Обернись для меня колокольным звоном

Время пролетело незаметно и относительно спокойно. Не разжигались пожары, не умирали близкие. Каждый день был похож на другой, но в этом и их прелесть, не так ли? Тем временем пришла пора Вэй Ину отправляться на традиционное обучение в Гу Су Лань как наследнику ордена Цзян. Он с нетерпением ждал этого момента — ещё бы, целый год в окружении сверстников, пусть и в ордене, что скован тысячами правил! Накануне они говорили об этом с родителями. Вэй Ин знал, что Цзян Фэнмянь не приходится ему родным отцом, однако, он был слишком мало, чтобы запомнить Вэй Чанцзэ. Главу ордена он полноправно называл своим родителем, и Цансэ всегда ласково улыбалась на это. — Ты никогда не был в Облачных Глубинах. Там уже три тысячи правил, если не больше: не подводи орден и не нарушай их по возможности, — матушка пыталась казаться строгой, но всё же улыбалась. Она прекрасно понимала, как никто другой, что Вэй Ин — её сын, не обойдётся без наказаний, а стену с правилами воспримет как вызов. — Другие адепты тоже там будут. Постарайся с ними поладить, думаю, у тебя не будет проблем с этим, — улыбнулся Цзян Фэнмянь. Он был искренне горд за сына Цансэ и Чанцзэ — за эти годы Вэй Ин возмужал и превратился в настоящего красавца. Он занимал третье место в списке самых красивых молодых господ, был самым талантливым адептом ордена Цзян и обладал всеми чертами, присущим ученикам Юн Мэна. Они смешивали в себе и непринужденность, и уверенность, весёлый нрав и чёткое соблюдение тактики в бою. Вэй Ин был примером для адептов, но никогда не задирал нос и не гордился, разве что в шутку. Он был любим этим орденом, даже старейшинами, что в конце-концов смирились с выбором наследника. Как бы не было странно признавать, тоска по Юй Цзыюань, раны, нанесённые исчезновением Цзян Чэна, постепенно затягивались. Цзян Фэнмянь искал утешение в сыне Цансэ и А-Ли, делах ордена, своей супруге, что оставалась ему лучшей подругой, опорой, поддержкой и напоминанием о давней влюбленности. Может, будь он смелее в свои шестнадцать лет на обучении, когда встретил её, всё сложилось бы иначе? И, о, небеса, пусть Вэй Ин никогда не повторяет его ошибок. От Цзян Фэнмяня не укрывалось, что он пользуется успехом среди женского пола, купается во внимании шицзе и шимэй, но чувствует к ним лишь дружбу, а лёгкий флирт — дело рук юности. Цансэ тоже была такой: может, она и не замечала, как все взгляды были обращены на неё, её лёгкое кокетство и притягательность совершали своё дело. А А-Сянь — точно её сын. ** Цзян Яньли — уже взрослая девушка, все ещё сочетающая в себе и женственность, и немного детские черты лица — встретила Вэй Ина на рассвете. Нечего таить, что она не спала всю ночь, бессмысленно бродя по пристани от бессонницы. Ещё не наступил рассвет, как и её шиди выскользнул на улицу, хотя до отбытия оставалось около трёх часов. — А-Сянь, дорога будет долгой, тебе следует выспаться, — заметила она, потрепав его по чёрным волосам. Вэй Ин выше её на голову, но все такой же ребёнок — не загони спать, не уйдет. — Шицзе, но я всего-то поплыву на лодке! Мне негде будет уставать, к тому же, в Гу Су я не заскучаю, — резонно заметил он, признательно глядя на сестру. Цзян Яньли улыбнулась, прикрыв рот рукавом фиолетовых одежд Юн Мэна. Она не ехала с ним в Гу Су, не будучи заклинательницей — отчего-то золотое ядро было слабым, не позволяя изучить даже базовые навыки. Конечно, никто не смел винить её за это, ведь девушка преуспела во многом другом. Как говорила Вэй Цансэ: «уж по мне, мужчинам нравится чувствовать себя сильными, независимо от того, будешь ты заклинательницей или нет. Тебе рано или поздно предстоит выйти замуж, а меня на горе уверяли, что пусть лучше жена будет уметь готовить и принимать гостей, чем злобно сверкать глазами, напоминая о своей силе. Не знаю, какой путь ты сочтешь правильным, но я могу наставить тебя, как твоя мать.» У неё и правда не получались боевые искусства, но это компенсировало умение замечательно готовить, вышивать и вести беседы. Цзян Яньли не была красавицей, но её внешность нельзя было назвать отталкивающей. Когда-то один высокомерный адепт Цзинь, прибывший на обучение, позволил себе назвать её некрасивой и получил знатную оплеуху от Вэй Ина. Таким образом юноша дал понять, что любой, кто посмеет сказать хоть одно плохое слово о шицзе, будет иметь дело с ним. Так же дева Цзян знала, что с раннего детства была помолвлена с Цзинь Цзысюанем — сыном госпожи Цзинь, лучшей подруги её кровной матери. Со смертью Юй Цзыюань Цзян Фэнмянь и Цзинь Гуаншань, отец А-Сюаня, приняли решение оставить помолвку в том случае, если дети будут искренне симпатизировать друг другу. Они изначально были против этого союза, страдая от навязанных браков. И теперь пару раз в год Цзинь Цзысюань, не обременённый своевременной женитьбой, посещал Пристань Лотоса. До своего десятилетия он ни во что не ставил Цзян Яньли, не считая себе ровней и огребая от матушки, а после и от Вэй Ина за излишнюю прямолинейность. В одиннадцать лет, проголодавшись после охоты, ему пришлось усмирить свою гордость и попробовать суп из корня лотоса, заботливо приготовленный А-Ли. И с того дня они стали… Вроде как друзьями. Заметив возникшую между ними симпатию в возрасте пятнадцати лет, Цзян Фэнмянь и Цзян Цансэ приняли решение поговорить. Цзинь Цзысюань, колеблясь, сознался, что Цзян Яньли ему нравится; А-Ли же, мило краснея, ответила взаимностью. Их встречи стали более частыми и всё более походили на настоящие свидания. Переговорив с главой Цзинь, супруги Цзян приняли решение вернуть помолвку. Это было лучшим решением, чем обременить детей с детства, не давая оступиться и взглянуть на кого-то другого, давая ползти слухам. До их свадьбы оставался месяц. — Ты приедешь, чтобы увидеть меня в свадебном наряде? — улыбнувшись, спросила Цзян Яньли, глядя на разжигающийся вдали рассвет. — Конечно, приеду! — ответил ей Вэй Ин, — разве я могу пропустить такое зрелище? — Ох, А-Сянь… — смущенно проговорила шицзе. *** Вэнь Чэн тоже отправлялся в Облачные Глубины вместе с Вэнь Чао, младшим наследником Ци Шани, и Вэнь Нином. И если первый его несказанно выводил из себя, то Цюнлинь был ему старшим братом, хоть и заметно уступал по силе. Но, разумеется, Вэнь Чэн не мог пропустить такое мероприятие, повидаться с адептами разных орденов и посмотреть, как живут в Гу Су, если слухи про тысячи правил правдивы. Вэнь Цин не смогла их проводить — уехала по делам в Лань Лин, перед этим проведя строгую беседу с тремя братьями и получив от них в ответ, что один не будет приставать к особам женского пола, второй не будет падать в обмороки от пресной еды, а третий своим праведным гневом не доведет учителей. И в такой разношерстной компании А-Чэн чувствовал себя даже уютно. Он же — сын Ци Шани, самого могущественного и сильного ордена. Он принесет ему славу и гордость. И никто не посмеет встать у него на пути.