***
— И тогда он вылил на меня целую упаковку сока! — ты продолжаешь беззаботно трещать, присев на уши Льву, который вместе с Яку сидел с тобой в столовой. Хайба деловито кивал на каждую твою реплику, а либеро очень старался не пускать ехидные словечки, смотря на ваши восторженные лица. — Кошмар!.. Честное слово, тебе надо было вылить на него что-то в ответ, — Такетора провел рукой по светлому ирокезу. — Тогда бы этот бесконечный поток мести не закончился бы никогда, — мечтательно заметил Яку. Ты не успела сказать что-нибудь в ответ, как в спину тебе долетел обрывок разговора двух девочек из параллельных классов, с которыми ты раньше неплохо общалась на уровне знакомых. — Разумеется, я бы тоже была не против проводить столько времени с волейболистами… Особенно в компании их капитана, — хихикнула одна. — Но мне кажется, что она слишком к ним клеится. — Это из-за Козуме, — кончики твоих ушей в один момент вспыхнули. — Вся школа уже знает, что она в него втюрилась. Соболезную девочке… Козуме ничего кроме игр не интересно. Яку глубоко вздохнул, замечая, что от твоего хорошего настроя не осталось и следа. — Не слушай. Сплетни есть всегда. — Но не такие явные, — покачала ты головой. Куроо присел рядом, поворачивая голову на хихикающий девичий дуэт. Кенма приземлился напротив тебя, не отрывая взгляда от приставки, на экране которой разворачивался нешуточный поединок. — Забей на них, — махнул длиннопалой рукой Лев. — Я никогда не обращал внимания на мнение окружающих. — Оно и видно, — хмыкнул Яку. — Мнение и издевки — разные вещи, — вполголоса сказал Кенма. — Мне важно мнение, потому что я не хочу служить для кого-то грушей для битья, — он говорил тихо, не отрывая светлых глаз от экрана, но почему-то все продолжали его слушать. — Если хочешь вечно выслушивать подобное, то… Продолжай так себя вести и ничего не делать. — То есть это я виновата? — недовольно говоришь ты, скрещивая руки на груди. Козуме продолжает пялиться в телефон, никак не реагируя на тебя и твои негативные эмоции. Тебя это сильно задевает. — Если хочешь что-то поменять — не бойся говорить, — заканчивает Кенма. На экране высвечивается «уровень пройден». — Не бери в голову, — Куроо дружески хлопает тебя по плечу. — В любом случае, у тебя всегда будет целая дюжина крепких парней, которым нужно будет лишь назвать имена. Ямамото хихикает. — Я бы не назвал Яку-сана крепким парнем… — начинает Лев. — Зря. Раздается громкий вопль Льва.***
— Эй, смотри, ты пропустил два очка! — возмущаешься ты. Кенма шипит на тебя, а люди в метро смотрят как на сумасшедшую. — Блин, Козуме, у тебя руки из какого места растут? — Да знаю я! Если бы не помедлил в первой атаке, мог бы взять этот уровень! — Козуме недовольно пыхтит. Тебя пробирает смех — связующий выглядит как недовольный кот, который нуждается в срочных объятиях. Но ты знаешь, что Кенма зальется краской с пят до ушей, если обнять его при всех, а из его рта будут доноситься невнятные звуки возмущения. — Блин, ты ещё хуже в этой игре, чем я, — складываешь руки на груди, рассматривая вагон метро. Люди сонные, мечтательные и расслабленные; всех клонит в сон в этот томный токийский вечер, и абсолютно все желают поскорее оказаться дома, в тёплой постели и с кружкой ароматного какао в руках. И ты — не исключение. Кое-как вымолив у родителей разрешения на ночёвку у Кенмы в пятницу, ты была на седьмом небе от счастья, когда и родители Козуме разрешили вам остаться у них на ночь. Мама сетовала, что у вас выпадут глаза такими темпами, но не все ли равно теперь, когда вы наконец-то начали встречаться?.. Родители об этом не знали, да и ты не могла точно сказать, что именно оттесняет дружеские отношения от любви. Вы не целовались, как это делали многие ученики Некомы на переменах, не держались за руки все свободное время, не шептали друг другу на ушко всякие непристойности. Но все же, ты не могла не отметить, что ваши с Кенмой отношения вышли на совершенно иной уровень, хоть он ещё и до конца не привык к этому. Доверие к тебе Козуме строил долго, по кирпичикам собирая его из ситуаций, в которых ты ему начинала нравиться. И вот когда он впервые отложил приставку, чтобы выслушать тебя, — дом оказался достроен полностью. Крепкий, уютный и светлый дом, в которых ваши отношения чувствовали себя хорошо. — Досмотрим сегодня «Доктора Кто»? — предлагаешь ты, когда вы выходите из вагона метро в свежий, прохладный ночной воздух. — Тогда не успеем доиграть в ту игру про андроидов… Мы почти вышли на мирную концовку, — твои руки предательски потеют, когда ненароком касаются его холодных пальцев. — Замёрз? — Немного. Забыл сегодня взять куртку, — у Кенмы тихий голос. Пальцы переплетаются. — Теплее? — Да, спасибо, — сжимает в ответ. Почему-то именно эти неловкие и до ужаса нежные прикосновения вызывали целую свору мурашек по твоей коже — он безумно любил держать тебя за руку. Кенма всегда задирал голову наверх, глубоко вдыхая, а его волосы падали назад, и ты могла рассмотреть его скулы, уши и шею. «Какой же он красивый… — часто ловила себя на такой мысли. — Просто до одури красивый». — Ого, твоих родителей нет?.. — одергиваешь школьный красный бант с шеи. — Приготовим яблочный пирог?.. Не поверишь, но я научилась его готовить. Для тебя… Светлые глаза Козуме загораются. Его действительно легко обрадовать, когда знаешь, что ему нравится. А нравились ему с недавних пор лишь некоторые вещи: яблочные пироги, Куроо Тецуро, видеоигры и ты. — Ты вся измазалась, — тихо говорит Кенма, робко дотрагиваясь до твоей щеки указательным пальцем. Ты бы не назвала его очень стеснительным человеком, но когда дело доходило до проявлений чувств, Козуме ужасно смущался и краснел. Его было опасно целовать на людях — светлые глаза шокировано расширялись и «погоди, погоди, погоди… что ты делаешь?!» Но наивно было полагать, что Козуме весь из себя такой наивный и краснеющий из-за всякой дребедени. Ты знала, что его саркастичная и раздражительная натура вырвется, только дай ей волю. И сейчас объект твоего наблюдения — Кенма, который уплетал за обе щеки кривой, немного подгоревший по краям яблочный пирог и одновременно с этим пихал тебя под столом ногой в носке. — На этот раз ты победил, — с кислым лицом говоришь ты, отталкивая приставку. — Ты дошёл до пятнадцатого уровня, а я сдулась уже на десятом. Ты молодец, Кенма. Он откровенно нуждался в похвале. А для тебя не было ничего важнее, чем видеть его радостное лицо, спокойную улыбку и влюблённый взгляд светло-карих глаз, робко выглядывающих из-под светлых прядей. — Если я потолстею из-за того, что ем после восьми, в этом будешь виноват ты, — с удовольствием запихивая в рот почти целый кусок пирога, мямлишь ты. Кинув взгляд на кухонные часы, понимаешь, что время уже далеко перевалило за одиннадцать. — Можешь бегать по утрам вместе с Куроо. — А ты? — Ты же знаешь. Не люблю бегать. Игриво пихаешь его под столом ногой и хмыкаешь. Кенма вновь тепло улыбается и жмурится. Продолжаешь щекотать его ногой, но вскоре оказываешься наказана — Кенма перехватывает ее пальцами, удерживая на коленях. — Не будешь ревновать, если будем с Тецуро бегать вместе? Рука игриво сжимает кожу. — Не буду… Разве что совсем немного. Он любил лежать животом на своей кровати, пока ты, пристроившись у него под боком, заглядывала в светящийся экран приставки. Кенма покачивал ногой, а ты иногда убирала пряди его волос, которые мешали ему видеть. Козуме хмыкал и изредка раздраженно толкался, когда уровень оказывался неимоверно сложным. Он отдавал свою приставку и тебе, когда ты просила — и это было показателем самого высокого доверия. Когда приставку просил кто-то из одноклассников, Кенма ощетинивался и, конечно же, не отдавал. С тобой он чувствовал себя в безопасности и мог по-настоящему расслабиться. Постепенно у него выработалась привычка, которую ты находила невероятно милой — Кенма каждый день звонил тебе после школы. Родители были недовольны тем, что ваши разговоры могли длиться часами. Кенма говорил много, долго и обо всякой ерунде, о которой мог говорить только с близкими людьми. Он рассказывал о том, какого огромного жука нашел сегодня Фукунага и притащил на тренировку; о том, как этот жук сбежал, и они ловили его по всему залу; о том, что Лев был в ужасе, когда тот самый жук залез ему на голову и, наконец, о том, как Куроо с позором выгнал этого многострадального жука на улицу. Ваш резкий переход на новый уровень сильно поменял отношение команды Некомы по волейболу к тебе. Раньше ты была их главной группой поддержки и не раз выручала, сейчас же на тебя выливались тонны историй о невероятной неловкости Кенмы, которая резко пробудилась прямо в начале ваших отношений. Лев часто рассказывал древнюю историю о том, как Фукунага вылил на Козуме с Ямамото ведро воды, и они оба были похожи на мокрых и злых котят. Кенма в такие моменты покрывался стыдливыми красными пятнами под громкий смех сокомандников. Тебя это до ужаса смешило, хоть недовольство Кенмы немного и угнетало. Вы могли не спать до самого утра, если находили интересный фильм или видеоигру. На Кенму иногда находил особый азарт, и он был готов умереть, но не проиграть тебе даже в обычный шутер. Ты этим пользовалась — игры чаще всего были на желание, и именно так ты и украла у проигравшего Козуме первый поцелуй. Его губы были на удивление мягкими и чуть-чуть влажными, а сам связующий — немного взволнованным. Но постепенно он становился все более смелым и смелым, хоть для этого и нужно было остаться наедине. Мало было просто доверять и видеть тебя — он придавал большое значение тому, чтобы каждый день находить в тебе что-то новое и интересное. Он много рассказывал о десятом номере Карасуно, и ты слышала в его голосе неприкрытое восхищение. Он восхищался такими активными и целеустремленными людьми, хоть и не особо любил сильно стараться для чего-то. Только если это не касалось чего-то важного-важного. — Почему я не могу прийти? — ты возмущенно заглядываешь в зал, где тренировка волейболистов уже в самом разгаре. Козуме заметно тушуется и отрицательно качает головой. — Кенма, блин… Ну почему? — Я не хочу, чтобы ты видела мои провалы. — А я хочу посмотреть на твои успехи. — Не-е-ет… — тянет связующий. Лев за его спиной задорно машет тебе длинной рукой, а Фукунага молча и с какой-то ехидной улыбочкой кивает. Ты чувствуешь, что остальные члены команды и то больше рады твоему приходу, чем собственный парень. Ты показательно указываешь на недавно приобретенную футболку с надписью «коты вперёд!». Кенма сдерживает смешок и молча отводит тебя за угол, так, чтобы вы оба оказались скрыты от всех посторонних глаз. Козуме медленно берет твои руки в свои и медленно перебирает пальцы, задумчиво рассматривая их, как самую интересную вещь в мире. Ты чувствуешь, как его дыхание становится тяжелее и сбивчивее. Он сопит, как совершенно сбитый с толку котенок, но это обманчивое впечатление. Но ты если честно готова обмануться. — Я уже говорил, что не особо лажу с людьми… И ты мне это говорила, наверное, раз пятьсот. Молчишь, смотря ему прямо в желтые глаза. Кенма тяжко вздыхает, будто бы ему морально сложно говорить с тобой сейчас. Но это тоже обманчивое впечатление. Ему глубоко все равно, что команда ждет его, как связующего и просто ценного игрока; плевать на то, что Лев заявится через пару минут уж точно, чтобы его поторопить; неважно то, что Некомата будет недоволен его задержкой — он просто хочет что-то сказать. И совершенно неважно что. — Говорил. — И я говорил, что мне важно их мнение, да? — Говорил и это… Кенма, если я отвлекаю тебя, так и ска… — Я просто не хочу, чтобы ты убеждалась в том, что я могу тебя расстроить. Я вижу, как ты расстраиваешься, когда мы проигрываем. Я вижу, как ты хочешь поддержать, а я веду себя закрыто… — вновь тихий, тихий, тихий голос. — Но… — Я удивлю тебя на национальных. Просто позволь мне сделать это. Он продолжает сжимать твои пальцы. Неожиданно, наверное, чтобы смутить тебя еще сильнее, подносит их к губам и мягко целует. Затем просто заправляет твои волосы за ухо и улыбается. Ты от нахлынувшего смущения не можешь и слова сказать. Остается лишь смотреть на красивое и расслабленное лицо Козуме и молиться всем богам, чтобы Куроо не приспичило все вам испортить. — Ты и так удивляешь меня, Кенма. Всегда удивлял. И будешь удивлять. Ты надеешься, что он поймет эту незамысловатую фразу и ответит тем же. Ветер тихонечко треплет его лицо, на котором отражаются лучи уже заходящего солнца. Кенма выглядит таким спокойным и умиротворенным, что кажется, будто он просто бросит всё и уйдет домой вместе с тобой. Ты готова была просидеть с ним весь вечер, играя в видеоигры, а потом еще остаться на ночь, слушая его впечатления, даже если сама игра мало тебе понравилась. Тебе это было нужно, как воздух, — знать то, что он полностью счастлив. После школы остро встал вопрос продолжения отношений, хоть ты и Кенма понимали, что никакого вопроса в сущности и нет. Продолжать. Точно продолжать. Ты поступила в Токийский университет, а зависеть от родителей очень уж не хотелось. Кенма переехал от своих сразу же, как только сам начал стабильно зарабатывать. Но первое время вы оба были так заняты, что времени хватало максимум на переписку в два часа ночи. kodzuken как ты? свободна завтра в пять? я соскучился. you чёрт. не знаю даже., а что? kodzuken просто. Он пришел тогда в пять часов; в огромной черной толстовке, с собранными в пучок заметно отросшими волосами и усталым взглядом кошачьих глаз. С коробкой свежих онигири с пометкой «Онигири Мия» и с объятиями на всю долгую-долгую ночь. Было неимоверно приятно просто по-человечески уткнуться ему в грудь, в ткань толстовки, насквозь пропахшей пряным запахом его геля для душа, просто закинуть ноги ему на талию и прижать к себе настолько близко, насколько позволяли ваши тела. — Знаешь что… В моей квартире становится очень скучно. — Так ты же блогер… Почему скучно-то?.. — Без тебя. Я, кстати, купил новую игру… Если захочешь… — на коже отпечатался его легкий поцелуй. Еще один и еще. Губы скользнули к плечу, а зубы чуть оттянули участок нежной кожи. Руки вцепились ему в плечо. Ты стушевалась. — Я приду. Я обязательно приду. В любом случае, ты уже прошла самый сложный уровень в твоей жизни и победила самого лучшего босса во всей игре. Босса по имени Козуме Кенма.