Целый мир без меня

Генерал Кианфан был глупцом, если в действительности полагал, что все так просто. Это была ловушка и весьма продуманная. На рассвете из замка выдвинулись две процессии. Мо Сюин, отказавшаяся ехать в повозке, окинула армию Линьгуан-цзюня взглядом полным отвращения, он же в ответ победно улыбнулся. Тут можно было предположить, что идея отослать королеву принадлежала именно ему. «Не достанется мне, так пусть не достается никому», — это было про него. В то утро Шан Цинхуа и Тан Лао остались одни против несправедливой тирании Его Величества. У генерала был идеальный, как он думал, план. Воины, отправившиеся с Линьгуан-цзюнем были преданы королеве, родом из тех же Северных пустынь, что и она сама. Преданность ее роду для них стояла выше собственной жизни. Так и получается, что после переговоров против лорда демонов обернется не только собственная охрана, но и собранные генералом Кианфаном воины. В идеале он не должен вернуться живым, а Мобэй-цзюню сообщат о битве с Таньлан-цзюнем, где его брат и «одержит поражение». Блеснет искра и вспыхнет пламя, которое положит начало этой войне. Цинхуа было страшно от того, что это звучало слишком просто. Словно Линьгуан-цзюнь был для всех пустым местом, ненужной вещью от которой легко избавиться. Самолет единственный знал, что это не так. Линьгуан не может умереть, не сыграв роль финального босса. Единственное, что они могут, это оттянуть время. Шан Цинхуа и Тан Лао с самого утра старались быть на виду друг у друга, словно это поможет спастись в случае опасности. Самолет даже хотел оставить двух волков заранее готовыми к побегу, но теперь, когда кругом были одни слуги короля, это было опасно. Ему казалось, что за ним следят, что в любой момент кто-то осторожно подойдет сзади и накинет удавку на шею. Задушат, как дворового пса. Но больше всего он боялся за Его Высочество. Самолет боялся, что ему придется обнажить меч, ведь ему не выстоять против толпы обученных демонов, а уж тем более против Мобэй-цзюня. Единственное, что его успокаивало, это то, что Его Высочество всегда был поблизости. Сначала это было странно, ведь, казалось бы, псарня не подходящее место для развлечений, однако Мо Бэй был тут. Со временем Цинхуа начал принимать это как должное. Он понимал, что иного выбора у них нет. Самолет нервно считал оставшееся оборудование и даже взялся расчищать снег на дворцовой площади. Он делал все, чтобы отвлечь себя и даже не заметил, как Тан Лао подкралась сзади. — Ты не здесь, — заметила она, медленно обводя взглядом фигуру псаря. — В мыслях ты где-то далеко от всех нас. — Что тебе нужно? — он воткнул лопату в снег и направился к пастбищу, где оставил щенков на выгул. Демоница никогда не заговаривала первая и уж тем более не болтала попусту, так что ее внезапная инициатива заставила Цинхуа напрячься. Но он прекрасно понимал ее, сейчас они были одинаковы во многом: в мыслях, в действиях, в желаниях. Однако же ей удалось выявить одно отличие. — Ты что-то задумал, — пояснила она и продолжила наблюдать за принцем, словно ни в чем не бывало. Мо Бэй, словно и не заметив их долгого отсутствия, продолжал играть с подарком дядюшки: подбрасывал кожаный мяч, а волчонок возвращал его хозяину. Вот только сам принц был ни печален, ни весел, но, взглянув на него один раз, Цинхуа уже мог о многом сказать. Он отвернулся, чтобы не испытывать вновь чувство вины и грубо бросил, словно отрезал: — Не забивай этим голову. Больше всего он ненавидел отчитываться о своих действиях. Однажды это уже повлияло на его судьбу, но он не мог ничего с этим поделать. Он снова и снова вспоминал взгляд учителя, ту слепую ненависть с которой его преследовали соученики. Почему в тот день спесивость не дала ему изъясниться простым языком? Это было так давно, что Цинхуа и сам едва помнил. Ему было неудобно в новом теле, он чувствовал себя отвратительно будучи взрослым человеком, заточенным в теле ребенка, но все же под руководством учителя и благодаря заклинательским практикам, его душа наконец обрекла спокойствие. Или же, говоря иначе, он просто смирился со своей участью. Самолет и сам замечал, что, несмотря на свой ментальный возраст, он все же сперва думал как тот, маленький Цинхуа, а уже после переваривал ситуацию, будучи Сян Тянь Да Фей Цзи, глупым попаданцем с глупой смертью. Он был зол на себя, что не справляется даже с ролью пушечного мяса и был готов угождать кому угодно, следовать канону персонажа, в чьем теле он находится, пока на последнем собрании горных властителей учитель не сказал ему: «Шан Цинхуа, если кому-то нужно что-то объяснять, значит не стоит тратить время на разговор с этим человеком». Учитель раскрыл ему глаза, так почему же он не вступился за своего единственного старшего ученика? Каждую ночь он мучился от бессонницы, проговаривая про себя то несчастное почему. И по сей день Самолет так и не нашел ответ на свой вопрос. Никто не будет церемониться с ним, чтобы удовлетворить его ненасытное любопытство. И все же, почему его так сильно трясет, если Цан Цюн прекрасно обходится без его помощи? Вместо ответа на свой вопрос он услышал, как кто-то окликнул его в той грубой форме, в какой он уже привык узнавать свое имя. Цинхуа обернулся и его сердце забилось чаще. — Что стоишь? Или же ты хочешь, чтобы я выполнял за тебя твою работу? — желчно выплюнул демон, имени которого он не знал. Самолет не видел смысла запоминать имена каких-то пешек, но он был уверен, что это лицо он видит впервые. Шан Цинхуа перешел на быстрый шаг. Не потому что боялся угроз, а потому что внезапно осознал, как быстро пролетело время. Он вышел к главному входу перед псарней и силы едва не покинули его. Ноги стали ватными и вот-вот перестали бы держать, но он заставил себя идти вперед, сжимая руки до побелевших костяшек с такой силой, что те едва не лопнули и не начали кровоточить от того холода и напряжения в котором он находился. Линьгуан-цзюнь вернулся. Цинхуа знал это, так почему он был так взбешен, словно надеялся на другой результат? Заклинатель окинул взглядом присутствующих воинов и его дыхание перекрыло с осознанием того, что и тут не было ни единого знакомого лица. В один миг его словно накрыло губительным вакуумом. Он увидел сверкающую при свете дня рукоять ятагана, принадлежавшего Юй Вейюану. Клинок висел на поясе еще одного неизвестного демона и даже волк, на котором он восседал, принадлежал Юй Вейюану, Цинхуа просто не мог в этом ошибиться. Кто угодно мог бы отрицать, но не он. Прикусив губу, он принялся снимать седла, откреплять ремни и на мгновение он заметил тот змеиный взгляд, каким его одарил Линьгуан-цзюнь. Он знал. Он знал абсолютно все. Рука, сжимающая ремень, непроизвольно вздрогнула, волк под ним встрепенулся. Цинхуа дернулся вместе со зверем и почувствовал металлический привкус на языке. Он вытер подступающую кровь с губ и едва заметно втянул воздух ртом, прекрасно осознавая, что его реакция не осталась без внимания. И его предательство не останется безнаказанным. Линьгуан-цзюнь любил играть с жертвами, он будет то сжимать дичь своим змеиным существом, то ненадолго ослаблять хватку, чтобы насладиться ужасом своего пленника. Не сегодня так завтра Цинхуа встретится с ним один на один и это будет игра в одни ворота. Что-ж, генерал Кианфан выполнил ту просьбу. Самолет лишь надеялся, что демон успел спастись. Эта была его последняя надежда на выживание, запасной план, который он оставил лично для себя. Он догадывался, что Линьгуан-цзюнь заведомо знал обо всем, неспроста тот держался так спокойно и властно с самого начала. Кто-то передавал ему всю информацию и Цинхуа оставалось только вычислить этого предателя, если тот еще остался в живых. Самое время седлать Куинг и бежать в самое сердце Северных пустынь, где ему вероятнее не выжить от лютого холода, но Мо Сюин сразу заприметила человека, который не умеет отказывать. Человека, который не только выживет сам, но и прикроет ее сына. Именно потому Цинхуа собирался увести Тан Лао и принца куда-нибудь подальше от этого проклятого замка и, вернувшись спустя время, Его Высочество с достоинством противостоит своему дяде в войне за престол. Самолет был более, чем уверен, что нет лучше учителя, чем время. Мо Бэй всегда добивался всего самостоятельно, этим он походил на свою мать, и никакие препятствия не остановят его перед концовкой оригинального сюжета. До встречи с Ло Бинхэ у него будет достаточно времени, а Цинхуа наконец отпустит этот груз, зная, что его принц в безопасности. Даже перед смертью он думал только о своих переживаниях. Мимолетное умиротворение как рукой сняло мыслями о принце. Он бросил свое занятие и кинулся к пастбищу, сжимая спрятанный за пазухой мешочек цянькунь. На пастбище никого не оказалось, тогда Цинхуа бросился в служебную пристройку замка, чтобы найти хотя бы Тан Лао, но и ее нигде не было. Самолет ненадолго задержался в длинном коридоре, от которого теперь веяло чем-то мистическим, словно он находился в заброшенной лечебнице полной озлобленных призраков, и на мгновение ему показалось, что из башни, которая служила покоями Мо Сюин, за ним наблюдает широкоплечая тень. Шумно сглотнув, Шан Цинхуа направился туда. Если в замок путь ему был заказан, то покои королевы больше никто не охранял, в этом просто не было надобности. Шагая туда он лишь надеялся, что Тан Лао знает, что делать в случае чего. Лестница зловеще скрипела, а за окном уже окончательно стемнело, так что Цинхуа пришлось зажечь один талисман. Он остановился у двери, все не решаясь толкнуть ее. Взмахнув рукой, он потушил талисман и прижался к двери, вслушиваясь в происходящее внутри покоев. Было так тихо, что единственным шумом, который он слышал, был звук собственного сердцебиения, да завывающий снаружи ветер. Самолет долго не решался сделать первый шаг. Казалось, он стоит там уже целую вечность, пока руки не перестали его слушаться и дверь отворилась. — Что ты здесь делаешь? — прозвучал голос из темноты и Цинхуа понял, что слишком долго стоял в дверях, не решаясь зайти внутрь. Он сразу распознал голос Его Высочества, почему-то заклинатель не был удивлен, обнаружив его здесь. — Я… Прошу прощения, Ваше Высочество, — говорил он. — Этот слуга искал Тан Лао. Почему она не с вами? Мо Бэй сидел на том же месте, где Ее Величество принимала своих немногочисленных слуг. Он нахмурился, томно обратив взгляд к окну, точно как матушка. — Ее давно нет, — все же ответил он. У Цинхуа сердце камнем упало, он шагнул вперед, запирая за собой дверь на замок, затем подошел к окну и задвинул тяжёлые шторы. Покои окончательно погрузились во мрак. — Мы должны дождаться её, — пояснил он свои действия. — А дальше? — в голосе Мо Бэя был едва заметный оттенок нетерпения. Самолет понимал, какой ответ от него ожидают, но он не мог ни подтвердить, ни отрицать догадки принца. Мо Бэй был умен не по годам, поэтому Цинхуа не сомневался, что тот полностью сложил картину происходящего. Его затея окончательно провалилась — от генерала не было вестей, Линьгуан-цзюнь вернулся слишком рано и теперь у них не было ни единого шанса на побег, да еще и Тан Лао пропала в самый неподходящий момент, а теперь он заперся в самом ненадежном укрытии в надежде на какое-то чудо. И все же, сегодня не прогадаешь завтрашнего утра. В такие моменты в его голове были одни только глупости. Его и самого раздражала эта привычка нести всякий бред, дабы разбавить обстановку, но, за неимением других тем для общения с неразговорчивым ребенком, он все-таки спросил: — Ваше Высочество, вы когда-нибудь слышали историю про великого бессмертного государя? Демон отрицательно мотнул головой. Цинхуа частенько вспоминал эту историю, когда становилось тяжело на душе. Глупая сказка — единственное хорошее, что осталось у него от проблемной матери. Он и сам не понимал, почему она ему так нравилась. Наверно его мания к незамысловато-фэнтезийным рассказам началась отсюда, когда глупые книги — это единственный способ провести время с родной матерью. Спустя время написание похожих историй стало для него не столько способом заработка, сколько попыткой обрести душевное равновесие. В конце концов, сколько бы он не искал утешение в своих черновиках, он так или иначе падал все ниже и ниже в ту бездну отчаяния, которую сам же для себя и выкопал, но в то же время, пока были силы печатать, он ни в коем случае не жалел ни о чем. — Это история про великого государя, которого пыталась извести родная кровь, но каждый раз ему удавалось предотвратить собственную погибель, — Цинхуа подсел ближе, а Мо Бэй не стал возражать. — Он отомстил им? — демон вскинул голову, но Самолет избегал зрительного контакта с ним, хотя даже малая заинтересованность несомненно обрадовала его. — Нет, — отвечал Цинхуа, непроизвольно расплывшись в улыбке. Он сдержал смешок, ведь прекрасно осознавал различие двух культур. — Великий государь изначально был простым крестьянином, его мать умерла, а слепой отец взял в дом новую жену, которая вскоре родила еще одного сына. Второй сын вырос с черным сердцем — только и думал, как извести брата, да чужое добро захватить, — а мать его ему во всем потакала, вот и уговорили они отца отправить первого сына поднимать целину на близлежащую гору. Никто и не думал, что он не только вспашет землю, но и вырастит золотистые злаки. Он помогал людям и они отвечали добром на его помощь. Случилось так, что о его поступках узнал состарившийся государь, видит — все его девять сыновей недостойны были и решил выдать обеих своих дочерей за прославленного благодетеля. — Глупости, — отвернулся Мо Бэй. — Разве можно отдавать трон кому попало. — Конечно нет, — беззаботно отвечал Цинхуа, — но этот человек прославился не только своей добротой, но также умом и отвагой. Когда второй сын узнал о свадьбе брата, то побежал извиняться и просить его вернуться домой. Тот согласился, его и будущих жен встретили со всеми почестями, даже выделили отдельный дом. Первый сын так обрадовался, что и впрямь поверил, что родные его изменились, да не тут-то было. Его вновь то утопить пытались, то запереть в горящем доме, но каждый раз духи помогали ему спастись и тогда все поняли, что от государева зятя им не избавиться. — Люди только и надеяться на покровительство своих богов, — хмыкнул принц. Цинхуа, с полным воодушевлением, что наконец смог его хоть немного разговорить, продолжил: — А разве низшие демоны не надеятся на покровительство высших? Или не чтят предыдущих правителей? — Мы хотя бы знаем, что они существовали. Для Самолета это был удар ниже пояса, большинство людей из его мира отрицали веру в каких-либо богов, поэтому он не сразу нашел, что ответить: — Многим остается только надеяться. Человек не живет и ста лет, а печалей хватает на тысячу. Царство Демонов мало чем отличается от людского в этом плане. Именно поэтому пока существуют оба царства, покоя друг от друга нам не видать. Цинхуа сказал это совсем не подумав, даже не подозревая о том, что Мо Бэй истолкует это по-своему.