Когда улыбка с уст твоих падёт

— Чёртов ублюдок! Именно эти слова последовали после того, как Дженни на видео перестала подавать признаки жизни, а Чанёль с громкими криками накинулся на её тело. Мин не жалел силы и наносил новые и новые удары на лицо друга, пока то не превратилось в сплошное месиво, что очень далеко от понятия прекрасного. Следом к Юнги присоединился и Ким. Наконец-то он всё узнала. Именно это видео помогло узнать, кто такая Хани и что с ней случилось, как бы прискорбно это не звучало. Он не знал, что случилось с девушкой после перехода в новую школы. Старался разузнать всё о ней, но та будто никогда и не существовала, была личной выдумкой Тэхёна. Сейчас, будучи уверенным, он со злостью сжимал кулаки и наносил не менее сильные удары, стараясь выместить всю злость, что накопилась за многие годы. А ведь Тэ и не подозревал, что его лучший друг избавил его от счастья; от самого любимого. Люди продолжали наблюдать за дракой, находясь в огромном ступоре. Казалось, нужно бежать и прекратить это, но в данный момент каждый хотел, чтобы Пак получил по заслугам. Лишь когда тот стоял на четвереньках, хрипло вдыхая воздух, несколько парней подошли к тройке, вцепившись в одежду каждого, а Чанёль так и продолжил ползти к выходу, даже не в силах подняться. Его хриплый голос даже сквозь шум и громкие проклятия друзей были слышны, а ухмылка до сих пор красовалась на его лице. Он не сдался. Возмездие обязательно будет. На ватных ногах Дженни вышла на улицу. Ещё бы чуть-чуть и ей вновь пришлось бы встретиться с избитым Чаном, который еле сумел подняться на ноги и, шатаясь со стороны в сторону, подобно маятнику, гордо побрёл к выходу, наблюдая за Ким. Он видел её реакцию и то, как его маленькая Джен чуть ли не умерла со страху. Воспоминания неожиданно так и ударили по ней. Страх давно вписался в жизнь этой девушки, не оставляя её ни на секунду. И как только появилась возможность сбежать из этой темноты, — он вновь возвращается, опять преследует по пятам. Свежий воздух не казался ей прохладным, наоборот — горячим, будто стоишь под палящим солнцем в пустыне. Лёгкие так и горели, вновь вдыхая его, а сердце казалось скоро сгорит. Голову заслонил туман, отчего та шумела, а Ким просто хотелось кричать от этого ощущения. Какая же я слабая. Мысли об очередном поражении начали придавать ей сил. Если тогда она считала себя слишком бесполезной и сломленной, то сейчас попыталась взять себя в руки, поднять высоко голову и не оглядываться. И хоть слёзы заставляли глаза печь, взгляд был направлен прямо, хоть и оставался пустым. Холодные, подрагивающие руки схватила за плечи, притягивая ослабшее тело к своей груди. Насколько холодным не было бы его тело, душа всегда оставалась тёплой. Так внезапно. Подобно холодному ветру летним днём, он начал всё сильнее сжимать её в своих объятиях, будто боялся упустить. Уткнулся лицом в эти волосы цвета вороньего крыла, вдыхая сладкий запах, что бальзамом был для него. Было страшно к ней прикасаться. Будто события того видео происходили не тогда, почти два года назад, а вчера, когда он оставил её с этим грёбаным Пак Чанёлем. От этих мыслей всё сильнее бросало в холод, а различные, несхожие эмоции и чувства бурей нахлынули, одновременно и неожидаемо, без какой-либо подготовки. — Прости. Прости меня! — чуть ли не кричал он, хаотично нащупывая руки. Её прекрасные тонкие руки были сжаты в кулак, сил не было их разжать. Но выброс адреналина позволил не то, что сцепить их руки воедино, можно было догнать уезжающего Пака и избить его до смерти. — Тебе не за чем извиняться. Такой тихий голос. Охрипший, полный ужаса и страха. Как же вновь хотелось услышать её приятную, радостную речь, лицезреть улыбку на её чистом лице, а не чувствовать, как каждое слово будто ножом по сердцу. — Поедем домой, не переживай. В душе таилась буря, которую Юнги удалось потихоньку заглушить. Как же сейчас Дженни хотелось крикнуть. Выговориться, избавиться от отягощающего чувства вины. Это она виновата в смерти сестры, а сегодняшний день лишь напомнил ей об этом. — Я не имею права быть счастливой. Прозрачная слеза скатилась по фарфоровому лицу. Не было истерик, криков, панических атак. Она давно выгорела для этого, больше не было чем истерить. Лишь небольшая капля сползла по щеке, напоминая вновь о её слабости. Как оказалась дома у Мина, не помнит. Лишь звук дверей, что захлопнулись за входящей парой будто вывел из гипноза, оставляя в недоумении. Она ведь никогда не видела то, где живёт парень. Практически ничего о нём ей не было известно. Как и то, что сейчас Ким находилась на руках Мина, легонько обвив его шею. А он был и рад ещё сильнее прижать её к себе. Пыл был утихомирен. Прошло полчаса, может больше. Внутренние часы сбились и не фиксировали время, проведённое по пути в квартиру. На душе оставляя лишь противный осадок, что подобно паразиту высасывал всю энергию. Взгляд не бегал заинтересованно по комнате. Был прикован к высокой фигуре, что суетилась в комнате. Парень бегал со стороны в сторону, пытаясь засунуть вещи в переполненный шкаф, а подушки разложить в ровный ряд на однотонном диване серого цвета. Затем провёл Ким к дивану, который тут же мягко принял гостью. Приятная обивка придавала ещё большего уюта, а мягкий ковёр под ногами щекотал пальцы ног. Но Дженни не чувствовала этого. Вступилась в ладони, разглядывая множество линий, что переплетались, то терялись в пучине мелких линий. На самом же деле она принимала решение. Не менее важное на данный момент. Разум до сих пор не знал, как поступить, что ответить на вопросы, которые явно будут сегодня предназначены для неё. Тьма вариантов, один другого безумнее, но на повестке всё равно лидировали два главных вопроса. Сказать или смолчать? Если всё и так стало явью, почему бы не оповестить историю до конца. Вот к чему изначально её привела недосказанность, ситуация во множество раз усугубилась. — Я хотела бы тебе кое-что рассказать. Будто почувствовав её настроение, он настороженно глянул в тьму её глаз, среди которых мигали огоньки света. Знал этот взгляд и смог догадаться, о чём будет речь. — Ты хочешь этого? Сжатые скулы говорили о том, что Мин нервничает не менее, но глубокий вдох воздуха смог привести бешенный ритм в норму, а холодок, что всё это время пробегал по каждой клетке кожи, будто отступил. — Я больше не могу лгать и умалчивать. Рано или поздно всё и так выйдет наружу, но каким способом я хочу решить сама. Последовала минута, что длилась для каждого намного больше. Каждый настраивал себя, как примет и будет чувствовать себя его партнер, какие слова лучше подобрать. — Расскажи мне всё. Я хочу знать не только твои моменты падения, но и взлёты. Дженни встревоженно выпучила на него глаза, нервно закусив губу. Она ведь никогда никому не рассказывала о себе, даже толком не думала о том, чтобы разделить свои мысли с кем-то. Но сейчас по-доброму смотрящие глаза Юнги и его приятные, трепетно обжигающие касания к руке будто придавали смелости. — Это было почти два года назад в моём родном городе Тэгу. Именно там я родилась и положила до шестнадцати лет. Я не была такой, как сейчас, люди знали меня как весёлую личность и запросто могли читать меня подобно открытой книге. Раньше у меня был лишь один человек, что разделял мою радость и печаль. Это моя старшая сестра Хани. Наша разница в возрасте небольшая, всего год. Мы были лучшими сёстрами, как нам тогда казалось, делились всеми своими секретами. Именно она первая, кто узнал о моей симпатии к Паку. Услышав с недавнего времени противное для него имя, парень тут же посильнее сжал скулы, и даже рука, сжимающая ладонь Ким, посильнее сдавила кисть. А она продолжила. — В тот день я пришла вместе с Хани в школу, где, как таковых, друзей не имела. Многие считали мою радостную натуру глупой и даже странной, что не раз приводило к спорам в мою сторону. Но я не была обидчивой и злопамятной, отчего всё обиды вскоре забывались. Ко мне подошёл Он, пригласил на какую-то вечеринку. Я не вникала в подробности, ведь то, что он первым подошёл ко мне, сразило наповал. То, что было той ночью ты уже знаешь. Нашли утром, одна из уборщиц вызвала директора и скорую. Сотрясения мозга, внутреннее кровотечение, множество ушибов и переломы рёбер — именно так было написано в заключении. Но самое страшное было то, что мы были сломлены. Ни с кем не разговаривали, даже между собой, а мысли были заполнены лишь местью. Через месяц Хани узнала, что беременна. В это время мама была занята судами, ведь пыталась посадить этих ублюдков, а мне было всё равно. Лишь там, на крыше я узнала, насколько отчаялась моя сестра. Я не знала о её беременности, даже не знала каково ей, ведь попросту не хотела спрашивать. И тогда, стоя на краю крыши, она крикнула мне, что любит меня. Любит свою малышку Джен-Джен, которая для Хани была намного сильнее её. Я не успела схватить её руку, лишь наблюдала, как тело моей сестры быстро летит вниз, — ещё одна слеза скатилась по щеке, которую она моментально вытерла. Горечь, что стояла во рту мешала продолжать рассказ, но та всё же осилила себя и притихшим голосом продолжила. — Смерть была моментальной. Её тело, кровавое, буквально смятое в лепёшку снилось мне каждую ночь. Их так и не посадили, но больше я не надеялась увидеть их. Я молилась, чтобы этих уродов сбила машина, чтобы она попали под поезд или же маньяк ночью прикончил их. Я хотела отплатить за смерть сестры, но вскоре поняла, что виновата не меньше их. Я перестала с кем-либо говорить, не высовывались на улицу. Единственное место, куда я постоянно ходила — кладбище. Именно там я часами могла сидеть, пока меня не отправили в психбольницу. Там я сбилась со счёту времени. Пролежала месяц, может больше. Но мама каждый день меня навещала, а затем плакала под дверьми в надежде, что я не совершила подобного. Я чувствовала себя от этого лишь хуже, ведь причиняла боль ещё и маме. Когда вышла, я была в Сеульской лечебнице, то считалась изначально дома, затем мама отправила меня в школу, которую я поскорее хотела окончить и уехать за границу. Вот и вся моя небольшая история. Тяжёлый воздух не давал дышать, лицо стало слишком бледным. Как бы сильно Мин не старался держаться, по конец хотел всё сильнее прижать к себе Джен. Глядя на девушку, ни за что нельзя сказать, что она пережила последние два года чуть ли не в аду. Теперь всё стало на свои места. Её неизвестный страх перед Чаном, временный уход из школы, кладбище. Он просто не имеет права винить её за то, что она пережила, не осталась такой же весёлой. Этот маленький цветок, рождённый во свете, пережил слишком много холода и тьмы, но всё равно остался живым и сияющим. Сияющим для него. — Теперь мы вместе, — шепнул ей на ухе Мин после того, как нежно прижал к себе. От близкого контакта тепло развивалось по всему телу, а кровь будто застыла. Такое приятное ощущение, несравнимое ни с чем. Ведь чтобы его испытать, нужно найти именно Его — судьбу. — Будешь что-то кушать или пить? — Нет, я немного устала. Ведь и вправду. На электронных часах большими цифрами показывало на полночь, а день выжал из пары немало сил. Да и луна будто светила гипнотическим светом, что так и наводил сонливость. — Ты не против лечь возле меня. Я обещаю, что и пальцем... — Хорошо, — прозвучало с её уст это устало, но на самом деле в душе она радовалась, что сможет разделить эту ночь не с переживаниями, а с любимым человеком.