Когда улыбка с уст твоих падёт

— А почему так мало людей? — спросила Ким Дженни, рассматривая наивными глазками помещение. Класс не был украшен, что изначально насторожило её, а стоящие парни в углу довольно хихикали, открыто пялясь на двух девушек. Хани почуяла неладное: дёрнула сестру за рукав рубашки, тем самым привлекая её внимание. — Давай лучше пойдём, — прошептала та, развернувшись к двери. Но Дженни настойчиво отбивала все слова Ким, ссылаясь на то, что они пришли пораньше. На улице начинало понемногу темнеть, а за дверью не было слышно ни шагу. Все разошлись. В помещении школы осталось всего пятеро людей, не считая сидящего на первом этаже охранника, что, как всегда, сладко храпит, положив голову на стол. — А где остальные? — ещё раз спросила девушка, на что Пак уже подошёл к ней и громко засмеялся. Такая светлая и наивная, даже страшно будет её портить. Расстояние между подростки составляло несколько сантиметров, отчего громкое сердцебиение Дженни и испуг Хани был слышен ему отчётливо. Внезапно сильные руки потянулись к подбородку, сжав его до покраснения, что привело её в тупик, а на лице — изумление. — Вы — наши главные гости, — коварно улыбнулся он, после чего махнул руками остальным двум парням, которые тут же подбежали к сестре Джен, схватив её за обе руки. Настойчивые губы Пака прильнули к нетронутым устам Дженни, сжимая их и пропитывая крепким алкоголем. Влажный язык исследовал полость рта, вырисовывал там незамысловатые узоры, а когда Дженни попыталась сомкнуть рот и ненароком прикусила язык парня, тот одарил девушки доброй пощечиной, после чего она поправилась на пол. Изо рта текла небольшая струя крови, но этого она сейчас не чувствовала. Он обманул её. Жалко растоптал её любовь и забрал её надежду. Зачем сделал этот шаг, что заставит милую Ким Дженни отвернуться и уж тем более позабыть о чувствах любви? Она выглядела слишком разбитой. Глаза слезились, опустились к полу, боясь встретиться с этим омутом проклятых глаз Чанёля. Его вздёрнутый уголок губ говорил о своей победе. Дженни проиграла. Уже тогда поняла, что будет ожидать её в последующие несколько часов, но надежда, хоть и кромешная, как лунная ночь, всё же продолжала согревать душу. — Зачем ты это делаешь? — захлебываясь собственными чувствами еле проговорила Дженни, сжимая свои кулачки. Пальцы до синяков впились в руки, царапая, чтобы хоть как-то унять бурю страха. — Ты кажешься весёлой игрушкой, — довольной проговорил Пак, на выдохе снимая школьный пиджак. Это было как таковым знаком. Как только парень закатал рукава светлой рубашки, оголяя накачанные руки до локтей, те же действия повторили дружки Пака, не стесняясь полезли по юбку Хани. Отчаянный крик, которым залилась вся комната. Но всё было напрасно. — Тебя никто не услышит, малышка Ким Хани, — улыбнулся ей насильник, после чего сдёрнул с девушки рубашку, предоставил вид на грудь, обтянутую светлым бюстгальтером. Слёзы тонкими струями текли до перепуганному лицу, а руки хаотично пытались отыскать часть одежды, чтобы хоть немного прикрыть себя. А Дженни забыла. Так и сидела, всматриваясь не по-детски напуганными глазами на сестру. Как парни раздевали её, избивали, снимали сестру, а Дженни так и сидела, не в силах подняться. Лишь слёзы и крик напоминали ей, что она всё ещё жива. Ещё одна камера тут же преподносилась уже к лицу бледной брюнетки, оператором которой был Чанёль. Провел рукой по голове, а затем сжал до покраснения щёки. — Ну, давай! Скажи что-нибудь! — кричал он яростно, чуть ли не оторвав волосы девушки со скальпелем, которые через мгновение оказались в его власти. — Отпусти, пожалуйста, — до последнего молила одноклассника, вцепившись тонкими пальцами в его руку. Этот жест позабавил парня, даже заставил его вновь улыбнуться и высвободить чёрные волосы с ловких пальцев парня. — Тогда смотри. В эту же секунду лицо насильно было повернуто в сторону Хани, которая лишь шипела. Глаза тут же зажгли, а тело будто в судорогах билось. Голое тело, покрытое огромным количеством ссадин, и даже через тьму можно было рассмотреть кровоподтёки. — Хани! Отчаянный крик заставил двоих оторваться от своей добычи, посвятив своё внимание полностью сестре своей жертвы. А Джен уже на всех парах бежала к сестре, вырвавшись их стальной хватки Чанёля. Недавний укус, что оставила ему девушка, не остался незамеченным. После этого Пак моментально поднялся с пола, бросив камеру полуголому другу-шестёрке. — А ну иди сюда, тварь! — заревел он, подобно зверю, схватив Дженни за волосы. Она с грохотом ударилась о стену, в которую Пак её бросил, а затем сильная рука надавила на лицо — та упала головой на пол. Опять удары. В живот, в голову, по её бледному и влажному лицу. Чан не жалел её, одаряя всё новыми и новыми ударами ног обездвиженное тело. Казалось уже после этого можно умереть, ведь тела она не чувствовала. Кровь расплылась по всему лицу, одежда в клочья. Чёрные волосы слиплись от алой жидкости, что не переставала течь. Всё тело напоминало одну сплошную гематому, которую следующим делом Пак поднял. — Дженни-и, — прошептала сестра, сжимая руками лицо. Всё внимание троих было сосредоточенно на Джен, которая безжизненно лежала на полу с минут десять. Через пелену слёз она не могла разглядеть полное состояние сестры, но, подбежав к ней, руки обрели ядовито красный оттенок, которым окрасился и всё пространство вокруг. Страх до конца наполнил чашу. Девушка дрожала, всем телом прильнув к сестре. Ухватила обездвиженное тело обеими руками, за что получила несколько болезненных ударов. — Почему вы это делаете? Уроды! — что есть силы крикнула она, но изо рта вырвался лишь приглушённый крик, что весьма рассмешил насильников. Сейчас, наблюдая всю боль и разочарование, Чанёль просто ликовал. Каждое прикосновение к девушке был подобно амброзии. Сладкий нектар, в котором парень видел беспомощность. Какое же сладкое её отчаяние. Этот момент дарил окрылённость, силы и желание на новые действия. Какое же сладкое её отчаяние. — А сейчас приступим к главному. Разочарованные глаза впились в тёмный лик. Он дьявол. Настоящее тёмное существо, иначе описать этого человека попросту невозможно. Так безжалостно избивать жертву, когда она уже на пол пути в мир иной, а затем продолжать свои пытки, забрав и честь девушки. Грубые толчки, тяжёлое дыхание и руки, что без остановки исследуют тело. Ей уже все равно. Боль окончательно подобралась к мозгу, забрав и подчинив всё тело. Именно сейчас она поняла, что такое отчаяние. Разгорячённые руки быстро скользнули к небольшой груди, а затем сжали её, но никаких признаков борьбы уже не было. Дженни просто обмякла на полу, отвернув голову. Слёзы высохли где-то внутри, плакать стало слишком больно. И новый прилив боли будто вновь вернул её в чувства. Рот Пака прильнул к избитому телу, нанося новые укусы на различных участках кожи. А Дженни терпела. Стиснув зубы терпела новые унижения, побои, оскорбления. Лёжа в собственной луже из крови она даже не молилась о спасении. Никто её не спасёт, в этом мире она лишь одна. Внезапно вспомнила о сестре, и это заставила повернуть её голову в левую сторону. На столе лежало просто тело, по рукам и ногам которого стекали струи крови. А рядом будто черти прыгали шестёрки Чана, также неугомонно издеваясь над жертвой. — Оставь Хани в покое, — хрипло выдавила Ким. Пак оторвался от своего дела, устремив заинтересованный взгляд прямиком в лицо Джен. — Парни, стойте. Те по комнате тут же остановились, делая шаг назад. На них было смотреть также противно. Голые, с неисчезающим противным скалом на лице, самодовольные и жестокие. — Но что ты сделаешь мне за это? — прошептал он на ухо, а затем начал оставлять красные следы на всей шее, будто сокращая время для раздумий. Он был просто счастлив. Был увлечён телом его одноклассницы настолько, что самому становилось постыдно от собственных жестоких действий. Но мысли об этом тут же улетучились, как только пальцы вновь могли дотрагиваться к этой приятной плоти, вкусить этот заветный плод, что вкрадчиво поглядывала на него, покусывая нижнюю губу, а улыбка всегда была направлена в его сторону. Её улыбка. Такое прекрасное явление, равносильно радуге или восходящему солнцу. Многие не замечали её очарования, смеялись над её счастливым видом, которым она старалась заполнить весь мир. Никто не понимал это, а Чанёль понимал. Душил тех, кто ущемлял девушку, не давал ей радоваться и радовать его. Он сам не понимал, что сейчас собственноручно заставил пасть улыбке с лица Дженни. — Улыбнись, — решил внезапно парень, стараясь поместить в голосе чувство нежности, но для этого человека нежность не была изведана, какими привилегиями бы он не обладал. Ким настойчиво проигнорировала сею просьбу. Ей не то, чтобы улыбаться, обычное моргать доставляло сильнейшую боль. — Я сказал улыбнуться! — заревел тут же он, после чего прекратил свои махинации и вновь вернулся к избиениям, продолжая настойчиво и без остановки кричать: — Улыбнись! Всё это продолжалось ровно до того счёта, пока девушка не потеряла сознание, буквально захлебываясь собственной кровью, и даже внезапный крики сестры не помогли — туман застилал глаза, а сознание гасло с каждой секундой, как и надежда. Надежда навсегда погасла в этом светлом и добром человеке. — Боженька, почему ты не забираешь меня? Избавь от мучений, — на выдохе прошептала, после чего события остановились, лишь Чанёль также продолжал избивать обездвиженное тело, счёт жизни которой перешёл на минуты. — Улыбнись! — кричал голос из колонок, а камера, стоящая в углу небольшого класса, фиксировала окровавленное голое тело. Большой экран не скрывал ничего из того вечера, демонстрируя всем истинную сущность. Разгромлённое вдребезги помещение, темнота: но даже так все могли увидеть события той ночи, что сломали жизнь двоих людей. Никто не говорил, даже не перешёптывался, а некоторые из сидящих прикрыли рот рукой, отвернулись и глотали слёзы ужаса. Дженни трясло. Будто мгновенно перенесло в то место, где она заново должна испытать все пытки, вновь молить о смерти. Прижавшись к двери, она медленно сползала по холодной поверхности, запустив пальцы рук в тёмные волосы. Ужас и паника застыли на её лице, отвращение наполнило её до пят. Казалось, что даже нервные окончания дрожали от потерянности, а сердце перестало биться.