Спустя неделю после битвы с Тёмным Лордом
Драко сам не понял, что именно разбудило его. Последние несколько дней дались ему особенно тяжело: опознание тела матери, постоянные допросы и угрозы Министерства, похороны… Отца он практически не видел. Было не понятно, избегает ли его Люциус намеренно или действительно министру магии так необходимо практически постоянное присутствие подле себя старшего Малфоя. Пару дней назад, напившись до беспамятства, отец случайно обмолвился о предательстве во имя блага, списках каких-то имён… Драко так и не понял ничего из его бессвязной речи. Сложнее всего было присутствовать на погребении матери в фамильном склепе, смотреть в её застывшее, но всё ещё такое родное лицо, слушать фальшивые соболезнования, вдыхать удушливый аромат ладана. Теперь ему казалось, что весь этот огромный фамильный дом превратился в огромный склеп. Даже домовики стараются лишний раз не попадаться на глаза своим хозяевам, создавая впечатление того, что это жилище и вовсе необитаемо. Перевернувшись на другой бок, Драко снова попытался забыться сном, но не вышло. Какое-то непонятное чувство тревоги не давало ему покоя, заставляя ворочаться в огромной постели, настороженно следить за мерцанием пламени свечи, прислушиваться к окружившей его тишине. Никогда прежде ему не хотелось оказаться в общей спальне Слизерина так сильно, как сейчас. Откинув в сторону одеяло, Драко встал с постели, поелозил по полу босыми ногами в поисках тапочек, натянул брошенный на спинку стула тёплый халат и… замер. Ему показалось, что он слышал чей-то крик. Летний ветер сильнее подул в раскрытое настежь окно, приподняв над полом занавески. — Показалось, видимо, — поспешил успокоить себя Драко, глядя в окно. — Просто ветер шумит в трубах да пустых залах. Выйдя из комнаты, юноша прошёл по длинному коридору, стараясь не смотреть на спящие портреты своих предков, и приоткрыл дверь, ведущую в малую библиотеку. Хорошая книга должна помочь ему уснуть, и чем скучнее она будет, тем лучше. Бродя среди полок, Драко старался не думать о матери, не вспоминать её голос, когда она читала ему, сидя в этом самом кресле. Схватив с полки первую попавшуюся книгу, он выскочил в коридор с твёрдым намерением вызвать к себе эльфа и приказать тому доставить зелье сна без сновидений, но очередной приглушённый крик, донёсшийся до его ушей, заставил Малфоя испуганно замереть. В том, что это был именно крик, он более не сомневался. Причем раздался он с противоположенного конца коридора, где находилась спальня его родителей. — Отец?! — дрожащим голосом позвал Драко. Ответом ему послужило лишь собственное эхо, прокатившееся по тёмному коридору. — Тодди? Вонки? К его удивлению, ни один эльф-домовик так и не явился на его зов. В этот момент Драко стало по-настоящему страшно. Вытащив из кармана халата волшебную палочку, парень нехотя пошёл в сторону, откуда ему недавно послышался крик. Подойдя к родительской спальне, Драко постучал — вначале тихо, затем громче. Ответа не последовало. «Может, отец снова пьян и не слышит?» — подумал он, прикидывая, что ему делать дальше: уйти или же войти к отцу. В этот момент за дверью раздался какой-то шум, послышалось что-то похожее то ли на рычание зверя, то ли на змеиное шипение. Перехватив поудобнее палочку, Драко резко распахнул дверь, вбежал в спальню и остолбенел от охватившего его ужаса. На кровати, раскинув в стороны руки и уставившись широко распахнутыми глазами в потолок, на белоснежных в красных пятнах простынях лежало растерзанное тело его отца. Рот его был широко открыт, лицо искажено судорогой страха и боли, а некогда светлые длинные волосы теперь были цвета крови. Но самым ужасным было существо, восседавшее верхом на Люциусе и удерживающее в своих руках вырванное из груди мужчины сердце и с аппетитом поедавшее его. Не прекращая жевать, существо повернуло своё лицо в сторону мальчика и слизнуло с губ ещё тёплую кровь. — Мама? — прохрипел Драко, с трудом узнавая в искажённых смертью и чёрной магией чертах некогда такое родное лицо. — Что ты делаешь? Нарцисса, не выпуская из рук сердце мужа, сползла на пол и неуклюже встала на ноги. На ней было надето то же самое платье, в котором её опустили в склеп, — правда, теперь оно было изорвано и выпачкано в земле и крови. А в её безумном взгляде более не было ни любви, ни нежности, лишь голод… Когда она сделала первый шаг в сторону замершего у дверей Драко, тот не смог шевельнуться от ужаса, на втором шаге лишь поднял вверх дрожащую руку с волшебной палочкой, и лишь когда на пол упали остатки сердца его отца, он словно бы отмер. Развернувшись, резко выскочил за дверь, захлопывая её за собой и запечатывая заклинанием. В ту же секунду его мать с нечеловеческой силой врезалась в дверь, едва не снеся её с петель. — Тодди! Вонки! Трисса! — заорал Драко на весь дом, призывая домовиков на помощь, но дом молчал. Словно юноша был последним живым существом, оставшимся в его стенах. В этот момент его восставшая из мёртвых мать снова со всей силы ударила в дверь, затем ещё и ещё… Магия не давала дверям раскрыться, но, судя по появившимся на стенах трещинам, безопасность Драко не будет долгой. Бросившись к главной лестнице, парень едва ли не кубарем скатился вниз, надеясь успеть выскочить на улицу. Из-за наложенных в целях безопасности на дом антиаппарационных чар, Драко оказался словно в ловушке. За спиной раздался грохот, и не успел он сделать и пары шагов от лестницы, как за спиной послышалось хриплое сопение и приглушённое рычание. На верхушке лестницы стояла Нарцисса Малфой и голодным взглядом наблюдала за метаниями своего сына. Глядя, как мать приближается к нему, двигаясь с грацией изломанной куклы, которой руководил безрукий кукловод, Драко почему-то подумал о бесполезной книжке, которую продолжал крепко держать в руках. В тот момент, когда Нарцисса протянула к нему свои окровавленные руки, Драко особенно захотелось жить. Швырнув в мать вначале книгу, а потом всё, что попало под руку, он кинулся бежать в сторону подземелий. Дверь, ведущая туда, была самой крепкой, а стены самыми толстыми…***
«Ежедневный пророк»
Сегодня мы вынуждены сообщить вам ужасную новость. Похоже, даже спустя столько дней тёмное наследие Того-Кого-Нельзя-Называть продолжает собирать свою кровавую жатву. Этой ночью в собственном доме был зверски убит Люциус Малфой. Как нам стало известно, волшебника растерзала в постели его восставшая из мёртвых жена. Кто именно и какими ужасными чарами пробудил Нарциссу Малфой и вынудил покинуть фамильный склеп и явиться за сердцем своего мужа, нам пока неизвестно, но министр магии обещал в кротчайшие сроки во всём разобраться. Драко Малфой был найден тяжело раненым, но живым в подземельях замка. Сейчас юноша находится в больнице «Святого Мунго». К расследованию этого страшного преступления были привлечены самые лучшие умы Министерства. Мы будем держать вас в курсе дальнейших событий.
Также в одной из комнат были обнаружены тела домовых эльфов, принадлежавших этой семье.
Рита Скиттер.
***
Три месяца спустя
«Ежедневный Пророк»
Как всем вам известно, вчера днём состоялось заключительное заседание членов «Визенгамота» по вопросу будущего жены Того-Кого-Нельзя-Называть, известной так же, как Тёмная Леди, которая по странному стечению обстоятельств какое-то время являлась студенткой факультета «Гриффиндор» Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Конечно, всем нам известна та невероятная история, которую поведал всему волшебному миру Альбус Дамблдор.
Если верить директору школы, то в результате несчастного случая девушка по имени Гермиона Грейнджер, которая к тому же являлась ближайшей соратницей Гарри Поттера, оказалась в прошлом, причём немыслимым образом попала именно во времена юношества Сами-Знаете-Кого, потеряв по дороге память. Согласитесь, что во всей этой занимательной истории слишком много странного!
Министр магии, Руфус Скримджер, как и многие наши читатели, отнёсся к этой шитой белыми нитками истории весьма скептически, ведь после неё остаётся немало вопросов. Например: почему Тот-Кого-Нельзя-Называть, являвшийся таким рьяным борцом за чистоту крови, взял в жёны девушку из семьи магглов? Министр магии и многие сотрудники Министерства считают, что настоящая Гермиона Грейнджер на самом деле погибла, а Тёмная Леди заняла её место. Недаром ведь Тот-Кого-Нельзя-Называть считался величайшим тёмным магом. Не исключено, что ему в итоге всё же удалось перехитрить даже Альбуса Дамблдора.
К тому же не далее, как вчера министр магии был столь любезен, что позволил мне взглянуть на протокол допроса, составленный со слов Тёмной Леди. Для того, чтобы навсегда развеять последние сомнения в ваших умах, позвольте мне привести лишь маленький его отрывок:
»… мои чувства к мужу были искренними и настоящими. Да, я действительно любила его и готова была пойти на всё ради него».
— Чёртова Скитер! — Гарри Поттер со злостью отшвырнул газету прочь. — Она снова всё перевернула с ног на голову! — Гарри, успокойся, пожалуйста, — подойдя к нему, Джинни аккуратно присела на краешек кресла, в котором сидел любимый. — Я понимаю, что все на взводе, но ты сделал для Гермионы всё, что мог. Члены Визенгамота должны прислушаться к тебе. — Если бы ты присутствовала на последнем заседании суда, Джинни, ты бы не была в этом так уверена, — тут же с горечью отозвался Рон. — Лично у меня сложилось впечатление, что Гермиону хотят превратить в козла отпущения. Волан-де-Морт мёртв, Пожиратели смерти большей частью арестованы или убиты, но Министерству этого мало. Они так напуганы, что хотят уничтожить всех, кто был хоть как-то связан с Тёмным Лордом. Дамблдору с трудом удалось хотя бы Снейпа отстоять, хотя, на мой взгляд, зря он это сделал! Они едва Малфоя-младшего в Азкабан не отправили, даже несмотря на то, что у того с головой нелады после того, как его инфернальная мамочка загрызла его папочку. Даже совет заставили собрать, чтобы те подтвердили, что он реально псих теперь. — Да, но Гермиона помогла выиграть эту войну, и она… — всё ещё пыталась спорить Джинни, но Гарри лишь разочарованно покачал головой. — Джинни, милая, ты ведь сама видишь, что они всячески пытаются очернить Гермиону перед магическим сообществом, и пока им это прекрасно удаётся. Взять хотя бы Скитер, — Гарри кивнул в сторону валявшейся на полу страницы «Ежедневного пророка». — Я ведь тоже читал тот протокол допроса, и эта фраза, которую упоминала она, была сказана Гермионой совершенно с иным смыслом. Даже её участие в войне было представлено в ином свете. Несколько удачных статей в газете, страшных рассказов вымышленных свидетелей, и герой войны превращается в главного врага. К тому же меня настораживает то, что приговор не был вынесен сразу! О чём они ещё могут совещаться? Последние три месяца Гарри, Рон, Джинни и многие другие члены Ордена Феникса буквально жили на площади Гриммо, разрабатывая планы по спасению Гермионы, которые, однако, пока что благополучно сходили на «нет». Было очевидно, что Министерство и слышать ничего не хочет о невиновности мисс Грейнджер. Чем дольше длился суд, тем в большее отчаяние впадал Гарри. Казалось, он перепробовал уже всё, но все попытки хоть как-то повлиять на Министерство заканчивались провалом, а Гермиона всё это время находилась в Азкабане под усиленной охраной дементоров.***
Азкабан. Подземный уровень
Постоянная темнота, холод, одиночество… Первые дни, а может, недели Гермиона всеми силами старалась бороться с охватившим её отчаянием и безнадёжностью, но потом каменные стены камеры словно лишили её всякой воли. Всё, что ей было дано, это маленький огарок волшебной свечки, которая никогда не гасла и не кончалась. Даже еду ей приносили не стражники: она появлялась и исчезала благодаря волшебству. Мир словно вычеркнул её из своей жизни. Она стала отверженной. Чем дольше она находилась здесь, тем сильнее внутри образовывалась пустота, все чувства словно исчезали, и тогда Гермиона могла часами без движения лежать на соломенной подстилке, всматриваться в пламя свечи и вспоминать, вспоминать, вспоминать…***
Это было так страшно и одновременно так волнительно — очнуться в совершенно незнакомом тебе мире, не помня даже собственного имени. Мадам Питти, местная целительница, сказала, что ей повезло очутиться в одной из самых лучших школ волшебного мира — Хогвартсе. Целительница была практически единственным человеком, с которым девушка могла поговорить. Конечно, иногда к ней заходили директор школы и ещё незнакомый, но очень важный профессор по имени Альбус Дамблдор, но надолго они не оставались, да и приставать к ним с вопросами девушка стеснялась. Правда, был у неё и ещё один посетитель, но он хоть и приходил почти каждый вечер, всё больше молчал. Приходил он всегда в одно и то же время по вечерам и каждый раз приносил с собой какие-нибудь интересные книги, посвящённые миру, в котором очутилась девушка, магии или великим магам. Она любила читать, но ещё сильнее любила, когда он при этом сидел рядом, с интересом рассматривая её. Иногда девушка зачитывала ему вслух что-нибудь интересное или смешное, но улыбался он ещё реже, чем говорил с ней, лишь кивая с серьёзным видом. Его взгляд чаще всего был устремлён куда-то в сторону, и девушка постоянно задавалась вопросом — что или кто заставляет его приходить к ней? Спустя неделю, когда юноша в очередной раз уже попрощался с ней, девушка, наконец, решилась спросить, как его зовут. Он ответил не сразу, какое-то время парень пристально всматривался в её лицо, и когда девушка уже отчаялась услышать ответ, нехотя произнёс: — «Том Реддл». А ещё через неделю к ней пришёл профессор Дамблдор, чтобы объявить о безуспешности своих попыток установить её личность: — Мы сделали всё, что могли, моя дорогая, но, к сожалению, нам так и не удалось узнать: ни кто вы, ни откуда. Я связался со своим знакомым зельеваром, и он уже занялся приготовлением для вас одного зелья, которое должно будет вернуть вам память, но это займёт продолжительное время. — А что будет со мной? — девушка в страхе сжала руками больничное покрывало. — Куда вы отправите меня? — Никуда, — профессор ласково улыбнулся ей, и от этой улыбки страх словно куда-то испарился. — Я поговорил с директором, и мы решили, что до этого времени вы можете остаться в школе. Учебный год только начался, но вы вполне можете распределиться на один из факультетов и начать занятия с учениками своей возрастной группы, а каждый из профессоров согласился заниматься с вами ещё и дополнительно, чтобы вы сумели догнать своих однокурсников. — Спасибо. Я постараюсь не подвести вас, сэр! — Я не сомневаюсь в вас, мисс. Завтра я передам всё, что потребуется вам для учёбы, и, конечно, вашу волшебную палочку. — Мою палочку? — девушка со смесью удивления и нетерпения уставилась на профессора. — У меня была палочка? — Конечно, но даже по ней мы не смогли установить вашу личность. Завтра я принесу её вам. И ещё одно — вам нужно имя. — Но я не помню его. — Да, я знаю и поэтому надеюсь, вы не будете против, если мы пока сами дадим вам новое имя? Конечно, если вы хотите выбрать, то… — Нет, нет, профессор, я доверяю вам. — Ну, вот и замечательно, — профессор явно обрадовался, услышав этот ответ, и, сунув руку в карман мантии, достал сложенный вдвое листок бумаги. — Вот ваше временное свидетельство о рождении, я уже заверил его в Министерстве магии. Нам удалось определить ваш примерный возраст, и поэтому на следующей неделе вы пройдёте распределение на шестой курс. А пока отдыхайте. После ухода профессора девушка какое-то время неподвижно сидела на кровати, стиснув в руках заветный листок бумаги. Почему-то известие о том, что теперь у неё есть имя, сильно взволновало и обрадовало. Словно родиться заново, снова стать кем-то… стать личностью. Это было похоже на то, что она стала здесь своей, в этом мире. Словно волшебный мир принял её. Наконец, решившись, девушка развернула листок и с улыбкой прочла своё новое имя — Елена Партер.***
Площадь Гриммо
Гарри в ужасе метался по залу — то рыча, как раненый зверь, то воя, как побитый пёс, от собственного бессилия. Все его попытки спасти Гермиону провалились. Несколько минут назад Кингсли принёс известия из Министерства магии. Визенгамот принял решение — Гермиону Грейнджер решено казнить через поцелуй дементора. Казнь должна была состояться через три дня в присутствии прессы, дабы весь мир их глазами мог удостовериться, что жена Тёмного Лорда разделила участь своего мужа и им больше ничего не угрожает. — Они даже из её смерти хотят устроить шоу! — Рон в ярости саданул кулаком по столу. — Мы должны что-то предпринять! Сидеть и ждать, что Министерство одумается, бесполезно! — И что же вы, интересно, предлагаете, мистер Уизли? Атаковать Азкабан? Напасть на Министерство магии или захватить в заложники министра? Голос Снейпа, как всегда, был полон сарказма, и если бы Гарри не знал о том, что связывало профессора с Гермионой, то решил бы, что тому и правда всё равно. Пока все члены Ордена Феникса, перекрикивая друг друга, пытались предложить своё решение проблемы, Гарри тихо покинул общий зал и поднялся к себе в комнату. Ему нужен был совет, и он надеялся, что осколок души, дарованный ему Александром, даст его. — Я больше ничего не могу сделать. Мы проиграли… Я проиграл! Теперь Гермиона обречена, и мне нужна помощь! «О! Неужели это сам великий Гарри Поттер лично обращается к своему недостойному слуге? Я польщен». — Может, хватит уже паясничать? — раздражённо буркнул Гарри. «Помнится, мистер Поттер, что ещё пару месяцев назад я предлагал вам решение проблемы, но вы были так уверены в торжестве истинного правосудия, что не захотели меня слушать». — Я признаю, что был не прав. Я прошу прощения. Теперь ты доволен? «Ну… — голос, казалось, на минуту задумался. — Ладно, я обидчив, но милостив. Итак, Тёмную Леди таки приговорили к смерти, и теперь пытаться по-хорошему повлиять на Визенгамот невозможно, а значит…» — Надеюсь, вы не собираетесь предложить мне напасть на Министерство или разрушить Азкабан? «Не надо путать меня с вашим профессором зелий, мистер Поттер, у меня не столь убогая фантазия! Я хочу предложить вам план, который разработали мы с Александром уже давно. Он был не столь наивен, как вы, мистер Поттер, и заранее предвидел подобный исход дела. Поэтому мы тщательно продумали путь отступления. Если будем следовать ему, то сможем спасти Тёмную Леди и одновременно угодить волшебному сообществу. Но есть две вещи, без которых нам не справится…» — Какие? — после слов Гриндевальда Гарри словно ожил: у него появилась надежда. «Во-первых, ваша решимость идти до конца, а во-вторых, к сожалению, нам не обойтись без помощи нашего любимого зельевара, чтоб ему…»