***
Солдаты шептались о ночной охоте на горе Муси. Очевидно, Вэнь Чао планировал заманить наследников клана на гору и позволить им умереть от того, что скрывалось внутри, поскольку они были бы в таком невыгодном положении без своих мечей. Не Хуайсан полагал, что несколько наследников клана выживут — Вэй Усянь, Цзян Чэн, Цзинь Цзысюань и Лань Ванцзи были намного сильнее, чем предполагал Вэнь Чао, — но не было никаких сомнений, что он сам будет в серьезной опасности. Он может даже умереть! По крайней мере, он не принесет никакой пользы брату на горе Муси. Ему нужно было найти способ выбраться отсюда. Однажды, до тошноты зачитывая сборник изречений клана Вэнь, стоя на ногах в течение многих часов, Не Хуайсан заметил свою возможность. Он притворился, что потерял сознание (это было нетрудно сделать, так как он действительно утомился стоять так долго!), и позволил солдатам Вэнь унести его. Вэнь Чао, удобно устроившись на кресле над ними всеми, воспользовался моментом, чтобы назвать Не Хуайсана слабаком. Потом он практически забыл о нем. Как и все остальные. Хорошо. Пока остальные шли к горе Муси, Не Хуайсан писал несколько писем своему брату. Он нашел способ доставить письма в тайне (плата подчиненным клана Вэнь хорошо сработала). Он рассказал брату о своем плане на особом языке, который могли расшифровать только они вдвоем. Он был вне себя от радости, получив ответное письмо — Не Минцзюэ был в порядке! На самом деле у него были свои планы мести. Он собирал военные силы в Хэцзяне, ожидая подходящего момента для удара. Не Хуайсан обещал помочь ему найти нужное время. Вэнь Чао вернулся с горы Муси несколько дней спустя, один, если не считать других людей клана Вэнь (солдаты, Вэнь Цин и той госпожи Ван Линцзяо, о которой Не Хуайсан знал всё). Вэнь Чао уклонился от многих вопросов, сказав только, что другие заклинатели умерли. Не Хуайсан отказывался верить в такое! Он попытался сообразить, куда его друзья могли бежать.… О Гусу не могло быть и речи из-за пожара. Юньмэн был слишком далеко, а в Цинхэ было нестабильно. Так что осталось Ланьлин. Сразу же Не Хуайсан написал письмо на имя Цзинь Цзысюаня, в котором спрашивал об их местонахождении. Он затаился в Цишане на несколько дней, ожидая ответа. На удивление легко. Он прятался в казарме, сочиняя какую-то историю о том, как он боялся возвращаться домой из-за напряженной ситуации, и предлагая бесплатную порнографию и модные веера для подружек солдат, если они ему помогут. И они помогли. Всем Цишанем управляли солдаты. Если они на вашей стороне, вы можете пройти куда угодно. Довольно скоро Не Хуайсан мог свободно бродить где угодно, не опасаясь быть пойманным. Не Хуайсан учился: люди не находили того, чего не искали. Тайный ответ Цзинь Цзысюаня поведал ему обо всем, что произошло на горе Муси. Про Черепаху-губительницу, про то как Вэй Усянь поменялся ролями с Вэнь Чао и взял его в заложники, чтобы остановить кровавую бойню. Их побег и позор клана Вэнь. Ух ты, как интересно! В каком-то смысле Не Хуайсану было грустно, что он пропустил такое. Но, конечно, он правильно разыграл свои карты. Теперь у него был записан весь отчет, что, во всяком случае, послужило ему лучше всего. Он не стал долго ждать, прежде чем воплотить в жизнь суть своего плана.***
Ночь его последнего шага. Не Хуайсан чувствует себя… спокойно. Он спокоен. Он входит в часть, принадлежащую главной семье Вэнь, сливаясь с тенями. Не Хуайсан одет в черные одежды, которые ему одолжили солдаты. Такая маскировка делает его буквально невидимым! Когда он идет через холл к личным покоям Вэнь Чао, ему даже не нужно бежать. Он устраивается поудобнее с несколькими вещами, припрятанными в комнате Вэнь Чао. Затем он встает у задней стены, скрытый занавесками, окружающими стелаж. Теперь самое простое: ожидание. Информация, которую он получил о ночных планах Вэнь Чао, оказалась верной. Вэнь Чао входит в комнату не более чем через тридцать минут после Не Хуайсана. Один. Вздыхает. Снимает ботинки и ослабляет бдительность. Идеально. — Молодой господин Вэнь. Ладно. Смотреть, как второй молодой господин Вэнь едва ли не выпрыгивает из своей кожи, — это забавно! Не Хуайсан думает, что вполне почувствовал вкус того, что Вэй Усянь, должно быть, мог видеть в той пещере: испуганный Вэнь Чао немедленно вскинул руки в знак капитуляции и съежился. Он бросился к двери, как будто хотел сбежать прочь, прежде чем обернуться с обвиняющим взглядом. — Т-ты! — заикается он, указывая дрожащим пальцем на Не Хуайсана. — Я помню твое лицо… ты… — Не Хуайсан, второй господин клана Цинхэ Не. Следующий претендент на место главы клана. Мы встречались несколько раз. Вы ведь помните меня, верно? — ободряюще кивая перед тем как поклониться, Не Хуайсан обходит паллету и выходит на свет. Там, где его можно увидеть. Ему больше нечего скрывать. Если он зашел так далеко (а он, очевидно, зашел), все, что ему нужно сделать, — это убедить. Убедить будет гораздо проще, чем все, что он делал до этого. Знакомое, бурлящее возбуждение струится в его венах. Не Хуайсан воспаряет духом! Он выпрямляется. Его губы изгибаются в застывшей, уверенной улыбке. Его взгляд по-хищному заостряется. Каждый из них походил на опасный кончик отравленной иглы. Смертоносный, несмотря на свои размеры. Вэнь Чао морщится от гнева. Он все еще указывает на него, как будто его палец — это меч, который может защитить его: — К-конечно, помню! Это ты тогда потерял сознание? — он быстро моргает. — Что ты здесь делаешь? — Мои дела здесь еще не были закончены, — это короткий ответ, который также полностью верен. — Я здесь, чтобы предложить вам сделку. Это не официальная сделка между нашими кланами. Просто договоренность между вами и мной. Не желаете меня выслушать? Широко раскрыв глаза, Вэнь Чао усмехается. — Черт возьми, ты с ума сошел? — он повышает голос и кричит. — Стража, стража! Здесь… Не Хуайсан достает письмо Цзинь Цзысюаня: — Можете идти и звать своих охранников, — небрежно предлагает Не Хуайсан. — Но они довольно далеко. Сомневаюсь, что они вас услышали. Во всяком случае, я думаю, вы захотите послушать, что написано в этом письме. Прежде чем вы примете еще какие-нибудь опрометчивые решения. Вэнь Чао топает ногой и сердито ворчит: — Это еще что такое? Шантаж? — недоверчиво качая головой, он смеется. — Что, черт возьми, у такой слабой шавки клана Не, как ты, есть на меня? Не Хуайсан поднимает письмо, чтобы Вэнь Чао мог разглядеть печать семьи Цзинь. На этом Вэнь Чао замолкает. Его надменное выражение пропадает. — Это от Цзинь Цзысюаня, — объясняет Не Хуайсан. — Я спросил его, что на самом деле произошло в пещере Черепахи-Губительницы, и он рассказал мне все. Похоже, Вэй Усянь выставил вас настоящим дураком, приставив меч к горлу на глазах у всех ваших солдат, — он ухмыляется, видя, как скулы Вэнь Чао начинает заливать румянец. — И все они выжили — все, понимаете? Я не думаю, что другие кланы потеряли наследников в тот день. Не Хуайсан открывает письмо, давая Вэнь Чао взглянуть на его содержание, и усмехается. Глаза его радостно прищурились: — Значит, вся ваша история была ложью, молодой господин Вэнь. Думаю, вашему отцу будет интересно прочесть это письмо… — Хорошо, — вот так сразу же Вэнь Чао сдается. Он поднимает ладони и отходит от двери. — Давай не будем… давай поговорим об этом. Не Хуайсан прячет письмо обратно в свои одежды. И достает оттуда веер. Раскрыв его, он слегка обмахивается. Нижняя часть лица спрятана за замысловато раскрашенной бумагой: — Рад, что вы смогли понять причину. Позвольте мне объяснить детали нашего соглашения. Величественные горы Цинхэ на веере словно фасад перед его лицом. Непознаваемый. Холодный. Непреодолимый. — Если вы согласитесь на мои условия, я позабочусь о том, чтобы это письмо никогда не попало в руки Вэнь Жоханя. Даю вам слово. Но, если вы не согласны… — Не Хуайсан раздраженно щелкает зубами. — Тогда я позабочусь, чтобы он это увидел. Прочел его до конца. Узнал каждую деталь вашего унижения и неудачи. Вы поняли меня? Вэнь Чао закатывает глаза и раздраженно вздыхает: — Ладно, я понял! Я понял. Ты ясно выразился, так что просто скажи мне наконец свои условия, — он раздраженно скрещивает руки. Совершенно капризный ребенок. Хм, но… Не Хуайсан должен признать, что Вэнь Чао немного милый. Им так легко манипулировать! Как кукла на веревочках. Кукла, танцующая под дудку Не Хуайсана. Он еще и половины боя не выдержал. Не Хуайсан очень любит такие легкие цели. Он застенчиво улыбается, прикрывшись веером: — Не волнуйся, сяо Вэнь. Мои условия просты. Ласковое прозвище вырывается случайно. Но оно вполне подходит. Вэнь Чао ведет себя как ребенок, и он настолько глупее Не Хуайсана, что его вполне можно назвать младшим. Яркий румянец, расцветающий на щеках Вэнь Чао — это просто приятный бонус. Розовый хорошо смотрится на Вэнь Чао, решает Не Хуайсан. — Я хочу, чтобы вы рассказали мне все, что планирует клан Вэнь, — Не Хуайсан сразу переходит к сути вопроса. — Я знаю, что вы собираетесь напасть на кланы сразу после этого. На какой? Клан Цзян? Или Цзинь? И как вы собираетесь это сделать? Прямое нападение? — он задумывается. — Хм, нет, наверное, нет, верно? Держу пари, вы собирались сделать что-то подлое, чтобы потом иметь возможность всё отрицать… Вэнь Чао отрицательно качает головой: — Я не знаю, кем ты себя возомнил, но это невозможно.… — он бросает взгляд на рукава Не Хуайсана, где спрятано письмо. — … Я не могу просто так выдать тебе важные военные секреты. Если об этом узнают… — он еще сильнее качает головой. — Я не могу. Предложи что-нибудь другое. Не Хуайсан беззаботно смеется: — Что-то еще? Простите, но что еще вы можете мне предложить? Вэнь Чао поднимает палец: — Подожди, подожди! Не отвергай эту идею так быстро! Подожди немного… — он на мгновение задумывается. Похоже, ему тяжело. — Подожди, а если я пообещаю, что тебя пощадят, когда клан Вэнь бросит твоего брата в темницу и организует надзирательный пост в Цинхэ? Я мог бы взять тебя в качестве советника или что-то в этом роде.… — О, хм, — Не Хуайсан заинтересованно кивает, как будто они сплетничают за чаем. — Значит, таков план клана Вэнь? Запереть моего брата в темнице и объявить себя владельцами моего родного клана? Давайте, продолжайте говорить. Вы собираетесь захватить все кланы или только мой? Вэнь Чао хлопает себя ладонью по губам. Лицо пылает красным. Похоже, он не собирался говорить так много. Какая глупая ошибка… Не Хуайсану на самом деле жаль этого парня. Он почесывает затылок. Немного противоречиво. С этой точки зрения, это не похоже на честный бой. — Ох, ладно, это было неизбежно, — Вэнь Чао пренебрежительно машет рукой перед лицом. — Ты все равно ничего не сможешь с этим поделать! Это скоро произойдет, знаешь ты об этом или нет. Это не секрет. Не Хуайсан мягко обмахивается веером: — Как скоро? В течение месяца? Или раньше? — Скорее всего, раньше. Мой отец уже сказал мне, что я могу убить вас всех, если захочу, так что у меня есть его разрешение. Я, вероятно, пошлю войска в течение недели… — он замолкает, понимая, что попал в ту же ловушку. Не Хуайсан не может сдержать смешок. Он трепещет от того, как Вэнь Чао смущенно качает головой, лицо у него такое же красное, как и пламя на его одеждах. Не Хуайсан любит заставлять других людей чувствовать себя неловко. Это как привкус сладкого вина на губах. Нежное жжение, просачивающееся в живот. Как первые мгновения легкости перед тем, как опьянеть. Особенные мгновенья. — Сяо Вэнь… — произносит Не Хуайсан мягче. Он одаряет его сочувственным взглядом. — Твоя информация уже помогла, спасибо. — Заткнись! Я не… — Но я еще ни на что не согласился, — Не Хуайсан проводит пальцами по вершинам гор Цинхэ. — Если ты хочешь быть уверенным, что твой отец никогда не увидит этого письма, тебе придется дать мне больше. Нам нужно наладить переписку, чтобы ты мог писать мне еженедельно. Подробно описывая каждый твой шаг и каждый шаг твоего клана… — Довольно! — смущение Вэнь Чао сменилось гневом. Он тянется к рукояти меча. — Я и так уже слишком долго позволяю тебе болтать! Я не собираюсь соглашаться на твои презренные условия и прикажу содрать с тебя кожу за то, что ты доставляешь мне столько хлопот! — он кивает в сторону письма. — Когда ты умрешь, ты уже не сможешь передать никому никаких писем, так что… Хороший план, тупая куча коровьего дерьма. Не Хуайсан и бровью не повел: — Правильно. Я знаю, что одного письма недостаточно. Не беспокойся. Я дам тебе еще кое-что, чтобы подсластить сделку, — он безмятежно улыбается. — То, что тебе действительно понравится. Вэнь Чао, кажется, потрясен этой улыбкой. Он неуверенно делает шаг назад: — Н-ни за что. Я уже достаточно наслушался… Не Хуайсан резко закрывает веер с громким щелчком. Это заставляет Вэнь Чао замолчать: — Ты и не будешь ничего делать. Ты встанешь на колени, как хороший мальчик, и будешь ждать указаний. Поскольку это все, на что ты годишься. Сидеть. И слушаться. Ты понимаешь меня, сяо Вэнь? Есть интересное качество в лице Не Хуайсана. Это двусторонняя монета. Обе стороны красивы и ужасны, в зависимости от того, какую сторону выберет Не Хуайсан. Его лицо похоже на гравюру с лицевой и обратной стороны. Лицевая сторона изящна и приятна глазу, в то время как обратная сторона — это не что иное, как грубое представление о ней, созданное тем, что художник слишком надавливал на инструменты. Все, что можно увидеть, — это царапины и линии на чистом холсте. Это грязный секрет. Пугающая версия того, что, как казалось ранее, ты знаешь. Теперь лицо Не Хуайсана повернуто обратной стороной. Все неровные края и жестокие черты. Темный фон. Безжалостный, бесконечный. Он ловит взгляд Вэнь Чао и не отпускает его. Вэнь Чао лишился дара речи. Его рука застывает, а челюсть отвисает. Не Хуайсан указывает на него веером. Он не принес ни меча, ни кинжала, ни другого оружия, о котором можно было бы говорить. Только этот веер. Он размахивает им, как ножом: — Встань на колени. Сейчас же. Губы дрожат, Вэнь Чао подчиняется. Именно так. Второй сын Вэнь Жоханя стоит на коленях. Его руки трясутся. Кажется, он не знает, что делать. Должен ли он бежать? Может, позвать на помощь? Его меч со стуком упал на пол так же быстро, как и он сам. Теперь он вне досягаемости. Независимо от того, что он думает, правда очевидна: Не Хуайсан заставляет его нервничать. И в конце концов, нет ничего, что могло бы защитить Вэнь Чао от него. Не тогда, когда Не Хуайсан в его голове вот так. Он беззащитен. — Ты жалкий, хнычущий маленький слабак, — рычит Не Хуайсан. Его губы кривятся в ухмылке. Он насмехается. — Ведешь себя так грубо перед всеми. Лжешь им. Лжешь самому себе. Позор. — он взмахивает рукой в воздухе, чтобы подчеркнуть свою мысль. — Тебе повезло, что я решил сжалиться над тобой. Чтобы хоть кто-то дал тебе то, что тебе действительно нужно. Лицо Вэнь Чао быстро расплывается. Его глаза округлились от смущения и отдаленной обиды. Он несколько раз открывает и закрывает рот. В конце концов, ему удается выговорить: — Я…я… — Закрой рот! — Не Хуайсан сокращает расстояние между ними в несколько быстрых шагов и бьет Вэнь Чао по голове веером. Не слишком сильно, но достаточно, чтобы выбить из него эти слова. Не Хуайсан задается вопросом, бил ли кто-нибудь на этой земле Вэнь Чао раньше — мужчина, женщина или нянька. Скорее всего, нет. И до сих пор. Не Хуайсан ударил его веером еще несколько раз. Заставляя склонить голову. Вниз, вниз. Пока плечи Вэнь Чао не опустятся, а его лицо не окажется в нескольких сантиметрах от пола. — С этого момента ты не смеешь говорить без моего разрешения, — он бьет его особенно сильно и наслаждается болезненным стоном, который срывается с губ Вэнь Чао. — Ты ничего не сделаешь без моего разрешения. До конца ночи, пока ты мне не надоешь… — он проводит веером по лицу Вэнь Чао. Приподняв подбородок, чтобы их глаза встретились. — … ты моя сучка. Ты понимаешь, Вэнь Чао? Знакомая песня тоски пляшет в глазах Вэнь Чао. Не Хуайсан так счастлив видеть это. Он еще больше радуется, когда Вэнь Чао неуверенно кивает ему. Раб еще в самом начале уступает контроль своему хозяину. Может ли быть что-нибудь прекраснее этого? Не Хуайсан лучезарно улыбается ему. Он чрезвычайно доволен: — Да, именно. Теперь ты моя сучка. Моя маленькая сучка Вэнь. Я буду звать тебя Чао-мэй. Разве это не милое имя? — он гладит Вэнь Чао по макушке, рядом с тем местом, куда только что бил веером. Но на этот раз его прикосновение сладостное. Любящее. Резкий контраст с недавней жестокостью. — А я твой дагэ. Можешь звать меня Не дагэ. Или просто гэгэ, если хочешь. По лицу Вэнь Чао пробегает туман неясной мягкости. О, Не Хуайсан знает это выражение. Совершенно другой ментальный план. Состояние бытия. Долгожданное облегчение. Раб, хорошо исполняющий свою роль. Просто великолепно. Не Хуайсан жалеет, что не может нарисовать выражение лица Вэнь Чао на веере. Это наверняка был бы шедевр. Захватывающая красота. — Хорошо, Чао-мэй? Скажи, что ты понимаешь. Раздается щелчок, когда язык Вэнь Чао отрывается от нёба. Тихо, совсем не похожим на себя голосом, он говорит: — …Я понимаю… дагэ. Ах, вот оно! Не Хуайсан замечает что-то вроде почтения в тоне Вэнь Чао, когда он произносит это. Здесь ведь есть некая тайна, не так ли? Есть ли у Вэнь Чао какие-то невысказанные чувства, связанные с его старшим братом? Что-то, что он скрывал все эти годы? Может быть, тоска, а может быть, боль? Любовь или ненависть? Желание, о котором никогда не позволено говорить, даже в глухую ночь? Хорошо. Не Хуайсан не может судить его слишком строго. Он более или менее понимает эти чувства (в конце концов, есть причина, по которой ему нравится, когда его называют дагэ, когда он играет свою роль такого рода). Бедный Вэнь Чао. Должно быть, у него внутри все так противоречиво… По крайней мере, Не Хуайсан может помочь ему в этом. — Ты ведь будешь мне полезен, правда, Чао-мэй? — он любовно гладит Вэнь Чао по щеке. — Ты будешь слушать мои указания и следить за каждым словом. Так что я не злюсь. Верно? Вэнь Чао кивает. На этот раз уверенней. — Хороший мальчик. Я знаю, что ты не хочешь меня злить, Чао-мэй. Ты хочешь сделать своего дагэ счастливым, не так ли? Еще один кивок. Этот более слабый. Вэнь Чао больше не может смотреть ему в глаза. — Ну что ж. Давай для начала дадим тебе несколько простых приказов, хорошо? Ты этого хочешь? — это только начало, но оно должно быть настоящим началом. Мгновение признания. Добровольный отказ. Вэнь Чао на мгновение закрывает глаза. Раздумывает. Когда он снова открывает их, то торжественно кивает. Этого недостаточно: — Скажи это. Словами. Ресницы дрожат от стыда и извращенного удовольствия, Вэнь Чао шепчет: — … Я хочу этого. — Продолжай. Говори все, что хочешь, Чао-мэй. Не стесняйся, — Не Хуайсан проводит большим пальцем по губам. Дразнясь, он с намеком приоткрывает их. — Я… — неожиданно язык Вэнь Чао касается пальца Не Хуайсана. Он даже голоднее, чем ожидал Не Хуайсан! Замечательно. — Я хочу выполнять твои приказы, дагэ. Я хочу… я… — еще несколько слов готовы вырваться наружу, но Вэнь Чао останавливается. Он закрывает рот и просто говорит: — … Я хочу этого. Это только начало. Не Хуайсан умирает от желания услышать, что еще хочет ему дать Вэнь Чао, но они еще вернутся к этому. Довольно скоро. А пока он начинает с первого приказа: — Встань и разденься. Сними все, что на тебе надето. Покорная песня в глазах Вэнь Чао усиливается. Это смешивается с румянцем на его лице и смутным выражением стыда, украшает незаметные обычно черты лица. Он поднимается на ноги и делает, как ему велено, снимая одежду слой за слоем. По мере того как больше его кожи обнажается, стыд усиливается. Когда он заканчивает раздеваться, его руки парят вокруг бедер. В неуверенности, что делать дальше. Не Хуайсан нисколько не удивился, обнаружив, что у Вэнь Чао эрекция. Его член твердый, покрасневший и подергивающийся, по какой-то причине от природы чуть наклоненный вправо. Его возбуждение выставлено на всеобщее обозрение, чтобы Не Хуайсан мог разглядеть каждую его часть. И, конечно, он это сделает. — Хммм… — Не Хуайсан делает такое лицо, словно размышляет. Он пристально смотрит на каждую часть тела Вэнь Чао. Он несколько раз обходит вокруг него. Изучая. Он тычет в него веером в разных местах. Просто чтобы застать Вэнь Чао врасплох. Он вознаграждается мычанием и вздохами, а Вэнь Чао вздрагивает от каждого прикосновения, словно обжигаясь. Великолепно. Эта песня неминуемого подчинения превратилась в симфонию. Это любимая мелодия Не Хуайсана. Он останавливается перед Вэнь Чао. Посасывая губы, он проводит кончиком веера вниз от ключицы Вэнь Чао. И продолжает свой монолог: — Твой член… хм. Как бы это описать? (На самом деле с членом Вэнь Чао было все нормально, средний во всех отношениях, ничего особенно примечательного, кроме его наклонности к востоку. Но это не значит, что Не Хуайсан не поиздевается над ним по этому поводу) Он позволяет своему вееру остановиться у основания мужского достоинства Вэнь Чао. Шлепая по нему, наблюдая, как он дергается в ответ: — Полагаю, это не слишком разочаровывает? Признаюсь, я видел некоторых мужчин в более невыгодном положении, чем ты, Чао-мэй. Но… — Не Хуайсан встречает его взгляд и получает прилив удовольствия при виде испуганного, униженного лица Вэнь Чао. — … Вряд ли это способно впечатлить. Должно быть, ты оставляешь своих женщин неудовлетворенными, — он хихикает. — Хотя я сомневаюсь, что они когда-нибудь признаются тебе в этом. Лицо Вэнь Чао становится восторженно малинового оттенка. В глазах даже стоят слезы — о нет, неужели Не Хуайсан попал по больному? Ну, с таким парнем, как этот, что не является неуверенностью? Тем не менее, теперь, когда он нашел определенное больное место, он будет дразнить его до бесконечности. Если он будет играть правильно, у Вэнь Чао больше не встанет на женщин из гарема. Он сможет стать твердым только для своего хозяина. Как и следовало (Эта несчастная женщина, которую он называет женой…). Не Хуайсан с жалостью гладит Вэнь Чао по щеке: — Не стыдись, Чао-мэй. Многие мужчины в постели не оправдывают ожиданий. К счастью для тебя, мне не нужен твой член. По-моему, это бесполезная трата кожи. Так что тебе не придется беспокоиться о том, что ты меня разочаруешь, — он улыбается, как будто делает Вэнь Чао огромное одолжение. Сейчас он ведет себя довольно грубо. Особенно в первый раз. Вэнь Чао так сильно кусает губу, что оставляет красноватые следы. Его плечи дрожат, а бедра трутся друг о друга. Как будто он хочет скрыть свой постыдно стоящий член. Он даже не упал. Он только еще больше возбудился от оскорблений. Не Хуайсан знал это. Второму сыну Вэнь Жоханя нравится это. Его, вероятно, никогда не оскорбляли так жестоко, и поэтому сказанная прямо в лицо грубость производит такой эффект. Небеса всевышние. Не Хуайсан любит быть правым. Он продолжает: — Я вижу, ты ценишь мою честность, Чао-мэй. Это хорошо, — он легонько похлопывает его по груди. — Это еще не всё. Я скажу тебе то, что я думаю о тебе как о человеке прямо здесь и сейчас. Он смотрит ему прямо в глаза. Эта часть, по крайней мере, каждое ее слово — правда: — По-моему, ты самый худший трус на свете. Ты тщеславен, глуп и ленив, и все, кто ниже тебя, делают за тебя всю работу. И ты присваиваешь все чужие достижения. Но когда ты пытаешься что-то сделать… — он хватает Вэнь Чао за подбородок. И наклоняется так близко, что они могут чувствовать дыхание друг друга. — … то становишься таким несущественным кусочком пустоты. Не господин, не лидер, не мужчина. Ты — ничто, Вэнь Чао. Хуже, чем мусор. Хуже, чем самая жалкая собака на улице. Слезы и сопли текут по лицу Вэнь Чао. Даже не нуждаясь в подсказках, он кивает. Не Хуайсан выгибает бровь: — Ты ведь знаешь, что я прав, не так ли? Тогда скажи. Скажи мне, кто ты. Вэнь Чао всхлипывает, как маленький ребенок. Рыдая: — Я… я… Я ничто. Я никчемный кусок дерьма. Я… я знаю. При этих словах Не Хуайсан на мгновение опешил. Вау. Не слишком ли быстро Вэнь Чао согласился? Большинство людей будут качать головами и изворачиваться, прежде чем признать что-то подобное, даже в самых глубоких муках своей покорности. Но Не Хуайсану достаточно было сказать это только один раз, даже не приукрашивая слишком много, и Вэнь Чао принял всё. Это значит… Вэнь Чао действительно верит в то, что сказал? Он считает себя никчемным. Ну, это не самое достойное откровение дня. Но все же. Не Хуайсану жаль этого парня. Жить так, раздувая свою уверенность дешевыми жестокостями и игрушками, просто чтобы забыть то, что ты не можешь стряхнуть с себя… Это не может быть легко. Или весело. В проблеске искреннего сочувствия Не Хуайсан вытирает слезы с лица Вэнь Чао. Он достает носовой платок и стирает сопли с губ. Осторожно. Как мать к своему плачущему ребенку. Вэнь Чао смотрит на него с болью и смущением. Его глаза уже покраснели от пролитых слёз. Не Хуайсан кладет руку на взмокший лоб: — Ты чувствуешь себя немного лучше теперь, когда сказал это? — спрашивает он. Вполне обоснованное любопытство. Вэнь Чао кивает. Он с трудом сглатывает, и поток слез начинает замедляться. — Хорошо, — Не Хуайсан улыбается. — Потому что я заставлю тебя чувствовать себя еще лучше, Чао-мэй. Я собираюсь наказать тебя по-настоящему, как никто другой. А когда мы закончим… — он сладко напевает. — Ты будешь чувствовать себя потрясающе. Прекрасно звучит, правда? Вэнь Чао снова кивает. Его глаза ищут в лице Не Хуайсана хоть какую-то правду. Он ловит каждое его слово. Так отчаянно. — Конечно же, прекрасно, — Не Хуайсан отступает, хихикая над тем, как Вэнь Чао пытается последовать за ним. — Оставайся там. Я просто ищу свой инструмент. Или один из твоих… Он протягивает руку через занавеси на кровати и вытаскивает плеть. Он спрятал её там еще до прихода Вэнь Чао, когда исследовал эту комнату. Он держит плетку в руке так, как это предназначается. С крепким запястьем и гибкой рукой; хватка того, кто умеет владеть плетью. Глаза Вэнь Чао расширяются от страха, но его член дергается в искреннем интересе. Он делает шаг назад, и его губы дрожат. Он хочет этого, Не Хуайсан может сказать. Но он боится. Не Хуайсан проводит рукой по всей длине плети, от основания до кончика. Позволяя Вэнь Чао оценить её размеры и созерцать истинную силу. Плеть — это не игрушка. Это оружие, которое использовал Вэнь Чао. Но пробовал ли он когда-нибудь её жало? Испытал ли он на себе боль от этого оружия? Скорее всего, нет. — Кто-нибудь когда-нибудь использовал это на тебе? — спрашивает Не Хуайсан. Просто чтобы убедиться. Вэнь Чао быстро отрицательно качает головой. Его ужас просачивается сквозь этот жест, делая его похожим на похотливую шлюху с широко раскрытыми глазами. Это очень мило (Вэнь Чао действительно идеально подходит для этой роли, не так ли?). Конечно же. Не Хуайсан смеется и качает головой из стороны в сторону: — Я так и думал. Ты владеешь ей так, будто не знаешь, каково это.… Наверное, в детстве няньки всегда боялись тебя выпороть, а? Или, может быть, твой отец заставил их пощадить плеть? Вэнь Чао кивает. Его глаза следят за рукой Не Хуайсана вверх и вниз по плетке. Не Хуайсан ухмыляется: — К счастью, наш клан не так робок со своими побоями! «Побереги плеть и испортишь ребенка», — кажется, это выражение. Я много раз пробовал плеть. И, повзрослев, я сам научился её дьявольским способам. Чтобы продемонстрировать это, он отводит руку назад и бьет плетью по полу. Громко и властно. Испуганный стон вырывается из горла Вэнь Чао. Его член встает еще больше. С каплей белесой жидкости на кончике. Не Хуайсан снова щелкает плетью, и колени Вэнь Чао дрожат. Капелька жидкости скользит по всей длине его члена. Ах, да. Это его спусковой крючок, не так ли? Эта глупая маленькая плетка? — Ты всегда так волнуешься? Когда ты размахиваешь плетью перед другими? — спрашивает Не Хуайсан. Вэнь Чао кивает: — Да, но… — он смотрит в сторону. — Но? — Не Хуайсан пинает кончик плети, чтобы удержать его внимание. Зажмурившись, Вэнь Чао признается: — Но это совсем не то же самое, как… это. Как тогда, когда я… смотрю. — А, понятно, Чао-мэй. Конечно, — Не Хуайсан берет плеть в руку. — Ты не хочешь быть тем, кто наносит удары. Ты хочешь быть тем, кто их принимает. Раздается мучительный стон. Музыка для ушей Не Хуайсана! Закрыв глаза от стыда, Вэнь Чао кивает. Так быстро, что его голова едва не сваливается с плеч. — Да, конечно, — Не Хуайсан хихикает. Сейчас он высоко скачет, вкушая победу еще до старта. Мысль о том, чтобы ударить этой плетью по спине Вэнь Чао, приводит его в восторг. Он имеет дело с собственной неисправимой твердостью между ног. И это здорово! — Значит, так. Ну что, начнем? — он понижает тон. — Встань на четвереньки, Чао-мэй. Склони голову, как сука, которой ты и являешься. В шквале конечностей, пота и предэкулярта Вэнь Чао следует приказу. Он встает на четвереньки, низко опустив голову. Как заключенный, которого собираются избить. Что, в некотором смысле, так и есть. — Знаешь, ты так хорошо выглядишь. Когда падаешь ниц. Тебе очень идет. — Мммх… — тело Вэнь Чао дрожит. Как будто он едва выносит похвалу. Конечно, все рабы любят, когда им говорят, что они хорошо выглядят для своих хозяев. Не Хуайсан припас для Вэнь Чао гораздо больше. Если он заслужит это (а он, конечно, заслужит, учитывая их скорость). Не Хуайсан не торопится, обходя Вэнь Чао сзади. Где его голая задница поднята вверх. Гладкая и белая, как у младенца. Не Хуайсан испытывает внезапное желание приласкать его. Так он и делает. Он прихватывает задницу Вэнь Чао и сжимает, беря то, что хочет, не боясь последствий. Ему нравится, как Вэнь Чао вздыхает в ответ. Кто-нибудь когда-нибудь так домогался его? Ласкал его задницу, как будто она сама просит, чтобы ее ласкали? Судя по тому, как прошел их разговор, ответ почти наверняка отрицательный! Не Хуайсану даже не нужно спрашивать. Вместо этого он комментирует другие вещи, которые видит: — Твоя кожа восхитительна, Чао-мэй! Белая, безупречная. Шелковистая и гладкая! Как тебе это удалось? Это потрясающе! — он мягко проводит плетью по спине Вэнь Чао. — Я думаю, это потому, что ты никогда в жизни не испытывал никаких трудностей. Твое тело так же прекрасно, как и в тот день, когда ты вышел из утробы матери. Сохранено твоими стараниями. Верно? Вэнь Чао кивает. Его колени и локти ослабели от предвкушения. Он едва держится, чтобы не рухнуть. — Ух ты. Это невероятно. Я буду рад быть тем, кто первым отметит твою кожу, — Это правда! — Но я боюсь, что если я ударю тебя этой плеткой прямо сейчас, так жестоко, как ты того заслуживаешь, ты сложишься, как мокрый бумажный веер, и рухнешь предо мной. Ты вообще способен выдержать боль? Я удивлюсь… — Н-нет, я…! — Вэнь Чао оглядывается через плечо. Его глаза полны напряжения. — Продолжай. — Я… — Вэнь Чао закусил губу, борясь с собой. Потом он кричит: — Я выдержу! Я обещаю! Правда, меня никогда раньше не били плетью, но… Я хочу попробовать! — Ты абсолютно уверен? — спрашивает Не Хуайсан. Пьет капитуляцию этого человека, как вкуснейшее вино. Вэнь Чао горячо кивает: — Да! Я уверен! Я определенно уверен. А… а ты..? Не Хуайсан наклоняет голову и улыбается: — Я так и сделаю. Если ты вежливо попросишь, Чао-мэй. Красный, как солнце на фамильном гербе, Вэнь Чао умоляет об этом: — Я… пожалуйста, дагэ. Пожалуйста, выпори меня. Должным образом. Я… я так сильно этого хочу и… Я сделаю так, чтобы это стоило твоего времени, если ты это сделаешь, хорошо? Я обещаю. Все, что хочешь, только... пожалуйста? Пожалуйста. Пожалуйста! — Какое у тебя очаровательное «пожалуйста», Вэнь Чао, — у Не Хуайсана кружится голова от ощущения полного господства, которое дает ему эта роль. И его собственный успех! — Если это то, чего ты хочешь, то я должен тебе это дать, верно? Как ты и просил! Он отводит руку назад: — Приготовься. Я бы сказал, что буду с тобой помягче, но… это было бы ложью. С этими словами он с силой обрушивает плеть на спину Вэнь Чао. Сразу происходит несколько вещей. Сначала на безупречной коже Вэнь Чао появляется красивая красная отметина. Темно-красный мазок, как будто нарисованный кистью. Вэнь Чао вскрикивает от мучительного удовольствия, и его локти подкашиваются. Его лицо касается пола, а все тело сотрясается. Его взгляд устремлен куда-то вдаль, а рот втягивает воздух так быстро, как только может. Он не может принять достаточно. У него закружится голова, если он будет продолжать в том же духе. — Дыши, Чао-мэй, — предупреждает Не Хуайсан. Он успокаивающе гладит Вэнь Чао по пояснице. Возвращая его на землю. — Я собираюсь дать тебе еще больше. Будь хорошим мальчиком и прими всё, хорошо? Он снова хлещет его. Еще два раза. То, что он сказал раньше, было ложью; он бьет даже не в полсилы. Он был бы сумасшедшим, если бы не сделал этого! В конце концов, он не хочет убивать Вэнь Чао! Он, вероятно, был бы доведен до потери сознания от извращенной боли или удовольствия, если бы Не Хуайсан использовал хотя бы половину своей силы (есть некоторые мужчины, которым нужно, чтобы он использовал ци для усиления своих ударов, просто чтобы удовлетворить их. Вэнь Чао явно не относится к этому типу мужчин). Поэтому он его очень, очень жалеет. Давая ему почувствовать вкус укуса плетки короткими, контролируемыми очередями. После третьего удара Вэнь Чао падает. Как и ожидалось. Его колени подкашиваются, и он приземляется на пол грязной кучей. Несколько минут он лежит неподвижно. Не Хуайсан насмехается в разочаровании: — Только не говори мне, что ты уже всё. Это всего три удара! Ну же! Каким-то чудом, дрожа, как новорожденный олененок, Вэнь Чао снова встает на колени. Кожа на его спине горит, когда удары плетью дают о себе знать. — Я… — Вэнь Чао громко сглатывает. — Я могу принять больше. Честно говоря, Не Хуайсан гордится им. Впервые он делает это так хорошо. Он похлопывает Вэнь Чао по голове в знак похвалы и говорит: — Я так рад это слышать, Чао-мэй. Ты делаешь дагэ счастливым! Поэтому он хлещет его еще несколько раз. Может быть, еще пять. В общем, Вэнь Чао получает меньше десяти ударов. Когда он снова падает, его глаза закатываются. В блаженстве, показывая только белки. Слюна стекает по его подбородку, и он стонет на одной непрерывной ноте. Словно он лишился рассудка. Не Хуайсан знает, что с Вэнь Чао достаточно. На сегодня. Он опускается на колени рядом с его головой. Используя свой рукав, чтобы вытереть часть беспорядка на его лице. Он терпеливо ждет, пока Вэнь Чао немного придет в себя. Сглатывает и фокусирует зрение. Затем Не Хуайсан спрашивает: — Как это было, Чао-мэй? Все было так хорошо, как ты себе представлял? Вэнь Чао расплывается в широкой, бессмысленной улыбке: — Нет, дагэ. Это было лучше! Такой милый раб! Просто идеаленый. Особенно для Не Хуайсана. Он наклоняется и прижимается к виску в поцелуе: — Это замечательно. Расскажи мне все, что ты сейчас чувствуешь. — Я чувствую… — Вэнь Чао снова с трудом поднимается на колени. — … легкость, я думаю. Кожа горит, но голова… летит. — он хватает Не Хуайсана за рукав. Жадный до удовольствия, которое приходит от хорошей порки. — Я чувствую, что теперь понимаю! Чего мне только не хватало! И я… спасибо. — он благоговейно целует тыльную сторону руки Не Хуайсана. Снова и снова. — Спасибо, что дал мне это, дагэ! — Не за что. Ты очень хорошо справился, — он гладит голову Вэнь Чао в течение нескольких минут, давая ему почувствовать похвалу так глубоко, как только может. Затем он спрашивает: — Скажи мне, ты кончил? Конечности Вэнь Чао двигаются медленно. Похоже, он не очень-то контролирует свое тело. Он небрежно качает головой: — Еще нет, дагэ. Не Хуайсан кивает: — Тогда ладно. Теперь, когда ты вновь соображаешь, — он касается его виска. — Я заставлю ощутить себя еще лучше. Послушай своего гэгэ, и ты увидишь. Ладно? — Да, дагэ. Я сделаю все, что ты скажешь, — Вэнь Чао смотрит на него с выражением абсолютного доверия и почтения. Для человека, который не так опытен, как Не Хуайсан, этот взгляд может быть ошеломляющим. Есть понимание, что теперь Не Хуайсан должен позаботиться о Вэнь Чао. На нем лежит ответственность. Но поскольку Не Хуайсан провел откровенно безрассудное количество времени в подземной девиантной сцене, он знает, что это за взгляд на самом деле. Это чистое счастье. Взгляд человека, который впервые почувствовал вкус того, что ему нужно. Не Хуайсан с радостью даст ему это. Даст еще больше. Порхая, как бабочка, Не Хуайсан заходит за спину своего раба. Он обматывает плеть вокруг локтей, заворачивая её вниз, чтобы связать руки. Заманивая их в ловушку за спиной. Связывая его. Он давит на изуродованную спину Вэнь Чао, толкая его на колени. В таком неуклюжем положении, не имея возможности пользоваться руками, ему ничего не остается, как опереться всем весом на лицо и плечи. Задница высоко оттопырена. Не Хуайсан засовывает два пальца в рот Вэнь Чао: — Соси, — приказывает он. — И веди себя хорошо. Естественно, Вэнь Чао с удовольствием берет их в рот. Он закрывает глаза и сосет, как младенец грудь. — Я должен сказать, Чао-мэй, — начинает Не Хуайсан, вынимая веер, чтобы проследить узор своих следов от хлыста на спине Вэнь Чао. — Я впечатлен. Ты с самого начала делал все, о чем я тебя просил. Ты был для меня таким послушным рабом. Я думаю, что должен дать тебе награду. Что скажешь? Глаза Вэнь Чао загораются от волнения, когда он слышит «награда». Он нетерпеливо кивает. — Да, — Не Хуайсан убирает пальцы. Ниточка слюны тянется за ним, прежде чем оборваться. — Тебе это понравится. Доверься мне. Не сводя глаз с лица Вэнь Чао — ожидая знака, что ему неудобно или он не хочет продолжать, — Не Хуайсан подносит свои мокрые пальцы к заднице Вэнь Чао. Он деликатно раздвигает половинки, как травник отодвигает лепестки цветка, чтобы дотянуться до тычинки. Затем он гладит сморщенный вход, который открылся ему. Со всей осторожностью и терпением, какие только есть на свете. — Мммх! — все тело Вэнь Чао сжимается. Не Хуайсан не уверен, страх это или предвкушение. Некоторое время он нежно гладит его. Чтобы он привык к прикосновениям: — Кто-нибудь уже доставлял тебе удовольствие здесь, Чао-мэй? Вэнь Чао качает головой. Яростно и честно: — Нет, никогда. Это… немного удивительно. Не Хуайсан поднимает брови: — Никогда? Ты спал с другим мужчиной? Принимал его, как женщина? Вэнь Чао встречается с ним взглядом. Он снова качает головой: — Нет, дагэ. Никогда. Ух ты! Не Хуайсан вытаращил глаза. Какой традиционный мужчина, который спит только с женщинами! Как иронично, что он встретил свою пару в обрезанном рукаве, как Не Хуайсан. Жизнь поистине таинственна! — Тогда позволь мне быть первым.… — Не Хуайсан осторожно (но настойчиво) вводит пальцы внутрь Вэнь Чао. — … чтобы показать тебе, какую радость можно найти в этом виде удовольствия. Втягивая воздух сквозь зубы, Вэнь Чао напрягается. Он пытается закрыть глаза, но когда Не Хуайсан входит в него немного глубже, они распахиваются в искреннем шоке. Мимолетное понимание проходит по его лицу, а затем — когда пальцы Не Хуайсана входят так глубоко как только могут — он издает удивленный стон. Его член теперь достаточно тверд, чтобы болезненно заныть. Головка уже покраснела. Плотно прижалась к его животу. Он ведь на небесах, не так ли? Не Хуайсан радостно фыркает. Как странно. — Как ты себя чувствуешь, мэймэй? — он двигает пальцами внутри Вэнь Чао. Растягивая его. — Не сдерживайся. Расскажи мне все. — Это… аах! — Вэнь Чао взвизгивает, когда Не Хуайсан шевелит пальцами, касаясь чего-то сладкого глубоко внутри него. — Это п-приятно, дагэ! — Тебе нравится? — Не Хуайсан просто дразнит его сейчас. Он заставит его признаться во всем своем смущающем удовольствии. Будет относиться к нему как к женщине. — А мэймэй нравится, когда я ласкаю тебя внутри? Ты дрожишь от вожделения изнутри, жаждешь больше моих прикосновений? — он широко разводит пальцы. Вглядываясь в образовавшуюся брешь. — Знаешь, я вижу тебя насквозь. И я вижу, что ты жаждешь меня. Так втягиваешь мои пальцы. Держишься за меня, словно не хочешь отпускать. Вэнь Чао снова плачет. Он кивает вместе со словами Не Хуайсана. Толкаясь бедрами назад, чтобы насадиться глубже. Его тело такое же честное, как и любое другое, которое когда-либо видел Не Хуайсан. Он наслаждается этим. В первый раз Не Хуайсан обхватил ладонью свой затвердевший член поверх одежды. Его глаза подергиваются от ответного удовольствия. Это все равно что вынырнуть на воздух после долгого пребывания под водой. Он так возбужден легкой капитуляцией Вэнь Чао. Как просто было завоевать его. Как их желания совпадают в любопытном совершенстве. Как две половинки наконец соединяются в одно целое. Он сильнее трахает Вэнь Чао пальцами и поздравляет себя с тем, какой это был хороший план. Он не только победит, но и получит Вэнь Чао в свое полное распоряжение. Время от времени Не Хуайсан натыкается на подлинное чудо, подобное этому. Ему повезло! И он планирует воспользоваться этой золотой возможностью во что бы то ни стало! Облизнув губы в приступе жадности, Не Хуайсан вынимает пальцы из Вэнь Чао. Оставляет его в желании. — Д-да-гэ! — Вэнь Чао извивается, как червяк. Пойманный в его путы. — Что… почему? Почему ты…? — Сомневаюсь, что моих пальцев хватит, чтобы удовлетворить такую распутную дырочку, как твоя, мэймэй. Боюсь, тебе понадобится нечто большее, — он понимающе улыбается. Вэнь Чао сглатывает. Его взгляд блуждает по паху Не Хуайсана. Он замирает. Очень неуверенно. — Не беспокойся, мой дорогой. Я не буду давить на тебя слишком сильно, — он держит подбородок Вэнь Чао в своей руке. — Кроме того, я не думаю, что ты это заслужил, не так ли? Тебе придется поработать над этим. А сейчас, я думаю, ты вполне будешь удовлетворен этим. Ничего больше не говоря, он уверенно взмахивает веером и засовывает кончик в дырочку Вэнь Чао. Есть некоторое сопротивление, так как закрытый веер намного толще пальцев Не Хуайсана. — Аа-ах! — Вэнь Чао напрягается. — Это… это…? — Да, мэймэй. Это оно, — он толкает веер чуть глубже. — И если ты хочешь принять больше, тебе нужно расслабиться. Вэнь Чао закусывает губу. Конечно, это имеет противоположный эффект. Его тело лишь больше напрягается. Но этого следовало ожидать! Это его первый раз, и он берет то, что, вероятно, никогда не должно было быть принято таким образом. — Вот, я тебе помогу, — оставив свой веер торчать из задницы Вэнь Чао, он обходит его спереди. Направляя свой член к лицу Вэнь Чао. Он приподнимает плечи раба и кладет их себе на колени. Это позволяет ему отдохнуть, не напрягаясь; Не Хуайсан проводит членом у самого носа Вэнь Чао. — Вот. Ты это чувствуешь? — он тычется своим членом в лицо Вэнь Чао. — Твое сказочное послушание и твоя милая дырочка так возбудили дагэ. Разве ты не доволен? Вэнь Чао закрывает глаза и кивает: — Д-да… Ухмыляясь, Не Хуайсан выуживает свой член из-под множества слоев. Наконец, достав его на прохладный воздух комнаты, Не Хуайсан вздыхает с облегчением. Вэнь Чао смотрит на его член, как новичок-ученик на меч. Он знает, для чего он используется, но никогда не видел его вблизи. И он внутренне боится того, что он может сделать. Это действительно выводит Не Хуайсана из себя. Он поглаживает себя перед носом Вэнь Чао: — Что ты думаешь? Тебе нравится член дагэ? Ты что, пускаешь слюни в предвкушении? Поскольку Не Хуайсан предложил это, Вэнь Чао сглотнул слюну (Сила внушения — пьянящая штука. Особенно в подпространстве.) Его розовый язык лукаво облизывает губы. Он кивает: — Да, мне… нравится, дагэ… — Хорошо, — он гладит Вэнь Чао по голове. — Почему бы тебе не попробовать лизнуть его? Попробуй сам. Взглянув на него в поисках одобрения, Вэнь Чао высовывает язык. Когда он касается мужского достоинства Не Хуайсана, его глаза закатываются, и он стонет. О да. Даже за пределами силы внушения Вэнь Чао, должно быть, жаждал этого! Как долго? Кто знает! Важно то, что Не Хуайсан — это тот, кто наконец-то получит это. Застенчивый, голодный, девственный язык мальчишки. Славно. Его голова откидывается назад в величайшем удовлетворении. — Давай, ты можешь быть смелее, мэймэй, — подбадривает Не Хуайсан. — Ты можешь рассмотреть мой член поближе. Я подозреваю, что с этого момента ты будешь видеть его очень часто. Застонав от безумного счастья, Вэнь Чао обхватывает губами кончик. Он так неопытен, он почти все делает неправильно. Его губы слишком распущены. Он теряется во вкусе и весе члена Не Хуайсана на своем языке, поэтому забывает, что у него есть работа. Но это простительно. Учитывая обстоятельства. Не Хуайсан снисходительно хихикает: — Ух ты, ты действительно ужасен в этом, понимаешь? Я знаю, что это твой первый раз, но… — он вздыхает. — Разве ты не заставлял многих женщин делать это для тебя? Разве ты не знаешь, как лучше сделать, чтобы было приятно? Пристыженный, Вэнь Чао берет Не Хуайсана глубже в рот. Когда его член попадает ему в горло, он тут же останавливается. Он отстраняется, давясь. Это так жалко. Не Хуайсан сделал за него почти всю работу! Он должен многому научить Вэнь Чао. — Бедняжка, — воркует он, обхватив ладонями лицо Вэнь Чао. — Но не расстраивайся. Я научу тебя всему в свое время. А пока просто постарайся держать его во рту, ладно? Кивнув, Вэнь Чао смаргивает слезы и пытается снова. Небрежно отсасывая Не Хуайсану, делал все, что угодно, только не устраивал беспорядок и не наполнял комнату смущающими звуками. Тем не менее, это имеет желаемый эффект. В то время как Вэнь Чао работает безрезультатно, Не Хуайсан снова обращает свое внимание на нижние области своего раба. Он снова дотрагивается до веера, толкая его глубже. К его удовольствию, это работает! Вэнь Чао сейчас гораздо спокойнее. Он берет веер все глубже и глубже. Не Хуайсан может протолкнуть его примерно наполовину! — Очень хорошо, Чао-мэй. У тебя получается намного лучше, — он использует веер как искусственный член, продолжая осторожно входить и выходить. Потом еще сильнее. Наблюдая, как тело Вэнь Чао пульсирует от удовольствия. Теперь его бедра снова двигаются назад. Жаждущие проникновения. — Не будь слишком жадным, — предупреждает Не Хуайсан. — Позволь мне сделать всю работу. Ты можешь пораниться, — он хихикает и добавляет: — И я единственный, кому позволено причинять тебе боль. Вэнь Чао со стоном выпускает изо рта член Не Хуайсана. Мысль об этом, кажется, весьма его возбуждает. Поэтому Не Хуайсан трахает его быстрее, направляя кончик веера в то место, где, по его мнению, находится сладкое местечко Вэнь Чао. — Интересно, Чао-мэй… — он держит его лицо и направляет свой член обратно в рот Вэнь Чао. — Ты думаешь, что можешь кончить только от моего веера? Не доведет ли это тебя до края? Чтобы проверить эту теорию, он трахает его все сильнее и сильнее. Вгоняет в него веер, как будто он что-то пилит. Раздвигая границы. Вэнь Чао откидывает голову назад и кричит: — Я..! Я хочу кончить, дагэ! Я так близко, но… но! Ах! — он разочарованно качает головой. — Я не могу! Я просто не могу! Не Хуайсан понимающе кивает: — Хм, понятно. Все в порядке. В конце концов, я еще не научил тебя кончать только от ощущений в заднице. На это нужно время. Так что на сегодня, я думаю, нам придется найти способ стимулировать твой член, не так ли? Вэнь Чао кивает так сильно, что у него, наверное, кружится голова: — Да, да, да, да, дагэ, пожалуйста! Прикоснись к моему члену, пожалуйста! Я… я действительно нуждаюсь в этом сейчас! Больно! Не Хуайсан печально качает головой: — Я не собираюсь трогать твой член, Чао-мэй. Я уже говорил тебе раньше. Твой член бесполезен для меня во всех отношениях. Меня это не интересует (Это не совсем так, но… это работает в этом контексте). Вэнь Чао судорожно всхлипывает. Расстроен сверх всякой причины: — Но, пожалуйста, дагэ? Пожалуйста. Я был хорошим и я буду… Я сделаю больше! — он заглатывает член Не Хуайсана и сосет, как бешеное животное. Между сосанием, голосом и языком, приглушенным членом во рту, он умоляет: — Видишь? Я сделаю всё, так что… пожалуйста? Его голова двигается вверх и вниз на члене Не Хуайсана: — Помилуй, дагэ. Прояви милосердие к своему жалкому мэймэй, который так сильно хочет кончить…! Пожалуйста! Такая щедрость красоты! Эстетическое великолепие в самом расцвете! Раб, который не хочет ничего, кроме как угодить своему хозяину! Иногда Не Хуайсан действительно думает, что живет ради этого. Он хватает Вэнь Чао за задницу и говорит: — Конечно, я проявлю милосердие, мой очаровательный маленький мэймэй. Я не так жесток. Позволь мне помочь тебе: — он толкает бедра Вэнь Чао вперед, вдавливая его стоящий член в пол. Вэнь Чао взвывает от удовольствия: — Ах! — он сразу понимает намек и начинает изо всех сил трется об пол. — Спасибо, дагэ! Спасибо! Спасибо, спасибо! Этот Вэнь Чао. Ему лучше быть осторожней! В противном случае он мог бы в итоге украсть сердце Не Хуайсана своей привлекательностью! И тогда у них обоих появятся проблемы. Игнорируя эту мысль, Не Хуайсан решает позволить Вэнь Чао наконец кончить. Он помогает ему тереться об пол и несколько раз толкается в него веером. Большая часть его внимания сосредоточена на том, чтобы убедиться, что веер толкается под нужным углом, и что член трется достаточно сильно о пол, чтобы Вэнь Чао смог кончить. — Знаешь, Чао-мэй, — задумчиво произносит он. — Ты действительно такой красивый. Такой отчаянный и такой покладистый. Я принял решение… — он наклоняется вперед и шепчет ему на ухо: — Я должен оставить тебя. С этими словами, словно сломав печать на каком-то заклинании, Вэнь Чао кончает. Он кончает и кончает, всхлипывая, как будто умирает. Он изливается на пол в припадке оргазмического безумия. Он кончает гораздо сильнее и гораздо дольше, чем ожидал даже Не Хуайсан. Он так много выдыхает и так громко плачет, что Не Хуайсан на минуту забеспокоился за него. Он вытаскивает веер из Вэнь Чао и аккуратно прячет его обратно в мантию (он возьмет его на память, спасибо). Затем он поднимает своего раба и сажает его к себе на колени. Держа Вэнь Чао в объятиях, когда тот приходит в себя после бурного оргазма. Он гладит рукой его катастрофически растрепанные волосы. Он даже напевает нежную мелодию, позволяя Вэнь Чао плакать на его груди. Как ответственный мастер, Не Хуайсан ждет столько, сколько нужно Вэнь Чао, прежде чем сказать что-нибудь еще. В это время, в драгоценные мгновения после, он просто держит его. Вот в чем больше всего нуждается его раб. Некоторое время спустя Вэнь Чао начинает шевелиться. Его лицо уткнулось в изгиб шеи Не Хуайсана, и слезы пропитали его одежду. Но все в порядке. Ханьфу можно почистить. Хрупкие секунды после возвращения из подпространства, если обращаться с ними неделикатно, могут погубить кого-то навсегда. Вэнь Чао смотрит на беспорядок, который он сотворил с одеждой Не Хуайсана: — Я… — начинает он. Голос у него хриплый. — Мне очень жаль. Я не хотел… — он кивает на беспорядок. — Обычно я так не плачу. Не знаю почему… Не Хуайсан расчесывает пальцами густые сальные волосы Вэнь Чао (на самом деле они не такие уж сальные снизу, только сверху): — Тише, — говорит он. — Не извиняйся. Ты только что прошел через адское испытание. Это совершенно нормальная реакция. Глаза Вэнь Чао зачарованно блестят. Его взгляд прикован к Не Хуайсану, как будто он больше ничего не видит: — Неужели? Все… в порядке? — Ммх, — Не Хуайсан чмокает его в щеку. — Ты не… — Вэнь Чао смущенно громко шмыгает носом. — Ты не испытываешь… отвращения ко мне? При этих словах Не Хуайсан нахмурился: — Конечно, нет. Не для чего-то столь тривиального. С чего бы это? Медленно моргая, Вэнь Чао качает головой: — Я не знаю. Пока он продолжает держать его, нежно поглаживая по лицу, чтобы успокоить, Не Хуайсан думает. История действительно очевидна, если потратить на её обдумывание полминуты. В конце концов, это клан Вэнь. Вэнь Чао — сын Вэнь Жоханя. А в прошлом, много лет назад, Вэнь Жохань был чьим-то сыном. И так далее… так это и продолжается. — Ну, если твоя семья хоть немного похожа на мою, им не нравится идея показывать свои эмоции при свете дня, — он в знак солидарности похлопывает Вэнь Чао по плечу. — Иногда это трудно. Но я буду честен… — он ухмыляется, как капризный кот. — Это никогда не мешало мне обнажить душу, когда мне это было нужно. Вэнь Чао опешил: — Ух ты. Это… — он смотрит в сторону. — Ну, я немного завидую. Я никогда не мог показать слабость своей семье. Даже когда я был ребенком. Не Хуайсан кивает. Ну, да. Он вроде как понимает, как это может быть, учитывая, кто такие Вэни. Но вместо того, чтобы сказать это, он говорит: — Ты можешь рассказать мне больше об этом, если хочешь. Я выслушаю. Боль просачивается в лицо Вэнь Чао. Это старая боль. Боль, которую он, кажется, привык взваливать на свои плечи. Он зажмуривается и качает головой: — Ничего страшного. — Я знаю, — Не Хуайсан целует его в висок. — Но это не обязательно. Поцелуй ослабляет сопротивление Вэнь Чао. Он снова плюхается на грудь Не Хуайсана, переставляя все еще связанные руки, чтобы устроиться поудобнее. Он тихо рассказывает свою историю. — В клане Цишань Вэнь хорошо известно, что я никогда не был любимым сыном отца, — эти слова правда. Как капли дождя, падающие на жестяные крыши. — Он всегда предпочитал Вэнь Сюя. Потому что Вэнь Сюй такой… такой умный и такой сильный… и он хорош собой… — румянец стыда омрачает лицо Вэнь Чао. — А я… ну. Ты знаешь. Отец любит его больше, чем меня. Он и не пытается это скрыть, — он задумчиво прищуривает глаза. — Я думаю, люди относятся ко мне по-другому, потому что знают это. А, так вот оно что. Честно говоря, он, вероятно, прав в своем предположении. Поэтому Вэнь Чао всю свою жизнь работал над тем, чтобы восполнить некоторые необъяснимые недостатки, над которыми он, возможно, не имел никакого контроля. Окруженный роскошью и снисхождением, но лишенный обычной любви. В каком-то смысле это печально. Несмотря на то, что у Вэнь Чао, безусловно, есть преимущества, боль есть боль. Это все еще больно. — Отношения с отцами могут быть сложными, — объясняет Не Хуайсан. Он не хочет раскрывать свою собственную историю прямо сейчас. — А как же твой брат? Держу пари, твой старший брат всегда заботился о тебе, верно? — потому что, как знает Не Хуайсан, старшие… Но, к его удрученному удивлению, Вэнь Чао отрицательно качает головой. Его лицо омрачается незнакомой печалью, и он говорит: — Вэнь Сюй… презирает меня. — … Почему? — как такое может быть?! Вэнь Чао пожимает плечами: — Я не знаю. Он всегда меня ненавидел. Когда мы были детьми, он все время пытался меня убить. Он подкинул лезвия в мою еду. Использовал меня как мишень для стрельбы из лука. Подложил под кровать змею, которая пыталась ужалить меня во сне. Однажды он завел меня глубоко в горы и оставил там, — он закрывает глаза. — Я заблудился и не смог найти дорогу домой. Мама искала меня, но нашла только через четыре дня, — он отрицательно качает головой. — Я был так голоден и так напуган… Не Хуайсан действительно не может поверить в то, что только что услышал! — Вэнь Чао, это… Мне так жаль… — Ну, после этого отец велел Вэнь Сюю остановиться, — Вэнь Чао вздыхает. Для него это вовсе не новая рана. — Так что с тех пор он стал более сдержанным. Но на самом деле ничего не изменилось. Я знаю, что он все еще ненавидит меня. Впервые за очень долгое время Не Хуайсан потерял дар речи. Оставив на мгновение (только на мгновение) в стороне свой безудержный садизм, эта история вонзается в грудь Не Хуайсана, как нож. Как же так..? Несмотря на то, что он и Не Минцзюэ почти никогда не встречаются лицом к лицу, они оба знают, что сделают все друг для друга! Не Хуайсан ни разу не задавался этим вопросом за всю свою жизнь. Представить себе мир, где все не так, где все может быть наоборот, — это… ужасно. Леденящий кровь ужас. Он встряхивает головой, чтобы прогнать эту мысль. Через мгновение Не Хуайсан знает, что он должен сказать: — Тц, ничего себе. Мне казалось, ты говорил, что твой брат умен. — Да, — со вздохом повторяет Вэнь Чао. — Как он может быть таким умным, если не замечает того, что видят его собственные глаза? — Не Хуайсан нежно убирает волосы с шеи Вэнь Чао. — Если он не видит, какой ты милый диди, то он полный идиот. Звучит безнадежно. На лице Вэнь Чао появляется застенчивая улыбка. Они разделяют ее. Улыбаясь друг другу, как… как, возможно, если бы мир был немного другим, они могли бы быть чем-то другим друг для друга. И все же. Даже зная, что ждет их в реальном мире, улыбка кажется приятной. Делиться ею еще приятнее. В конце концов Не Хуайсан поднимает их обоих на ноги: — Я собираюсь привести тебя в порядок, Вэнь Чао. Все нормально? С любопытством, не совсем понимая, что он имеет в виду, Вэнь Чао кивает. Так что Не Хуайсан выполняет свой последний долг мастера. Он укладывает Вэнь Чао на постель на живот. Осторожно, помня об следах от веревки, он отвязывает плеть и бросает её на пол. Он достает из рукавов бутыль с мазью и обрабатывает отметины на запястьях Вэнь Чао. Затем он проделывает то же самое с ранами на спине. Раны не слишком глубокие, но заживут через несколько недель. Хотя бы так. Когда он закончил, Не Хуайсан также вливает немного целебной энергии ци в отметины от плети. В надежде, что жжение успокоится и процесс заживления ускорится. После ухода за ранами Не Хуайсан очищает Вэнь Чао влажным полотенцем (рядом со спальней есть уборная, что облегчает дело). Он очищает его полностью. Не пропуская ни единого пятнышка на теле Вэнь Чао, вытирая всю грязь от их игры. Он достает чашу воды и подносит его к губам своего милого раба, чтобы тот напился. Он проводит тонким зубчатым гребнем по распущенным волосам. — Вот, — говорит Не Хуайсан, когда он заканчивает. — Как ты сейчас, сяо Вэнь? Чувствуешь себя лучше? Вэнь Чао распростерт на своей кровати в куче улыбок и теплой любви. Он обнажен и весь в синяках, но выглядит достаточно довольным, чтобы вскоре провалиться в сон: — Я… — начинает он. — … хорошо. Мне действительно хорошо. Не Хуайсан целует его в макушку, ложась рядом: — По-настоящему хорошо — это хорошо, — шутит он. Почему-то Вэнь Чао усмехается. Должно быть, он действительно сошел с ума. … А это значит, что сейчас самое подходящее время закончить: — Итак, — Не Хуайсан прижимает его к груди. — С этого момента ты будешь выдавать мне все военные секреты клана Вэнь, верно? Помнишь, у нас теперь соглашение? На лице Вэнь Чао мелькает замешательство. Кажется, он забыл. Через секунду все возвращается к нему. Его лицо застывает, и он отводит взгляд. На его лице написано что-то вроде разочарования, но он быстро подавляет его. Затем он говорит, чтобы уточнить: — Если я буду все рассказывать, то… мы можем сделать это снова? Ты будешь… Я имею в виду… — щеки порозовели, он спешит объяснить. — Ты сказал, что будешь меня тренировать. И ты сказал, что ты… хотел оставить меня, — он моргает от очевидного отчаяния в вопросе. — …Что-нибудь из этого было правдой? Не Хуайсан рад его успокоить: — Да. Все это было правдой. Я намерен оставить тебя у себя и буду тренировать так усердно, как ты захочешь, — он гладит лицо Вэнь Чао. — А взамен ты будешь еженедельно переписываться со мной, рассказывая все, что я хочу знать о планах клана Вэнь. Вполне справедливо? Вэнь Чао делает глубокий вдох. Ему не требуется много времени, чтобы сказать: — Хорошо. Это звучит справедливо. Это сделка, Не Хуайсан. Восхитительный вкус победы! Ни вино, ни сочная свинина не смогут сравниться с этим вкусом! Дагэ будет им очень гордиться. В приподнятом настроении Не Хуайсан неловко обнимает Вэнь Чао: — Это так здорово! Я так счастлив, что мы пришли к взаимопониманию! Спасибо! Вэнь Чао застывает в его объятиях. Это не похоже на то, как он вел себя совсем недавно. Не Хуайсан ведет себя как… его второе «я». Лицевая сторона картины. Та сторона, которую он обычно представляет остальному миру. Вэнь Чао не знает, как на это реагировать. Но Не Хуайсан слишком доволен собой, чтобы заметить какую-либо неловкость. Он приподнимается на колени и говорит, широко улыбаясь: — В качестве оплаты, Чао-мэй, почему бы мне не начать тренировать тебя прямо сейчас? Ты знаешь, что всегда можешь прийти ко мне, где бы я ни был, и попросить меня об обучении, но… Чем скорее мы начнем, тем лучше! Вэнь Чао настороженно смотрит на него. Он обдумывает слова и говорит: — … Хорошо. — Отлично! Плотно сжав губы, господин возвращается. Он хищно смотрит на Вэнь Чао и говорит: — Давай начнем тренировать твой милый ротик, Чао-мэй.