***
— Юнги-хен, почему ты стоишь здесь? Скоро наш номер! — паренек окликнул его, выдергивая из мрачных, как обычно, мыслей, улыбаясь во весь рот. Явно этот мальчишка живет грезами о сцене. — А? Иду, — ответил темноволосый парень, стоящий поодаль от остальных. Он чуть не улыбнулся машинально в ответ. Сложно не сделать это, когда на тебя смотрит такая юная и еще наивная улыбка с выпирающими кроличьими зубами. «В этот раз вышло неплохо.» На самом деле предыдущие разы были лучше оценки «неплохо», как и это выступление. Юнги оценивает всё, что он делает, критически высоко. Творчество остальных же подвергается более тщедушной оценке. Многие этого не замечают, считая, что он малодушный человек, но в группе уже привыкли. Они прекрасно понимают такое поведение, знают, что каждый из них если и заслужил похвалу, то только путем кроваво-потных проб и не менее раздирающих душу ошибок. — Хен, опять думаешь о темах вселенского масштаба? — сказал запыхавшийся, но довольный Джун, — У тебя на лице вылеплена серьезная физиономия, а глаза будто могут проделать дыру в стене. — Если я направлю этот дыропрожигающий взгляд на тебя, ты исчезнешь? — больше с сарказмом, чем с угрозой ответил Мин. — Опять борьба разума и сердца? — бедный Ким, наконец, нашел бутылку с водой. — Поверь, от того, что ты мучаешь себя ненужными мыслями, — глоток, — Мы не приблизимся к успеху, — глоток. Подавился. — Боже, Намджун, поделом тебе. Нефиг лезть в мои мысли, — натянув на себя последний элемент одежды, кожаную куртку черного цвета, Юнги направился к выходу раздевалки, не слушая оставшиеся причитания. Очередной музыкальный центр запомнит их, как безымянных, еще зеленых артистов, выступающих ради рекламы своего нового альбома. «Разве это стоит потраченных сил? Много дней убитых на никому ненужное творчество, которое большинство презирает» — куря на улице и дожидаясь мини-автобуса, Мина посетили пасмурные мысли. — Ждешь автобус? — спросил паренек, улыбающийся той же кроличьей улыбкой, подбежав к недовольному старшему. Кажется, что ему нравится выступать каждый раз с большим рвением. — Догадливый, — выбросил окурок. — Как всегда немногословный. — Я не люблю разговаривать, в принципе. Устав от и так затянувшегося дня, Юнги обернулся к дому позади, дабы найти скамью, стоявшую около здания, которую он давно приметил. Надоело стоять у обочины и высматривать медленный транспорт. Чонгук решил не садиться вместе со старшим и встать напротив. — Вот мы уже полгода друг друга знаем, а ты дальше продолжаешь ко мне относиться, как к чужому. Обидно, — взглянув в суровые глаза, сглотнул слюну, — Я, вообще-то, считаю вас, старших хенов, кумирами, и мне важно найти с каждым из нашей команды общий язык. С Хосоком и Намджуном я сразу наладил контакт. О Джине думать вообще не стоит, потому что я ему с первого взгляда запал в душу. С Чимином и Тэхеном сложнее, но окольными путями можно прорваться. Почему же ты так стараешься от меня отстраниться? Я же вижу, что нравлюсь тебе. — Мне, в отличие от тебя, не важно найти общий язык. Я всегда говорю на своем. Меня устраивает именно такое формальное общение. Я же говорил, лишние разговоры мне не по душе, особенно с простодушным ребенком, — отрезал Юнги, надеявшись отделаться от чрезмерного внимания младшего. Чонгук хотел возразить, но его прервали остальные ребята, подошедшие к ним. — А че стоим, мерзнем? — Хосок, доставая себе сигарету, по привычке протянул еще одну Юнги. — Он только что курил, — вставил младший. — Не откажусь от добавки, — сказал Юнги, даже не взглянув на несмышлёного парня. — Где остальные, и почему вы так долго? — поджигая сигарету, добавил. — Тэхен и Джин уехали по делам. Я не уточнял куда, — отчитался Джун, посмотрев в сторону Чимина, который вышел последним. — И не долго. Меньше пятнадцати минут. Всë равно, компания отправила мини-автобус в этот раз, а то в некоторые случаи нам приходилось добираться до общежития самостоятельно. Вот тогда было намного дольше ждать такси или переться до метро, — сказал Хосок и затянулся. — Для меня, как целая вечность, — пробубнил спокойным тоном, намекая на особо надоедливого парня. — Боже, хен, хватит тебе портить общее настроение. Вон, автобус едет! — сказал недовольный Намджун. Ему никогда не нравилась вредная привычка коллег. Потушив свои никотиновые сверстки, Хосок и Юнги направились к транспорту вместе с остальными. Забираясь в мини-автобус, ребята расселись по местам. Чонгуку было не по себе, заходя последним, думать о словах старшего. Пройдя мимо почти уснувшего Мина, он ненароком глянул в его сторону. Серьезен, даже когда спит. Пугает. Гук сел на последнее место в конце транспорта, уставившись в окно. Ему нужен способ доказать Юнги, что он не ребенок.***
«Наконец-то душ.» В этом двухэтажном общежитии не хватает места всем семерым парням, что говорить о ванной комнате. Маленького размера помещение еле-еле вмещает в себя туалет, душ и раковину с зеркалом, под которой прячется крохотная тумбочка для банных принадлежностей. Таких ванных всего три на второй этаж. Каждая присоединена к такому же количеству комнат. Юнги особенно нравится это место. Хотя бы час без посторонних зрителей, только шум воды и постоянно буйствующих мыслей. Три комнаты — семь участников. «Я устал» — думает Мин, вспоминая о матери, которая ненароком звонит раз в месяц, упрашивая вернуться в родной город. Она по-прежнему верит, что сын образумится и устроится на «нормальную» работу, которую она в очередной раз нашла у великодушных знакомых. Он устал, каждый раз отказываясь, неизбежно думать об угасающей вере. — Юнги, я тоже хочу в душ! Нам завтра рано вставать! Давай быстрее! — обратился Хосок к двери ванной, стуча по ней. — Блять, скоро выйду! Высушив темные волосы, приближенные по палитре к черному, полотенцем, и одев сменную одежду, Юнги вышел из ванной. Оглянув свои немногочисленные владения, он продвинулся к своей еще с утра не заправленной кровати, напротив которой стоит такая же Хосока. Он и Юнги живут в отдельной комнате. Она среднего размера. Почти не уступающая по габаритам — Джина и Джуна. Относительно большая комната досталась трем младшим участникам группы. Хосок почти не докучает Юнги. Правду говоря, они хорошо поладили. Компанейский характер лучезарного Чона быстро нашел отклик в пасмурной душе Мина. — Что тебе нужно? — в их комнатушку пожаловал гость. — Хен, мне нужно с тобой поговорить, — Чонгук хотел начать этот диалог после завтрашней тренировки, но из-за своего нетерпения решил побеспокоить уставшего старика сейчас. — Мне закрыть дверь перед твоим носом? Я же объяснил свое отношение к диалогам, — старший заметил, как бедняга побледнел, поэтому отсрочил свое действие ненадолго. — Прости, что пришел, но мне не дают уснуть твои слова. Почему ты считаешь меня ребенком? — Почему? Ты еще спрашиваешь? Сам не можешь найти в своей молочной башке ответ? — Хен, я многое могу и многое уже сделал. Так почему? — Чонгук искренне не может понять. У него столько наград и достижений, но именно этот человек не воспринимает его всерьёз. Не дает спокойно жить, пока младший задается вопросами, что с ним не так, чего еще не хватает. — Господи. Ты — полноценный взрослый, — из-за летающих баранов в голове, голос не звучит саркастично. — Мне нужна конструктивная критика! — Чон включил всю серьезность, скрывая свои передние зубы более тщательно. — Критика? Хорошо. Думаю, в силу своего юного возраста, у тебя хлещет энергия, которая не даëт мне спокойно жить весь этот вечер и сейчас, ночью, когда всем пора спать. Прости, но моей энергии не хватает на большую критику. Дверь захлопнулась. Чонгук по одну сторону, Юнги по другую. «Кровать…»***
Восемь часов утра. Тренировочный зал. Все в сборе. Почти. Чимин опять опаздывает. Не начинать, пока все не соберутся — их негласное правило. Джин рассказывает шутки, смешные только ему, но его смех слишком заразителен. Хосок смеётся, почти упав. Тэхен тоже не сдерживается. Намджун хитро улыбается, скрестив руки. Только двое в сумеречном настроении. Для одного это обыденное состояние. Для второго причиной стал первый. — Ой, вы опять не начали? Я ж просил, если опаздываю, нарушайте правило! — Чимину важно потратить «лишние пять минут» на укладку темных волос. — Может ты начнешь приходить вовремя, — не выдержал Тэхен, сменив быстро настроение. — Все здесь. Хорошо. Давайте пропустим очередную ненужную перепалку и перейдем к тренировке, — сказал Джун, заметив новую майку Чимина. Эта вещь чересчур большая. Не скрывает то, что должна скрывать. — Да, приступим. У меня есть новая идея для хорео, — Хосок же заметил унылое лицо Чонгука. Для него такое впервые. Тщательная слежка за младшим в целый день дала свои плоды. Чонгук изредка бросал обиженные взгляды на Мина, пока тот не обращая внимания на остальных, сконцентрировался на движениях танца. Вечер не предвещал ничего хорошего. Только уставший Юнги зашел в свою комнату, как на него напал Хосок, выпытывая, что же такого тот сделал, что бедный ребенок совсем потух. Мин долго пытался отрицать свою вину перед бурлящим недовольством Чоном, пока не сдался. До него дошло — бесполезно отпираться, сосед не даст спокойствия. Нужно идти к молочной башке. «Почему люди такие беспокойные» — идя в комнату младшего, рассуждал Юнги. Ему не понятно, почему многим важны чужие эмоции и поведение. Мин живёт по принципу: «Я не лезу в твой огород, ты же не лезешь в мой». Стук. Дверь открывает Тэхён. — Позови Чонгука. — Ого, — проронил с удивлением тише, чем обычно, но все же выполняет просьбу старшего, — Чоон-гуук! — уже с более громкой интонацией сказал Ким. «Странный парень. Я сказал позвать, но не говорил остаться» — Мина начинает напрягать вздорный взгляд «этого пришельца». — Юнги-хен? Не ожидал тебя встретить здесь! — только что хмурый парень быстро сменил настроение широкой улыбкой. Мин чуть не сделал то же самое. «Что за херня?» Опять эта наивная улыбка, сверкающая кроличьими зубами, чуть не сбила с толку. Иногда магия этих ребячьих губ заставляет сменить настроение даже такого прожженного жизнью старика, как Юнги. — Я этого от себя точно не ждал. А этот так и будет пялиться? — намекнул, бездушно оглядывая на заднем плане Кима. Тэхен — очень своеобразный человек. Некоторые вещи, которые он делает, не подвластны пониманию обычных смертных. Так и сейчас немного помедлил, просканировав еще раз Юнги взглядом, повернулся и молча ушел. — Эээ… Он часто себя так ведет? — Иногда бывает. Я еще не совсем понимаю его поведение, — Чонгук чуть ли не на стену лезет, сам Мин Юнги прибыл в его опочивальню. — Блять, сам не знаю, зачем пришел. Просто извини и не заморачивайся насчёт моих слов, — решив, что малец уже не тоскует, старший направился прочь. — Юнги, постой, давай завтра сходим в кафе? Мин остановился. — Чонгук, прости, но я способен только на извинение за грубость. Я не способен признать тебя взрослым и начать дружеское общение. Пойми, не стоит брать на свой счет мою скупость на взаимоотношения с людьми и, тем более, пытаться наладить контакт со мной, доказывая обратное. — Ох, ладно, — в голову Чона пришла мысль, что у него выйдет подобраться к сердцу Мина другим незаметным способом. — Но в кафе-то сходить можно? «Блин, неугомонный.» — Хорошо, — Юнги, в своей манере, не стал ждать реакции, развернулся и ушел. «Когда-то и я был таким. Искры из глаз. Любовь к своему делу. Жизнь переливается радугой. Что же стало?» После того, как Юнги переехал из Тэгу, жизнь его сильно не поменялась. Ожидания не сошлись с реальностью. Казалось, новый город — новый чистый лист, но с переездом проблем не стало меньше. Работа не испарилась, только изменилась, даже стала больше. Незнакомые места. Незнакомые люди. «Мда, ох уж эти талантливые люди, что проживают с тобой под одной крышей. Дают повод усомниться в своих умениях.» Под гнетом мечты, жизнь теряла последние краски на палитре, которая когда-то давно пестрила радужным многообразием. Гудок телефона. СМС: «Юн, я приехал в Сеул. Увидимся завтра. Позвони мне, как освободишься.»