Школа

      — Представь, эти люди действительно существуют на планете. Им можно всё что угодно впарить. Только в конце добавляешь «это Бог так сказал», — Руслан поднялся с парты, на которой лежал и, усмехаясь, посмотрел на Онешко, — И доказательств не нужно, они ж сами его существование доказать не могут.       — Это очень интересно, Руслан, но давай через пятнадцать минут, — протянул страдальчески Юлик и подпер голову рукой.       — Да не отвлекайся особо, просто, как бы… слушай. У тебя развиты способности к многозадачности.       Руслан резко уставился перед собой и засмеялся.       — Ужас, у меня от общения с тобой расширяется словарный запас.       Онешко перед ним слегка улыбнулся, но от работы не оторвался.       Руслан сидел в тишине какое-то время, покачивая ногами и смотря в стену. Все-таки отвлекать человека от дел не хотелось. С другой же стороны, из Руслана сегодня пëрло. На языке вертелось очень много критики и просто оскорблений в сторону определённых групп лиц, но он всё откладывал и откладывал эту тему, потому что если общество его поддерживало, то с Онешко ситуация была несколько иная. А реакции кроме одобрения он слышать не хотел.       Хотя Юлик сегодня ведёт себя как всегда.       — Ещё эти субкультуры везде буквально. На улицу летом не выйдешь. Пропагандируют всё, что модно. И каждый второй — гей.       Бровь Онешко слегка дёрнулась, но он продолжил водить ручкой по тетради.       — Как вообще геи могут существовать? Это буквально идёт в разрез с природой. Смотреть противно.       — Так не смотри.       — М? — Руслан, уже настроенный на диалог с самим собой в растерянности посмотрел на Юлика. Тот выглядел в общем-то спокойно, но слегка сжатые плечи его выдавали, — Ты чë?       Онешко отмахнулся и перелистнул тетрадь. Это было странно. Очень подозрительно. Взвесив все «за» и «против», он решил углубиться в эту тему, чтобы понять, что происходит с Юликом. Ибо так просто он тебе никогда ничего не скажет.       — Что толку не смотреть. Они ж всё равно плодиться будут как тараканы, — Руслан откинул голову назад, но косыми взглядом внимательно следил за Онешко. Тот лишь закусил верхнюю губу, но общая картина постепенно начинала вырисовываться. Руслан решил надавить прям на (предполагаемое) больное место, — Индивиды, которые не знают, как стать уникальнее, поэтому ебутся со своим полом.       Слева от него послышался характерный стук ручки о тетрадь и глубокий вдох.       «Попал.»       Руслан развернул голову в сторону Онешко, и тот, явно ничего не скрывая, смотрел куда-то в стену довольно злым взглядом.       Таким Руслан видел его в первый раз, но страшно не было. В любом случае, Руслан заранее подумал, что если Юлик окажется геем, отношение Руслана к нему поменяется максимум на 10 процентов. К геям он чувствовал врождённую неприязнь, и то, что он произнёс, правда было его мнением, но уже сейчас он понимал, что ориентация — это далеко не самая главная вещь в людях.       Однако Юлик этой информации не знал.       — Какое тебе до них дело? Они тоже люди.       — Неправильные какие-то, — Руслан внимательно посмотрел в глаза Онешко и сценично прищурился, — Ты че их защищаешь? Голубых кровей, что ли?       — Нет! — Онешко повысил голос, но сказал довольно твёрдо.       — Тогда почему не согласен со мной?       — Не разбираешься в вопросе — не начинай тему, — Юлик раздражённо увёл взгляд и уткнулся в тетрадку, — Любовь пола не имеет.       — Имеет, блять, такие параметры природа задала. Мальчик мальчиков любить не может.       — Почему ты так решил?       Онешко уже, казалось, полностью потерял интерес к своим книжкам.       Под сверлящим взглядом одноклассника Руслан медленно поднялся с парты и встал прямо перед учительским столом, опираясь о него руками.       — Ну, знаешь, — Руслан на секунду, якобы в раздумьях, отвёл глаза в сторону, — Население вымрет из-за этих пидорков. Только из-за их игр.       Онешко тяжёлым взглядом смотрел на Руслана. В какой-то момент он закрыл тетрадь, в которой писал, перевернув её другой стороной, и обошёл стол. Руслан лишь для натуральности прищурился.       — Люди имеют право любить, кого хотят.       — И к чему приведут подобные мысли?       — Ты всё утрируешь! Никто не умрет из-за них, всегда будут те, которые любят противоположный пол. А ты слишком ярко реагируешь на геев, знаешь, о чем это говорит?       Не готовый к такому завершению монолога Онешко, Руслан встал как вкопанный, тупо пялясь в чужие глаза.       — Чë?..       — Если ты неравнодушен к геям, это значит, что ты с большой вероятностью один из них, — Онешко сложил руки на груди и чуть поднял голову. Руслан вздëрнул брови.       — Я испытываю отвращение, когда их вижу, тебе это ни о чем не говорит?       — А уверен, что именно отвращение?       — Блять, Онешко…       — Слушай… — Юлик оперся рукой о стол и наклонил голову вниз, формулируя мысль, — Раз ты углубляешься в биологию, давай ты ответишь на один вопрос. Животные умеют любить?       Руслан, который уже пожалел десять раз, что начал эту тему, оторвал руку от лица и недоуменно уставился на Онешко.       — Ну… Д… Нет.       — Они действуют сугубо из своих инстинктов, верно?       — И?       Руслан нахмурился, не понимая, к чему ведёт шатен.       — И люди тоже в течение всей своей жизни следуют инстинктам. С этим нельзя спорить. По природе получается, что испытывать влечение к своему полу — отклонение, и в общем-то, неправильно. Но даже останавливаясь здесь, никого оскорблять нельзя.       Тушенцов лишь закатил глаза.       — Ты мне только это хотел сказать? Что я прав?       — Где ты услышал, что ты прав?       — Ты только что сказал, что влечение к своему полу — это неправильно.       — А ты говорил не про влечение.       Руслан открыл рот и тут же его закрыл, решив все-таки промолчать. Онешко явно к чему-то вёл.       — У людей, в отличие от животных, появилась способность любить. Ты же не будешь отрицать любовь?       Тушенцов в ответ задумчиво помотал головой.       — Любовь не имеет ничего общего с животными инстинктами. Это не про размножение и не про продолжение рода. И тем более не про «правильность» и «неправильность». Люди любят друг друга по-разному. Как друзей любят, как родителей, детей, как свою половинку. И если везде не важен пол, почему в выборе пары он вызывает столько вопросов? Любить можно кого угодно. Это чисто человеческое, — рука Юлика коснулась груди, — От сердца, а не от половых органов. А дальше, если люди друг друга любят, почему бы им не поебаться, а? Это ведь правильно.       Тушенцов расфокусированно смотрел в пол и поднял взгляд только тогда, когда Юлик уже сел обратно за дела. В голове было ноль ответных аргументов.       А что говорить? Юлик прав на сто процентов. По природе и вправду отклонение. А любовь… У любви же нет преград.       Хоть Тушенцов почти никогда не чувствовал любви к своей персоне, достаточная наблюдательность дала ему понять, что она есть. У людей, которые просто ходили каждый день на работу, она была. Они ждали друг друга, порой часами, хотя причин уйти было больше, чем остаться. А всё из-за человека. Руслан знал, что свою любовь люди готовы ждать всю жизнь. А любовь — это самое светлое чувство.       И всё же Онешко сильно задавил ему эго тем, что внезапно оказался прав. Ни один человек, даже взрослый, ни разу не мог убедительно разъяснить ему позицию того, что геев не нужно лечить.       Тушенцов запустил руку в волосы и немного нахмурился.       — Всё равно мне неприятно.       — Просто представляй не тело, а душу.       — Ещё чего, бля.       Тушенцов чувствовал, как внутри бурлили неприятные эмоции, и, к сожалению, за свою прожитую жизнь он так и не научился их держать под контролем.       — Так ты не гей? Тогда почему только ради защиты своей позиции оторвался от важных дел?       — Руслан, не начинай!       — Что ты там пишешь вообще целый час? Дай посмотреть.       Руслан потянулся рукой к чужой тетради, но Онешко резко убрал её со стола.       — Тебе известна фраза «личное пространство»?       — Что ты там такое прячешь, а? — Тушенцов вскинул брови и уловил в глазах Онешко едва видное волнение. Ну тут грех не докопаться.       — Да забей, я одним глазком, — как-то коварно улыбнувшись, Руслан резко схватил тетрадь за один конец, но Онешко, видимо в край разозлившись, потянул его руку на себя, чтобы бумага не разорвалась на две части. Но в этот же момент всё пошло не так.       Из-за неожиданной резкости Юлика Руслан споткнулся о ножку кресла и случайно своим весом уронил его вместе с парнем на землю так, что тот сильно ударился головой. Тушенцов открыл глаза и заторможенно посмотрел на Юлика под собой. Тот потирал больной затылок.       — Прости, — проглотив в себе сочувствие, Тушенцов таки взял тетрадь, валявшуюся рядом, и с удивлением на обложке вычитал фамилию их общего одноклассника, который пришёл к ним в этом году за деньги. «Гридин».       — Откуда у тебя его тетрадь?       Онешко закатил глаза и хотел забрать её обратно, но Тушенцов поднял руку выше.       — Я вопрос задал.       — Он попросил сделать.       Не обращая внимания на чужое недовольство, Тушенцов нахмурился, все никак не хотел отдавать тетрадь. Что-то здесь было нечисто.       — Просто попросил?       — Да, просто попросил.       — А чего так раздражённо?       — Потому что ты меня бесишь.       Никита Гридин пришёл в класс вместе с Онешко, только за деньги, с первых дней начав подрывать репутацию Тушенцова и вставать на его место. Пришлось много сил приложить чтобы показать новенькому, что из всех учащихся проблем больше у тех, кто пытается препираться с Тушенцовым.       Тушенцов отбросил тетрадь на какую-то парту и внимательно посмотрел в глаза Онешко. Глаза Юлика чаще говорили, о чем он думает, нежели всё остальное.       По почти полностью скрытому смятению можно сказать, что да. Что-то есть.       — Он тебя заставил дз делать?       Юлик глубоко выдохнул и одними губами матернулся.       — Да.       — И почему ты не отказал?       — Мне не сложно.       — Пиздишь, — Тушенцов без всякого веселья усмехнулся уголком губ, ни на секунду не отводя глаз от Юлика, — Каждому человеку будет в падлу заниматься чужими делами. А я-то думал, не могут же на тебя учителя столько валить как на старосту. Ты за одноклов домашку делаешь?       — Руслан, слезь!       Тушенцов пресёк все попытки Юлика подняться. Да и сам он пока слезать не спешил. Слезет — и парень сто процентов удерет.       — Не лезь в чужие дела.       — Почему сам тогда лезешь?       — Я не страдаю от этого, мне не сложно помочь.       Руслан смотрел на нахмуренную физиономию Онешко и невольно умилялся тому, что он пытался скрыть очевидное. К сожалению или к счастью, у него это совсем не получалось.       В коридоре внезапно раздался звонок, предупреждающий о комендантском часе через пять минут. Руслан нехотя поднялся с пола и очень скоро вышел из кабинета, обдумывая всё, что сегодня узнал.       Юлик же, собирая вещи, думал, что надо учиться прятать свои эмоции. Видимо, без актёрского таланта в этой школе нельзя.