volleyboys

      — Ещё одно слово, Ринтаро, и я превращу тебя в тыкву! — учитывая сложившуюся ситуацию такое развитие событий вполне реально. И даже не знаешь, что бесит тебя больше: то, что самого вредного ученика твоего факультета поставили именно с тобой, его ехидная улыбка или хихиканье Ацуму с последней парты.       — Попробуй, тыковка, — Суна наклоняется ближе. — А потом что? Съешь меня?       — Снесу эльфам на кухню и они порубят тебя в тыквенный пирог!       — Ну-у нет… Я совсем невкусный, тыковка, — это прозвище, придуманное специально для тебя ещё на первом курсе, он проговаривает при любом удобном случае и тянет так, будто пробует на вкус. А тебя неимоверно раздражает его лисья морда, в которую хочется кинуть пару-тройку навозных бомб, чтобы раз и навсегда стереть эту противную, но жутко красивую ухмылку.       — Разумеется! В тебе слишком много желчи! — не унимаешься. На вас уже смотрит почти вся аудитория, но твой язык развязан донельзя — Суна Ринтаро, квиддичный игрок, местами филантроп, плейбой и просто красавец, обладал удивительнейшим свойством желать ему две вещи: скорейшего выздоровления от воспаления хитрости и мучительнейшей смерти от самого из крепких ядов, которые только можно найти в кладовой профессора Укая.       А он улыбается. И то ли совсем не понимает того, из-за чего ты злишься, то ли включает редкостного дурачка забавы ради. И прекрасно понимает, какой эффект на тебя производят его слова, но почему-то не может удержаться от соблазна подразнить тебя ещё чуть-чуть — так ты хотя бы обращаешь на него внимание чуть больше, чем на просто настырного однокашника.       Впервые он подсел к тебе на зельеварении и ты обомлела — первокурсник с румяными щечками и криво повязанным на бледной шее зелёным галстуком, с кипой книг, которую он водрузил на свою половину парты и самое главное — с яркими светло-зелёными глазами, таких красивых ты отродясь не видела.       И никак не поймёшь, каким образом Суна Ринтаро из румяного мальчика превратился в это бледное, сутулое, мрачное существо, которое не грех и с призраком перепутать, когда шатается из кабинета нумерологии в кабинет зелий, из подземелий Слизерина в Большой зал и обратно. Вокруг Суны витает странная, зеленоватая энергетика, которую близнецы в шутку окрестили болотистой: всё покрыто зелёной тиной и что-то враждебно пялится из глубины.       Как полагается чистокровному волшебнику из богатой семьи, Ринтаро не брезговал первое время дразнить и полукровок, и магглорожденных, которые ему не нравились. Обронить пару слов про бедную одежду или даже задеть серьёзно, шутливо оскорбив семью — на первых курсах Суне казалось это чем-то обыденным, чем-то, что поможет ему закрепиться в позиции крутого чистокровки со Слизерина. Но когда ты, слизеринка-магглорожденная, спросила, почему он не дразнит тебя по этому поводу, охотник команды змей неловко замялся и не смог внятно ответить.       Да нравишься ты ему, вот и весь ответ.       Понравилась за искренний смех на обеде в Большом зале, когда вместе с другими девочками стайкой окружили Куроо, слушая его истории, а Суна, как сторонний наблюдатель, всё смотрел, и смотрел, и смотрел…       Понравилась за закусанную губу на уроке Истории Магии, потому что не засыпаешь и слушаешь, конспектируешь чересчур внимательно. А Суна давно бы десятый сон видел, да не может — ты маячишь перед носом так резко, и так грустно становится от мысли, что уснёт и не увидит вот такую тебя (он-то на Истории Магии вырубается с первых секунд, скукота же смертная).       Понравилась за то неловкое падение на полётах на первом курсе, когда, хоть и дико боялась даже пальцем дотронуться до древка, уселась и вляпалась носом прямо в кучу грязи посреди всех. Чтобы потом победно засмеяться, не чувствуя ни неловкости, ни страха, а только звенящее веселье, потому что не испугалась. И совсем не заметила, с какими горящими зелёными глазами смотрел на тебя тогда однокурсник. Тогда Суна понял, что хочет заниматься квиддичем ещё сильнее, чем раньше.

***

      — Эй, тыковка! — Суна нагоняет тебя перед самым обедом, когда ты, учуяв тонкий запах предхэллоуинской еды и атмосферы, уже вовсю готовилась набить живот ростбифом. — Ну, погоди же!       — Чего тебе, Суна? — скучающим взглядом обводишь его худощавую фигуру. Галстук, как обычно, повязан криво, аж руки чешутся его завязать правильно. — Я хочу есть.       — Профессор Некомата попросил меня заколдовать пару-тройку тыкв в качестве наказания за прогул.       — И?       — Я подумал, что…       — Ого, не знала, что ты умеешь…       — Так вот, я подумал, что ты можешь помочь мне с этим. У меня сегодня тренировка по квиддичу, и поэтому…       — Ясно-ясно, — киваешь головой, желая, чтобы слизеринец отвязался от тебя побыстрее — как бы тебе не нравился Ринтаро, есть хотелось довольно сильно. — И поэтому тебе безумно срочно нужна моя помощь? Умрёшь без этого?       С губ чуть было не срывается положительный ответ, но Ринтаро берет себя в руки, натягивая привычную ехидную ухмылку на тонкие губы. Ты уходишь, кокетливо козырнув на прощание, а охотник молча смотрит тебе в след. Разумеется, нет у него сегодня никакой тренировки ни по расписанию, ни без (и кажется, ты об этом прекрасно знаешь) и помощь ему особо-то и не нужна. Но что может быть лучше, чем посидеть с тобой и парочкой бутылок сливочного пива в уютном кабинете Некоматы в компании страшных и смешных физиономий тыкв?       Наверное, ничего.

***

      Суна никогда не признается, что это свидание, но так оно и есть. Слизерин — факультет амбициозных и хитрых, поэтому Ринтаро не сомневается, что и ты тоже поймёшь, что всё это не просто так. На вечеринку в честь Хэллоуина ты, скорее всего, не пойдёшь, как всегда отдашь предпочтение тихому углу где-то на вершине Астрономической башни. Так почему бы вам не провести половину этой ночи вместе?       Ты проходишь тихо, незаметно, полы мантии шуршат в гробовой тишине кабинета Некоматы. Кабинет профессора Истории магии был, на твой скромный взгляд, самым уютным из всех кабинетов Хогвартса — Некомата всегда украшал свой кабинет, свою обитель перед праздниками. Вот и сейчас у потолка висели модельки летучих мышей, которые как-то подозрительно живо попискивали, по всем углам были рассованы ярко-оранжевые свечки, пахнущие чем-то средним между имбирём и корицей.       Суна по-свойски сидел за учительской партой, закинув на неё обе ноги и палочкой играясь с оберткой из-под жвачки, которая дразнила белую сову в окне. Ты хихикнула, Ринтаро перевёл на тебя взгляд.       — Не ожидал, не ожидал.       — Что, как тренировка? Скоро начнётся? — наивно хлопая глазами поинтересовалась ты, присаживаясь подле него на краешек парты. Ты знала, что нет и не было сегодня никакой тренировки — за столом Гриффиндора команда львов обсуждала их сегодняшнюю тренировку, поэтому уличить Ринтаро оказалось плевым делом.       — Отменили, — легко ответил Суна. — Я притащил кучу тыкв от завхоза. Укай попросил сделать и для Гриффиндора тоже.       — А Некомата? Его нет в кабинете? — ты заозиралась.       — Уехал на лечебные болота со своими кошками. Не пудри мне мозги, неси первую тыкву давай.       Ты цокнула языком.       — А сам? Палочки нет или ног?       — Тот же вопрос, тыковка.       — Если ты начнёшь меня дразнить, я просто встану и уйду. Мне не хочется проводить предхэллоуинский вечер на пару с тобой.       Суна прикусил язык. Он совсем забыл, что завтра будет грандиозный ужин в честь Хэллоуина. Осаму прожужжал ему все уши про превосходнейший тыквенный пирог, который он точно слопает завтра. Ринтаро не очень хотелось идти туда, ведь все будет как обычно — призраки устроят свое обычное шоу, оторванная голова приземлится прямо перед ним и отобьет весь аппетит и всю его еду услужливо доест Мия.       — Идёшь завтра на ужин?       — Разумеется. Поем и уйду. Не сидеть же голодной.       — А вечеринка? — Ринтаро приманивает к вам пару больших, оранжевых, жирных тыкв с яркими зелёными хвостиками, похожими на хвостик свиньи.       — Я не хочу придумывать костюм, а вот ты иди. Костюм клоуна всегда в моде, — ты огрызаешься, почему-то чувствуя нарастающее раздражение. Суна умудрялся и бесить тебя всем своим видом и желать вечно пялиться на него на уроках — всегда такой красивый в своей холодной аристократичности, Ринтаро заставлял твои ноги подкашиваться одним лишь взглядом светло-зелёных глаз, который изредка кидал, словно делая одолжение.       И вот сейчас, он точно также сидит и испытующе смотрит. Каждый ваш разговор — это битва умов, битва шуток и взаимных подколов, от которых тебе уже становится совсем не смешно.       Ринтаро понимает, что пора ставить в этом жирную точку и просто пригласить тебя на свидание, как любой другой нормальный человек. Но его мармеладом не корми, дай подразнить кого-то, хотя сейчас и понимает, что тебя, — особенно тебя, — дразнить совсем и не хочется.       Ты молча вырезаешь злобную рожицу на тыкве, собираясь позже сказать, что это Суна. Ринтаро наблюдает за каждым движением твоих аккуратных пальцев, что лихо управляются с палочкой и надеется, что ты не вздумаешь перерезать ему горло до того, как он пригласит тебя пойти на вечеринку завтра вместе. Ты больше не будешь сидеть в тоскливом одиночестве на вершине Астрономической башни. Только не сегодня.       — Ты не хочешь идти на вечеринку, потому что нет костюма? Или пары?       Поднимаешь голову, встречаясь взглядом с ним. Суна на удивление серьёзен. Его тыква уже начинает напоминать те самые, атмосферно хэллоуинские, а твоя только приобретает злые очертания. Левый глаз и вовсе скосил куда-то в сторону, а рот похож скорее на жирную гусеницу, чем на что-то приличное.       — Тебе какое дело?       — У меня будет костюм вампира. Но любой уважающий себя вампир должен приходить на празднования со своей вампиршей… Ты так не думаешь? — перед тобой оказывается бутылочка со сливочным пивом; этикетка красиво бликует при приглушенном свете свечек. Суна криво улыбается, пытаясь скрыть румянец, расползающийся по бледной коже, но ты всё уже давно поняла.       — Я не очень хочу… Ну… То есть я не против идти с тобой, но…       — Если хочешь, я могу надеть тыкву на голову, чтобы все смотрели только на тебя? — ты хихикаешь, показывая рожицу на своей тыкве. Суна поворачивает свою и вы снова хихикаете.       — Нет, тогда все будут смотреть только на тебя и говорить, какой у меня бестолковый парень!       — Парень?       Ты резко замолкаешь, осознав то, что только что сказала.       — Знаешь, теперь мы разоблачены об… — с довольной улыбкой говорит Суна.       — Ещё одно слово и я точно превращу тебя в тыкву! — твой голос звенит от ужаса. — И на голову надевать ничего не придётся!.. Отнесу на кухню и…       — О боже, тогда я попаду в пирог и Осаму меня съест! Такой участи ты желаешь своему… новоиспеченному парню? — наигранно грустно хмыкает Ринтаро, а сам открыто хихикает со своего каламбура, и ты тоже смеёшься, утыкаясь ему в плечо и забывая о неловкости и напряжении. — Но будет ли это означать, что я аппетитный?       — Замолчи, идиота кусок!       — В моем случае, пирога кусок, знаешь ли.       — Хватит! — снова смеёшься.       За окном начинает накрапывать спокойный октябрьский дождь. Белая сова, которую дразнил Суна, уже давно улетела, прячась от непогоды. Но в кабинете Некоматы уютно и хорошо, от свечек разносится чудный аромат пряностей, тыквы дышат на вас своим свежим духом, а смех вперемешку с разговорами и сливочным пивом с глинтвейном наполняет вас тем теплом, которое и должно быть в хороших людях хорошей осенью.