнает весь город. Оглянись, он может быть рядом.
Мать неспеша подходит к двери под номером пять, вкрадчиво, будто боясь увидеть чего-то. Но ведь боялась. Боялась в глазах увидеть полуживую дочь в которую напичкали кучу прозрачных трубочек разной длины. Одна под носом, другая во рту, а остальные находились на руках — прямиком в венах. Светлая рука выглядывала из-под белоснежной кровати, демонстрируя свою бледность, на фоне которой выделялась синяя длинная линия вены, неприродно яркая. Глаза налились слезами, а сердце кровью. Казалось, там уже нечему пульсировать, ведь маленькие ниточки жизненно важного органа в мгновение полопались, оставляя за собой чёрную огромную дыру. — Не волнуйтесь. Её состояние стабилизируется, и вскоре мы переведём её в обычную палату. Даже сердце медсестры, что стояла неподалёку от Госпожи Ким нервно подрагивало. Видеть, как единственная дочь, единственный родной человек далеко не в самом лучшем состоянии. — Сколько она уже здесь? — с горьким комом посреди горла выдавила из себя женщина, напоследок прокашлявшись, но и это не помогло. Противный до чесотки тяжкий ком оставался, даже не пытаясь куда-то деться. — Сегодня четвёртый день. Но можно увидеть позитивную динамику. Она правда сильная, — всеми силами пыталась поддержать женщину работница, умалчивая возможные негативные последствия, сейчас ей нужны только позитивные новости о состоянии Ким Дженни. Она встала возле длинной светлой лавочки, стоящей прямо под палатой. Деревянная мебель противно заскрипела, почувствовав на себе непривычно тяжесть в виде сумки. Женщина так и продолжала стоять возле палаты, вглядываясь в уже въевшиеся в память приборы, больничную кровать и в дочь. Сердце опять забилось. Она не должна потерять её Дженни. Не должна. Девушка будет жить, она обязательно выберется. Её Джен сильная, намного сильнее, чем кажется. Она ведь и сейчас не верила в это. По правде говоря, да. Когда ей внезапно позвонили на работу, представившись директором, мать готова была услышать любое, но только не это. Никак не должна была услышать, что её девочка в реанимации. С этого момента материнское сердце начинало обвинять лишь себя. Лишь она виновата, что не была рядом с доченькой, а сидела за границей, чтобы хоть как-то заработать на университет, в который хотела поступить она. И ведь забыла. Забыла приехать обратно, хоть и обещала себе, что командировка долго не продлится. Говорила себе, что после заключения договора они поедут в отпуск, за границу, как и хотела Дженни. Сейчас, когда нужная сумма и даже больше была собрана, женщина твёрдо решила, что по работе в никакие командировки не отправится. Слеза быстро скатилась по в последнее время морщинистой щеке, оставляя за собой влажный солёный след. — Дженни, я обещаю, что стану лучше.***
Былые деньки вновь вернулись в стены школы, а об недавно инциденте вспоминали изредка. Множество учеников как и раньше продолжало шутить и смеяться, в прочем, им никто не запрещал этого. Только в третьем классе старшей школы оставалось некое неприятное перешёптывание, что в последнее время уменьшилось. Как говорили "Та ведь не умерла, о чём нам тревожиться". Эгоистично, но доля правды есть везде. Даже в самых мерзких словах, в противных речах человека можно было встретить хоть каплю правды, именно поэтому эти речи нам противны ещё больше. Бан, оперевшись о свою парту, обсуждал с друзьями новинки этого сезона в жанре кинематографии. Основными жанрами обсуждения, конечно, были триллеры и боевики — любимые жанры парней, как бы стереотипно это не прозвучало. Чан увлечённо давал свои советы и делился мнением, с которым считался каждый из их компании. Парень был именно той недостающей деталью, без которой разговор был бы неполным, а всегда позитивный и дружелюбный парень с радостью вёл беседу с одноклассниками. Чон Лия не отставала от того, пытаясь также продемонстрировать навыки общения. Собрав небольшой девичий клуб возле себя, девушка делилась впечатлением о новой манге, которая находилась на пике популярности. Дополняя свою речь жестикуляциями, её поистине увлекательно было слушать, ведь каждое новое предложение вызывало у наблюдателей бурю эмоций и желание узнать, что будет дальше. Казалось, обычный класс, с обычным времяпровождением между уроков. Но трое из всего не вписывались никуда. Точнее, они бы без проблем могли подойти к любому и те бы с радостью приняли почётных гостей, но желания этого делать попросту не имелось. Сидеть за столом и между собой делиться своими новостями было намного интереснее, чем неделю слушать сюжет романтической манги или обсуждать киберспорт. — У Рена нашли полный багажник травки. Теперь представляете, что ему будет, — начинает, как всегда, оптимистический Тэ, пытаясь разговорить друзей на новый уровень, ведь назвать данную беседу увлекательной было сложно. Рен — один из знакомых компании, который не раз был замечен в туалете клуба за употреблением наркотических веществ. В целом неглупый и весёлый парень своими руками выстроил себе не ту дорожку, которая была намного длиннее первоначальной. — Чего-то подобного я и ожидал. Говорят, его подставили. Поговаривают даже, что эта его какая-то девушка сделала это, потому что тот отказался откинуть ей, — вовлёкся Пак Чанёль, прокрутив в руках телефон, на который поглядывал уже минут двадцать. — Сто пудов это была та курица розовая, — прокомментировал новость Мин, после чего трое рассмеялись. — Эта полу-эмо всех тогда достала, но, как всегда, отдувается Рен. Смысл сего диалога был понятен только им, ведь только они следили за другими новостями, намного интереснее обсуждений одногодок.***
Мин медленно передвигался вдоль пустынного школьного коридора. Недавно закончившиеся уроки освободили учеников от тяжёлого груза знаний, давая вольно вздохнуть по дороге домой. День был слишком хорошим, чтобы прогуляться с друзьями, поэтому за окном можно было услышать громкие вскрики подростков. Но не для него. Сегодня он поедет к Дженни, навестит её. Мысли о ней предавали внутреннего тепла, что тонким шлейфом тянулся от головы до пят. Но сейчас ему нужно занести чёртов журнал к учителю Киму, чтобы тот соизволил поставить туда все пропуски и отметки. В помещении помимо учителя находилось ещё несколько работников, которые, услышав звук отворяющейся двери, тут же устремили глаза на стоящего в проходе Мина. Через секунду те продолжили заниматься своими делами, в тот момент, как парень положил журнал на стол. Услышав уже в спину учительское "Благодарю", Мин не сказал ничего, лишь прикрыл за собой дверь. Сейчас он должен был поехать в больницу. Мысль об этом была одновременно лёгкой, как бабочка, парящая вдоль полей, и тяжёлой, будто груда металла сдавливала со стороны. Ощущения двузначные и непонятные, но надежда. Эта крошечная частичка жила с юношей, заставляла восстать из пепла и идти наперекор злой судьбе. Впереди слышны шорохи ключа, что никак не может попасть в замок, а затем стук тонких каблуков о бетонный пол, медленный и размеренный. Повернув голову в сторону звука, парень и не думал, что сможет увидеть Сохи. Девушка в своей манере грациозной походкой шагала вперед, несмотря на то, что зрителей нигде не было. Даже будучи наедине с собой девушка не теряла изысканных манер. Но вот нынешнее появление Юн заставило Мина вздрогнуть и сжать кулаки. Если Дженни кто-то и толкнул, то она первая подозреваемая. Он должен узнать правду, и вытрясет её из той любой ценой. Сделав шаг в другую сторону, Юнги быстро оказался возле девушки, что с вытаращенными глазами смотрела на парня. — Ю-юнги? — растерялась та, схватив лямку сумочки обеими руками. Внезапно одолевший её страх сковывал тело, отчего Сохи казалась парализованной от появления брюнета. Не церемонясь, тот выхватил руку, прижимая её к стене. Сдержать силы, чтобы не раздробить эти хрупкие кости было трудно. В голове всё время всплывала сцена, где Сохи толкала Ким, а затем такой же грациозной походкой удалялась. — Это ты столкнула Дженни в бассейн? Скрежет зубов ещё сильнее пугал Юн, которая и так нешуточно тряслась от страха. Сглотнув, губы сжались сильнее, боясь сказать хоть что-то. Таким ещё не видела. Злым, жестоким. Казалось, что ему не стоит ничего сломать её шею. А она верила. Ведь верила, что он сможет её получить. Что они могут быть вместе, как и нужно. Она и подумать не могла, что мечты так и обратятся в пучины тартара, а её любимый Мин будет плеваться на неё желчью, растворяя последние крупинки надежды в своём яде. "Я должна держаться. Выдержать этот напор, не проронив ни слезинки. Пусть ударит, накричит. Но слёз моих и криков не должен услышать. Я ведь... я ведь просто его люблю." Грустная улыбка коснулась девичьего лица. Несмотря на всю боль, она продолжала держаться и улыбаться. Ведь сильная. — Жалею, что это была не я, — подняв уголок губы вверх, та пыталась сделать голос как можно безжалостным, как можно грубым. Почему-то не хотелось больше унижаться и падать перед ним. Не хотелось страдать и убиваться. Она отпустит. Попытаться. Тяжёлая хватка ушла. Сначала медленно сползла, будто змея безжизненно висела, а затем и вовсе перестала чувствоваться на её теле. Опустив голову, парень закусил нижнюю губу, чтобы не сорваться на грубости. Терпел. Ждал, чтобы не ударить её тут же, прямо на месте. — Больше не смей к нам подходить. К нам. Теперь есть они. Когда Мин ходил к ней, никогда не говорил о них, что они вместе. Никогда ни перед кем из друзей, знакомых не говорил мы, Сохи о Юнги. Были порознь. А здесь вместе. Теперь нет, их больше не будет, как и никогда не было. Он ушёл. Быстрым шагом покинул помещение, оставив её в одиночестве. А она медленно спустилась по стене, глотая ненавистные слёзы. Теперь точно конец. Ничего больше не исправить, им никогда не быть. Пусть будет счастлив Мин Юнги.