Школа

      Что-то явно идёт не так.       Эта единственная мысль билась в мозгах весь учебный день, и даже Юлик со своими оригинальными шутками не мог остановить этот кошмар. Кстати, начало и по совместительству конец учебного дня начался с требовательного и по-родительски строгого вопроса от Онешко.       — Ты где был, блять?       Юлик хмурился, и, вообще, это должно было вроде как выглядеть серьезно, но щенячий взгляд парня просто-напросто не позволял этого сделать. Однако Даня понимал, что без ответа тот не уйдёт, и поэтому надо было быстро придумать какой-нибудь простенький, за которым не будет стоять пиздец какая навороченная история, в которой ты десять раз перепутаешь хронологию и в целом возможность состыковки событий. Как-никак Даня пропустил весь учебный день и пришёл с какой-то радости к последнему уроку.       — Ну, во-первых, я был у директрисы, которая нас ебала по всем фронтам, извиняюсь за выражение, — Даня, будто истинный актер, вешал лапшу на уши Юлику, — Потом Руслан свалил в комнату, типа «я крутой, забью на школу», и я отправился точно туда же, ибо у меня после ее криков разболелась голова. Потом решил всё-таки прийти на геому, потому шо контрольная. Вот и всё, — в завершение Даня непринужденно пожал плечами и полез за ручкой в карман.       Онешко довольно недоверчиво оглядел его. История звучала до смеха стандартно для каждого ученика, кто хоть раз прогуливал уроки.       — Голова все ещё болит?       — А чё ж ей не болеть, — с усталой улыбкой хмыкнул Даня и подпер лоб ладонью. После собственных слов голова действительно начала болеть, и Даня недовольно поморщился.       — А Руслан чё? — Онешко перевел взгляд с Даниной татуировки на глаза.       — Да хуй знает, — чуть сведя брови к переносице, отмахнулся Даня и молча уставился на парту. Юлик едва заметно прищурился.       — Так что всё-таки произошло?       — Да блять! — Даня вздохнул и выпрямился, — Попиздились мы немного, я ему нос разбил, а он мне. Я лично ходил кровь останавливать, он, наверно, тоже. Не знаю, где он.       — Наверняка с какой-то шлюхой обжимается. Тот ещё бабник, — брезгливо фыркнула Милена, махнув рукой по волосам. Если Даня был бы в духе, он удивился бы тому, что услышал это именно из ее уст.       Юлик сочувственно кивнул и отвернулся, услышав, что по коридорам разнёсся звонок на седьмой урок. Дане же показалось, что били молоточком по его виску, а не по в какой-то древности записанному колокольчику.       — Господи, как я хочу спать, — зевнул Юлик и, положив голову на сложенные руки, прикрыл глаза.       Даня его понимал прекрасно. И недели не прошло с момента его приезда, а он уже мечтал о новогодних каникулах и отдыхе. Одна контрольная за другой, конфликты, смена классного руководителя, которая произошла, пока парень был в больнице. Отныне Нина Владимировна была просто учителем русского и литературы, а новым классным по каким-то неизвестным причинам стал информатик Сергей Александрович.       Этот тип ничего существенного из себя не представлял, разве что многотомное сборище знаний в IT сфере, которое он нормально донести до учеников ни разу не смог. Он был ярким примером стереотипного технаря: в железках шарил, в речи — нет. Любое предложение давалось ему с трудом, и слушать такие монологи было до мигрени невыносимо. Интересно, каким образом он вообще попал на работу в такое учебное заведение?       Ну и, естественно, по организации класса он был полный ноль. Вся забота легла на плечи бедного Онешко, но радовало то, что друзья у него были настоящие, и сразу вызывались помочь, только увидев, что ему становится тяжело. Юлик этого не показывал, всегда приветливо улыбался и говорил, что все в порядке, но Дане приходилось видеть его в измотанном состоянии. Даже тогда он по-прежнему улыбался, но, Господи… Насколько же эта улыбка выглядела режущей по сердцу.       — Юль, тебе помочь после школы? — Даня слегка наклонился к третьей парте и вопросительно посмотрел на одноклассника. Тот выглядел зверски сонно и, если бы не Данин вопрос, наверняка бы заснул прям на парте во время контрольной по геометрии.       — Даниил!       Даня повернулся к Веронике Олеговне, что неласково смотрела прямо в душу.       — Я по паспорту Данила, — подставив под подбородок руку, констатировал Кашин. Женщина подозрительно на него сощурилась и, вытащив из кучи листочков самый нижний, положила перед ним. Вверху листочка красовалось аккуратное «Вариант 4».       — Бля, спасибо, — пробурчал себе под нос Кашин и, открыв зубами колпачок от ручки, нацепил его на противоположный конец. Четвёртый вариант у них всегда был самым сложным.       — У меня уже есть два помощника, — чуть отклонившись назад с лёгкой улыбкой ответил Юлик. Наверняка речь шла, как всегда, о Даше и Лизе, что были готовы прийти на помощь друг другу в любой момент.       Вообще, Даня задумывался над тем, какая у них всё-таки крутая компания. Разногласия сведены к минимуму, все друг друга ценят, любят, уважают, никто никого не обзывает и не подставляет. И Дане была открыта туда дверь. С его коммуникативными навыками он на раз-два мог влиться почти в любую компанию, а Юлик, Даша и Лиза определенно были за.       Но… Даня осознанно не заходил в эту дверь. Да, там было спокойно, но ему это было чуждо. Никакой искорки в отношениях между ними не было. Были тепло и уют, но Даня предпочитал постоянно выходить из зоны комфорта, играть с огнем, кидать камни в окна, бить татухи потому, что проспорил, убиваться от головной боли после вписки. А они предпочитали вечера с чашкой кофе и пушистым пледом, милых зверят и звёздное небо над головой. Хотя… На звёздное небо Даня смотреть тоже любил.       Тут не было его любимой жизни, по которой он соскучился, и не было тех самых людей. Одни вели себя как какое-то быдло, которое Кашин раньше стебал с одноклассниками. Некоторые были правда хорошими людьми, но чего-то в них не хватало. Только чего именно?       — Пс-с, Дань… Дань!       Кашин резко отмер и на несколько секунд тупо уставился на сложенный кусок бумажки, который ему навороченным образом протягивал Юлик. Даня скептически посмотрел на него и взял из его рук ластик. Замаскированная передача записочек в десятом классе ещё актуальна?       — Серьёзно?       — Сельозно! — фыркнул Юлик и, взяв в руки рюкзак с двойным листком, направился к учительскому столу. Потом положил на него листок и вышел из кабинета, тихо закрыв за собой дверь.       Фигли сейчас произошло, Даня малясь не понял. В голове до сих пор были формулы, от которых его отвлек Онешко, в руках остался сложенный маленький кусочек бумаги, сам Онешко вообще ушел посередине урока, а математичка вела себя так, будто это повседневное событие. Решив на этом не зацикливаться, Даня развернул записку. Оттуда на парту неожиданно вывалился «Нурофен» и оповестил о своем появлении весь класс.       — Даниил! Что это у вас там? — Вероника Олеговна с подозрением привстала с места.       Кашин закатил глаза.       — Я Дани… Ладно, неважно. Это монетка, шоб окружность ровной получилась, — в доказательство Даня откуда-то из недр хлама в карманах незаметно достал пятирублевую монетку и продемонстрировал её математичке.       — Ладно, пиши, — все ещё с прищуром проговорила женщина и отвернулась к тетрадям, будто бы и не было никакого Дани Кашина среди ее учеников. Но она обязательно о нем вспомнит, когда до ее ушей дойдет хоть малейший шорох. Ведьма.       Скептически подняв брови, Даня слегка качнул головой и посмотрел на смятую записку.       «Если сильно болит» — размашистым почерком было выведено на клочке.       — Еба-ать… — протянул про себя приятно удивленный рыжий, невольно раскрывая шире глаза.       Потормозив пару секунд, Даня подошёл к кулеру, бросив учительнице короткое «я за водой», налил полстакана и вернулся обратно за парту. Голова и правда очень сильно разболелась, ждать до конца урока было глупо. И очень болезненно.       Да, если говорить про плюсы учебы в этой школе, тут везде в каждом кабинете стояли кулеры, и можно было прямо на уроке свободно попить воды, естественно, объяснив учительнице, с какого перепуга ты встал посередине урока. При жгучей необходимости можно было даже есть, но только то, что создавало при потреблении минимум шума и… Крошек. Тут очень злая библиотекарша.       Боль, на удивление, уходила быстро: уже к концу урока, когда Даня все доделал, голова почти перестала самоубиваться изнутри. Видимо, это был не «Нурофен», а «Нурофен Экспресс».       Засунув ручку в задний карман, Даня сдал работу и, кинув тихое «до свидания», тоже вышел в коридор. В нем особо оживлённо не было, урок ещё не закончился. Только с потолка доносились визги детей. Интересно, почему их до сих пор не вывели на улицу?       Сначала он хотел отправиться сразу к себе и заснуть хотя бы часов на пять, но потом что-то заставило пойти его в ровно противоположном направлении. Даня спустился по лестнице на второй этаж.       «…Двести пятый, двести третий… Блять, где двухсотый?» — Даня упёрся в тупик, а именно — в актовый зал, нумерующийся числом «201». А также Даня злился потому, что на общем плане второго этажа не было этого кабинета. Просто не было. Даня, параллельно вздыхая, смахнул фото влево.       «Бля, ну, может, на пе…»       Даня заторможенно уставился на первый попавшийся на глаза кабинет на схеме первого этажа. Это был двухсотый.       — Серьезно, блять, да? — нахмурившись, тихо вслух возмутился Кашин. Уборщица, которая все это время стояла где-то рядом и которую Даня не заметил, эти эмоции не разделила и пристыжающе посмотрела ему в глаза, — Бля, извините.       Насколько это было тупо, Даня осознал только тогда, когда перед ним уже была дверь с выгравированным на ней числом «200», и тихо прыснул в кулак. Но потом тут же сосредоточился: всё-таки он сюда по важному делу пришел.       Даня постучал три раза и, открыв дверь, уже хотел поздороваться, но против собственной воли застал спохватившуюся медсестру и… Юлика. Без футболки.

***

      Уровень своей испорченности Даня проверять отнюдь не хотел и упрямо верил в то, что всему есть логичное объяснение. И оно подоспело почти сейчас же. До того, как парень испуганно отвернулся, на животе у него Даня успел заметить несколько синяков. Рыжий, с трудом отрывая взгляд от прям-таки измученного чужого торса, с немым вопросом в глазах посмотрел на Юлика.       — Ля… Забудь, окей? Ты не видел, — Онешко вздохнул и потёр руками лицо.       — Это кто? — Даня помрачнел.       — Потом, — Юлик закусил губу и опустил взгляд вниз.       Парень выглядел очень беззащитно и слабо, особенно сейчас. Даня… Даня был просто в шоке от того, что Юлика кто-то бил. Эту добрейшую душу, что и мухи не обидит, что общается хорошо со всеми до одного. По крайней мере, его неприятелей Кашин ещё ни разу не замечал.       — Вам что-то нужно, а-а…       — Данила.       —…Данила?       — Да, у меня горло последнее время дерет невыносимо. И температура походу. Есть что-то от простуды? — с трудом отдирая взгляд от синяков Юлика поинтересовался рыжий. Девушка задумчиво заправила прядь за ухо.       — Есть, я думаю, — открыв один из белых шкафов, медсестра отодвинула ящик и стала осторожными движениями перебирать препараты, — Температура высокая?       — Ну… Я не мерил, но по ощущениям высокая, — туманно наблюдая за девушкой, ответил Кашин. Медсестра вытащила бело-синюю коробочку и, задвинув ящик обратно, протянула ее Дане.       — Вот, принимайте три-четыре раза в день. И, если болит горло, настоятельно рекомендую полоскать водой и солью. На один стакан воды пол чайной ложки соли, — девушка достала с верхней полки баночку с морской солью и также протянула парню. Благодарно кивнув, Даня повернул голову на Юлика. Тот смотрел почти безэмоциональным взглядом куда-то вниз на колени. В этот раз он сидел к нему лицом, и синяки на животе были отчётливо видны.       — Юль. Юлик!       Онешко вздрогнул и поднял голову на Даню.       — Я тебя жду, — Кашин задержал взгляд на Юлике и, попрощавшись с медсестрой, вышел из кабинета.       Парень заторможенно кивнул, уже понимая, что разговора не избежать. Даня даже не стал ждать ответа. Просто… Сказал и всё. Значит, всё так и будет.       Честно, Юлик завидовал Даниной способности просто вынуждать уважать себя и соглашаться с ним. Даня ведь был единственным человеком, который выдержал гнет в этой школе и при этом не потерял ни характера, ни чести, ни добродушности. Даня никогда не поддавался на манипуляции, несмотря на то, что они его преследовали до сих пор каждый день и почти каждый час. Такой твердости Юлик, опять-таки, мог только позавидовать, ведь на него самого надавить очень просто. Единственное, что Юлик умел — так это прятать эмоции, но насколько же это бесполезная вещь в сочетании с гибким характером! Эта способность — как низкокачественные таблетки от аллергии: гасят симптомы (эмоции), а проблему оставляют без изменений. В какой-то момент, когда чаша переполнится, он просто не выдержит. Просто… Не сможет выдержать. А Даня сможет.       — А, ну всё, наверно, — медсестра, чуть склонив голову, внимательно оглядела больные места, — Жду вас завтра в это же время.       — Спасибо, — шатен улыбнулся и натянул на себя рубашку, свободно свисающую с плеч. Последнее время он только такие и носил, чтобы не было видно, когда он чуть-чуть сгибается от боли.       Застегнув ее почти до конца, Онешко вышел из кабинета и тут же застал одноклассника, что стоял, облокотившись о стену, и, сложив руки на груди, выжидающе смотрел на него. Юлик вдруг более уверенно, чем минуту назад, кивнул.       — Только давай не здесь.       Они молча поднялись на самый верх и встали около двери на крышу — в место, где людей вообще почти не было. Юлик развернулся и, чтобы не тянуть, сразу начал.       — На самом деле все не так, как ты понял, меня никто не бил, — серьезно сказал Юлик, подняв взгляд на Даню. Тот принял прошлую позу, нечитаемо глядя в глаза однокласснику, — В общем…       Юлик ощутимо сжался и снова уронил взгляд вбок. В них читалась какая-то… Пустота?       Кашин, увидев, что однокласснику совсем не по себе, подошёл к нему ближе и положил руку на плечо, в лёгком вопросе сведя брови к переносице. Юлик чуть-чуть улыбнулся.       — Всё в порядке. Прозвучит странно, но за несколько дней до того, как я к тебе поехал, я пиздец как захотел покурить. Но так как без разрешения никого за пределы не пускали, а магазин далеко, мне пришлось лезть через забор, — на вопросительный взгляд а-ля «ты сбрендил, он опасный», (а он правда был опасный вплоть до колючей проволоки наверху) Онешко сразу дал ответ, — Да цел я остался. Почти. Только видел меня кое-кто из учителей. Но доказать, что это был я, она так и не смогла. Короче, я пошёл в сторону остановки, но почти сразу споткнулся обо что-то и, как самый везучий человек на земле, напоролся на какую-то хрень животом. Помнишь, я ещё ходил странно, когда за тобой заезжал? — Даня кивнул, припомнив этот момент, — Ну вот. А у меня вдобавок ещё кожа, как у самой нежной девочки. Пальцем на руку надавишь, и синяк появится. Не зажило до сих пор, потому что я умудряюсь снова напарываться на это место, — Юлик хмыкнул, еле как натянуто улыбаясь. Выглядело… Откровенно говоря, не очень.       — Ой, да ну, бывает же. Ты чего? — Даня чуть наклонил голову и качнул его за плечо. Юлик рассмеялся.       — Да, правда. Но дело в другом, — Юлик заглянул Дане в глаза и неожиданно завис.       В них читалось искреннее беспокойство. О, Юлик не впервые его встречает, но это было что-то новое… Даша, например, просто беспокоилась и без конца расспрашивала его, а Даня… Когда он подумал, что Юлика кто-то бил, было такое ощущение, что он готов в любой момент стереть этого человека с лица земли и, если не с лица земли, то из жизни Юлика точно.       Даня был другим. Юлик никогда бы перед ним не показал настоящего себя, но что-то заставило. И твердило: «Этому человеку можно».       — Положение мне часто не позволяет говорить правду. Они думают, как и ты подумал сначала. Мол, бьёт меня кто-то. И это типа секрет между мной и Анной Николаевной, — Юлик неопределенно качнул плечом и отвёл взгляд вниз.       Оба замолчали, прислушиваясь к слабому гудению от электронного звонка.       — Если кто-то узнает про сиги, то меня выпрут нахер… — вдруг добавил Юлик, полунапряженно кладя руку на собственный локоть.       — Можешь быть спокоен, — Кашин улыбнулся и хлопнул одноклассника по плечу, — Ладно, мне идти уже надо. Не волнуйся, главное. И спасибо, что рассказал там…       — Давай, выздоравливай, — Юлик облокотился о стену и с грустной улыбкой проводил взглядом Даню до комнаты.