Школа

      Скорая до школы ехала долго, что заставляло трястись на месте, без возможности прямо стоять на ногах. Юлик лежал все ещё без сознания прямо на лавочке напротив будки охраны. Медсестры и врачи оказывали ему первую помощь.       Как бы ни хотелось, чтоб это было страшным сном, суматоха не давала уйти из реальности. Но некоторые мысли все же не давали покоя.       Как он не смог увидеть его? Он же был совсем рядом и занимался каким-то детским садом. Действительно ли это того стоило? Этот человек стоил того, раз Даня не увидел рядом своего раненого лежащего друга? Слава богу, хоть не убитого.       Не замечая, как подрагивают руки, Даня как ошпаренный вскочил, когда услышал звуки сирены и подскочил к дверям вместе с парой учителей, которые открывали двери для врачей.       — Я поеду с вами.       — Кто вы?       Тон у врача был равнодушный. Явно привык к таким случаям.       — Я его близкий друг, и хочу убедиться, что он будет в безопасности.       — У вас закрытая школа?       — Да.       — Значит только с разрешения администрации.       Даня скрипнул зубами, уже намереваясь вступить в ярую защиту своего желания поехать, но едва он открыл рот, слева подошёл Руслан, которого рыжий не видел, с тех пор как они нашли Юлика на земле.       — Я договорился. Я тоже поеду.       — Не утруждай себя, — Даня едва удержался, чтобы не скривиться. Прятать эмоции было сложно.       Руслан, который вел себя как говно, хочет поехать с ним? Ну уж нет. Если это его очередной «план», Кашин просто не простит себя, если что-то случится.       — Заткнись и радуйся, что разрешили. Только директор с нами едет.       Кашин резко развернулся, быстро уходя вслед за врачами, уносящими на носилках Онешко. Резкий ветер ударил в лицо, развевая волосы и вырывая все мысли из его головы, кроме мыслей о Юлике. Быстро открыв широкую дверь скорой помощи, Даня уселся рядом с его головой, начиная гладить волосы. Юлик выглядел чуть лучше, но до сих пор не пришёл в сознание. Кашин закусил губу.       «Хоть бы все было хорошо.»       Машину трясануло, и они выехали со школьного двора, мигая сиреной.       Вдох.       Выдох.       — Куда мы? — Даня тяжело поднял взгляд на врача.       — В 66 больницу.       — Что?!       Сердце пропустило удар. Это та самая «вторая» больница, которая специализируется на экстренных случаях. И она была бесплатной. И немного хуже той, в которой лежал Данил.       — В шестьдесят шестую?! Вы… — Даня растерянно перевел взгляд на директрису, — Реально собираетесь везти его туда? Он же там не выживет!       — Это не от школы зависит. Мы не несём ответственность за подобные случаи.       — А почему же я тогда лежал в другой?!       — Я повторяю, это зависит не от нас. Ваши операции были оплачены третьим лицом.       Лицо рыжего вмиг изменилось. Он в ещё большей растерянности уставился на директрису, ничего не соображая.       — Вы сообщили маме, да?       — Нет, по просьбе третьего лица.       Даня расфокусированно нахмурился, совершенно не переваривая полученную информацию. Кто мог тогда за него заплатить? Разве что Иисус Христос.       — Кто?       — Я не имею право раскрывать эту информацию по просьбе третьего лица.       — Что за черт…       Голова сильно гудела.       То есть фактически благодаря этому человеку он и выжил. Но кто это был? И почему он так помог Дане? Неужели Юлик… Он ведь мог. С его-то душой.       Даня поджал губы и коротко погладил Онешко по волосам.       О чем нужно сейчас думать? Переживать о Юлике. И думать о его здоровье. Казалось, его голова собиралась делиться на две части.       Что делать? И какое решение будет правильным?       — Везите его в двадцать пятую.       Что ж… Просьба прозвучала не совсем так, как ее в голове представлял Данил. Подобную чушь он быстро вымел изо рта, и понятно, что пизданул на эмоциях. Хватит ли ему денег? Едва ли. Но почувствовал, что ради Юлика готов залезть в долги.       Вместе со звуком стирания шин, Даня краем уха уловил сдавленное шипение, которое пропало так же, как и появилось.       «Я сошел с ума.» — Данил мысленно дал себе по лбу, чтобы вытрясти всю дурь.       — Чокнутый п…       А, он забыл про говорящих змей.       Даня, оторвавшись от раздумий, с взглядом а-ля «зачем ты вообще здесь» уставился на Руслана. Тот делал вид, что он, видимо, под колодцем, потому что характерные звуки продолжали каким-то образом выходить из него.       — Везите. Но платить буду я.       — Хочешь посветить деньгами? — мгновенно среагировал Данил, скептически щурясь. Руслан лишь сжал зубы и отвернул голову, заткнув уши аирподсами.       Даню пыталась взять гордость. Но волнение за друга брало свое.       В любом случае, его чувства сейчас особой роли не играют.       И словами не опишешь, каково это — стоять за дверьми реанимационной и осознавать, что всё, на что ты сейчас способен как друг — сжимать кулачки и держать крестики.       Голова не давала думать ни о чем положительном. Грудная клетка поднималась слишком сильно и слишком часто, и успокоить себя никак не получалось. Но через мучительно долгое время, из кабинета вышел врач и сообщил, что состояние Юлика не самое худшее, хотя потребуется длительный восстановительный этап.       Самая хорошая новость на сегодня.       Пока Кашин сидел как на железных кольях и чуть не потерял голову от паники (занятие дня — накручивание), его эмоции успели потерять весь свой окрас, и он только облегчённо вздохнул. Руки больше не ощущались ледяными.       Захотелось покурить. Но вероятней всего его прямо на территории больницы закопают за этот недальновидный поступок, поэтому пришлось терпеть и занять себя чем-то более расслабляющим. Расстёгивать и застёгивать молнию на куртке, например. Но и это быстро надоело. Даже раздражало.       Даня запустил руку в волосы, тут же горя желанием их вырвать, потому что в кулаках прям копилась отрицательная энергия, сочилась из него, и у Дани не было сил ее остановить.       Он вскочил с места и быстрым шагом направился по коридору. Перед глазами стояла мутная картинка, и она очень быстро менялась на другую. Завернув за угол в палаты для больных, переживших реанимацию, он резко остановился и тяжело уронил руку на стену, переводя дыхание. Глаза закрылись, погружая его в полную темноту.       «Нет. Нет, нет, нет, нельзя быть таким эмоциональным…»       «Всё будет в порядке.»       «Всё будет в порядке.»       — Ты меня за пешку держишь, скажи честно?       Даня зажмурился и открыл глаза, поворачиваясь и облокачиваясь на стену спиной. Спереди него оказалась палата, в которой он лежал. Даня только ещё больше задумался и погрузился в себя.       — Окей, я сам выдвинул предложение, но это не идёт ни в какое сравнение с мизерной суммой, которую ты перечислил! Так что ты в пролёте, уж извини.       Даня сморщился, наконец понимая, чей это голос и что он говорит. Справа была такая зона для ожиданий с кулером, телевизором и прочими приблудами. Пройти в ту сторону пару шагов, и наверняка можно увидеть Руслана у окна.       — Это не твоё дело, ок? Никогда не было.       Кашин закатил глаза, решая ретироваться обратно. Вот его слушать очень не хотелось. Но информация почему-то свободно проникала в его мозг, хотя казалось бы??????       — На лечение.       Ретироваться обратно было несколько нерациональным решением. Врачи сказали, что состояние стабильно. Поликлиника платная, так что переживать не о чем. Сидеть и ждать под дверью? Юлику это не поможет никак.       Развернувшись на сто восемьдесят, Даня прошел по коридору дальше и скоро свернул на лифтовую площадку. Надо только позвонить директрисе и сказать, что он уже внизу.       Этот день закончился бессонницей.

***

      Когда твои планы летят к хуям — не лети за ними. Когда тебя поджимают обстоятельства, поджимай тех, кого они не трогают.       Это два жизненных девиза молодого человека по имени Руслан. И в последнее время он стал замечать огромное количество сбоев, которые он не смог вовремя устранить.       Кого в этом винить?       Даню Кашина.       До этого учебного года его жизнь протекала гладко и стабильно серо, и он считал это раем для себя. Любой человек ведь жаждет стабильности в жизни, да?       Он с рождения устроился в своем социальном положении хорошо. Хоть и благодаря деньгам и имени отца, но на полученные привилегии он не жаловался и спокойненько себе жил среди своих знакомых и редко — дома.       Но, честно говоря, так было не с самого детства. У него, конечно, были самые обычные проблемы, встречающиеся в богатых семьях в виде полного игнора и порой вымещения злости на ребенке.       Руслан — дрянь. Возможно. Потому что ничем не походил на доброго человека. Люди сами его себе представляли с именем «Богач», и только потом Руслан называл своё имя. Подобное не обходилось без его приобретенных лести и манипуляций, но что уж там говорить, когда это удобно, почему бы не воспользоваться шансом?       Люди активно клевали на то, что ему было угодно. Он уверенно и индивидуально говорил чепуху, чтобы его зауважали как лидера, а они даже не хотели увидеть то, что их обманывают. А кругозор «обычных» людей ограничивался фразой «совесть не даст соврать, бог накажет».       Виноват ли Руслан в том, что человечество позволяет себя контролировать? Виноват ли в том, что эта ебаная элитарская иерархия пронизывает буквально все аспекты жизни?       Хотел ли он этого?       Руслан не знал, кто он. Не знал, что ему нравится, потому что всё, что он делал — лишь вынужденные адаптации. Без этого он бы стал действительно пустышкой без денег. А так хоть парочку приёмов для взаимодействия с людьми знает.       Идя в школу, он хотел получить внимание и уважение, которого не хватало дома. Уходя из школы, он снова хотел стать слабым. Однако семья не позволяла. И как ни крутись, казалось, это и был его смысл жизни.       Через пару лет отец решил переехать, и открыл свое собственное учебное заведение в Красноярске. Руслан, вместо того, чтобы сидеть и думать, пошел по натоптанной дороге, включил хладнокровность и начал откровенно абьюзить в своем новом «королевстве».       Приятно было осознавать, что люди ни на секунду не сомневаются в твоём совершенстве и власти. Идёшь по коридору — и понимаешь, что если бы отец видел эти покорные лица, он бы наверняка изменил своё поведение.       Прошел год, и то, что он играл каждый день, начало неуправляемо врастать внутрь как его собственная часть. Всё чаще доводя кого-то до истерики, он перестал замечать за собой сочувствие. Лишь фразы «заслужил» и «всё равно никуда не годится».       Пока однажды в шестом классе к ним не перешёл один замкнутый мальчик.       Он попал к ним в класс из-за успешной сдачи экзаменов, и был одним из «бюджетников». В те времена мест было на порядок меньше, всего 5, так что этот человек определенно был везунчиком, но Тушенцов уже имел какую-никакую закалку и, первым делом рассмотрев его как волк со всех сторон, начал холодную травлю.       Кажется, в этот раз он начал без церемоний, посчитав, что этот фрукт ни на что не способен, кроме зубрёжек, но прямо-таки через неделю они случайно столкнулись в кабинете математики, и тогда Руслан кардинально поменял свое мнение об этом человеке.       Несмотря на то, что Руслан был явно не в настроении находиться в том кабинете, Онешко его как-то завлек внутрь. Завлек всего лишь одной фразой: «Ты выглядишь истощенным. Отдохни тут, если хочешь.»       Несмотря на все издевательства Руслана.       Юлик на самом деле не был замкнутым ботаном. Несмотря на его скромный характер, он обладал огромным природным обаянием и искренностью, и Тушенцов был очень удивлен тем, что действительно смог заглушить такого масштаба качества в человеке. Казалось, что он полностью заглушил человека.       Юлик был умным. Когда Руслан пытался начать манипуляцию, даже не всегда специально, шатен тут же его обрезал и тактично выводил на чистую воду.       Руслан приостановил войну и впервые за годы обучения в этой школе задумался над тем, как ему поступить.       В сочетании с хитростью, качества Юлика могли нести губительные последствия для Руслана, но хитрости не было. У Юлика были качества доброго человека, который никогда не предаст. Даже если это стоит жизни. Сердце изначально подсказывало Руслану, что Юлику верить можно, поэтому в конце концов он вернулся к единому мнению — Юлик не такой, как все. В хорошем смысле.       Особо не утруждая себя объяснениями «почему?», Тушенцов стал часто навещать Юлика в этом кабинете. Они ненавязчиво проводили время вместе. Руслан начал сбавлять свою серьезность рядом с ним, и постепенно его броня начала походить на месть маленького ребенка.       Пока Онешко занимался выполнением домашнего задания, Руслан ему «мешал» тем, что постоянно говорил, за что часто получал шиканья в свою сторону. Шиканья показались ему смешными, и он продолжал это делать. Да и Юлик, казалось, был не прям кардинально против. А в какой-то момент Руслан заметил, что Юлик рад, что Руслан наконец хоть где-то чувствует себя собой. Онешко всё чаще улыбался.       Через пару месяцев Руслан не скупился на личные разговоры и, если честно, ожидал получать на это хотя бы бурную реакцию. Но Юлик почти всегда был спокоен. Вывести его на сильные эмоции было неосуществимо.       Но в какой-то момент это сделать удалось.