***
Площадь Гриммо.
В штаб-квартире Ордена Феникса царило тихое уныние. Гарри и Рон, выслушав вместе со всеми на этот раз полный и правдивый рассказ директора о том, как и почему Гермиона оказалась женой Волан-де-Морта, молча поднялись в свою комнату. Директор сначала хотел отправить Рона в лазарет Хогвартса под опеку мадам Помфри, но тот отказался. Видимо, тревога за подругу и шок от сознания того, что с ней случилось, вытеснили из памяти парня весь ужас часов, проведённых в подземелье Тёмного Лорда. Когда мальчики вошли в комнату, то просто молча расселись по своим кроватям. Говорить ни о чём не хотелось. Они, как и все внизу, ждали возвращения Снейпа — единственного человека, который мог сейчас сообщить, что с Гермионой. Рон стащил с себя порванную и грязную рубашку и зашвырнул её куда-то в угол. — Пожалуй, мне не помешает душ! — то ли вопросительно, то ли утвердительно произнёс он, глядя куда-то в стену. Гарри покосился на друга и просто кивнул в ответ. Вытащив из кармана баночку с целебной мазью, которую дал ему директор, Рон отправился в ванную. Гарри остался сидеть в одиночестве, глядя то на свои руки, то на маленького жучка, ползущего по стене. — Это сон. Это был просто сон, — шептал себе под нос Гарри. — Это была не она. Поднявшись, Гарри выскочил из своей комнаты и, пробежав чуть дальше по коридору, остановился перед дверью в комнату Гермионы. Коснувшись ручки, он был уверен, что дверь окажется заперта, но та плавно отворилась, пропуская его внутрь. Переступив через порог, Гарри нерешительно замер. Он окинул небольшую комнатку взглядом, надеясь, что Гермиона сейчас появится перед ним, и они вместе посмеются над его кошмаром, но чуда так и не произошло. Сделав несколько шагов вперёд, Гарри посмотрел на ворох одежды, разбросанной на кровати: несколько её мантий, пара маггловских джинсов и, кажется, её любимый свитер. Подходя ближе, парень чуть не упал, споткнувшись о старенький чемодан, стоявший рядом с постелью. Откинув крышку, Гарри уселся на пол рядом с ним и осторожно коснулся пальцами стопки новеньких учебников по рунам и нумерологии — любимым предметам Гермионы. Здесь же, разбросанные в беспорядке, лежали несколько чистых пергаментов. Гарри прикрыл глаза, когда ощутил, что непрошеные слёзы подступили к ним. Что толку плакать? Война снова слишком близко подобралась к нему. Чьи-то нежные руки легли ему на плечи. Не веря такому счастью, Гарри стремительно обернулся, думая, что это вернулась Гермиона… Что, может быть, ей удалось сбежать, но… — Джинни. — Ты ожидал увидеть не меня? — мягко улыбнувшись, девушка опустилась рядом с ним на пол и позволила Гарри положить голову к себе на колени. — Я знала, что найду тебя именно здесь. — Я надеялся, что это всего лишь кошмарный сон, что она где-то здесь, — парень прикрыл глаза, успокаиваясь под нежными руками, перебирающими его спутанные чёрные волосы. — Он отбирает у меня всех, кого я люблю, одного за другим. Я ничего не могу с этим сделать. Я так устал. Наклонившись, Джинни коснулась губами виска парня. Она не знала, как успокоить его, как объяснить, что это не его вина. — Только не смей винить себя, Гарри. Гермиона сделала этот выбор сама, она понимала, что по-другому нельзя. Ты же слышал, что сказал директор? Она единственная, кого Волан-де-Морт не сможет убить. — А если Дамблдор ошибается? Гарри прикрыл глаза, он больше не мог спорить с ней. Джинни нерешительно повертела в руках письмо, которое нашла на столике возле зеркала. Она была уверена, что Гарри, войдя в комнату, просто не заметил его, но он должен знать. На конверте большими, немного неровными буквами было выведено «Гарри и Рону — моим лучшим друзьям». — Гарри, — нерешительно окликнула его Джинни, — ты, должно быть, не заметил, но Гермиона оставила вам на зеркале письмо. Видимо, она хотела попрощаться с вами таким образом. — Тогда прочитай его ты, — ответил вместо Гарри Рон, который только что вошёл в комнату. Нерешительно коснувшись вещей Гермионы, он осторожно примостился на краю кровати. Его лицо и руки были покрыты толстым слоем заживляющей мази. Распечатав письмо, Джинни громко прочитала:«Дорогие мои Гарри и Рон. Я так хотела попрощаться с вами, но теперь, сев писать письмо, не знаю, с чего начать. Как объяснить вам то, что произошло со мной, чтобы вы поняли… чтобы простили. Я знаю, что директор после моего ухода расскажет вам всю правду обо мне, и, наверное, он уже сделал это. Что же могу добавить к этому я? Если бы вы знали, как сильно я сожалею о том, что произошло! Как часто по ночам я постоянно задавала себе один и тот же вопрос — ну почему именно я?! Если бы можно было всё изменить, я сделала бы это даже ценой своей жизни, но я — ЕГО жена, этого не изменить. Я возвращаюсь к Волан-де-Морту не потому, что хочу этого, а потому, что это правильно. Только так можно спасти Рона, только так я могу искупить свою вину перед вами, перед моими погибшими родителями. Я не знаю, позволит ли судьба нам ещё встретиться, но я хочу сказать, что очень сильно люблю вас и всегда буду помнить. Я навсегда останусь предана только вам и Ордену Феникса. Прощайте, ваша Гермиона».
***
Замок Гриндевальда.
Гермиона задумчиво прошлась по комнате. После ухода Беллы девушка попыталась открыть дверь снова, но та не поддалась, видимо, из-за того, что Волан-де-Морт позволил жене только войти, но не выйти. Девушка осмотрела первую комнату: потухший камин, пара кресел из чёрной драконьей кожи, такой же диван. На полу, между креслами, лежал ковёр в каких-то тёмных тонах. По всему периметру комнаты были расставлены непонятные ей приспособления, половину из которых она, кажется, видела в Выручай-комнате, когда там проходили занятия Отряда Дамблдора. На полках — тяжёлые тома древних книг, но читать их у девушки желания не возникло. Здесь же стояли колбы с зельями. Вся комната производила весьма угнетающее впечатление. «Да, глупо было думать, что комната моего мужа будет оформлена в голубых тонах, а на окнах — занавески с рюшами!» — попыталась развеселить сама себя девушка, но легче ей не стало. Перейдя в соседнее помещение, Гермиона увидела небольшое окно. Подскочив к нему, она распахнула раму и… тут же отпрыгнула назад. Похоже, комнаты Волан-де-Морта находились в одной из уцелевших башен, внизу расстилалась пропасть, у которой девушка даже не видела дна. Сбежать отсюда можно было только погибнув. Подойдя к широкой кровати, Гермиона стащила с неё тёплое одеяло и, укутавшись в него, прислонилась к одному из столбиков, над которыми висел тяжёлый балдахин. Девушка настолько устала и измучилась за этот день, что даже не заметила, как её глаза тихонько закрылись и она заснула. Прошло где-то около часа, и двери в комнату вновь открылись. Волан-де-Морт вошёл внутрь и огляделся — девушки нигде не было видно. Он медленно направился в соседнюю комнату и замер. Елена, закутавшись в одеяло, прислонилась к спинке кровати и заснула. Он тихо приблизился к ней и присел рядом. Девушка даже не шелохнулась. — Ты такая же, какой я запомнил тебя, моя Елена, — произнёс Волан-де-Морт. Коснувшись короткого ёжика волос на голове девушки, он недовольно нахмурился. — Это я исправлю. Всё будет только так, как я хочу, ты снова станешь прежней. Я не смогу стереть из твоей памяти ненужные воспоминания, не уничтожив твоё сознание, однако даже с ними ты больше не сбежишь, не восстанешь против меня, ибо ты принадлежишь мне. Он провёл тонкими пальцами по её лицу, глазам, губам. Елена пошевелилась во сне, что-то тихонько пробормотав. Тёмный Лорд, склонившись, провёл губами по её губам, но, не сдержавшись, углубил поцелуй. Гермионе снился просто восхитительный сон: она видела мужчину, красивого, сильного, как в её мечтах. Он медленно приблизился к ней и, склонившись, принялся целовать её в губы. Девушка, не задумываясь, ответила. Внезапно её пронзил ужасный холод, будто кто-то высасывал из неё душу. В панике распахнув глаза, Гермиона увидела склонившегося над ней Волан-де-Морта. Поняв, кого на самом деле она целует, девушка пришла в ужас. Словно змея, вывернувшись из рук мужчины, она соскочила с постели, потеряв при этом одеяло, и кинулась в соседнюю комнату. Когда Волан-де-Морт вошёл туда, Гермиона сидела в одном из кресел, обхватив колени и уткнувшись в них лбом. Тёмный Лорд заметил, что её тело сотрясает сильная дрожь. Не желая, чтобы девушка заболела, он взмахнул палочкой, и в камине тотчас запылал яркий огонь. — Сядь ближе к огню, Елена. Мне не нужно, чтобы ты разболелась. — А не всё ли равно — умереть от болезни или от твоей мести? — девушка послушно сползла на пол и уселась поближе к огню, поднеся к нему свои ладони. — Ты умрёшь только тогда, когда я тебе это позволю, Елена, — Волан-де-Морт подошёл к ней и коснулся её волос. Девушку снова обдало холодом. Она испуганно замерла, ожидая, что будет дальше, но то, что Тёмный Лорд не в восторге от её новой «стрижки», она уже поняла. — Зачем ты это сделала? — поинтересовался он. — Что? — Волосы, Елена. Зачем ты обрезала волосы? Ты ведь знаешь, как они мне нравились. — Поэтому и обрезала, — с вызовом ответила ему девушка. Тёмный Лорд лишь усмехнулся. — Больше не будет неповиновения, Елена. Волан-де-Морт взмахнул палочкой, и Гермиона почувствовала, как сотни маленьких иголочек впились ей в голову. Сжав её руками и стиснув зубы, девушка повалилась на пол, застонав от боли. Она чувствовала, как волосы на её голове растут с огромной скоростью. Уже теряя от боли сознание, Гермиона услышала тихий голос Тёмного Лорда: — Отныне будет только так, как я хочу. Дождавшись, когда её волосы стали длиной до талии, Волан-де-Морт остановил их рост и, убрав палочку, подошёл к лежащей без сознания девушке. Склонившись, он легко поднял худенькое тело своей жены с пола и положил его на диван. Проведя рукой по её волосам, он довольно улыбнулся: теперь она стала почти такой же, как и полвека назад. Коснувшись её губ, он поднялся с дивана и громко произнёс: — Северус Снейп. Когда дверь послушно отворилась, в неё вошёл мастер зелий. Почтительно склонившись перед своим господином, он старался не смотреть на лежащую без чувств девушку. Северус ещё не успел прийти в себя и смириться с мыслью, что Тёмная Леди и «всезнайка Грейнджер» — одна и та же женщина. Женщина, о которой он часто думал, мечтал. Профессор Снейп знал, что ему нужно делать, поэтому, как только Тёмный Лорд вышел из комнаты, он достал из складок мантии зелье, которое принёс из своей лаборатории, находившейся в замке, и принялся осторожно втирать его в голову девушки, чтобы снять боль. Его взгляд случайно упал на картину, и он вздрогнул от неожиданности — Тёмная Леди с портрета впервые обернулась. Нарисованная Гермиона Грейнджер, сидя на берегу озера, смотрела на него каким-то обречённым взглядом, словно уже тогда знала, что именно её ждёт.