Когда улыбка с уст твоих падёт

— Есть какие-то изменения? — Нет. Опять нет. Вторую неделю. Каждый день приходя в помещение, он продолжал слышать лишь "нет". Это слово уже начало вызвать противное ощущение рвоты. Хотелось самому вбежать в это чёртову палату, чтобы разбудить её от этого сна, что длился уже почти две недели. Врачи говорили, что через семь дней переведут её в обычную палату без множества приборов, но ничего из вышесказанного не было исполнено, а та малая мысль о том, что всё будет хорошо каждый раз становится всё меньше и меньше, медленно угасая. Здоровый сон был только в мечтах, в реальности он каждый раз мучился от одного и того же кошмара, в котором каждый раз фигурировала Дженни. Изо дня в день сон повторялся, лишь добавляя новые и новые краски, исход которых всегда был таков: отчаянный крик, холодный пот и ещё одна бессонная ночь, что парень проводил за компьютером или же просто всматривался в ночной пейзаж из окна кухни. Госпожа Ким приехала к дочери пораньше. В основном в это время она что-то готовит, приносит еду в больницу, в надежде, что ей скажут: "Дженни очнулась". Но вот уже столько дней она вновь забирает свою домашнюю стряпню домой, питаясь ею в одиночку. В этот раз женщина не стала наготавливать: принесла любимую еду девушки. Упаковав всё, она довольно провела рукой по пластиковой поверхности. Дженни обязательно ещё попробует любимые вкусности. Медсестра встретила женщину как всегда с улыбкой, любезно провела её к реанимации. Но, услышав вновь вопрос о самочувствии пациентки, лишь горько улыбнулась, опять говоря своё: "Скоро она точно очнётся". Покинув старшую Ким возле дверей, та и глазом не успела моргнуть, как стоящая впереди спина повернулась к ней лицом. Юнги. У женщины отняло дар речи. Поникший парень также пристально всматривался в неё, стараясь понять, действительно ли это. Но, опомнившись, принялся кланяться, опустив глаза к полу. — Юнги, ты пришёл к Дженни? — получилось слишком жалобно и отчаянно. Женщина сделала шаг вперед, схватив руку парня двумя своими. Слегка сжав их, та продолжила ожидать ответа, подняв большие глаза к Мину. Юнги смутился, болезненно закусил губу. Было больно смотреть на маму Ким, которая за это время сильно изменилась не в самую лучшую сторону. Серое лицо с опечаленным взглядом, который буквально молил о спасении. Но даже сейчас женщина улыбалась. Улыбка не была такой яркой и лучезарной как при последней встрече, а овеянной густым туманом, что окутал её своими жадными лапищами. — Да, конечно. Оба стояли в неловкости. Точнее Юнги невольно поглядывал на Ким старшую, что краем рукава вытирала слёзы. Улыбка так и не сходила с её лица, но вместе с печальными глазами казалась тоскливой. — Я рада, что у неё есть такой друг, как ты, — первой добавила она, весь свой взгляд устремив на парня. Стало действительно неловко. Будто сидел сейчас на знакомстве с родителями девушки, что всячески бросали оценивающие взгляды. Ничего не найдя в ответ, тот лишь пожал плечами, разглядывая плиты на полу. Чувствовал себя озадаченно. Нужно что-то ответить, подбодрить, сказать, что ему нравится Дженни, но сейчас ничего так и не шло в голову. Подобная внезапность поразила его, тот попросту не был готов к этой встрече, отчего обстановка, казалось, лишь накалялась. Юноша, попрощавшись, со всех ног покинул лечебное заведение, под конец чуть ли не сбивая с ног стоящую в проходе женщину. — Смотри, куда бежишь! — крикнула ему в ответ, что он любезно проигнорировал. Без Дженни было тяжело. Даже сейчас, сидя наедине с её мамой не было ни одной общей темы для разговора, а будучи он там с ней, то был уверен, что смог бы поговорить о многом, наблюдая за реакцией девушки, которую та и не будет красочно демонстрировать. Ещё один её плюс. Она не визжит от радости и не плачет по пустякам, хоть её спектр эмоций и был на данном этапе ограничен, он уверен, что вскоре сможет чаще видеть её улыбку, которой сейчас не хватало как никогда. Даже тогда, когда Ким сидела дома, не высовывая нос, Юнги было проще. Был уверен, что без проблем сможет прийти к ней, поговорить. Не как сейчас.

***

Дождавшись заветного звонка, Бан был одним из первых, кто покинул класс. Одним движением бросив вещи в рюкзак, парень вскочил со стула, двумя размашистыми шагами преодолевая путь к выходу, а затем так же быстро добрался до зала. Наконец-то, ждал этого две недели. Там, в нескольких шагах ожидал его друг, что был с ним вот уже третий год. Гитара. Дождался момента, когда помещение окажется свободным и пулей появился здесь, уже медленно приближаясь к инструменту. Чёрная лакированная поверхность приятно заскрипела от прикосновения к ней, а струны будто дрожали от предстоящих касаний. Настроив гитару, парень удобно присел на нижние ступеньки, сжимая деревянную поверхность посильней. Запах, исходящий из неё, был невероятным, самым что ни наесть своеобразным. Хвоя с чем-то сладким, не приторным, а лёгким и освежающим. Приятный до дрожи внутри. Прикрыв глаза, нутро будто завибрировало от удовольствия, сжимая всё внутри. Пора. Лёгким движением кисти провёл по струнам, а затем медленно начал перебирать их, другой рукой зажимая те же нити на конце. Позитивная, лёгкая и весёлая, как и сам парень, мелодия полилась прямо из тонких пальцев, распространяясь по всему помещению. С лёгкостью отыграл давно выученную мелодию, прибавив к ней несколько своих нот. Импровизировать было всегда его любимым делом, и даже если нужно было выучить идеально, ноту в ноту, то всё равно юноша добавлял что-то своё, индивидуальное и своеобразное. Подстраивался и ощущал песню так, что его лишние "добавки" и не были лишними, и в разной степени дополняли песню новыми красками. — Красиво. Нежный голос сложно было расслышать между звучания громкой мелодии, но даже будучи тихим и невзрачным, будто боялся потревожить музыканта, тот всё же остановился, опустив правую руку на колено. — Не ожидал услышать похвалу, — хмыкнул под нос, улыбнувшись краем губ. Улыбка получилась загадочной, будто реакцией на что-то внутреннее, скрытое. Слишком задумчивой та получилась, что ещё больше заставило засомневаться. А правильно ли Чон сделала, когда вошла сюда, без спроса наслаждаясь звучанием, что яркими красками тянулось с пальцев Бан Чана. — Прости. Я не хотела, чтобы ты останавливался, — чуть более бодро добавила Лия, поджав нижнюю губу. Дыхание участилось, а воздух стал тяжелее, железными крохами накапливаясь где-то на дне лёгких. Хочется вдохнуть побольше воздуха, но опять чувствуешь эту металлическую тяжесть внутри себя. — Я тоже как-то пыталась освоить музыкальный инструмент — скрипку. — И как успехи? — Как видишь, на праздниках не играю, а прозвища "второй Паганини" никогда не имела, — мгновенно ответила Лия, демонстрируя светлую улыбку. — Я скажу, что тоже музыкальными инструментами виртуозно не владею, но кое-что сыграть смогу. Так сказать, самоучка, — выдохнул Чан, демонстрируя в ответ квадратную улыбку. Говорить о своих трудностях, шутить над собой не составляло для него никаких проблем — вот за это все его и любили. Девушка подошла ближе, демонстративно поправив за ухо прядь волос. Волнение сбивало с ног, но та всё же заставила себя присесть неподалёку от парня, прислоняясь спиной о заднюю ступень. Бан же принял это в знак согласия, поэтому медленно начал перебирать пальцами струны. Эта мелодия крайне отличается от предыдущей. Более спокойная, более душевная. Своя. Именно он был её композитором, вложил душу в каждую ноту, сделав её одновременно и прекрасной, и безмятежной. Лёгкая мелодия чем-то заставила тронуть сердце, болезненно сжимая. И Лия поняла почему. Подозревала, чувствовала, но не хотела верить. Хотела стать той единственной, кто будет с ним слушать эти песни вдвоём. Вроде бы всё так, как она и мечтала, но опущенная голова и замысловатый вид лица говорили об обратном, не таком тёплом, как бы она хотела. — Она тебе нравится? Странный внезапный вопрос заставил мгновенно остановиться, сжать инструмент ещё сильнее. Возможно, он даже вызвал бы ехидный смешок, который он так и не осилил продемонстрировать Чон. Интересный вопрос. Нравится ему Ким. Девушка тихая, красивая, однозначно интересная личность. Как бы он сам не задавал себе вопрос, кроме дружеских чувств ничего не мог получить. Раньше и сам думал, что она ему нравится, но смотрел на неё лишь как на подругу, интересного собеседника, не как на девушку и уж тем более любимую. — А ты ревнуешь? Вместо ответа она ожидала услышать что-то подобное, но всё равно заданный вопрос поверг её в ступор. Признаться, ожидая отказа, или списать всё на нет, упустив, возможно, единственный шанс признаться. Сложный выбор, что колом вбился в разум, не давая переключиться на что-то другое. Или сейчас, или никогда. — Конечно нет. Всё же смолчала.

***

Сущая темнота воцарилась вокруг. Ни единого светлого уголка — кромешная тьма. Дженни пыталась подойти к другому углу, перейти на другую сторону, но темнота, нагоняющая лишь страх, заставляя бежать, путаться в своих мыслях и движениях. Каждый раз девушка попадала в центр, стараясь вновь убежать, свернуть, спрятаться. Лишь бы не видеть этот испепеляющий мрак, из-за которой теряешь чувство времени и пространства, медленно садишься на чёрный и холодный пол. Опустив голову к коленям, которые уже находились в тёплых объятиях рук, Дженни хотела лишь одного — уснуть. Упасть на пол, укрыться чем-то тёплым и прикрыть глаза, чтобы избавить себя от мучительной темноты, что билась со всех щелей и грозилась пробраться даже в сон. Но мрачность потихоньку начала сползать, тлела на глазах, пока Ким пыталась понять, что происходит. Свет, исходящий сверху был совсем тусклым. Подобно маленькому лучику света, что пытался осветить всё вокруг, но из-за крошечного размера чернота сгущалась. Сколько времени боролся лучик — неизвестно. Но он уже оставил вагон надежды в сердце девушки. Та ждала. Ждала, пока лучик станет больше, превратится в сияющую звезду и поможет выйти из тьмы. Сделает её светлее и ярче, воскресит улыбку на губах и теплоту в сердце. Ждала и надеялась. Капля солнца уже не распадалась среди густых туч, а пробивалась, всё сильнее и сильнее рассекая мрак, пока один из лучей не коснулся её лица. Он не один. Лучику помогли — спасли её. Затем слабый шум, будто в вакууме, заполнил пространство, но светлое пятнышко продолжало мерцать перед глазами.