Даня вошёл настолько неожиданно и тихо, что Руслан чуть на месте не подпрыгнул.
— Блять… — Руслан оттянул руками лицо и уронил голову на кровать.
— Ну-ну, не драматизируй, — ухмыльнулся Кашин, закрывая за собой дверь и пытаясь не выронить соль на пол, — Я ж не смерть.
— Была бы смерть, я бы радовался, — Тушенцов устало отвернулся к стене и закашлялся. Выглядел он не очень. Красный нос, видимая слабость, больной голос, да и настрой позитивом не пах. Хотя… Что? Когда это Руслан вообще пах позитивом?
— Я тебе таблетки принес. И соль, — Даня почему-то с подозрением посмотрел на синюю прозрачную банку. Соль как соль.
— Не надо. Уйди, — Руслан слабо махнул рукой.
— Угу, — Даня сел на кровать Руслана, по пути открывая упаковку «Ринзы», но это действие Руслан вдруг расценил как грубое нарушение личного пространства, поэтому сразу перевернулся и вскочил.
— Я же сказал, блять, проваливай! — Кашин посмотрел на него смешанным взглядом — таким, что Руслан в замешательстве заткнулся и замер, не понимая, злится он или нет.
— У тебя у самого голова не болит? — Даня поднял бровь, осматривая болезненное лицо Руслана. А ведь он попал в точку: голова болела просто невыносимо. Как будто по ней кто-то стучал молотком. Причем началось это сравнительно недавно.
— Нет! — выразительно вытягивая слово, отрезал Тушенцов и выхватил из рук Кашина «Ринзу», — Спасибо, конечно, за таблетки, но в твоей помощи я больше не нуждаюсь, — Тушенцов взял со стула, что стоял за кроватью, бутылку воды и начал открывать. Но не успел. Чужие руки выхватили ее и бросили куда-то в другую сторону от себя, а владелец рук как-то слишком быстро оказался над Русланом.
— Сука, может, ты угомонишься уже?!
Руслан слабо улыбнулся, умудряясь даже в таком состоянии выглядеть неприятно.
— Ой-й, неужели наш цыпленок начал эмоции показывать?
Даня закатил глаза.
— Нет, просто ты себя ведёшь как глупый ребёнок! — Руслан ослабил улыбку, первый раз видя, что Даня ТАК сорвался. Обычно он ограничивался каким-нибудь подавляющим взглядом, но теперь же было ощущение, что ему серьезно не все равно. Но диссонанс был в том, что всегда было наоборот, — Мне нужно, чтобы ты выздоровел, а дальше катись на все четыре стороны! Я не хочу заболеть сам, и меня раздражает сопение. Это всё, — Даня взял бутылку в руки и, кинув ее Руслану, встал с чужой кровати.
Тушенцов лишь закатил глаза и фыркнул «обиженка», что Даня успешно проигнорировал и просто сел за стол, притащив с собой свой рюкзак.
— Су-ука, да почему именно ты? — Руслан нахмурился и слишком сильно надавил пальцем на таблетницу. Выпало сразу три таблетки. Даня снова проигнорировал. Но на самом деле на пару секунд задержал взгляд на рельефах парты, видя перед собой совсем не её. Потом же продолжил делать, что начал, в обычном ритме, будто бы ни в чем не бывало.
Руслан чуть не поломал таблетку на две части, выжигая ее взглядом так, будто она его заклятый враг.
— Нахуя ты мне помогаешь?
— Я все сказал, — сдержанно ответил Кашин, открывая тетрадку по химии.
— Ну и что же ты сказал?! — Руслан вскочил с кровати и быстро подошёл к Дане, на что тот почти ошарашенно развернулся, — Что заболеть боишься? Да врешь ты всё, тебе кости продавили лёгкие, а с тобой всё в полном порядке меньше, чем через месяц! И с хуя ли ты мне что-то про простуду тут втираешь?
Даня замер на месте, внимательно слушая Руслана и удивлённо раскрывая глаза. Такого отчаянного и требовательного тона он от него ещё не слышал.
— Слушай, мне просто не сложно, ок? — Даня потёр переносицу и вдруг как-то странно нахмурился, — Стоп, ты откуда знаешь про лёгкие?
Руслан сложил руки на груди, едва заметно прищуриваясь.
— Об этом учителя говорили.
— Врёшь.
— Нет.
— Пидора ответ.
— Что?! — Тушенцов встал как вкопанный, начиная сверлить дырку в затылке рыжего, что повернулся обратно к столу и начал искать нужную страницу в учебнике, будто бы ничего не произошло. Сведя брови к переносице, Руслан одним движением руки закрыл его и прижал передней стороной к столу, не сводя взгляда с соседа.
Даня, вздохнув, без лишних комментариев встал со стула, и словно по иронии оказалось, что между ними снова была пара сантиметров. И вновь Руслан задирал голову. Только вот смотрели они друг на друга теперь одинаково. Молча и нечитаемо.
— Что тебе… — Даня запнулся, когда Руслан его вдруг схватил и припечатал к стене, ни на миллиметр не изменяя выражение лица, — …от меня надо… — Даня слегка удивлённо выдохнул, теряя вопросительную интонацию в предложении. Честно… Что угодно он ожидал, хоть удар, но это?..
Руслан молчал секунд десять, неотрывно смотря в глаза напротив, и потом четко произнес:
— Правду, — Руслан перевел взгляд от одного зрачка на другой. И это было ой каким запрещённым приёмом! Так делала только Данина мама, когда сердилась, и от таких ассоциаций Даня почти потерял над собой контроль.
— Я всё сказал, — почти сквозь зубы проговорил Кашин.
— Что? — Руслан приподнял бровь.
— Отойди от меня, — Даня внезапно недобро толкнул его и сел обратно на стул, полностью разрезая последние нити этого бесполезного разговора, — Я сказал, что мне не трудно помочь. Всё, гуляй.
Через девять секунд сзади хлопнула дверь.
«Идиот безмозглый», — Даня с шипением встал и, вопреки гордости, направился за ним. Ещё ему не хватало проблем с осложнением здоровья Руслана. Сначала может показаться, что это не его проблемы, но Даня был его соседом, и многие последствия простуды отражались и на нем.
Но в коридоре, вопреки надеждам, уже никого не было. Кроме мимо по чистой случайности проходившей Лизы и ещё пары-тройки людей.
— Лиза? — Кашин быстро подошёл к девушке.
— О, Дань, приве…
— Где этот долбоёб?
Лиза изогнула бровь и молча указала в коридор, где находилась дверь на крышу.
— Сученыш, блять…
Ловя краем уха сопутствующий крик от Лизы с содержанием про смерти, Даня за десять секунд добежал до двери и слишком резко открыл её. Кашин, конечно, понимал, что Руслан — тот ещё подарок, но чтобы он простудил мозги до такой степени? На улице погода чуть ли не зимняя, а он полез на крышу? Главное, зачем, блять?
Взбежав по лестнице, он увидел ещё одну, только вертикальную, и вела она к люку, который едва успел закрыться, когда Даня вошёл.
Парень с небольшим трудом его открыл, сначала не понимая, с какой стороны находятся петли, ведь света на чердаке почти не было, и выглянул наружу. Воздух на улице и правда был градусов на пять, не больше, а холодный ветер ощущался даже хуже, чем слабо моросящий дождь. Кашин снова убедился в собственных словах.
Заметив Руслана, который сидел на самом краю — кстати, неогражденном — Даня вылез полностью на поверхность, быстрым шагом подошёл к нему и без церемоний дёрнул за капюшон, поднимая его и вынуждая тащиться за собой. Руслан действие ожидаемо не оценил.
— Сука, ты ахуел, что ли? Ты совсем больной? — еле как удерживаясь на ногах, взорвался Руслан, цепляясь руками за капюшон.
— Больной тут только ты! У тебя температура, а ты вышел в одном худи на крышу, браво, молодец!
— Да пошёл ты нахуй! — Руслан оторвал чужую руку от своего капюшона и снова сел на крышу.
— Хули ты ведёшь себя как баба?
— Я?! — Тушенцов развернулся и мгновенно встал, сверкая глазами, — Просто ты мне уже во где сидишь, — Руслан «перерезал себе горло» и, раздражённо фыркнув, обошел его, направившись к люку. Рыжий поджал губы, замирая на месте.
— Я слышал, как ты играл.
Руслан остановился. На голову все чаще начали падать капельки дождя.
— Неужели? — задумчивый голос.
Даня медленно развернулся. Руслан все стоял спиной. Ветер слегка теребил его волосы и свободные рукава худи. Вздохнув, Кашин подошёл к люку и скрылся где-то под крышей.
Что же происходит?
***
— Дайте ему больничный. Он ночь на улице провел, — Даня, упёршись рукой о стол, уже минут двадцать пытался достучаться до женщины.
— Да как я ему дам его, Данил? Без справки от врача.
— Ради бога, Маргарита Александровна, вы тут главная, а все справки на директора пишутся, — Кашин чуть не закатил глаза. Правда, дать больничный ученику без медицинской справки казалось такой лёгкой задачей, что любые «палки в колесах» парень воспринимал как простое нежелание помочь. Но он ни разу не был директором, возможно, он просто чего-то не понимает? По крайней мере, Даня не видел все, чтобы судить столь категорично.
— О, Господи… Сначала одно горе было, теперь два, — директриса потерла переносицу и подперла лоб ладонью.
— Просто. Больничный, — умоляюще разделяя слова, повторил просьбу Даня.
Директриса щёлкнула ручкой.
— Ладно, хорошо. Я напишу освободительную на неделю и поставлю свою подпись. Ибо за успеваемостью учеников слежу не я, а министерство образования.
— А-а… — Даня задумчиво посмотрел сквозь стол. Вот и причина, — Что ж, спасибо вам огромное за то, что смогли помочь.
— Просто больше не напоминайте о себе, ладно? — сменив непишущую ручку, измученно попросила женщина.
Даня лишь понимающе хмыкнул.
— Постараемся.
Через минуты три он уже лежал на боку в своей комнате, держа перед собой телефон. Руслан неизвестно что делал рядом: то ли спал, то ли притворялся. Лишь изредка ворочался на кровати, менял положение тела и шумно дышал.
Даня оторвал взгляд от телефона и невольно перевел его на соседа. Спал тот мило, как кот, зарываясь в одеяло и обхватывая руками подушку.
Чем-то он привлекал. Возможно, неизвестностью. Противоречие в его поведении до сих пор торчало в мозгах и не давало сосредоточиться на чем-то другом, даже когда было ну очень нужно. Все мысли потихонечку сводились к одной: «какой он всё-таки человек?» Раздражало? Безумно.
Сначала он унижает при всех, не чувствуя хоть одного маленького укольчика совести, достаёт каждый день. Потом говорит «не уходи» и обнимает. Может, это был температурный бред, но нет, на тот момент температуры у Руслана не было…
— Красивый? — ухмылка.
Даня резко вышел из транса и более осознанно посмотрел на соседа. Этот сученыш опять не спал. Кашин фыркнул и, снова сконцентрировавшись на сообщении в вк, напечатал ответ.
Данила Кашин 19:33
Да
Денис Шмальц 19:33
Что «да»?
Кашин завис, вспоминая, о чем спрашивал Денис. Прошлое сообщение гласило: «Сколько у вас длятся, кстати, зимние каникулы?».
Ответ в голову не лез, хотелось простого человеческого «поспать». День был особо тяжёлым, в том числе и физически, поэтому думать нормально он сейчас мог только в случае сосредоточенности. Но сосредотачиваться он не хотел. Парень хотел отмахнуться простым «не знаю, потом напишу», но телефона в руках внезапно не оказалось.
— Тушенцов… Ты угомонишься или нет? — Кашин устало потёр лицо руками, даже не пытаясь добыть украденный телефон обратно. Как-то всё равно стало даже на это.
— У тебя что, совсем нет секретов? — Руслан, удивленный похуизмом соседа, повертел «сяоми» в руках. Могло показаться, что поступок был совсем уж крысиным, только вот телефон Руслан сразу выключил.
— Мне похуй, я просто хочу спокойствия, — Даня, оторвав руки от лица, забрал телефон обратно и тыкнул им в сторону Тушенцова, — Тебе бы, кстати, оно тоже не помешало.
— Тебе ли не похуй? — закатив глаза, развернулся Руслан и сел на собственную кровать, — И да, всё равно я к завтрашнему не поправлюсь.
Даня вздохнул, краем уха услышав, как тот лег обратно под одеяло.
Целый день было ощущение, что Руслан пытается наладить контакт, но, ей богу, насколько же это абсурдно звучало в Даниной голове. И дилемма была в том, что здравый смысл тоже расходился в суждениях. Руслан был конченным эгоистом все это время, и из этого следовал вывод, что сейчас он либо зачем-то подлизывался, либо реально нес бред. Но была и другая сторона монеты. И это были слова его мамы.
Даня попал в тупик между собственными убеждениями и мамиными. Вторые раньше ничем не доказывались, первые же — всегда. С другой стороны, он всегда избегал узнавать таких людей с другой стороны, не веря, что в глубине души у них есть что-то другое. Значит, всю жизнь Даня следовал предубеждениям?
Звучало глупо.
Даня вздохнул.
— Я договорился с Маргаритой Александровной о больничном.
— Нахуя? — сквозь одеяло мрачно фыркнул Руслан.
— Чтоб быстрей поправился.
— Боишься заболеть? — Даня почти кожей почувствовал, как Руслан оскалился и в упор начал на него смотреть. От такого даже стало слегка не по себе.
— Да, — ёмко ответил Кашин, избегая лишних вопросов. Но, как оказалось, ответ был неправильным, хотя бы потому, что Руслан снова вскочил и снова оказался рядом.
— Да-а? Да что ты говоришь? — Руслан сложил руки на груди. Вдруг в его глазах сверкнул какой-то странный огонек, заставляя Даню слегка напрячься.
Не успел он задать хоть короткий вопрос, как в его губы вонзились чужие, а руки легли на Данины скулы, впиваясь пальцами так, что наверняка останутся синяки. Рот у него был полностью расслаблен, поэтому, недолго думая, Руслан языком проник внутрь, всего раз оплетая Данин, и до того, как он успел опомниться, оторвался, с ненавистью стрельнув глазами, — Заболей уже и не трогай меня.
Рыжий глазами по пять копеек сверлил спину соседа, что, видимо, уже окончательно лег в кровать, накрывшись одеялом.
Происходящее казалось таким нереальным, что Даня почти поверил в то, что этого не случилось. Но на губах, как и во рту, все ещё чувствовалась простуда Руслана, так же, как и кровь от ранок. Так же, как и странное сжимающееся чувство внутри.
— Пиздец… — Кашин потемнел, вытирая рот рукой.
Теперь он точно заболеет.
